Рахманин -2

  Нелли смотрела в окно на бушующий ночной ветер. Рядом сидела и шила ей нарядное выходное платье подруга матери, работница местного детского садика Магда Мансурова с которой Нелли поддерживала очень тёплые и дружеские отношения, совсем не замечая разницы в годах.
- Скажи, Магда, бывает на свете настоящее счастье? И все ли достойны его испытать? – при этих словах девушка задумчиво провела по стеклу своим тонким пальчиком.
- Что-то ты какая-то чумная, как я погляжу! Вопросы непонятные задаёшь, а потом сама же на них и отвечаешь, - женщина откусила нитку острыми зубками и весело посмотрела на Нелли Рахманину. – Ты и есть – это счастье! Вон, тебе выпало на долю какого красавца встретить и полюбить. Скоро и под венец пойдёте. Это ли не счастье?
- Только бы скорее вернулся из своей этой Москвы… Тревожно мне чего-то, - Нелли приподнялась и прикрыла окно занавеской. – Он другой стал перед отъездом, мой Руслан. Молчит всё, особо о наших с ним делах. Хоть, на самом деле и дел-то нет никаких, мы не близки, он не нахальный, не лезет ко мне, ни на чём не настаивает… Настоящий мужчина, каких сейчас мало.
- Их было мало всегда, - кивнула головой Магда. – И всё-таки, что тебя так тревожит?
- В семье что-то неладно стало, Магда. А рассказать некому, не могу ни с кем поделиться, боюсь!
- Что же это? Мне можешь рассказать? Чай не чужие… С матерью твоей много лет уж знаемся, как родные стали, и муж у вашего отца работает водителем на разъездах, когда надо для студии и для мастерской что-то закупить. Да ты и сама знаешь, мы тут с вами почти все дни вместе проводим. Расскажи, что такое?
- Мы в апреле с Русланом часто встречались. Сдружились. И май пролетел быстро и бурно - выставки, концерты, выступления… У нас в училище молодёжные вечера, скучать не приходилось. А потом… Всё изменилось и куда-то полетело под откос. Руслан стал избегать общества моего отца, а он не понимает, что случилось. И в то же время, Бероев относится к папе с большим уважением и приказал мне не говорить о нём чепуху, властно так приказал…
- Что это за чепуха? – Магда при вопросе улыбнулась и подалась вперёд.
- Я расскажу, только выслушай и не перебивай, как Руслан это сделал… Мне кажется, что он тоже насторожился после нашего разговора, но непонятно себя повёл.
- Так о чём разговор-то был? Не пойму никак, - перебила её Магда.
- Да-да, сейчас… Сейчас! – Нелли взялась ладонями за виски и поудобнее уселась на диван. – Это было в мае, пятого числа. Я хорошо запомнила день, потому что заметно понервничала на экзаменах… Пришла домой и тут же легла спать. Не помню, сколько проспала, но встала с постели глубокой ночью. Удивилась ещё, что спала так много и долго… Встала и пошла по дому, чтобы немного развеять свои мысли про экзамен, который был неудачным для меня. Спустилась вниз и вышла на отцовскую половину. Увидела свет в его кабинете, хотела зайти и пожелать спокойной ночи, но меня там явно не ждали. Как только подошла к его дверям, так сразу услышала громкие разговоры. За его круглым столом сидели мужчины и в карты играли. У отца, как ты знаешь, бывают по ночам такие сборища, и теперь не только на даче, но тут меня что-то взбесило и я решила постоять и послушать, о чём они так шумели. Я приоткрыла дверь на маленькую щелочку, но она была плотно завешана портьерой изнутри, так что мне не видно было, кто сидел за столом, только по голосам могла определить. Кроме отца за столом было пятеро: твой муж Марат, Назар Николаевич, Дружников, Елагин и Баканов…
- Тот самый? – насторожилась Магда.
- Да, тот самый… - Нелли снова схватилась за виски. – Нет-нет, - она замотала головой.
- Что, передумала рассказывать? – Магда сверкнула на девушку своими восточными чёрными глазами.
- Нет-нет, - повторила она и немного успокоившись, продолжала, - я сейчас… соберусь с мыслями. Я стояла там у дверей и слышала их разговор очень чётко, они спорили о выигрыше. Судя по всему, Баканов много проиграл. Отец и его приятели всегда играют на деньги… Для тебя, ведь это тоже не секрет. Они в свою шумную компанию принимают только состоятельных особ и те рады стараться… Я этого никогда не понимала, но дядя Назар говорит, что отец особенный, он творческих кровей и надо уважать его взгляды на жизнь и его выбор. Он имеет на это полное право, быть не таким как все! И я уважаю. А тут произошло кое-что странное в эту ночь… Баканов захотел отыграться, как я поняла, но не смог, он проиграл последний перстень, подарок своей жены и хотел его вернуть. Говорил, что она сильно будет этим возмущена, а отец не уступал. Они долго спорили и тогда отец предложил ему сквозь смех поставить на кон самого себя, если уж ставить больше нечего. Потому как, говорит, человек – это самая дорогая ценность, то есть, ему нет цены, и если ты отыграешься, я верну тебе все твои проигранные вещи, а если нет… И тут они все засмеялись кроме Баканова. Так что же будет, если я проиграю, спросил он, ему ответили опять сквозь смех, что тогда его судьбу будет решать выигравший этот кон. Всё было очень весело и Баканов согласился поставить самого себя и… тоже проиграл отцу. Понятное дело, что ему вещи так и не вернули, а когда он ушёл, а он был первым, кто покинул этот кабинет, мимо меня прошёл, а я спряталась за штору… Видела, как он по тёмному коридору пошёл к выходу. Так вот, когда он ушёл, то твой Марат сказал, что в такие игры больше не играет, и чтобы отец отменил своё решение. Какое? Я не могла понять. Плохо было слышно, или они там за столом шёпотом переговаривались, я не поняла… Назар Николаевич только усмехнулся и сказал, что Марат не так всё понял и это было не серьёзно, понарошку. Но тут же его предупредил, что в следующий раз за стол его не посадит без денег, чтобы потом не было такого фиаско, как с Бакановым. Марат тоже вышел, остались Дружников и Елагин. А я продолжала стоять почему-то, не знаю сама, что на меня нашло… И вдруг Дружников сказал, что плохо будет потерять такого директора ресторана, как Баканов. На что отец сразу ответил, что подбёрёт для этого дела лучшего, чем Баканов. Даже стал предлагать сына начальника краснодарской торговой сети Боброва. Чья жена танцовщица. Они стали опять смеяться и я подумала, что мужчины так себя развлекают. Успокоилась и ушла спать к себе в комнату. И вдруг ровно через неделю этот странный случай. Погиб Баканов… Разбился по дороге на хутор Николаевский. Говорят, что колесо отлетело, плохо было прикручено после ремонта автомобиля. Машина врезалась в огромное дерево, её сплющило и у водителя не было ни одного шанса… И вот теперь меня пробирает нервная дрожь, как вспомню ту странную ночь, когда Баканов проиграл самого себя. Я рассказала о своих подозрениях Руслану, а он на меня накричал, что я стала слишком эмоциональна, раз на своего отца, уважаемого человека, возвожу подобную напраслину. Сказал, что это лишь совпадение и не больше… А сам – перестал после этого разговора к нам приходить в дом. Отец это тоже заметил, а после того, как Руслан в конце мая уехал к родителям в Москву, а заодно и получить новое назначение, то папа стал совсем нетерпимым. Когда Руслан вернётся, отец тут же объявит нашу помолвку и будет рад, по его словам, нас отпустить в столицу на постоянное проживание. И вот Руслан уехал, его уже нет две недели, и ни разу мне оттуда не позвонил. А он может, я знаю, у него есть такие возможности и переговоры ему заказать было бы не трудно. Вот я и переживаю… Магда, ты не можешь поговорить со своим мужем Маратом и узнать у него подробности той ночи? Только тихонько, чтобы его не волновать лишний раз понапрасну, - Нелли смотрела на женщину во все глаза, а та как-то настороженно повела плечами.
- Да разве это понапрасну? – проговорила она и, отложив шитьё, поднялась на ноги. – Я поняла, что тебя насторожило – проиграли Баканова и он вдруг погибает странным образом. Значит твоего прокурорского друга тоже насторожила эта история, потому он так ретиво и убрался отсюда. Надо полагать он решил что-то перепроверить. Подожди, когда приедет, то сразу всё встанет на свои места. Но всё же, почему ты так плохо думаешь про своего отца, который тебя так сильно любит? Я не понимаю. Ведь это же всего был один момент, гибель этого человека может быть простым совпадением или… нет? Ты что-то ещё знаешь, девочка? Ну, что?! Говори, раз начала.
- Нет, больше ничего не знаю… Магда, прости! – но по её настороженным глазам было видно, что это ещё не всё, но тайна слишком тяжела, чтобы о ней можно было распространятся и Магда не стала настаивать на продолжении этого тревожного разговора.

  Майор Богданов после очередного совещания с руководством краевого управления заперся у себя в кабинете. Он, подвинув к себе телефонный аппарат, стал запрашивать междугороднюю станцию, чтобы его срочно связали с Приморском.
- Не хочу чужих стажёров, когда есть свои ребята, проверенные и надежные, – кричал он в трубку через час. – Послушай, Николай, ты мне ведь обещал, а теперь пошёл на попятную. Не задерживай, говорю, присылай моих ребят.
- Могу прислать только Егорова, он как раз на стажировке после первого года обучения в Ростовской школе, ему ведь ещё год остался… А Женя у меня уже служит официально в должности помощника капитана Рузаева. Если только в отпуск к тебе отпустить вместе с его приятелем, тогда срастётся, - был ответ начальника особого отдела майора Лазарева.
- Ну, ты же и бюрократ, Николай! Моему возмущению нет предела, - кипятился на другом конце провода Богданов. – Обоих, говорю, присылай. Они ведь уже там у тебя оба в Приморске… Что держишь-то?
- Да, оба у меня… Живут на Почтовой в одной комнате, потому что Егорову ещё не положено своё жильё.
- Вы, что там все с ума посходили?! У Егоровых в апреле месяце дочка родилась, и что же они там в комнате 16 метровой четверо проживают на Женькиной площади?!
- Если тесно будет, пусть едет к тёще в Таганрог. Никто не держит, а то ишь прилип тут рядом с приятелем, за ворота не выгонишь! – ухмыльнулся Лазарев.
- Коля, ты что в самом деле ничего не понимаешь, или придуриваешься? У Алёшки назначение будет к вам в город, в Ростовской школе ему определили место стажировки. Я же по заявлению выбил их на лето ко мне. Слышишь? Руководство одобрило, присылай!.. А то мы поругаемся с тобой, а не хотелось бы, - в конце беседы заключил Богданов. – Ты знаешь, я не люблю работать с чужими, особенно когда такой накал, как сейчас. Мне грамотные ребята нужны и свои, понял? Свои! И насчёт жилья всё-таки чего-то реши. Как Света там обходится с дитём-то, не собирается сбежать из этой тесной каморки?
- Ты что, сбесился? Сбежать от такого мужа, как Алёшка?! Если она даже год не стала ждать, чтобы как следует доучиться в институте и нормально написать диплом, то о чём там можно говорить?! – в трубке закашляли. – Ладно, обормот ты этакий, так уж и быть, пришлю к тебе твоих драгоценных и любимых ребят. Но используй их на всю катушку, не мне тебя учить!
- Вот и договорились! – довольный Богданов вытер взмокшую шею носовым платком. – Коля, а теперь о тебе, как твоё здоровье? Глаза как? Валя передаёт тебе огромный привет!..

  Нелли уже три часа подряд барабанила по клавишам. Звуки, вылетавшие в зал этого большого, но не уютного дома, были резкими и чёткими. Между люстрами и высоким потолком зависла какая-то неуверенность и даже враждебность. Нелли давила на клавиши всё сильнее и натужнее. Её состояние передалось и в музыку, которой она занималась сейчас. Из-под её руки летели тревожные и трагические ноты. Вот мимо по залу на выход в общий коридор, что ведёт в кабинет её отца, прошёл Марат, девушка вскинула голову и увидела его в сопровождении Назара. Они шли вместе с задумчивыми выражениями на лицах, вышли через несколько минут уже вместе с отцом и направились в его мастерскую. Марат потом снова прошёл мимо неё и остановился в нерешительности. Нелли прекратила молотить по клавишам и остановила на нём свой выразительный взгляд. Муж Магды что-то явно хотел ей сказать, но вошедшая мать помешала. Мужчина низко опустил голову и проследовал на выход.
- Что Марат сегодня такой угрюмый? – спросила Нонна Николаевна.
- Не знаю, мамочка. Может быть какие-то внутренние неурядицы, а может и с женой поругались. Бывает же!..
- У них не бывает. Марат очень любит свою Магду, - с каким-то внутренним укором произнесла Нонна Рахманина эту фразу. – А ты сегодня явно не в настроении, ты играешь, как во сне. В чём дело? Я могу тебе помочь? – мать села рядом на кушетку и погладила дочь по голове.
- Я плохо спала. Мне снились кошмары.
- Опять?
- Нет-нет, просто я переволновалась на экзаменах, а потом эта пересдача… Ну ты знаешь! И теперь Руслан, - Нелли глубоко вздохнула.
- Что Руслан? – с тревогой в голосе переспросила Нонна Николаевна.
- Он позвонил и сказал, что снова задержится…
- Это его работа, он на службе и тебе, если ты собираешься выйти за него замуж, нужно привыкнуть к такому режиму для вас обоих, а иначе – всё развалится ещё не успев сложиться. Вот я, привыкла же к выкрутасам нашего уважаемого папаши, хоть и было сперва тоже не легко. Они – эти мужчины, совсем отличаются от нас. Их надо принимать такими, какие есть и не стараться перевоспитать. И если ты в своём женихе уверена…
- Нет мама, - перебила её Нелли, - я совсем в нём не уверена.
- Что? Как это может быть? Ты больше не любишь его и не хочешь за него замуж?
- Слишком много вопросов, мама, - Нелли захлопнула крышку рояли и села боком, напрягая лоб.
- В чём дело, объясни? – мать поправила причёску и повернулась к дочери с очень серьёзным видом.
- Мне кажется иногда, что этот брак больше нужен нашему отцу, чем мне лично, - медленно проговорила дочь, - что отец в этом видит для себя много выгод.
- Зачем ты так оскорбляешь отца недоверием? Если не хочешь замуж за Руслана, так и скажи, зачем же так нас с папой подставлять. А что произошло, ты так и не рассказала мне?
- Мама, что-то случилось ещё до отъезда и мне кажется, что Руслан теперь сам не заинтересован даже возвращаться сюда и будет просить о назначении его в Москву, хоть до этого он не хотел такого исхода. О причинах он не говорит, что уже настораживает меня, как его невесту. Ведь если его чувства ко мне совершенно искренни, от меня он ничего не должен скрывать. Верно? Вы ведь с отцом ничего друг от друга не скрываете? – последний вопрос она задала не случайно, ей важно было видеть реакцию своей матери.
  Нонна Николаевна поморщилась, но быстро взяла себя в руки:
- Было разное, Нелли, и в наших отношениях, но я тебя понимаю… Если много осталось между вами недосказанного, то ты можешь теперь в нём сомневаться. Но мне бы не хотелось совсем, чтобы ты делала какие-то поспешные выводы. Он приедет, вы поговорите и, вот увидишь, что всё изменится. Ты потом будешь смеяться над своими выводами и нервами, - она поднялась и потрепала дочь по голове. – Если не возражаешь, мы поговорим с тобой об этом подробнее. И если можно, то я передам наш разговор отцу. Он очень волнуется за ваши отношения, тем более, что ты во многом права – это брак нужен не только тебе, но и твоей семье тоже, смирись с этим.
- Очень откровенно, мама, - Нелли скривила губы в саркастической усмешке.
- А ты как хотела? Я не привыкла делать тайны, особенно из семейных дел, но то, что ты обиделась на папу, так это напрасно. Он тебе никогда не пожелает зла, а тем более в таком деле, как брак. Я просто не буду скрывать от тебя, что если вы будете вместе с Русланом, то и нам будет это выгодно, и в первую очередь твоему отцу. Ведь у него тогда появится множество новых возможностей, хотя бы с открытием своей художественной школы, а это очень благородная затея. Не подумай, что отец будет этим тешить своё самолюбие – это не так, детка. Твой папа очень талантливый человек и с этим нужно считаться, - Нонна Николаевна пошла на выход из зала.
  Она постояла на веранде, поглубже вдыхая по утреннему прохладный воздух, повернулась и посмотрела снова на свою дочь сквозь широкое окно, поджала губы и скорбно провела по лицу ладонью, не боясь за косметику. Вскоре она широким шагом уже входила в мастерскую своего супруга, оглянулась по сторонам и крепко, войдя туда, захлопнула за собой дверь.

  Рахманин размешивал колоду карт и перекладывал на столе позиции пасьянса.
- Ты мне толкаешь какой-то фантастический бред, а ты мне рассказы о жизни дай! – обращался он к стоявшему рядом Назару. – Мне нужно вдохновение на очередную картину, а не твои измышления о суетном и былом.
- А для картины «У разбитого дерева» вдохновения не хватило после гибели Баканова? – тихим, вкрадчивым голосом спросил Шестаков.
Рахманин вскинул голову:
- Хватило, но я не привык останавливаться на пол пути… Что на сегодня? Ты вызвал людей для игры в покер?
- Да, но я хотел бы поговорить, - Назар плотно закрыл дверь кабинета и послушал тишину коридора. Когда убедился, что может говорить с хозяином откровенно, то сразу приступил к сути: - Марат задаёт слишком много вопросов. Приходил к вам, потом ко мне. Меня это насторожило.
- А разве мы не решили с ним все ребусы? Разве он не понял, что мы только "шутили" тогда с Бакановым?
- Видимо, нет! Его заела совесть, что он в ту ночь тоже играл за нашим столом, когда Баканов проигрался. Он сомневается в его естественной гибели, а посему – сомневается в нас самих, если не доверяет словам. И ещё… Он готовит заявление на официальный запрос относительно состояния автомобиля директора ресторана на момент аварии.
- Что это значит? – насторожился художник.
- Он хочет написать заявление в милицию, чтобы они ещё раз создали техническую экспертизу машины, на которой разбился директор Баканов и всё проверили очень тщательно. Ведь все мы постарались, чтобы это было оформлено, как несчастный случай… А что теперь?
Рахманин резко поднялся и отшвырнул от себя карты, которые просыпались на пол, как опавшие листья. Он легонько взял двумя пальцами за отворот пиджака Назара:
- Значит, Марат не придёт на сегодняшнюю игру?
- Нет, не придёт…
- Отлично! – художник сверкнул злорадной улыбкой. – Сегодня будет очень хорошая ночь, а самое главное - впечатляющая! Нас ждёт романтическая игра, в которой увы, не будет нашего любезного и привычного друга, Марата, но.. он всё же на ней поприсутствует. Я подниму ставки с самого начала, а потом… проиграю! И ты проиграешь, Назар! – он резко повернулся к Шестакову на каблуках. – Денег не ставь, чтоб отыграться, нам будет Марата вполне достаточно… Ради игры!
- Я понял, - подмигнул ему Назар. – Сегодня мы играем на Марата.
- Вот-вот, а там уж, как судьба!..

  Шёл второй час ночи, за столом стояла привычная для карточной игры кутерьма, когда собираются завидные и азартные игроки. Елагин рассовывал по карманам мятые купюры, пальцы его мелко дрожали от предвкушения лёгкой победы:
- Вам сегодня не пофартило, мастер, - с некой жалостью в голосе проговорил он. – Я дам возможность отыграться, буду играть в паре с Дружниковым. А вы в паре с Назаром?
- Да, пожалуй! – Рахманин нацепил на нос очки.
  Когда очередной кон был проигран и Назар ответил золотой цепочкой от часов и опять проиграл, за столом завертелось бурное веселье.
- Это неожиданно, что вы оба сегодня не в форме, - сквозь смех говорил Дружников, наклоняя к столу свой длинный нос. – Мы пока идём вровень с Елагой.
- Но эта цепочка у меня последняя на сегодня, и я её желаю отыграть, - рявкнул Назар.
- Если последняя, то что же вы поставите на кон, уважаемый друг? – вежливо спросил у него Рахманин. – Может, всё же разойдёмся на сегодня?
- Никогда! – голос Назара был упрямым. – Я ставлю на кон кого-то из нашей обслуги. Я думаю, что они не обидятся, когда придётся платить мой долг. Я потом им всё верну. Весёлкина, например?
- У Весёлкина трое детей и больная жена, - низким голосом произнёс Дружников.
- А ты становишься гуманистом, Кирилл! Это настораживает. Ну, ладно – тогда Марат, он то у нас бездетный, они с женой ещё не нажили себе потомства, которое надо кормить и голубить, у него всё ещё впереди… Ведь всё это шутка! – добавил Назар специально для насторожившегося Елагина. – Ну, по рукам?!
  Рахманин бросил на стол новую колоду и продолжил игру, которая закончилась лишь с рассветом. Но когда взошло солнце и карточные приятели художника разошлись, он снова вызвал к себе Назара и долго не спешил покидать в этот раз свой кабинет.

  В среду 13 июня Марат перед выездом в город почему-то не взял с собой жену на рынок, как всегда было заведено. Он гнал хозяйскую «Победу» из дальнего пригорода Краснодара с дачи Рахманина в Вилкове и попутно вспоминал утренний разговор со своей дорогой супругой.
- Не знаю, Магда, но почему-то именно сегодня я хочу ехать один, о многом надо подумать дорогой, многое сопоставить… Возможно придётся работу поменять, и я хочу что-нибудь подыскать в Краснодаре. Не хочу больше работать на этого странного художника. Прости, я знаю что ты дружна с его женой, и с их дочерью у тебя сложились весьма неплохие отношения, но мне это всё тягостно. К тому же, ты сама у меня спросила как-то раз о подробностях той игры, ну когда… Впрочем, не будем об этом.
- Ты едешь опять на целый день? – спросила жена.
- Да, на хозяйской машине нужно забрать заказы у Вершинина, загрунтованные и мелованные холсты. Они уже готовы и мастер Вершинин в этот раз не может их привезти сам, он не поедет в нашу сторону на этой неделе и я сам к нему отправлюсь в Столбовое.
- Это 40 километров от нас. Ладно, на рынок в следующий раз меня завезёшь, - жена весело улыбнулась ему и поцеловала в щёчку на прощание...
Марат выглянул в боковое окно. Дорога пошла под уклон, но машина стала почему-то вилять и не держала нужную скорость. Она не в меру разгонялась и скрипела на поворотах, как не смазанная телега.
- Господи, тормоза!.. Что-то с тормозами, - замелькала страшная мысль.
  Отсюда с вершины увала уже были видны дальние постройки села Столбовое. Скоро он приедет. Вот слева замелькал песчаный карьер возле озера Глубокое. Его продолговатая гладь сверкала на солнце яркими синими отсветами и уходила за горизонт в оправу изумрудных луговых трав и пушистых прибрежных кустарников.
- Ничего, - утешал себя Марат, - если что-то не так, то здесь нет деревьев вдоль дороги, они тут не растут, - видимо он вспомнил сейчас Баканова. – Я тогда спущусь в низину и заеду в луга.
  Он попытался надавить на тормоз, но за педалью была пустота. На лоб выступила крупная испарина. Он снова и снова жал педаль до упора.
- Как это, как может такое быть? Я же всё проверял накануне, машина работала исправно? - Марат бросил взгляд на дорогу в заднее зеркало.
  Дорога ему показалась пустынной. Надо было действовать скорее. Он спустился с увала в низ и покатил к песчаному карьеру на встречу берегу озера. Машина пошла по песку и стала сама по себе тормозить, «Победа» уже почти спустилась вниз и покатила на полуоборотах по высокой осоке, но тут из-за соседнего холма на него буквально выпрыгнула ещё одна такая же «Победа» только синего цвета, в отличие от его бежевой, и стала теснить его ближе к воде. В салоне он разглядел троих своих знакомых, за рулём той встречной машины сидел Назар. Его крючковатый нос был задран кверху и взгляд очень напряжён. Марат сразу смекнул, что они затеяли недоброе и попытался от них увернуться, снова надавив на газ. Он понёсся вдоль берега озера, туда, где водная гладь соприкасается с низким зелёным берегом. На этом глухом пляжике должны быть люди, сегодня было достаточно жарко, но место совсем нелюдимое. Но вот же, он уже видит сидящих у кустов людей. Ведь его преследователи не посмеют при людях сделать ему что-то плохое, ведь не посмеют? Но Назар не отставал и упрямо гнал свой автомобиль в стык машине Марата. Они немного просчитались в этот раз с тормозами и не ожидали, что Марат поедет по берегу озера, чтобы остановиться. Значит, нужно было действовать по другому…
В это утро семья из Столбового пришла на берег озера Глубокое, чтобы поплескаться в прохладной воде и немного отдохнуть. Они вчетвером расположились у воды рядом с кустами ивы. Это была молодая женщина лет двадцати, её отец и братишка, подросток пятнадцати лет, а так же маленький сынок, которого она держала на руках. Ребёнок был грудной, беспокойный и сегодня она решила взять его с собой на свежий воздух, чтобы он тут на природе немного поспал в коляске. Они не долго наслаждались покоем и тишиной. Вдруг резко в стороне от дороги взревел мотор. Бежевая «Победа» понеслась вниз к прибрежным кустам, а за ней в погоню устремилась такая же машина только синего цвета. Отец семейства привстал и сел на колени. Мимо них пронеслась бежевая машина и, виляя, стала спускаться к самой воде. Видимо, водитель от отчаяния, чтобы спастись, нырнул прямо с машиной в озеро, скользя по скату и упираясь колёсами в чёрную глину. Задняя машина дала по тормозам. Из неё выскочили двое, потом выпрыгнул водитель высокого роста мужчина с седой головой и все они кинулись к погружающейся «Победе». Раздался выстрел, затем второй. Седой громила открыл дверцу бежевой «Победы» со стороны водителя и убедившись, что шофёр мёртв, захлопнул её обратно. Потом они запрыгнули в свою машину и, взревев мотором, стали спихивать бежевую машину дальше в воду. Они затолкали её на такую глубину, что она погрузилась сперва до крыши, а потом и вовсе затонула, булькнув тугим пузырём воздуха на последок. Свидетели этого ужаса сидели, как вкопанные на берегу. Отец семейства стал быстро собирать вещи, запихивать в коляску ребёнка, но ему не дали этого сделать. Как только Назар и его приятели закончили своё чёрное дело они устремили свой ненасытный взгляд на этих непрошенных свидетелей, волею судьбы оказавшихся не в том месте и не в то время…
  Синяя машина забуксовала на песчаном берегу, выехав из воды. Из кабины тут же выпрыгнул водила и с ним ещё один. Седой с крючковатым носом кинул второму наган.
- Что тормозишь, или хочешь, чтобы нас взяли на первом же повороте? Ну, а то я сам тебя сейчас пристрелю, падла! – крикнул Назар и толкнул вперёд Дружникова.
  Тот, широко раскрыв глаза от внутреннего страха, пошёл на подъём по берегу к отдыхающему семейству.
  Громко вскрикнула женщина, побежал по берегу на верх к дороге подросток. Но его нагнала быстрая пуля Дружникова. Парнишка упал лицом вниз и сразу затих… Долго стонал мужчина, в него пришлось стрелять дважды, чтобы добить до конца. Елагин на негнущихся ногах пошёл проверять по приказу Назара, всё ли в порядке. Он лишь согнулся над убитым мужчиной, как на дорожном откосе на высокой насыпи появилась стайка велосипедистов из спортивного клуба местного посёлка. И как назло, заплакал ребёнок, громко и жалобно. Его успел запихнуть в коляску мужчина перед самой гибелью, но падая с простреленной грудью, он задел коляску, которая перевернулась и теперь потревоженный малыш кричал и мог навлечь беду. Его могли услышать эти спортсмены, а тогда всякие неожиданности могли случиться, тем более что у них всего был один наган. На всех спортсменов – не хватит патронов. Елагин обезумевшими глазами уставился на перевёрнутую коляску.
- Ну, что стоишь?! – орал на него Назар. – Заткни рот малому!
- Но, он же… младенчик совсем, Назар, я не могу… не могу! – и Елагин бросился бежать наутёк вдоль берега, заслоняя лицо руками.
- Слизняк! – Шестаков быстрым шагом подскочил к коляске и уставился на дорогу, по которой проносились велосипеды.
  Ребёнок продолжал громко кричать и этому надо было положить конец, пока на них и на этот крик не обратили внимания. Назар вытащил малыша, хотел было зажать ему рот своей широкой ладонью, но тут же что-то сообразив, побежал к воде и опустил голову ребёнка в белом чепчике в зелёную ряску между зарослями осоки. Тельце малыша вздрогнуло, задёргалось, вода вокруг забурлила мелкими пузырями, а Назар продолжал опускать головку малыша всё ниже в глубину этого холодного омута, пока всё не стихло, наконец. Он поднял глаза и поглядел снова на дорогу.
  Велосипедисты проследовали мимо, не нарушив его планов. Они не услышали этого жалобного писка и не увидели ничего подозрительного… Утопив ребёнка до конца, он стоял на берегу Глубокого озера и смотрел вниз себе под ноги на белеющий из осоки чепчик с пышными рюшечками.

  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.