77

Два дня Сергей и Аришка куда-то спешили, о чём-то договаривались, что-то покупали, приходили домой к Варваре Ивановне, глотали первое, что попадалось на глаза, и уходили опять.
И в короткие промежутки Аришка наблюдала несколько фрагментов, из которых складывалась картина происходящего в доме, и она ей совсем не нравилась.
…К бабушке Ларисе приехала её подруга из соседнего городка. И те черты характера, которые Аришка иногда видела сквозь вуаль общепринятой воспитанности, теперь оказались неприкрыты. Их тандем был неприятным. Аришка, бывало, сталкивалась с людьми, которые всё осуждали, шипели, были недовольны. И теперь таковой оказалась бабушка Лариса. Больше всего доставалось Аришкиной маме. И мама совсем не могла этому противиться.
Нечто похожее бывало в жизни у Аришки, и не раз. И она тоже ничего толком не могла сделать.
Вот пример. Когда ей было лет 16, учась на первом или втором курсе педучилища, она попала в больницу с воспалением лёгких. В палате образовалась весёлая компания и очень дружная атмосфера. С Аришкиным диагнозом было не всё так радужно, стали подозревать туберкулёз, отправили на обследование в Брянск. В Брянске диагноз подтвердился частично, выяснилось, что Аришка, возможно, в детстве переболела этой заразой незаметно для себя и окружающих, а пока – ничего серьёзного, можно долечиться в Брянске, а можно по месту учёбы. Аришка выбрала дубровскую больницу, то есть, думала вернуться в свою весёлую палату. Но получилось не так, как хотелось. Положили её теперь совсем в другое место: и палата не та, и доктор другой, и этаж не второй, а первый. Но самыми не теми оказались новые соседки. Верховодила там пожилая учительница, она же стала с неприязнью относиться к Аришке. Вслед за своим неформальным лидером, все женщины невзлюбили новенькую.
Раз зашла знакомая с прежней палаты, весело начала:
– Здравствуйте! Как здоровьице, как дела? Как тут наша Аришка? и т.д.
Посидела несколько минут, пытаясь разговорить недоброжелательных женщин – не разговорила. Больше не приходила.
Аришка много времени стала проводить в коридоре. С мужиками. Играли в карты. И чем дольше общалась с мужиками, тем страшнее становилось возвращаться в свою палату. Со второго этажа приходила девочка – подружка. Вдвоём с ней, опять же, в коридоре, читали, смотрели телевизор, раз даже спасали одного, попавшего в беду, дядьку. Вот так и долечивалась, старательно избегая своего законного места.
Она помнит, как церемонно-вежливо прощалась с женщинами, когда её выписывали: «До свидания! Не болейте!» и услышала не менее вежливое и равнодушное в ответ. И помнит, как потом весело обошла палаты мужиков, как они все её обнимали, смеялись и целовали в щёки. Ну, эта другая история.
И вот теперь похожая ситуация. Только в роли жертвы – её мать.
Мама улучила минутку, чтобы тихо упрекнуть дочь:
– Что ж вы положили бабушку Варвару на простыню в цветочек? Бабушка Лариса психует, говорит, что даже это нормально не смогли сделать.
Аришка от возмущения чуть не подавилась бутербродом и тоже зашипела, брызжа хлебными крошками:
– Ну, знаете, умники, что ж вы до сих пор не поменяли?
Но, вообще-то, она маме сочувствовала. Глядя, как её дергают бабушка Лариса и её подруга, Аришке так и хотелось устроить скандал, поставить мегер на место.
Со стороны она видела, как это происходит. Подруги действовали согласовано, мама поддавалась и уже принимала их позицию. Аришка попробовала встряхнуть маму и стряхнуть подруг, но она и сама была в этом несильна, а тут ещё и времени не было. Поэтому всего лишь обозначила свою позицию тем, что бросала злые, красноречивые взгляды в сторону бабушки Ларисы и её подруги и разговаривала с ними грубо.
…Приехал дед Пётр. Постаревший, громогласный. Наверное, туговат стал на уши, вот и кричит.
…Следующее воспоминание: голодная Аришка вытаскивает прямо из кипящей кастрюли картошку в мундире. Она почти сварилась. Аришка очищает её и ест. Предложила Сергею. Тот не захотел, пошёл куда-то с мужиками. Увидела взгляд Валеры, которым тот зацепился за картофелину. Стала громко, жестами приглашать и его присоединиться к трапезе. Понял. Заулыбался, что-то радостное попытался сказать, но теперь Ариша не поняла. Не важно. Стали есть вместе, очищая, обжигая руки, щедро посыпая солью, улыбаясь друг другу.
Тут в кухню вошла Любушка, старшая сестра Валеры. Время почти не изменило её, и в свои сорок с небольшим, она была всё такой же красивой. Но Валера вдруг перепугано бросил картофелину и сделал вид, что он только что ничего не ел.
Аришка не поняла. Любушка ведь классная. Она не будет упрекать брата в таком пустяке. Но… а почему он голодный? Она голодная – понятно, бегала везде, проголодалась. А он дома, о нём должны были женщины позаботиться.
Значительно позже Аришка рассказала маме этот случай.
– Чушь, – сказала она. – Валеру все любят, тебе показалось.
А что тут показалось? Может, и показалось.
…Приехал Федька – любимый дядька. С Одессы добрался. Милый, милый Федя. Аришка повисла на его шее и запрыгала, как заяц.
Всё. Отошла. Пусть побудет с матерью.
Бабушка Лариса и Любушка совсем уж недоброжелательны по отношению к нему. Вот это новость. А Федька что им сделал?
…Аришка опять хомячит в кухне и слышит, как дед Пётр громогласно рассказывает всем присутствующим (собрались соседи, как это обычно бывает):
– Арина морг спалила. Во, дела. Теперь боится, что милиция придёт. Такое дело…
У Аришки пропал аппетит.
Поймав деда наедине, стала ему втолковывать:
– Ты никому не говори больше. Это, может, ещё и не мы сожгли. Там лампочка мигнула и погасла. Может, короткое замыкание.
– Ладно, ладно, никому больше не буду говорить…