Четыре шага в бреду Часть 3-2

7
К «Арго» они прибыли уже в сумерках, в тот момент, когда из минивэна и грузового микроавтобуса выгружалась вся их Бригада-Ух. Но не десять, а все тринадцать человек, как оказалось, три красавицы сами на хвост сели. Одна – фаворитка Инина, вторая – пострадавшая студентка Жорки, третья – Сабина-Банкирша собственной персоной. Увидев обалдение на физиономии Алекса, Жорка счел нужным извиниться:
– Она сказала, что договорилась с тобой о своем приезде.
– В дороге пальцы веером распускала?
– Да нет, наоборот, была дамой приятной во всех отношениях.
Измученный десятичасовой поездкой (с двумя поломками) народ хотел только спать (к черту ваш званый ресторанный ужин). Поэтому: четверо мужиков в одну коммуналку, четверо мужиков в другую, Ивина с его фавориткой в номер Алекса, Жорка со студенткой на моторе в Жоркиную же квартиру, Сабину в номер Лары. Но десять минут общей суеты и Студентка уже спала на Лариной кровати свернувшись калачиком, а Жорка намеревался к ней присоседится. Ивин с подругой тоже уже готовились ко сну в другом номере. А тут еще и Скрипачка шипит на ухо: «Заселишь ее в Ампир, потом не выгонишь». Хоть ты Банкиршу в «адрес» отправляй, и уже почти отправил, но вспомнил о завтрашнем визите Стаса.
  Сама Сабина совсем не чувствовала себя нежеланной гостьей.
– Я приняла твои правила игры, теперь принимай ты мои, – под шумок сообщила она Алексу. – Наш договор поправил? Конечно нет. Все равно увильнуть никак не получится. Ну так где меня спать положишь?
– Сегодня давай с хазинской студенткой. Там двуспальная кровать, места хватит.
– Еще чего! С женщиной – ни за что! Лучше в ночном клубе до утра куковать буду. Неужели такого простого дела решить не можешь?
– Ладно, пошли за мной.
Он провел ее на второй этаж в Директорию и указал на кожаный диван:
– Или здесь, или в ночной клуб.
– А здесь классно, – осмотрев персональный санузел и заглянув в бар, сказала она. – Чистое постельное белье неси.
Ну что ж, сходил и принес вместе с подушкой и одеялом.
– Сам к Ларе пошел? – не дала она ему уйти просто так.
– Я пошел к той жизни, куда тебе допуска пока нет, – жестко отгавкнулся он.
– А поцеловать, – произнесла она ласково волшебное слово.
Вернулся и поцеловал.
– Теперь можешь целовать кого угодно, я главное у тебя забрала, – скосила Банкирша под роковую вампиршу.
– Постарайся утром увернуться от половой тряпки уборщицы, – усмехнулся он, выходя.
В приемной его поджидала Лара, похоже даже слышала, что было в Директории.
– Личного телохранителя ждешь? – снасмешничал он.
– Его самого.
Как только они вышли из «Арго», она взяла его под руку.
– Где ты этому научилась? – со смехом поинтересовался он. – Бери хоть под левую руку, а то, как я выхватывать ствол буду.
Лара с готовностью поменяла свое место. Так почти супружеской парой и дошли до Ампира.

8
  К электричке Стаса он опоздал, а то было бы очень эффектно встретить его прямо на перроне. «Адрес» «Элиса» находился в пешей доступности от Курского вокзала, поэтому Алексу пришлось лишь ускорить шаг, чтобы догнать капитана по улице. Тот, помимо дорожной сумки через плечо держал на другом плече сумка с ноутбуком.
– Могу с ношей помочь, если что.
Стас развернулся так резко, что едва не зашиб Алекса дорожной сумкой.
– Ну ты и шнырь! Кого угодно переплюнул.
– Вы, я вижу, к писательскому ремеслу подготовились как следует, – кивнул на ноутбук Копылов.
– Замолчи, а то передумаю.
Сумку с ноутбуком он бывшему фабзайцу все же передал.
Возле подъезда на лавочке сидели две глазастых старушки, Алекс приветствовал их, как родных. Поднялись в квартиру. Маленькая прихожая была заставлена четырьмя коробками с документами, а также пакетами, в которых находились бронежилеты и прибамбасы для налета на коттедж в Чижах. Алекс запоздало подумал, как было легкомысленно вот так затаскивать все это одному Вадиму. Но олухи царя небесного, наверно на хорошем счету у своих ангелов-хранителей раз все ему опять так легко сошло.
– Бардак, однако, – прокомментировал коробки и общий беспорядок капитан.
  – Вы когда-то мне питерскую однохатку в еще большем бардаке всучили, – в качестве оправдания напомнил Алекс.
– Ого! Ничего себе! – это относилось к полиграфу на кухне. Стас не поленился даже включить его, дабы убедиться, что не муляж.
Достав глушилку, Алекс принялся рассказывать. Про «Моторолу», полученную в Питере от матрасников, встречу с Аникеевым, ловлю на живца и захват Лавочкина, персональный Бункер и свою идею насчет Аукциона для пленника. Заключил свой нарратив уже озвученной ранее триадой: «Могу убить, могу пытать, могу сотрудничать».
– Дай мне хоть чуть-чуть въехать во все это, – взмолился Стас.
– Да, пожалуйста. – И Алекс как положено прирожденному Штирлицу левой рукой набросал капитану памятку обращения с «Моторолой», а также список телефонов, которые следует слушать и добавил самое беспокойное: – Меня сейчас больше всего дрынчит ситуация с подручным Табуреткина Соником. Бобр уже вывез его на Фазенду, но вдруг он вырвется или попросит у кого мобилу и звякнет в Московию. Допрашивать его там с пристрастием или везти сюда? Места в Бункере для него хватит. Просто не хочу слишком плотно увязывать сюда Бобра и других стрельцов.
– Если место здесь есть, то конечно сюда, – рассудил Николай Григорьич.
– Ну вот, сразу все ясно, – обрадовался Алекс, по «Нокии» позвонил Бобру и отдал команду готовить Соника с надежными стрельцами к вывозу в Белокаменную.
– Теперь давайте вы попробуйте. Только ради бога вслух сами ничего не говорите, вот ручка, если что – пишите. – Увидев готовность капитана «попробовать», Алекс снял с «Моторолы» фольгу и вручил стукаческий аппарат старшему товарищу.
Сам же занялся по хозяйству. Два комплекта использованного с Ларой постельного белья полетели в стиральную машину. Весь «реквизит» попрятал по разным местам, затем приготовил на двоих пельмени и кофе с печеньем.
За сорок минут прослушки лицо Стаса даже слегка осунулось и побледнело. Он вошел на кухню, старательно обматывая «Моторолу» фольгой. Алекс покачал головой, взял мобилу и показал, как правильней ее упаковывать.
– Ну и что, эту штуку так просто тебе и дали?
– Нет, два года назад тоже на месяц давали, якобы чтобы следить за моими перемещениями в пространстве. Но мама показала, как по этой штуке подключаться к другим мобилам. Я тогда просто не стал вам говорить, боялся, что наш Инкубатор ее заберет. Потом Лупастик обнаружил, что я ее в фольгу заворачиваю и назад забрал. А сейчас я ему сказал, что на меня мафия насела и мне надо от них отбиться, ну и вернули.
– Мама? – искреннему изумлению капитана не было предела. Оказывается, он знал о гаванской тете Аните, с которой Алекс встречался сперва на Кипре, потом на Кубе, но, как и все в Инкубаторе, не подозревал, что это похищенная кубинцами из цэрэушного плена мама их фабзайца. Пришлось и об этом немного рассказать.
– Ну и чем ты еще собираешься меня ошарашить?
– Давайте, может, завтра, чтобы не в один день.
– Нет уж, давай сейчас.
– Вы в курсе, что в моем завещание все отходит Вере Орешиной?
– Слышал такую байку, – сумрачно кивнул Николай Григорьич.
– Я собираюсь переписать его. На пять девушек. Но чтобы они не пустили нажитое непосильным путем в распыл, хочу назначить вас главным управляющим, чтобы вы им просто часть прибыли отстегивали.
– Это твоя новая хохма, что ли?
– Конечно, хохма. Но уже первый час, мне надо бежать, а то Жорка убьет.
Но убежать Алексу удалось не сразу. Заглянув в коробки с документами, он сам порядком прибалдел и больше часа не мог оторваться от их просмотра. Это были копии персональных досье из архива «Элиса»: на одних клиентов по две-три страницы, на других по двадцать (от места и времени рождения клиентов до привычек из любовниц и детишек). Всего на вскидку было примерно двести файлов. С наскока все это было не осилить, поэтому он стал просматривать только титульный лист, ища знакомые фамилии. И что же – нашел! От генерала Николаева, ликвидированного Зацепиным (на пару с Алексом) до персон, которые некогда значились в списке группы «Верность присяге».
Рядом с неменьшим энтузиазмом просматривал файлы в других коробках капитан. Протянул Алексу сперва отдельное досье на Зацепина, а потом и на самого Копылова. В его закулисной биографии не были забыты ни Янычарский лицей, ни перемена фамилии с Копылова на Диму Волкова, ни отель «Бирема». А вот про тетю Аниту не было сказано ни слова, из чего напрашивался вывод, что не все подвластно лимонным дознавателям. В досье Зацепина помимо сведений о его коста-риканских вояжах прямо указывалась на роль майора в «Верности присяге». Оба досье Алекс сунул себе в сумку.
– Да тут целое Эльдорадо, – резюмировал о коробках Стас.
Алекс извлек из бумажник десять «франклинов»:
– Нужно купить ксерокс и за пару дней все это скопировать.
– Хочешь торгануть по случаю?
– Хочу принять правильное решение, – в словах Алекса не было привычной иронии.
Капитан взял деньги, не сказав ни слова.

9
Шагая в сторону Курского вокзала, Алекс снова и снова счастливо улыбался, с его плеч словно слез какой-то противный карлик и не только дух, но и тело ощущали удивительную бодрость.
Возле «Арго» его поджидали два человека: Глотов в своем «Пежо» и вышагивающий у входа в клуб Жорка. Сделав Хазину знак подождать, Алекс свернул в сторону и сел в машину своего нового куратора.
– Ну вот, я готов, – показал Глотов диктофон. – Прямо здесь или отъедем куда?
– А как насчет явочной квартиры?
– Бюджет пока не позволяет (все-таки этот лейтенант или старлей был полон приятного позитива).
– Сегодня к большим монологам я как-то не очень готов. И так сильно опаздываю. Давай лучше сначала созваниваться. А это тебе. – Алекс протянул копию кассеты своего выступления перед Демко и обоими Стекловыми. (Кассета была предназначена Никите, ну ничего будет ему еще одна копия.) – Тут моя тронная речь перед вражескими заказчиками. Как они хотели меня продинамить. Для твоего отчета самое то. Кстати, подумай, может есть смысл тебе со своей девушкой поближе внедриться на наши клубные презентации. Вдруг Свирид добро даст.
– С какой девушкой? – автоматом среагировал Глотов.
– Ну если нет девушки, бери с собой бойфренда, – и хохоча от собственной шутки, Алекс вылез из «Пежо» и потопал к Жорке. Тот специально свернул за угол клуба, чтобы из «Пежо» не было видно.
– Это еще кто такой?
– Смена караула. Нас теперь пасти поручено совсем зеленым кураторам.
– А, ну ладно. Что происходит можешь сказать?
– Могу, но потом, – улыбка не сходила с лица Копылова. – До вечера я твой.
– Ага, мой! Там целая толпень на тебя стойку сделала.
– Нам ли быть в печали, – беззаботности Алекса ничто не могло помешать.
Удвоенной продюсерской силой они двинулись навстречу толпени. Питерский штаб разместился в клубном конференц-зале, на огромном столе лежали подготовленные афиши, постеры, эскизы. В углу на отдельном столике стоял четырехведерный самовар, три чайничка с разными заварками и большое блюдо с сушками (как заказывали, сэр).  Питерская чертова дюжина чуть поредела, уехали домой обе машины. Не было и Банкирши, зато присутствовали Никита Стеклов с клубным бухгалтером и Леночка, дабы быть под рукой у нового начальника.
Не откладывая дело в долгий ящик, Пан Директор приступил к замечаниям и распоряжениям: забраковал половину афиш и постеров (вполне заслуженно), осадил Ивина с его запросами по осветительной и звуковой аппаратуре (везите свою), возмутился, что нет красочного проспекта «Арго-ньюс», провел назначения (кто за что отвечает), приказал установить по Третьему этажу две видеокамеры (бдить за выставочными ценностями так бдить). Народ внимал самым усердным образом, чувствовалось, что не только театральщики, но и остальные относились к московским гастролям, как к своему звездному часу, который никак нельзя провалить.
Бухгалтерша клуба, между тем, пару раз толкнула под локоть Никиту. Но быстрей финдиректора на ее телодвижения среагировал Алекс:
– Я так полагаю, что вопрос нашего ресторанного пропитания остается пока не решенным. Предлагаю завтрак и обед вычесть из моей зарплаты, а начиная с ужина все платят за себя сами. Единственная наша привилегия – мы проходим на ночные пляски без входной оплаты. Годится?
– Я именно это и хотела предложить, – смущенно призналась бухгалтерша.
– А я так мечтал на халяву устрицы заказать, – под общий смех посетовал Жорка.
– Переходи на чай с сушками – они точно на халяву, – заметил кузнец Вакула.
Допив халявный чай, пошли по предназначенным для великого культурного действа точкам: трем выставочным залам, двум видеозалам, метательному тиру, боксерской студии, компьютерной редакции.
В метательном тире уступом стояли привезенные мишени: поближе – для ножей и топоров, подальше – для арбалетных болтов и сулиц. Никита выразил беспокойство:
– А лицензия на это у вас есть? А с техникой безопасности как? А если что полетит не в ту сторону?
Ответом ему были ухмылки князьков – скандалы и запреты то, что надо для начала их развлекательного бизнеса.
После обхода Алекс, Хазин, Лара, редактор «Арго-ньюс» Владик плюс Никита уединились в Директории утверждать программу первой недели. Свой клубный сезон они собирались открывать «Лавкой Поэта», затем выставкой-продажей холодного оружия и метательного тира, но сейчас у главного босса было другое мнение:
– Лучше вначале поставить Выставку-продажу оружия, второй день – Тир, а уже третий – «Лавка Поэта». Во-первых, с поэтами нет уверенности, что все пройдет чинно и гладко, во-вторых, надо их как-то отвлечь от водочных возлияний, поэтому после первого бокала шампанского поведем их сначала на Выставку, потом в Тир, чтобы все субтильные поэтессы могли всласть саперную лопатку побросать.
– Логика, конечно, железная. Но я уже объявил в «Светлобесе», что в воскресенье презентация «Лучших поэтов», – сердито заметил Жорка.
– Значит, Выставку-продажу на пятницу, – Алекс не видел в этом особых проблем.
– Это же послезавтра, – озвучила Лара.
– На выставку и все привезенное для тира железо тоже выставить, на все ценники ноль дописать.
– Кто ж тогда это купит? – искренне изумилась Лара.
– Тот, кто в бутиках выбирает самое дорогое, – рассудил Алекс. – Кстати, всем напрягать свои московские связи, чтобы завлечь на открытие хоть какую-то публику.
Отпустив Лару и Никиту, они втроем с Жоркой и Владиком занялись составлением первого выпуска «Арго-ньюс». Тут уж властвовал Жорка, так что главному боссу пришлось пару раз осечь его: «Ты у нас здесь будешь наездами, а Владику все самому вести, ему и право первой ночи». Потом собирались прямо в Директорию заказать обед и посмотреть какой-нибудь фильм, даром что дисков привезли немерено.

10
Прорыв в Директорию Банкирши нарушил их штабной порядок.
– Ты мне срочно нужен на полчаса. Пойдем, пойдем. Великие дела подождут. – Она взяла его за руку и повела за собой. Он, смеясь, топал с ней почти в ногу.
Возле клуба на «Волге» их поджидал Захарыч. Сели и поехали. Впрочем, совсем недалеко, в большой магазин одежды и обуви.
– Хватит ходить в затрапезном виде, пора привыкать к новому статусу. Как говорит мой дорогой папочка, сейчас между народом и олигархами еще только противотанковый ров и можно его как-то проскочить, а через пять лет будет бездонная пропасть, которую пиплу уже ни за что не перепрыгнуть. Потом свой статус не наверстаешь.
Надо будет с Жоркой эту мыслю осилить, решил он и перестал сопротивляться.
Немного-немало она собиралась прикупить ему достойный продюсерский костюм. До сих пор на такое покушалась только Вера, да и то весьма деликатно. (В «Биреме» его не мажорный стиль принимался как должное: без спортивного авто, дорогого «Роллекса», навороченного мобильника.) Изумляла стремительность и точность ее действий. Выхватила со стойки сразу два костюма и всунула их ему в кабинку для переодевания. Оба костюма сидели нормально, выбор Сабина остановила на том, что потемней, вызвав его фирменную шутку: «Ну вот будет теперь меня в чем в гроб укладывать». Две рубашки и два галстука она выбрала, даже не спрашивая его мнения. Потом то же самое повторилось в обувном отделе – две пары туфлей ушли в красивые магазинные пакеты.
– А трусы, майки, носки? – подначил он.
Все это было тут же куплено, тоже за ее счет, разумеется.
Нагруженные пакетами, они вернулись в машину. Правда до «Арго» пару кварталов не доехали, высадились у элитного дома и с пакетами направились к подъезду.
– Захарыч, вы можете ехать. Он сам до клуба дойдет, – отпустила она водителя.
Алекс с любопытством ждал чем это все закончится. Своими ключами Сабина открыла дверь подъезда, а затем и квартирную дверь на третьем этаже.
– Ну проходи, что ты как не родной, – подбадривала она его. – Только скажи, что тебе не нравится.
Квартира была почти копией его питерской Треххатки, но комнаты попросторней и с дизайнерским интерьером. (Этакий намек: вот какой должна быть настоящая Треххатка.)
Они прошли в спальню, Банкирша забрала у Алекса все приобретенные пакеты и бросила на двуспальную кровать:
– Или ты думал, что все это для твоей Директории?
Он, между прочим, ничего не думал, просто (как всегда, с активными дамами) дожидался дальнейшего развития событий.
– Ладно, выходим отсюда, чтобы ты не вздрагивал при виде постели. (Двадцать копеек ей за классную подколку.)
Осмотрели гостиную, кабинет, кухню-столовую, ванную. Все было в полной готовности к проживанию по высшему разряду.
– А ты оказывается вполне деловая, – похвалил он ее жилищный промысел и раздумывая, говорить ли ей, что его служебная квартира больше и представительней.
– Раз нравится, то с тебя девятьсот баксов.
– За костюм, что ли?
– Костюм – это мой подарок. За три месяца аренды квартиры. Или ты думал, что я буду обретаться в каком-то дохлом номере «Арго»?
– Но вообще-то мы с тобой ни до чего конкретного еще не договорились, – попробовал он юлить.
– Я тебе уже неделю как всучила брачный договор, раз ты его не стал исправлять, значит, принял как есть. (Четко же она его подловила.)
– Помимо договора были еще и другие условия, – напомнил он. – Ты восстанавливаешься в вузе и подыскиваешь себе место в моем окружении. Запомни такую вещь: укрощать меня – это 25 процентов дела, 75 процентов – это укрощать мое окружение. Не охмуришь всю мою банду, ничего не будет и со мной.
– Значит ты человек подневольный, а я-то думала…
– Отличное слово, именно так: под-не-воль-ный. На том стоим.
– Кстати, заявление на восстановление в пед уже подано, и я решила, что буду отвечать за твое вхождение в светскую питерскую и московскую жизнь. Тебе нужен собственный светский салон, я тебе его сделаю. Плати давай или просто денег жалко?
Красочно вздохнув, он полез за бумажником. Повезло, что девять «Франклинов» были в наличие.
– Мороженое хочешь?
– Хочу.
Они прошли на кухню, и Сабина выложила на вазочки по порции мороженого.
– Мне тут по дороге про тебя кое-что рассказали. Как ты целую банду наполовину пересадил, наполовину покалечил, наполовину в «стрельцы» взял. Было дело?
– Три половины – это новое слово в математике. И почему одну банду, весь криминал Питера под моей железной пятой. Но девушкам такое не рассказывают.
– Что и потом не расскажешь?
– Потом тем более.
– Это почему же?
– Потому что обиженным девушкам свойственно беспредельно мстить своим любимым мужчинам. Боюсь, боюсь.
Она изучающе с минуту смотрела на него.
– Костюм сейчас наденешь или когда привыкнешь к мысли, что его надо надеть?
– Когда привыкну к мысли.
– Я другого и не ждала. Ну что, пара поцелуев и можешь лететь белым лебедем.
Пару не пару, а полных десять поцелуйных минут прямо на кухне они провели точно. И это было классно. При этом – проклятая физиология – он возбудился как восьмиклассник. Сабина хохотала как безумная, когда он, отстранившись, двинулся к входной двери, слегка оттопырив зад. Слава богу, что еще не увязалась следом.
– Ну и обрел ты себе секс-геморрой! – приветствовал его возвращение в Директорию Хазин.
Лара улыбалась, но весьма криво. Владик просто смотрел завидущими глазами. Они втроем досматривали уже второе кино, горка грязных тарелок стояла на краю стола.
– Ты кормленный или только поенный? – все же поинтересовалась Скрипачка.
– Ведро водки и половину лошади, – попросил герой-многоженец.
Через двадцать минут официантка внесла в Директорию два подноса не только для главного босса, но и для остальной троицы. Огненная вода тоже имелась в кабинетном баре, однако дринки наливали весьма умеренно. Лара по каким-то ей понятным деталям поняла, что ничего постельного у Банкирши «не срослось» и снова почувствовала себя королевой бала.
– Хорошо, но как-то провинциально, – оценил Алекс итоговый вариант пилотного выпуска «Арго-ньюс».
– Он еще смеет кривиться! – Жорка вскочил со стула и сорвал со стены шестопер с клевцом. – Сейчас порешим тебя и ничего нам за это не будет.
  – У меня непробиваемая защита есть! – Алекс прикрылся, схватив в охапку Лару.
– Пригни голову, я его по кумполу, по кумполу, – грозился младший князек.
Владик откуда-то извлек «мыльницу» и успел сделать два или три снимка.
– Кто вам только деньги платит таким обормотам? – возмущалась довольная прилюдными «охапками» Лара.

11
Вся гостиная в «адресе» была усеяна стопками бумаги – работа по копированию на ксероксе документов шла полный ходом. «Моторола», обернутая в фольгу, безжизненно лежала на подоконнике. Жестом Стас указал Алексу включить глушилку.
– Похоже охота на вас с Петром была самым невинным развлечением, как говорится для души. Знаешь, чем на самом деле гестапо «Элиса» в основном занимается? Восстанавливают «Золота партии», причем в самом буквальном смысле. Те 17 тонн золота, что усохли, не доезжая границы. В девяносто втором все они были вложены в приватизацию, теперь настало время собирать золотишко назад и жуткая грызня по какому курсу. А их уволенный Мюллер занялся персональным прикарманиванием этого золотишка. Как тебе такое?
– Значит чуйка, я правильно сказал, меня не подвела, – признался Алекс. – Подумал, что продажа Табуреткина с Аукциона может завершиться совсем не так как надо. Его не захотят ликвидировать, а наоборот, как ценного кадра поставят себе на службу. А оно нам надо? Вы не знаете, как называются те препараты в дурдоме, что превращают самых буйных в тихие овощи?
– О как! – восхитился Стас. – Думаешь, это менее преступно, чем ликвидация?
– А что тогда?
– Например, заставить его сдать свою команду. Без нее он полный нуль. Третий состав банды ему вряд ли удастся собрать – все будут знать, как его дважды выкинули из дела, а с неудачниками мало находится желающих работать, особенно в такой епархии.
Алекс, что называется озадачился. Но название препарата тоже выведал.
Второй рейс «Волги» был к дому Гущиной, она по телефону дала согласие отвезти в Тверь посылку для Веры. Здесь задержка была подольше, чем у капитана. Зоя Михайловна усадила его за чай с вишневым вареньем и обрушила целое цунами вопросов касаемых Веры: хочет ли он в тайне и яви ее возвращения, возможны ли между им и Верой дружеские отношения, а вообще, коль скоро он расстался с ней благодаря ничтожной эсэмэске, не присутствуют ли тут козни каких-то третьих сил.
Он же думал больше о пансионе для своей бывшей гражданской жены-невесты.
– Ну ты и кавалер, однако! – восхитилась Зоя. – Расшифруй сначала.
– Бывшая не бывшая жена должна иметь достойное материальное обеспечение. По-моему, так. Но как известно тургеневским девушкам России свойственно гордо от всяких подачек отказываться, стало быть, только вы можете ее на это уговорить.
– Ну а как это будет выглядеть, если она уже, как ты говоришь, вышла замуж за другого? Мотивировку имеешь, кроме горячей прежней своей любви?
– Три года она была железным щитом, за которым я мог укрываться от другой женской напасти сколько угодно. Как плата за мое обучение. Всякое знание должно быть оплачено, иначе оно выглядит ничего не стоящим. Заодно можете намекнуть, что теперь она для меня тот эталон, который уже не могут превзойти никакие другие мадмуазели.
– Но раз ты все так хорошо понимаешь и ценишь, то не проще ли ее вернуть назад в стойло, как любит выражаться твой Петр Иваныч.
– Не-а, что сделано то сделано. Мой организм совсем не настроен на двести серий любовной мелодрамы.
Поняв, что дело сделано, Алекс побыстрей перевел разговор на Зацепина. Тут у него тоже был свой план: если майора все же ушлют в отставку, предложить ему как вариант местожительство на Фазенде в любом качестве, какое он сам выберет:
– Помнится, лично вам, наша с Жоркой «Фазенда» тоже очень понравилась. Так что берите Петра Иваныча подмышку и становитесь вольными дачниками. Там у нас теперь даже крытый бассейн функционирует и куча других прибамбасов. Плюс каждый два дня в Питер микроавтобус ходит – на любые концерты и премьеры пожалуйста.
– Ты уже совсем нас в пенсионеры записал, – сказала она. Заглянув в пакет для Веры, по достоинству оценила брюлики, а еще больше альбом с их с Алексом фото на Кипре, Кубе, Черногории и Таиланде:
– Ну какая же вы все-таки красивая и ладная пара.
Приняла и его приглашение на презентацию «Лавки Поэта» в «Арго»:
– Представляю, что вы там с твоим Жоркой наворотили!
Третий визит был в Бункер. Для этого Алексу даже пришлось скрытно от Захарыча пересесть с «Волги» на «Джип» Вадима и получить отдельный ключ от их узилища.
– Слушай, у него щека продолжает кровоточить, – сообщил главный тюремщик. – И еще левая рука вся черная, как ты монтировкой приложился. Надо что-то делать.
– Надо – сделаем, – согласился Алекс.
По пути они заехали в большую аптеку, наплели там про упрямого дядю, нежелающего вызывать врача и на две тысячи деревянных накупили всяких медицинских средств и выслушали инструкции, как и что делать.
Камера Табуреткина напоминала больничную помойку – все имеющиеся под рукой ткани были перепачканы кровью.
– Все, уберите руку! – приказал Копылов и принялся лечить клиента: промыл и обработал антисептиком рану, смазал какой-то особо сильной мазью, наложил тампон, сверху повязку, выложил упаковки с антибиотиками. Вадим тем временем несколько раз кипятил чайник, замочил и простирнул окровавленные тряпки, приготовил чай, настрогал несколько бутербродов, выложил из принесенного пакета бэушный спортивный костюм.
Покончив с лечением, Алекс проверил диктофон, как он и ожидал никакой записи сиделец не сделал.
– Я хочу встретиться с вашим самым главным, – было едва не единственное, что озвучил Скамейкин. – Ведь не могли же вы одни все это провернуть.
– Хорошо, я подумаю над этим, – пообещал Алекс, ему пришло в голову: а не представить в виде такого главаря пленнику Стаса.
– Нетушки, – ответил ему на следующий день на эту идею Николай Григорьич. – Тебе лично я еще готов помогать, но участвовать в твоих махинациях – уволь.
«Так вы и так в них участвуете», – чуть не сказал Алекс, но счел за лучшее промолчать.

12
Наконец вот и их первая презентация. В полдень Пан Директор настоящим щеголем уже входил в «Арго». Тут же натолкнулся еще на двух (стараниями Сабины) окостюменных хлыщей: Жорку и кузнеца Вакулу, позже к ним присоединился тоже при полном параде Владик и им стало совсем легко и непринужденно. Не сбылось опасение, что они будут похожи на охранников Ночного клуба, черные дешевые униформы последних сильно отличались от дорогих серых костюмов великолепной четверки, давая им самим бесконечный повод для шуток про свою масонскую ложу или Лигу Серого Костюма («Как масон масону тебе говорю»).
Основное действо решено было проводить на Третьем этаже. Кроме красной ленточки на Выставке-продаже декоративного оружия, подготовлены были еще три помещения: для бумажных стаканчиков с шампанским, для огромного самовара с сушками, для показательных выступлений мечников, два видеозала для фильмов.
К часу стали выплывать нарядные дамы: подруга Ивина, Сабина в сопровождении московской знакомой, Лара с новой прической и тоже с московской приятельницей-пианисткой, прилетела из Питера невеста Вакулы, даже Оливия, освоив уже русский шарман, сменила лондонские джинсы на вполне приличное платье. Продемонстрировала свою светскость и Даниловна, явившись с двумя сотрудницами со своей работы.
Далее явились Нил и Вадим со своими девушками, фээсбэшник Глотов с подругой, джентльмен и леди из Британского Совета (в сопровождении Томаса). По мелочам: клерки из арендованных в «Арго» контор, клиенты фитнес-центра, панки из ночного клуба, просто московские друзья питерских завсегдатаев «Биремы» – сарафанное интернет-радио проявило себя во всей красе. Опасения князьков, что никто не придет обернулись прямо противоположным – пришло больше, чем ожидалось. Жорка тут же внес исправления в сценарий мероприятия. Начали не с магазина, а с Хорового зала, где ученики музыкальной студии осваивали некогда коллективное пение.
Разместив там всю сотню гостей, выставили на свободном пятачке двоих «стрельцов», одетых в доспехи русского дружинника и тевтонского рыцаря. Тут же стояли три манекена одетых в женские средневековые наряды, да не какие-нибудь полуистлевшие, а новенькие только из швейной машинки. После сигнала медной рынды последовали речи отцов-учредителей. Полторы минуты говорил Алекс. О том, что Выставка оружия не просто так, а возможность в какой-то мере овладеть временем и пространством, перенестись на тысячу лет назад и испытать боевой дух своих предков.
Тему ратоборства подхватил Хазин, расписав, как у них на «Фазенде» собираются питерские и новгородские исторические реконструкторы и устраивают тусовки на три-четыре дня: никаких палаток, одни шатры и шалаши, женщинам только в длинных юбках, мужчинам выбор меча или секиры по руке, в рукопашных могут не участвовать, но пучок лозы по секундомеру изрубить должны. Вдобавок крытый бассейн, рядом на озере байдарки, лодки, гидроциклы. В общем, еще ни один человек не сказал, что ему у нас там скучно. В этом году планируем строить малый деревянный замок, пятнадцать человек его защищают, сорок пять берут штурмом. Кто подсуетится заранее, может урвать у нас даже мотельный номер с душем и интернетом.
Затем настала очередь «стрельцов»-мечников. Умелые энтузиасты этой забавы не столько крошили друг другу доспехи и щиты мечами, сколько ловко уворачивались и парировали – каскадерский номер в чистом виде. По завершению продемонстрировали на отдельном бревне силу удара бердыша, алебарды, клевца, меча и секиры.
Разогретая таким образом публика двинулась на Выставку-продажу. Была перерезана красная ленточка и вот уже само хищное железо. Правда по чудовищной цене, но ничего не поделаешь. Тут кузнец Вакула с Жоркой пиарили уже на пару: рассказывали о популярности в старину того или иного оружия, о преимуществах кольчуги, ламинарного и чешуйчатого доспеха. Приятно удивил один из арендных бизнесменов в присутствии молодой жены решил купить пернач с восемью перьями. Семи тысяч у него налом не оказалось, но пять «франклинов» на залог хватило. Чуть позже с вахты донесли, что задержан гость с кинжалом, засунутым за пояс (ну не захотел человек башлять две с половиной тысячи тугриков за «простой ножик», с кем не бывает). Шума не стали поднимать, кинжал вернули на выставку, «гостя» внесли в черный список «не впускать ни под каким видом», а двум охранникам Алекс за бдительность вручил по три «франклина».
Покоренный новыми знаниями и воинственными предметами пипл тем временем вернулся в Хоровой зал, где, быстро проглотив игристую пайку, выстроился в очередь на фотосессию в доспехах, причем мадамы ничуть не отставали от мужиков, хоть тевтонский, хоть новгородский плащ на себя да цепляли. Но питие шампанского стоя – далеко не русская фишка, поэтому многие из публики потянулись в Чайный зал, где устроили «продолжение банкета»: кто-то пошел за коктейлями и бутербродами в бар на первый этаж, кто-то в ближайшую «Пятерочку» сбегал за более серьезными напитками.
Алекс на правах радушного хозяина (костюм ну прямо обязывал) барражировал с бокалом по всей гостевой толпени, непременно находя повод со всеми обменяться двумя-тремя словами. Да и с ним многие рвались чокнуться и что-либо спросить. Гадал, будет ли общение с гостями из Британского совета и дождался: подошла Оливия и повела к ним знакомить. Сорокалетнего со вкусом одетого джентльмена звали Майклом, он говорил по-русски почти без акцента. Поинтересовался, почему выбор пал именно на холодное оружие, ведь изначально, как ему говорили, предполагался вечер русской поэзии. Слухи о миролюбии русских сильно преувеличены, отшутился Алекс, вызвав у мелкобритов законный взрыв смеха.
– А ведь у нас с вами есть общий знакомый, – заметил сэр Майкл, – Ивлин Бекстер. (Ивлин Бекстер был большой шишкой в Хельсинском Британском центре, именно он три года назад дал добро на внедрение Алекса в «Бирему» и «Лэнгвидж Скул».)
– Ну да, и мистер Бекстер, кажется, сделал хороший выбор, раз я здесь.
– Особенно учитывая, что первым американским астронавтом вы назвали Гагарина.
Это было как обмен верительными грамотами. Гагарина Алекс упомянул в одном из тестов, что матрасники заставили его пройти в Финляндии. Стало быть, вот они знаменитые пять глаз и ушей англосаксонских спецслужб.
– Но я ожидал, что сегодня будет объявлена программа вашего клуба, – это был уже краеугольный вопрос.
– Она будет объявлена послезавтра, на третьей презентации. Чтобы было все по нарастающей. Так что приходите. – И Алекс заскользил по залам дальше. Подскочили Ивин с фавориткой со стаканчиками коньяка, наговорили комплиментов за презентацию, и заодно предложили ему стать генеральным спонсором их «Арткафе».
– Давайте сначала проведем гастроли, а там посмотрим, – уклонился он, запоздало сообразив, что фактически дал им на спонсорство свое косвенное согласие.
Следом рядом возник Жорка. Он все время флиртовал с некой девицей из Фитнес-центра и как только она удалилась носик попудрить, подхватил Алекса под локоток:
– Продай совет, как мне новую подругу уконтрапупить. И отказаться не могу, и подозреваю большие проблемы.
– Попроси ее написать тебе любовное письмо.
– Это еще зачем? – вытаращился Жорка.
– Сейчас в Голливуде главный писк моды, – на ходу сочинил Алекс. – Чтобы потом какая деваха в суд на приставания не подавала, мужики этими письмами страхуются, мол, не я ее, а она меня охмуряла.
– Классно, конечно, а что я ей скажу?
– Скажи, всегда мечтал пойти в армию, чтобы любимая девушка хорошие письма писала. Мол, поеду в Питер и буду, обливаясь слезами, читать твои письма.
– Смотри, я именно так и сделаю, – пригрозил в раздумье креативный продюсер.
Финдиректор тоже не прочь был перекинуться с Алексом душевными словами:
– Честно говоря, я совсем не ожидал, что все так качественно получится. Полный тебе респект и не только от меня.
– К респекту бы неплохо какой аванс приложить, народ еще лучше пахать будет. Хотя бы тем, кто завтра-послезавтра в Питер уедет.
– Понял, буду работать над этим, – покладисто согласился Никита.
Отдельно Пан Директор переговорил с Нилом, дав ему задание разыскать новое узилище для Лавочкина: какую-либо дачу с надежным звуконепроницаемым подвалом, мол, их рейды (прилично одетых парней) в Бункер неизбежно наведут бизнес-соседей на мысль о хранении наркотиков или оружия:
– Пусть Вадим один там занимается, а ты ищи место для переезда, кстати, чтобы и минивэн туда можно было бы перегнать.
Увы, фильмы на двух плазмах особым успехом не пользовались: в Белом зале на немых комедиях сидело человек восемь, в Желтом зале на голливудском боевике с русскими субтитрами народу было разве что чуть больше.
– Ничего, ничего, – бодрился Жорка. – Вода камень точит, научим всех высокое любить.
Но, конечно, в главном напряжении Алекса весь вечер держали Лара, Сабина и Даниловна, постоянно ждал от них какой-либо выходки. Удивляло с какой скоростью Скрипачка с Банкиршей определили главную для себя соперницу. Просчитывал и свое поведение: сколько раз на кого из них и как долго посмотреть, коротко и нейтрально что-то сказать (только по делу, конечно), одобрительно кивнуть на их общение с окружающими.
Потом поймал себя на том, что в отношении других людей ведет себя точно так же: просвечивает их самостийным рентгеном и стараясь держать под неусыпным контролем. И сделал отпадный вывод: кажется, я превращаюсь в тоскливую взрослую особь. Ведь буквально до этого дня смотрел на людей как на некое откровение, которые могут отчебучить что угодно и сам готов был реагировать на них соответственно. Теперь же просчет и только просчет их и себя.
То же касалось и трех граций, как он теперь их про себя называл. Боковым зрением ловил их бодание своими нарядами, тут без сомнения первенствовала Банкирша, второй шла Даниловна (даром что еще в Бостоне затоварилась нужными прикидами), Лара же в этом им уступала. Зато по части общения Скрипачка явно обгоняла обеих гранд-дам, будучи правой рукой Пана Директора, вовсю щебетала с народом, ну и народ с ней.
Собственный совет Жорке насчет любовных писем между тем не выходил у него из головы. И когда в разгар вечера Сабина улучила момент и задала фирменный вопрос: «А дальше что?», он, ни секунды немедля, предложил ей написать ему три любовных письма.
– С ума, что ли, сошел, какие письма! Сначала сам напиши, я, может, и отвечу.
– Говорю же: боюсь твоей кровной мести. Одного моего знакомого подруга за изнасилование посадила, доказав, что он ей почти чужой человек. Хорошо, не три, но хотя бы два письма, чтобы видно было, что наши отношения имеют свою историю. Например, как я поразил твое воображение, как учитель танцев.
– Согласна, если ты мне покажешь любовные письма от других своих подруг.
(Требование было вполне законным.)
– Хорошо. Но получишь их только в обмен на свои письма. Чтобы без плагиата.
Было интересно, а как остальные грации отреагируют. Ведь скучно просто так весь вечер фланировать без дела, а тут тебе супер-интрижная атака.
– Любовное письмо? Это еще зачем? – сильно удивилась Лара.
– Просто ты у меня какая-то неуловимая: то для тебя интим легкое баловство, то ты ревнючие обиды предъявляешь. Определись, девушка, и для истории все пожалуйста на бумагу изложи. Или слабо такое?
– Хорошо, будет тебе письмо, потом только не жалей, что попросил, – мрачно промолвила профессиональная искательница приключений и не только любовных.
С Даниловной у него, впрочем, случился полный облом.
– Я тебе три года по мылу любовные письма писала.
– Любовные? Там ни одного слова про любовь не было. Вернее, было, но только про вашу любовь со Стивом.
– Значит ты вообще про это ничего не понимаешь, раз простых вещей не ловишь.
– Обожди. Значит, если ты про любовь с другим парнем рассказываешь, это как признание в любви мне? – пытался он до конца уразуметь…
Договорить сей замечательный разговор им не дали. На первом этаже вовсю загремел Ночной клуб, и Жорка с Владиком потащили Алекса в Редакцию сочинять первую светскую хронику «Арго-ньюс». Постарались не миновать ни одного момента, пропустили лишь про воровство кинжала и покупку пернача, все остальное: состязание на мечах, фотосессия в нарядах, фильмы в двух кинозалах, фуршет на ногах и за чайными столиками были расписаны самым добросовестным (иногда саркастическим) образом.

13
Посланный на разведку из Редакции Хазин по мобильнику доложил: все три грации сидят в вестибюле и караулят не только Пана Директора, но и друг друга.
– Скажи им, что мне срочно понадобилось уйти и развези их всех по домам. Никаких отказов не принимай, вези и все. Скажи это для их безопасности, кстати, так оно и есть на самом деле.
Пробравшись в переднюю часть клуба, Алекс с третьего этажа наблюдал как Жорка с Владиком и Вакулой выводят граций из парадного входа. Что они даже не рассержены, а взбешены, свидетельствовало, как они мечутся по площади. Наконец, Даниловна была загнана в свое «Пежо», а Хазин с Ларой и Сабиной уселись в такси.
Облегченно потянувшись, мелкопоместный султан отправился на ночлег на диван в Директории – отмазка даже перед Ларой у него была чугунная: в пять утра он должен был встречать возле метро «Речного Вокзала» авто со «стрельцами» везущими Соника.
Сильно боялся проспать, поэтому включил будильник на мобильнике на полный звук. Ну и как настоящий Штирлиц проснулся за две минуты до назначенного звонка. Плеснул в лицо холодной воды, подхватил сумку и выскочил за дверь. Заказанное с вечера такси уже стояло у ларька-стекляшки. Ехать по тихо светлеющему городу было одно удовольствие, однако в пару маленьких пробок они все же попали (поистине Москва никогда не спит) и подъехали к Речному Вокзалу вначале шестого.
Фазендный минивэн был на месте, издали мигал фарами. В машине кроме Бобра и Соника в наручниках находились еще двое «стрельцов» (заодно мастеров гладиаторского боя). Их Пан Директор тут же из авто высадил:
– Через пятнадцать минут откроют метро, три часа вам на экскурсию по Москве, потом сразу в «Арго».
Указывая по карте как ехать, Алексу время от времени приходилось отвечать на жалобные вопросы Соника: куда меня, зачем меня, в чем меня? Субтильный мужичок совсем не походил на грозного взрывателя, коим был на самом деле. Может быть и ему уколы для невменяемости, мрачно прикидывал Копылов.
При въезде в промышленную зону минивэн остановил сонный охранник.
– Тебе какую бумажку: эту или эту? – Алекс показал ему пятисотенную купюру и сложенную в четверо квитанцию из магазина. Разумный охранник выбрал пятихатку.
Так и проехали до самого Бункера, даже въехали в ангар. Бобр вопросов не задавал, шел за Алексом, придерживая за руку Соника. Тот, когда спустились в бомбоубежище, вдруг заартачился, так что им вдвоем пришлось волоком тащить его.
Вадим поработал на славу – вторая камера была приготовлена даже лучше первой, по крайней мере, матрас на койке лежал почти новый, не забыты ни цепь с замком, ни бутыль с водой, ни ведро-параша. На табурет возле койки Алекс выложил три листа бумаги и ручку:
– Тут у нас немного скучновато, так ты возьмись что-нибудь напиши. Явки с повинной не надо, просто перечень всей вашей банды и кто на что способен. Никто тебя пока убивать не будет, просто есть возможность стать под другое знамя, может даже с лучшей оплатой. Сам видишь все вокруг явно ни ментовское и ни фээсбэшное. Кстати, тут по соседству то же самое пишет твой шеф, поэтому если будет какое несовпадение в ваших писульках, то вам будет немного нехорошо.
В камеру Табуреткина Копылов зашел один (не хотел светить Бобра). Думал, с чего половчее начать, но арестант (со свежей повязкой на голове) заговорил сам.
– Я сделал, что ты просил, – кивнул он на диктофон, лежащий на стуле.
«Есть люди-прокуроры и есть люди-адвокаты, – зазвучал его негромкий, но отчетливый голос. – Я всегда был ярко выраженным прокурором. Всегда мог докопаться до негативной сути любого человека. И считал, что мне везет, когда находились большие люди, кому этот мой талант был востребован. К сожалению, иногда выползала какая-то мелочь пузатая, чтобы сильно вставлять мне палки в колеса. Вот уж поистине: деревья до неба не растут. А вполне бы мог и до неба»… 
– Черт, кажется, я здорово лажанулся, – заметно смутился, слушая свой голос Сергей Тарасович. – Начал метать бисер непонятно перед кем. Хочу стереть.
– Пожалуйста, – Алекс протянул ему диктофон.
С минуту Лавочкин держал диктофон в руке, не решаясь нажимать нужную кнопку, потом передал его обратно:
– Ладно, что изрек, то изрек. Надеюсь, не очень смешно получилось. Как говорил один мой знакомый: «Кто ничего не боится, тот и смеха не испугается».
– Тут вот новые варианты возникли, – перешел на главную тему Копылов. – Планировали продать вас с аукциона тем денежным мешкам, кого вы шмонали. Потом подумали: а ну как они захотят вас под свое крыло взять, и вы опять пуститесь в свою смешную кровную месть мне и моему опекуну. Победило предложение накачать вас двадцатью уколами барбитуа… Черт, забыл, как эта хрень называется. Чтобы вы могли только слюни вместо слов пускать. Второй вариант: то, что я прежде по телефону говорил – сделка. Но для этого вы должны полностью сдать мне свою команду. Часть из них я возможно возьму в свою команду, часть пущу на вольные хлеба. В ментовку точно обещаю никого не отправлять.
– Что значит сдать? – мрачно обронил Сергей Тарасович.
– Ну полное досье на них, чем каждый замечателен и как его держать на поводке. Оценка каждого из десяти баллов по пяти пунктам: надежности, исполнительности, жестокости, дисциплине, умению решать сложные задачи. – Говоря это, Алекс положил на стул с пяток листов и ручку.
– Думаете, такие характеристики могут спасти от ошибки? – скривился сиделец.
– И еще одно. Мои люди раскатали губы на получение за вас хороших роялти. И если денюшек не будет, то остаются только уколы. Ведь главное передать вас мешкам в живом виде, а про умственные дела базара ни с кем не было. Ну как-то так.
Вроде бы говорил спокойным доброжелательным тоном, но видел, как по лицу пленника пробежала тень – тот явно усвоил, что угроза от юного головореза идет всегда по нарастающей.
– На какую сумму они раскатали губы.
– Совсем бессовестные – триста тысяч тугриков хотят.
– А если их нет у меня?
– Выглядите вы на гораздо большую сумму.
– Ну допустим, а дальше все как пойдет?
К этому вопросу Алекс тоже был готов.
– Дальше вы становитесь моим старшим компаньоном, указываете что и как мне надо делать с теми же банкирами. Первый год, конечно, полностью под домашним арестом, чтобы вы чего лишнего не учудили. Поселим вас на какой-нибудь даче вроде той, откуда вас взяли и будете сколько угодно ТВ смотреть и розы в саду стричь. Если дело хорошо пойдет, а оно не может плохо пойти, и вовсе отправим вас на виллу в Испании или в Италии и будет нам всем полное счастье.
– Еще раз говорю: мне нужна встреча с вашим главным. Надеюсь, это не Аникеев?
– Если я скажу, то о чем вам тогда останется думать? А это вам от меня гостинец. – Алекс протянул узнику совести банку пива. 
При выезде из промзоны он послал Вадиму эсэмэску: «Харчи нужны на двоих». Бобр по-прежнему вопросов не задавал, но объясниться все же надо было.
– Тот, кого вы привезли не просто бандитский шнырь, а полноценный убивец. Хотел для начала взорвать Веру или Лару, какую будет сподручней. Так что вы, мужики, сделали жутко полезное дело. Ваш бонус пятьдесят кусков, тебе двадцать пять, остальное тем, кто был задействован в этой акции, сам реши кому сколько. Только все это не сразу, мне сейчас не потянуть. Попробую за пару месяцев эту денежную массу собрать. Кстати, Стас уже на работу не вернется, другие дела. Так что ты теперь на его месте с его зарплатой, разумеется.
– А тебе здесь наших людей не надо? А то желающие имеются, – Бобр немедленно приступил к своим новым обязанностям.
– Ты кого надо и так привез, а там посмотрим.
– Мне Еву как тебя слушаться?
– А она что уже выдуривается? Как-нибудь с ней сам, без моего вмешательства.
Минивэн подрулил к Ампиру, и Алекс вылез из машины.
– «Арго» через три квартала по прямой. В ту сторону за углом «Макдональдс», можешь там перекусить и дождаться своих «стрельцов». А потом уже полным составом в клуб. Про своего «пассажира» лучше ни под каким видом не заикаться. Парням скажи, что доставили его в съемные апартаменты для дальнейшего разбирательства. А приехали вы сюда по моей просьбе как лучшие поединщики, предупреди их, что часа в три-четыре им показывать свой класс. Про нашу встречу у «Речного Вокзала» тоже ни слова.

14
Сама презентация Метательного тира прошла, что называется в штатном режиме. Сначала добротная лекция кузнеца Вакулы обо всем холодном летающем оружии. Потом вчерашние мечники продемонстрировали, как топоры, секиры, томагавки, ножи, саперные лопатки, сурикены, сулицы и арбалетные болты могут лететь и поражать цель. Дабы быстрей двигать набежавшую толпу, каждому было предложено метнуть только три предмета из двенадцати. Кто отстрелялся, ревниво наблюдали, как это получается у других, и шли на Выставку-продажу декоративного оружия, устраивали фотосессию в доспехах и с оружием, или в Хоровом зале смотрели на гладиаторский бой новой пары «стрельцов», где ретиарий сражался с секутором (привет «Спартаку» Стэнли Кубрика), или просто слонялись по залам с бокалом пива (сегодня у нас так). Впрочем, и Чайный зал никто не отменял, здесь можно было обсудить публикацию «Арго-ньюс» или уже глазами знатоков снова посмотреть на малой плазме ролики Фазендных игрищ, потихоньку достав принесенную бутылочку алкоголя.
Среди гостей разве что не было сэра Майкла с помощницей и улетевшего в Питер Ивина с фавориткой, остальные почти все были в наличии, здорово прибавилось и новой публики: прослышав про фильмы на английском и киноклассику явились учащиеся языковых курсов и слушатели клубных кинорежиссерских курсов, целой оравой пришествовали завсегдатаи Фитнес-центра и Интернет-кафе второго этажа, удвоилось количество бизнес-клерков (за счет их клиентов и знакомых).
Был проявлен интерес к Фазендным игрищам, причем кое-кто готов был даже застолбить свое участие в них весомой денежной суммой. Вчерашний покупатель пернача принес оставшиеся шесть с половиной тысяч тугриков и пернач в красивой упаковке был любезно вручен ему, а 1400 баксов (свои 20 процентов) Алекс без всякого стеснения положил себе в карман, вернее, как потом это было названо в Фонд Поэта.
  Привычно крейсируя по залам, Алекс с удивлением обнаружил Лару светски беседующей с Банкиршей с бокалами пива в руках. (Опаньки – Даниловне явно угрожает их заговор, а может быть и ему – несравненному султану-падишаху.)
В Метательном тире Нил с Вадимом проявили себя настоящими мастерами саперной лопатки – использовали это как повод подойти к Пану Директору.
– Аникеев уже прилетел, мне назначил встречу сегодня на девять вечера, – тревожно сообщил Нил. – Говорить, что Плохиша поймали?
– А про второго что говорить? – Вадим смотрел на Алекса не менее напряженно.
– Про второго он вряд ли спросит, поэтому лучше лишним патрона не загружать. Скажите, что мне обязательно по любому с ним тоже встретиться надо. Не исключено, что именно вам он и поручит мою ликвидацию, – серьезно произнес Пан Директор.
– Да ты что! Не, не, – испуганно пролепетали подручные.
– Прошу убивать меня без особого цинизма… Да шучу, я шучу, – Алекс уже сам не рад был своему кладбищенскому юмору.
– Это у него такой способ отгонять от себя злых духов, – пояснила, проскользнув мимо них Лара.
Получила свое продолжение его вчерашняя разборка с Даниловной. Когда вечер уже стал затухать, любимая однокашница буквально в толчки впихнула его в Директорию и закрыла дверь на защелку.
– Сейчас все с тобой решим и будем знать, как быть дальше! – ее грозность скорее рассмешила, чем напугала его.
Он сел за директорский стол и по-школьному сложил руки:
– А без присутствия адвоката отвечать позволено?
– Позволено. – Она, стоя, строго смотрела на него. – В общем, много чего предполагала, но только не то, что в конце концов получила. Что, приятно подругу детства в свой гарем включить? Или я такая глупая раз на что-то другое могла рассчитывать? Говори, как есть, не стесняйся.
Звучало все как вызов, следовательно он его должен был принять.
– Значит, ты считаешь, что я должен ради тебя все вокруг себя нарушить?
– Я не про все, только про твой гарем.
– Нет.
– Что нет? Что нарушать ничего не будешь?
– Не буду.
– И даже не объяснишь почему?
– Как у всякой девушки у тебя есть две истины: или твоя, или неправильная.
– А ты все же постарайся.
С полминуты он взвешивал последствия своего ответа и все же решился на него. На всякий случай достал и включил глушилку.
– Когда мне было двенадцать лет, я как-то спросил у папы: верит ли он в Бога. Он ответил, что не понимает, что такое есть Бог, его потолок – это Ангел-хранитель, в него он верит абсолютно. Как я теперь понимаю, эти слова на всю жизнь закодировали меня: не надо пыжиться и говорить какой ты умный и глубокий, если все чувствуешь по-другому. Например, я не понимаю как в мирной жизни можно жертвовать собой ради шпионских дел, мой потолок – это авантюрная шпионско-мафиозная жизнь и не более того. Также и с прекрасными дамами: я не понимаю, что такое Большая любовь, зато вижу, как любая влюбленная дамочка стремится любовь превратить в любовное стойло: туда не ходи, того не делай. Мой потолок – это легкое, приятное, полезное общение, которое по обоюдному согласию может или не может перетекать в интим, но без последствий любовного стойла.
Она внимательно, не перебивая слушала. Поняв же, что он закончил, проговорила с усмешкой:
– Все это имело место быть, но с одной поправкой, если бы ты действительно был тем, каким представлялся мне еще месяц назад: крутым агентом и еще более крутым мафиози. А на самом деле ты всего отельно-клубный аниматор, массовик-затейник. Я все ждала и вчера, и сегодня, когда ты свой фирменный рок-н-ролл начнешь отплясывать. Видимо, это на третий день запланировано. Не так?
– Господи, Марина (чуть ли не первый раз в жизни назвал он ее по имени), какая же ты непроходимая дура! Какой аниматор! Включи свой винчестер. Сейчас в багажнике из Питера везут киллера, что готовился ликвидировать сначала Веру, Еву, Лару, потом меня. От ношения броника у меня уже в кровь все подмышки стерлись, больше всего боюсь, что ликвидируют тайком, поэтому стараюсь постоянно иметь кого-то рядом. Вчера прямо на твоих глазах в Чайном зале произошла моя перевербовка с ЦРУ на Ми-6. Главного московского Мориарти я изловил уже неделю назад, готовлю его ликвидацию, если что, можешь сделать контрольный выстрел. Я же тебя просил активно включиться в генеральскую тусовочную жизнь, ты что-то сделала? Ладно, все, проехали. Продолжаем лакейскую анимацию… У тебя так доверчиво рот открылся. Не верь ни одному моему слову. Просто на ходу все это придумал.
– А Жорка тоже? – все шпионское мгновенно вытеснило в ней все любовное.
– Пока нет. Ему бы со стихами и своими магазинами разобраться. Но пострелять всегда готов.
– А твой Стас, а дядя Петя?
– Ну я же сказал: шутка все это. Павлиний хвост перед тобой распустил.
– Я тоже хочу, – повторила Даниловна свое недавнее заклинание.
– И будешь устраивать мне хип-парады?
– Не буду. Но одно условие: никакой между нами постели.
– Увы, народ уже заклеймил тебя как мою главную Гюльчатай, поэтому либо ты подруга в отставке, либо всем расскажешь, как сама дала отставку мне.
В кино бы это прозвучало хлестким окончанием пикантного диалога, но на самом деле они проговорили еще пару минут о завтрашнем дне открытия «Лавки Поэта». После чего Даниловна отправилась терроризировать Хазина (крепкого здоровья тому на достойное сопротивление).
Из «Арго» Алекс уходил с Ларой по-английски: через черный ход, никому не сказав, похоже это входило у них уже в норму. По дороге Пан Директор полюбопытствовал, о чем весь вечер она щебетали с Сабиной.
– Тебе кости мыли, естественно, – бодро отвечала Скрипачка, вышагивая рядом с ним. – Кстати, что там у вас с Брачным договором. Покажешь или нет?
– Когда до подписей дойдет, обязательно покажу, – честно пообещал он.
Поздно вечером, когда они уже засыпали, позвонил Нил и сообщил, что разговор с Аникеевым состоялся, вроде ничего страшного, завтра в четыре часа Алекс должен подъехать в то место, где была первая встреча с патроном:
«Извини, у меня из головы вылетело, что в два у тебя главное открытие Клуба».
– В четыре так в четыре, – успокоил его Копылов.