Наша масленица

Весело и гулко пышит в полумраке и;збы русская печь, за окном лазурь как летом, снег на дороге маслянистый, ноздреватый, досыта испивший вешнего тепла и звон церковный по селу от первых петухов. Выйдешь за околицу, солнце в облаках по вешнему играет, а воздух ещё морозный и сухой. Вот она и масляная седмица, и вся она будет такой, то тепло и капели, то мороз ударит, то совсем метель да пурга.
В понедельник справляли встречу, ещё до рассвета, дети со всех дворов у сельской ограды разводили жаркие костры, дабы масленица мимо не проехала. А как случится над Камой заря, так у нас в деревне  праздник представал во всей своей красе. Весело несутся тройки с бубенцами, малыши катают снежных баб… От двора ко двору блуждает гармошка и над каждой избою дым стоит столбом. Стряпают хозяйки сырники оладьи да блины.
Возьмешь с тарелки первый блин, а он в руках как солнце. Лежит себе и  жжётся, а сам нестерпимо горячий, маслянистый да румяно-золотой. Любо-дорого глядеть! А запах! А вкус! Ведь не зря говорят старожилы, кто не пробовал блин из русской печи, да кто не ходил с ним на мороз, тот не  знает нашей масленицы. А кто не гулял на масленицу, тот не знает и веселья. Много заветных дат хранит народный календарь, а только все они, какими бы ни были,  празднику этому не чета.
Дети катаются с гор, а парни, кто побойчее, запрягут кошовку, подожгут снопы и везут по всей деревне, распевая песни-нескладухи, чтобы в каждый двор, за каждые ворота вместе с их песнями заглянуло тёплое солнце, а сразу за ним пришла красавица весна! Едут они поют, а сами украдкой глядят на сельских девок, даром, что ли во вторник справляли «заигрыши», время посиделок и смотрин, когда надлежало выбирать невест. И не мудрено, отгремит широкая масленица, пройдёт за ней великий пост, а там уж Красная горка, а о ней говорят в народе «свадебная пора»!
Среду величали «лакомка». С давних пор приглашали тёщи в этот день зятьёв на блины; от двора ко двору ходили ряженные, а сельский холостяжник выводил своих коней и гнал по главной улице во весь апорт.
Четверг прозвали «разгуляй». От него до  воскресенья любая работа почиталась за грех. Начиналось самое веселье, и тут уж кто во что горазд: кто штурмует снежный городок, кто кружится в хороводах, а кто идёт на площадь где под окнами купечих лавок, начинали парни кулачные бои.
Молодёжь каталась с гор, бывает сберутся вместе да летят по склону на корытах вниз и кто из них  парой, а кто кораблём. А тем, кто не сумел жениться в зимний мясоед, приходилось обходить угоры стороной, а то, не приведи Господь, свои же поймают, бросят на дно корыта, сядут сверху впятером да помчат со смехом вниз.
Особый обычай знал когда-то в эту этот день Михайловский завод. На закате зажигали молодые факела и бежали  с ними на старый пруд. Одевали на валенки точёные коньки и быстрей на лёд!
Пятницу дарили молодым, звали её «тёщины вечёрки», когда вся родня наезжала в гости к новобрачным «целовать молодафью». А юной хозяйке, меж тем, надлежало принять гостей,  накрыть богатый стол да развесить в избе своё рукоделье, чтобы показать родным себя.
На субботу справляли золовкины посиделки, самый девичий из всех народных дней. Бывало, собьются девки на вечёрку в одной избе, самовар поставят, песни поют да едят горячие блины. Причём таким блином, до того как съесть, надлежало перемазать руки, шею и лицо, чтобы целый год до новый масляной недели было у девицы крепкое здоровье  да природная краса.
Наконец, наступал особый день – Прощёное воскресенье. Небо обряжалось в лазурь, мороз крепчал, а все селяне за околицей, сбивали из соломы чучело на самом высоком холме. Чучело это было у всех своё. В сёлах  Аманеево,  Бормистр да Альняш, вобьют корявый столб, обмотают соломой  со всех сторон, напялят поверх сарафан и готово, можно водить хоровод! В Фоках работы было больше: делали чучелу пояс, шею и плечи,  набивали руки, ноги и лицо. Свёклой рисовали румяны, угольком выводили  ресницы, нос подбородок  и глаза.
А самое большое чучело в нашей земле ставили в деревне Каменный ключ. Для его возведения со всех домов сбирали лестницы, лавки да столы. Было оно три сажени ростом и так поднималось над горой, что глядело с такой верхотуры на окрестные сосны сверху вниз.
Поставят было чучело и пляшут, песни поют, хороводы водят, а как начнёт темнеть подожгут и смотрят, чтобы всё сгорело дотла. Говорили, если быстро сгорит, счастье настанет, а если долго тлеет или ветер пламя собьёт, будет трудный год, время, стало быть, затянуть пояса.
Вечером ломали горки ибо пришёл конец озорству, больше кататься с них нельзя до следующей зимы. Грядёт Великий пост. А ещё просили прощенья, у близких, знакомых и родных. Завтра чистый понедельник, вот и сердце к нему должно быть чистым, мысли, совесть и душа.
Засыпая в эту ночь на платьях, невольно дивишься: какая тишина, какой покой! Не поют за окнами песни, не бредёт гармошка от двора ко двору, не слышно за оградой не речи, не звенит девичий смех. Лежишь и понимаешь, праздник завершился…Вот и пришёл  он, Великий пост!
Кощеев Д.А. 01.03.2024