Девяностые

Наступили девяностые годы двадцатого столетия.   23 января 1991 года был первый день денежной реформы в СССР, которую впоследствии назовут “павловской” в честь тогдашнего премьер-министра Валентина Павлова. Грабительская реформа, она предусматривала обмен денег за три дня в сумме не более 1000 рублей. Миллионы простых граждан потеряли денежные накопления, которые годами копили на старость, на “черный” день, на похороны. Народ обнищал в одно мгновение. А в декабре 1991 года огромная великая страна под названием Советский Союз развалилась на части, как будто её не было вовсе. Простые люди даже не поняли, что произошло и какое тяжёлое время ждёт их впереди.
              Матвей рано утром ехал в переполненном трамвае на завод. Мороз, холодно, несколько окон заколочены фанерой, на весь салон горит одна лампочка, тускло освещая лица пассажиров и кондуктора. Кондуктор, молоденькая щуплая девушка с тощей сумкой на шее, изо всех сил пытается пробраться сквозь плотную толпу пассажиров и беспомощно кричит:
 - Оплатите проезд!  Передавайте деньги!
Её не пускают и деньги не передают потому, что денег просто нет. Уже несколько месяцев не платят зарплату деньгами, а выдают жетоны на молоко и хлеб, которые можно получить, если повезёт, в заводском магазине. Небольшой кусочек мяса можно съесть только на обеде в рабочей столовой. Но многие, особенно женщины, переливают суп в баночки, чтобы унести домой своим детям. Трамвай остановился, и рабочие поспешили к заводской проходной. Кондуктор беспомощно опустила руки и села на сиденье. Опять нет выручки, опять не будет зарплаты.
У Матвея дома семья, две маленькие дочери и жена Катя, которая вынужденно пошла работать в школу мыть пол, имея диплом строителя. В школе платят мало, денег хватает только на оплату коммуналки.  Немного остаётся, чтобы купить крупы и муки. Это всё на что приходится жить. Если бы Матвею десять лет назад сказали, что наступит такое время, как в годы войны, он не поверил бы. Ещё десять лет назад люди жили не богато, но не голодали. И вот это время свалилось, как снег на голову.  Матвей не мог понять, как такая богатейшая страна СССР стала нищей, а народ спивается, влачит жалкое существование и вымирает. Тянулись месяц за месяцем. Работяги на заводе стали митинговать и требовать зарплату. Обстановка на заводе накалялась с каждым днём и готова была вылиться в бунт. Администрация завода, чтобы избежать этого пообещала выдавать зарплату товарами и продуктами. Действительно через месяц по заводу прошёл слух, что в город пришёл состав с товарами из европы, их будут выдавать под зарплату.  Матвей, как и многие заводчане повеселел, хоть какой-то просвет наметился. Европейские товары из разряда “на тебе боже, что нам негоже” были дорогими, зачастую не нужными простому человеку и попросту съедали всю зарплату.  Это была сплошная химия: леденцы, какие-то конфеты, мыло, шампунь, технический спирт, ром и другие спиртные напитки, сигареты. В общем всё, что подрывало здоровье людей. Матвей брал под зарплату мыло и шампунь, а жена Катя продавала их на базаре, чтобы появились хоть какие-то наличные деньги. Так тянулись месяц за месяцем, а ситуация на заводе не улучшалась.
- Что же делать, как прожить это нелёгкое время? - думал Матвей, долго ворочаясь в кровати не в силах уснуть от тяжёлых мыслей.
 От них начинала болеть голова. Изнемогая, Матвей долго лежал с закрытыми глазами пока сознание не проваливалось в пустоту. Но скоро надо вставать и идти на работу. Снова битком набитые трамваи и автобусы, мороз, холод и суровые, уставшие от безысходности лица заводчан. На тротуаре вдоль дороги с раннего утра до позднего вечера стояли женщины, старушки и дети. Все пытались продать старые вещи, посуду, книги и многое другое, принесённое из дома, в надежде выручить хоть немного денег. Катя и Матвей перебрали дома всё, но ничего подходящего для продажи не нашлось. Тогда Катя решила вечерами шить халаты и продавать их по выходным на базаре вместе с мылом. Матвей когда-то неплохо рисовал, можно было попробовать делать небольшие рисунки и тоже попытаться продать. Так они с Катей и порешили. До поздней ночи стрекотала швейная машинка, а Матвей мастерил из старых реек рамочки для картин и рисовал. Торговля шла не очень хорошо. Чтобы халаты покупали, Кате пришлось шить их с выдумкой, украшая различными элементами, строчками, кружевами, оригинальными поясками и тесёмками. Матвей сдавал свои картины в магазин под реализацию и ждал, когда их кто-то купит. Денег от продажи получалось не много, основной доход приносили халаты, и Матвей решил делать студентам контрольные работы по черчению и начертательной геометрии.  Он работал конструктором на заводе, и хорошо знал эти предметы. Моральная сторона вопроса, что ты за кого-то делаешь контрольные работы уже не имела значения. Надо было как-то выживать и кормить семью. Со студента много не возьмёшь, поэтому, чтобы иметь хоть какой-то доход Матвею приходилось много чертить и за счёт объёма получать какие-то деньги. Работа до поздней ночи, нервное напряжение и однообразное скудное питание привели к тому, что Матвей заболел. Отказала поясница, сидеть на стуле и лежать на кровати было невозможно. Начались бессонные ночи и депрессия. Пришлось идти в заводскую поликлинику к врачу. Тот выслушал Матвея и сказал, что болезнь проявилась на нервной почве из-за перегрузок на фоне ослабления иммунитета. Он выписал лекарства, назначил полный покой и постельный режим. Это было просто смешно для Матвея. Он даже представить не мог себя, лежащего в кровати сейчас, когда надо кормить и содержать семью. Матвей стал думать, что делать. Попробовал стоять за чертёжной доской на коленях на стуле. Получилось, терпимая боль позволяла работать.  Так, стоя на стуле на коленях, Матвей делал проекты на работе, а вечерами контрольные для студентов. Снова потянулись дни, заполненные работой до поздней ночи. Прошло полгода, но болезнь не проходила. Матвей и Катя понимали, что в таком режиме работы они могут надорваться и окончательно разболеться, да и дочкам нужна была хоть какая-то радость в жизни. Родители решили купить щенка.  Да, именно маленький щенок мог наполнить жизнь семьи положительными эмоциями, любовью и заботой о беззащитном существе. Дочки с радостью встретили это решение родителей и всей семьёй стали обсуждать породу щенка. Остановились на боксёре.   Нашли объявление в газете о продаже щенков, и Матвей поехал к хозяину собаки. В то время бартер был основным способом расчёта, и Матвей договорился отдать щенка за кусок линолеума размером три на три метра. Линолеум можно было взять под зарплату на заводе, что Матвей и сделал. Щенок, боксёр тигрового окраса, уже в месячном возрасте имел задатки коренастой, мускулистой и сильной собаки. Тупая мордочка с выступающей вперёд нижней челюстью, широкая грудка, висячие ушки и купированный хвостик. Таким красавцем принёс Матвей щенка домой и опустил на пол. Вся семья окружила нового члена семьи и с интересом рассматривали щенка.
 - Папа, а как мы его назовём? - спросила старшая дочь Лиза.
Она сунула свою ладошку в мордочку щенка и тот начал её лизать своим шершавым язычком, жалобно поскуливая.
- Он хочет кушать, - сказала младшая Соня. - Надо его покормить.
Матвей и Катя переглянулись, молока осталось только на две порции каши детям к завтраку. Не подавая вида, Катя встала и пошла на кухню. Она налила молока в блюдце, а в кастрюльку добавила столько же воды. Потом вернулась и поставила молоко рядом со щенком. Тот не знал, что ему делать. Тогда Катя ткнула его мордочкой в молоко, и щенок понял. Он начал лакать своим язычком тёплое молоко. Сразу было видно, что оно ему понравилось. Все радостно наблюдали, как щенок ест. Изредка молоко попадало ему в нос, и он смешно фыркал и встряхивал головой, потом снова принимался лакать. Матвей достал из кармана рубашки аккуратно сложенный лист. Это была родословная.
- Грэм! - прочитал Матвей написанную в родословной кличку щенка.
Девчонки радостно захлопали в ладоши, так им понравилось имя своего нового друга. Они гладили его мягкую короткую шёрстку и наперебой приговаривали:
 - Грэмочка, попей ещё молочка, оно вкусное, мама нам варит кашу из него.
Грэм тыкался своим влажным от молока носом в руки девчонок и вилял своим коротким хвостиком.
 Один за другим полетели дни, наполненные новыми впечатлениями и радостью. Общение со щенком снимало напряжение и успокаивало. Незаметно у Матвея перестала болеть поясница и он смог нормально работать.
Наконец наступила весна, ушли морозы и под ярким солнцем снежные сугробы быстро таяли. Весело зажурчали ручейки, унося в речку потоки мутной талой воды. Кое-где с крыш домов скатывался подтаявший снег и с грохотом падал на тротуар. Прохожие с опаской посматривали вверх и старались подальше держаться от опасного места. Коммунальные службы давно перестали чистить крыши от снега и сбивать сосульки. В поисках зарплаты многие уволились и некому было выполнять эти работы.  С наступлением тепла по всей стране начиналась дачная пора. На предприятиях рабочим давали земельные участки под строительство дач. Это давало возможность хоть как-то решать проблему с продовольствием и питанием. Матвей тоже получил от завода земельный участок шесть соток, и они с Катей начали его обустраивать. Хотелось построить домик и, если получится, небольшую баньку. Но всё упиралось в стройматериалы, которые надо было купить, а денег было в обрез. Матвей долго думал из чего построить домик, чтобы было подешевле. Самым подходящим материалом был котельный шлак, которого после зимы в котельных было много и по низкой цене.  С цементом было сложнее, его не продавали в магазинах, но можно было выменять на водку. Водка стала основным платёжным средством и за неё можно было достать любые стройматериалы, которые безбожно крали с предприятий. У Матвея за зиму накопилось двадцать бутылок водки, приобретённой под зарплату. И вот теперь она пригодилась. Матвей понимал, что стройматериалы краденые, но было такое время, когда народ поставили в безвыходное положение, лишив возможности покупать всё за деньги в магазинах. Воровство процветало не только на предприятиях. Квартирные кражи нарастали, как снежный ком. Милиция не успевала за ростом преступности и простые люди защищали своё имущество от воров как могли. На окнах домов стали появляться металлические решётки, а деревянные входные двери в квартирах менялись на стальные с замками и запорами. В подъездах зачастую не было ни одной лампочки. Их просто выкручивали для того, чтобы потом перепродать или обменять на другой товар. На улицах процветала преступность и ходить вечером было небезопасно.
            Через год щенок в семье Матвея и Кати вырос и стал крепким мускулистым псом, с которым не страшно было выходить на улицу в любое время суток. Местные пьяные мужики, едва завидев Грэма, гордо идущего на поводке, старались отойти в сторону и не приставали. Матвей был уверен в своей собаке и не боялся за девчонок, когда Грэм был рядом с ними. Грэм был бойцовой собакой, которую надо хорошо кормить и желательно постоянно давать мясо. Но семья Матвея не могла позволить такую роскошь для собаки, когда сами ели мясо очень редко. Приходилось кормить своего питомца кашей и хлебом, но в достаточном количестве.  Грэм получил хорошее воспитание, и никогда не приступал к еде без разрешения хозяев, даже если чашка с кашей стояла у него под носом. Как-то раз, когда Матвей и Катя были на работе, Лиза положила в чашку кашу и поставила её перед Грэмом. Она знала, что Грэм будет ждать команды “Взять” и только тогда начнёт есть. Она ушла в другую комнату, чтобы проверить не начнёт ли Грэм есть без команды. Лиза засмотрелась в окошко, где на подоконнике весело чирикали воробьи, и забыла про Грэма, а когда вспомнила, прошло уже минут пятнадцать. Лиза со всех ног бросилась к собаке и увидела следующее: Грэм уныло сидел, склонив голову над чашкой. Его слюни опускались от брылей до самой каши, которая была не тронута.
 - Взять! - скомандовала Лиза и Грэм жадно кинулся поедать свою кашу.
Лиза чувствовала, что виновата перед Грэмом, заставив его так долго ждать. Она гладила его по холке и приговаривала:
- Грэм, извини меня, пожалуйста, я засмотрелась на воробьёв и забыла про тебя.
Пёс словно всё понимал, он махал своим коротким хвостом, в знак того, что не обижается и уплетал свою кашу.
Строительство дачи продвигалось медленно. Не хватало то одного, то другого. Зато на свежей земле всё росло как на дрожжах. Катя засадила всю землю до последнего сантиметра огурцами, помидорами, луком, чесноком, морковкой и разными ягодами. Осталось место даже для картошки, которая уродилась на славу. Её мощные ветвистые кусты говорили о том, что урожай будет хорошим. Мимо дачи, огороженной проволокой, часто шли другие дачники и просто незнакомые люди. Они засматривались на бурно растущую зелень и картошку. Кое-кто спрашивал про семена, интересовались секретами у хозяйки растений, и Катя охотно рассказывала, что знала. Прошло жаркое лето и наступила осенняя пора сбора урожая. На ближайшее воскресенье наметили копать картошку, но, когда утром пришли всей семьёй, увидели, что кто-то её уже выкопал и унёс, разорвав проволочное ограждение.  Матвей сжимал в руках черенок лопаты, ему страшно хотелось треснуть им по спине того, кто это сделал. Все труды прошли зря, и теперь придётся на зиму покупать картошку на базаре. Но дача очень помогала пережить трудные времена. Однако, собранный урожай надо было где-то хранить, и Матвей с Катей решили выкопать погреб прямо во дворе пятиэтажного дома. Всю неделю по вечерам Матвей копал яму лопатой, пока её глубина не стала два метра. Местами грунт был каменистый и приходилось орудовать киркой. Закончив земельные работы, Матвей взялся за перекрытие погреба и утепление. Добыть необходимые материалы для строительства помогла всё та же водка. Наконец погреб был готов. Матвей и Катя купили на базаре большой навесной замок и закрыли люк. Можно было складировать урожай на зиму в новый погреб. Но радоваться пришлось не долго. В самом начале зимы кто-то взломал замок и украл почти все припасы. Матвей и Катя догадывались, что это дело рук местных пьяниц, но доказательств не было и в милицию они заявление не подали. С трудом пережили зиму, продолжая зарабатывать деньги, уже испытанным способом.  Подросли девчонки Матвея и Кати. Лиза окончила школу и поступила в институт. Всё в стране переменилось, теперь за обучение в ВУЗе надо было платить тысячу долларов в год.  По тем временам очень большие деньги. Опять встал вопрос, где их взять. В середине девяностых в стране ввели карточную систему. Как в годы войны продукты и промтовары выдавали по карточкам, которые были вместо денег. Товары получали в магазине и обналичивали, перепродав на базаре. Вся страна торговала, рынки были забиты вещами, привезёнными челночниками из Китая, Турции и Арабских Эмиратов.  Матвей продолжал получать зарплату товарами, а Катя продавала их на базаре. Так они сумели накопить деньги на обучение дочери в институте. На этом можно и закончить рассказ о простой семье Матвея, прошедшей тяжёлый путь жизни в девяностые годы. А ведь таких семей были миллионы.   Прошли самые тяжёлые девяностые годы и наступило новое тысячелетие двадцать первый век. Страна ещё пребывала в разрухе, много предприятий не работало, по-прежнему месяцами не платили зарплату. Но народ выстоял и приспособился жить в этих адских условиях. Но были и безвозвратные потери. Много людей умерло от болезней, другие не выдержали и свели счёты со своей жизнью в пьянстве, в разврате, в бандитских разборках или просто покончили жизнь самоубийством, не видя смысла жить. Сейчас, когда прошло тридцать лет после того ужасного времени, многие забыли его и уже настолько привыкли к хорошей жизни, что по любому поводу   ругают власть и недостатки, показывая своё недовольство. Но, то время забывать нельзя потому, что оно сравнимо с войной, в которой русский народ в очередной раз одержал победу.