Дневник. 28 сентября 2018 года. Золотая осень во В

               
      Сегодня я представила свою книгу  в Департамент по культуре Владимирской Области для публикации за счёт бюджетных средств, если сочтут достойной.

      Рукопись взяли, но какова судьба её, станет известно после 15 ноября 2018 года.

      На стенах лестничных пролётов  Департамента развешаны уютные полотна художника Дмитрия Холина. Это старый Владимир, его домики, дворики, пейзажи.

       Когда я вышла на улицу, ветер разогнал сплошные дождевые облака, на небе появились голубые озёра и солнце.

       В Парке Пушкина полюбовалась на Патриаршие сады в обрамлении куполов семи церквей. Осень, торопливо пробежав по густой кроне садов, пока пощадила их зелень, но кое-где оставила редкие мазки охры и сурика.

        Над извилистой Клязьмой, обрамлённой  кудрявой порослью кустов и деревьев, – широкая, мощная панорама клубящихся, гонимых ветром облаков, от тёмно-лиловых до голубовато-белёсых оттенков.

        Гуляя по Большой Московской, отметила живописную перспективу улиц  Гагарина и Девической. На  холмах разбросаны   домики с разноцветными  крышами в сетке осенних деревьев. Если архитектор и природа объединяются, они создают шедевры.

       Владимир с каждым годом становится уютнее, чище, красивее. Но вызывает сожаление и протест засилье иных языков на вывесках заведений: здесь и Восток, и Европа. Это создаёт дисгармонию с природой и архитектурой исконно-русского города.

        У порога одного из заведений -  поленница дров, покрашенных синей краской. В окнах – сиреневые метёлки сухой травы. На вывеске – что-то, вроде, -  «Фрэнк»… А на самом деле – там пицца.

       Это напомнило мне неприличный анекдот: На сарае написано «х…й», а на самом деле, там дрова хранятся.

       В центре, где я работала не один десяток лет, где каждый день встречала знакомых, нет ни одного знакомого лица!

                «Знакомые уходят голоса и лица,
                Уходит мир, к которому привык,
                Вокруг – другие голоса, другие лица,
                Другой и чуждый мне, язык»…
                Авт. – я.

           В прекрасно оформленных «Торговых рядах» рассматриваю женскую одежду и говорю продавщице:

          - Ну и одежда! Одни мешки с большими дырками для головы.

            - Кому что нравится. – Тихо отвечает она. И по тону её я понимаю, что она не против моего мнения.

            Я ухожу и  ностальгически вспоминаю платья и блузки Советского индпошива. А что сейчас? Эти мешки годятся только толстым, потерявшим форму, женщинам. К тканям неприятно прикасаться руками: не натуральные, не дышащие.

            Выйдя из рядов, с нечаянной радостью вижу милого бронзового хулигана с рогаткой на скамейке. Он – из моего детства, и единственный знакомый на этой, ставшей чужой, улице.

               
             P.S. Спустя короткое время, я забрала свою рукопись, чтобы не быть конкуренткой дорогому и близкому человеку, представившему  в департамент  рукопись более серьёзного значения.