313. Смертельная депрессия

313. Смертельная депрессия.

Такой депрессии, какая бывает у злоносителей в крайнем развитии их качеств, не знают в своем целом никакие народы. Она не от мозга, не от головы. Поэтому умом не устраняется. Есть такой известный в духовной практике способ выходить из положения через ум. Здесь ум не действует, потому что находится эта чертова депрессия  там, где центр всех чувств – в солнечном сплетении. Туда умом не залезешь, потому что эти слишком развитые чувства как слоны. Ревут некоторые из этих людей с переразвитыми чувствами тоже как слоны, но не от силы, а от бессилия перед чувством, которому, когда всё оно прочувствует, ясно становится, что всё это, чем занимается оно  и все остальные чувственные люди, такая чепуха, что лучше из окна выброситься или вздернуться, что угодно, лишь бы всего этого не переживать, а главное, чтобы не было этого реально ощущаемого и убивающего всё и вся чувства.  Мертвечина такая это ощущение, что ужас один. Страх и ужас, словно в косу сплетаясь, охватывают всё существо человеческое так, словно бы уже задушили человека, но он ещё жив. Смерть облегчением представляется. Поэтому выбрасывается из окна в целом успешный по жизни Мурат Насыров.

Кстати, ТВ показывает старый французский фильм «На туманном берегу» с Жаном Габеном в главной роли простого солдата, сбежавшего из иностранного военного легиона. Настроение у него такое, что ничего ему не надо, никого он не хочет видеть – вообще весь мир ему опротивел так, что смотрит он, как бы на корабле куда-нибудь рвануть, потому что кругом, кого ни коснись, одно сплошное дерьмо. И старается он никого не касаться: отказывается ото всего, что ему предлагают добрые люди, потому что знает, не добрые они, а имеют какие-то корыстные интересы. Чтобы попасть на корабль, солдату нужны документы и гражданская одежда. Кстати, случайный знакомый давно хочет утопиться и номер его башмаков как раз подходит солдату. Наверное, хоть одно доброе дело сделаю, думает этот человек, поскольку не просто так он хочет покинуть этот мир, а потому что в груди у него такая же смертельная депрессия. Переодевается солдат и становится художником Морисом, кем был утопившийся. С девицей еще солдат вдруг разговорился: живет она у торговца, который стал ей опекуном, но идти  ей, как и солдату, некуда, потому что отношения у неё такие с опекуном, что лучше бы их не было, ненавидит она его. А тут еще домогается её наглый ухажер, говорит, другим даёшь, почему мне нет. Солдат вступается за неё, хотя на той стороне вместе с ухажером еще двое. Такой на редкость удивительный фильм, в котором ни одного хорошего человека. Но вот с корабля, который вскоре отправляется в Венесуэлу, замечает его какой-то важный друг, который тоже балуется рисованием. Помогает он солдату устроиться на борт. И солдат уходит прощаться с девушкой, обещает, что вызовет её к себе, когда устроится там. За эти короткие мгновения успевают они полюбить друг друга. Тут её опекун из ревности  убивает того друга, который домогался и от которого защитил солдат девушку. Все думают, что это солдат. Солдата на выходе подстерегает напарник домогателя и стреляет. Девушка подбегает к умирающему. Он просит, поцелуй меня. И с улыбкой счастья на лице умирает. Прямо говорит, что она и её поцелуй это единственное, что у него было хорошего в жизни, и он хочет с этим счастьем умереть. Добавлю, что если бы солдат и девушка соединились в Венесуэле, то вскоре что-нибудь у них началось бы такое, что обычно бывает у такого характера людей. И лучше со счастьем умереть, чем с веревкой на шее от несчастья. Молодцы французы, снявшие душещипательный жизненный фильм о чувствах, и Жан Габен так киногинечен, что хочется на него смотреть, несмотря ни на что.