Годы студенческие. 3. Колхоз

 На фото: Автор. 1957 год

Первым общим делом нашего курса была работа на колхозных полях осеннего  томского заобья под моросящим дождем с промозглым ветерком. Это была хорошая возможность поближе познакомиться с новыми товарищами, с которыми предстояло провести плечом к плечу предстоящие пять лет, со многими из них сохранились близкие дружеские связи на долгие годы.

Мы быстро сдружились и стали коллективом. В деле  выяснилось, кто чего стоит вне зависимости от экзаменационных баллов. Мы – ребята из деревни, из сибирской глубинки, оказались здесь в своей стихии, мнимое превосходство некоторых сокурсников-горожан «сдулось», как говорят сегодня дети о лопнувших шариках.

Работу выполняли довольно ответственную. Наша бригада из 10-12 человек  круглосуточно обслуживала ненасытную сушилку, через которую шло неимоверное количество зерна, возможно, одно и то же по 2-3 круга. Сырость была повсеместная. В дальнейшем такое трудовое напряжение  стало привычнее, да и подросли мы и сил набрались. Работали, как говорят, до упада.

 Спали на длинных, человек на 20, нарах, матрасов не было. Ничего экзотического, но после возвращения в город первым делом нас отправляли на санобработку, после чего можно было получить постель и прочие принадлежности. Санпропускник был на улице Розы Люксембург, и эта процедура называлась «сходить к Розочке».

 Разочарований особых не было, хотя эксцессы случались. Андрюше М. (земля ему пухом)  на первом курсе группа отказала в приеме в комсомол. Дружно, единогласно, без всякого предварительного сговора. Он пришел к нам из техникума как 5-процентник и был принят без экзаменов. Успешный, нормальный студент. Хотя отличником не стал, но инженер получился толковый. А тогда проявился его юношеский снобизм, завышенная самооценка с налётом эгоизма и высокомерия, чего сверстники не прощают. В дальнейшем он изменился кардинально. Разумеется, в лучшую сторону. Без проблем вступил в партию.
 
Летом 1956 года наш курс вместе со всей страной участвовал  в целинной эпопее. Нас, уже не зелёных первокурсников, а обладателей некоторого трудового и жизненного опыта, отправили на уборку урожая в Казахстан, в  Кустанайскую область, в удаленный совхоз в районе озера Кушмурун. Ехали эшелоном, в вагонах с двумя сдвижными дверями, оборудованными нарами. Типа воинских эшелонов; 40 человек, 8 лошадей. Шли «зелёной улицей» курьерской скоростью без задержек и остановок по Транссибу. Среднесибирской магистрали тогда ещё не было.   На какой-то безымянной станции, где  нас ждал горячий полноценный обед, остановка на час, и далее тем же темпом.   На станции Карталы – это под Челябинском  - состав повернул на юг. Ещё через какое-то время пересадили нас на бортовые машины и колонной отправили дальше в ночную степь.

Разместили бывших кошарах – выметенных, побеленных. До поступления урожая работали на стройках, совхоз обосновывался прямо в степи. Одновременно с нами туда прибыли солдаты последнего года службы из-под Ленинграда. С своими машинами. Зис-5, Студебеккер – послевоенное автомобильное наследие, подлежащее списанию . Самым  интересным занятием было попасть на такую машину грузчиком, ездили за 120 км на станцию за шлаком для строек. Надо было лопатой заполнить кузов, зато на обратном пути можно было уговорить солдата дать порулить.

Через какое-то время местный механик рискнул доверить мне машину – брошенную всеми  полуторку, на которой никто из местных не хотел работать. Дня 2-3 я доводил ее до ума, потом триумфально подъехал на ней прямо к нашему жилищу.

 Теперь моя работа начиналась с восходом солнца, заканчивалась затемно. Что я только не возил! Утром доярок с флягами на дойку на удаленную ферму, к обеду с поварихами развозили обед по комбайнам, потом надо было подбросить бочки с соляркой для заправки уборочной техники, словом этому не было конца.

 От ДТП бог миловал, а поломки случались регулярно. Постоянно засорялась топливная система. Машина зимовала без пробки бензобака, туда нанесло бог знает чего. Бак несъемный, промыть нельзя. Бензонасоса нет, питание самотеком, вот и продуваешь его каждые 1,5-2,0 часа. Весь пропах бензином, а руки сохранили этот запах до нового года. Бензин – само собой – этилированный.  Постоянно рассыпалась передняя рессора, однажды сгорела проводка, добирались в кромешной почти тропической темноте, чтобы не свалиться в овраг, на передних крыльях лежали вперёд смотрящие. Было дело – прогорел один из выпускных клапанов, они там с нерегулируемыми зазорами, так что немудрено. Правило простое: сломался – ремонтируешься, отремонтировался – поехал. Практически весь световой день.

 С армейцами у нас был полный нейтралитет: мы приехали со своими девчонками, так что все местные Дульсинеи достались им. Конечно, был некий элемент взаимной зависти. Я был в восхищении от их могучей техники и боготворил тех, кто ею управляет. Они, как оказалось, зверски завидовали мне. Но не из-за машины, а потому что я возил доярок и поварих.

Мой звездный час пробил в один из обычных дней, когда  по пути на базу встретился беспомощно  стоящий Студебеккер, у которого треснула крышка трамблера и пропала искра.  Потащил его на буксире. Сам, кстати, при любых поломках добирался своим ходом. Стронул с места эту махину титаническим усилием на первой передаче, через полкилометра ухитрился перескочить на 2-ю, а потом где-то уклончик был – и на 3-ю. Когда въезжали на машинный двор моя подружка испускала пары, как самовар, но дело было сделано, американская техника была посрамлена. Вопрос был принципиальный, потому как, будучи патриотом, я во всех наших междусобойных спорах доказывал, что отечественная автомобильная техника лучше американской. А тут такой аргумент.

Еду нам готовила местная китаянка лет сорока-пятидесяти - старушка, как мы ее тогда воспринимали, девчонки ей помогали.  Голая степь вокруг, дров нет, и я снабжал нашу кухню соляркой, сливая остатки из бочек после заправки тракторов и комбайнов. В порядке поощрения повариха частенько баловала меня вкусными лепешками, пирожками или ещё чем-то вроде этого. Вообще кормежка была отменная. Поскольку я уезжал с восходом солнца, а возвращался затемно, за общий стол не успевал. Вечером мне всегда чего-нибудь оставляли.

Однажды я с этим режимом попал в ситуацию. Приезжаю, как обычно. Голодный как волк. Шасть на кухню: что-то хлюпает в большой кастрюле. Темень, ничего не видно. Народ на танцах. Но мне тут все знакомо. Плеснул черпак, похлебал  - что-то не то. И жирное, и сладкое… Не привередлив в еде, но все же отставил это блюдо и перешел на чай. Потом выяснилось. На кухне дежурил кто-то из новеньких, про меня не предупредили. Словом, в той кастрюле мыли посуду и не выплеснули. Ничего, обошлось

Машину воспринимали на курсе как свою. С соответствующими выводами. Вечером, возвратившись после танцев, поднимали меня, даже если спал и оправлялись в поиски приключений. То на бахчу км за 20-30, то за подсолнухами. которые произрастали где-то в окрестностях. Ночью по степным дорогам, стоя в кузове человек 15-20 парней и девчонок, с песнями, шумом, гамом. Так всё это мне не нравилось, а что было делать? Как-то всё сходило.

Как потом выяснилось, на этой полуторке человек 5 освоили технику вождения. Словом, памятное было лето. И денег я там сколько-то заработал. А позднее, по итогам работы комитетом комсомола был представлен к награде и получил настоящую медаль «За освоение целинных земель».

Жизнь на целине были потрясающей: вечера с песнями у костра, танцы прямо на току. С нами был известный в те времена самодеятельный композитор и классный баянист В.Шушарин, с которым мне довелось некоторое время жить в одной комнате. Именно там, на целине родились его коронные песни, ставшие спутниками нашего курса на много лет. В том числе знаменитая «Рыжая» и «Марш механиков». Прототип героини, вдохновившей автора, одна из химичек, которые работали вместе с нами. Позднее состоялась первая на курсе свадьба. /Мой друг Саша Кушнер нашел здесь свою избранницу, с которой прожил всю последующую жизнь

Трудовая практика продолжалась в период каникул, которые я проводил в деревне, где жили родители. На селе, где все при деле, бездельничать неловко. Уже через 2-3 дня я шел в контору на переговоры. После 3-го курса мне удалось «запрячь» в работу могучий грузовик ЗИЛ-585. Как самосвал он не находил применения, и с  помощью гаражных слесарей-умельцев  по картинке из популярного сельхозжурнала мы его переоборудовали в заправщика сеялок. Для этого был приспособлен скребковый  элеватор от комбайна и привод  механизма подъема кузова. Торчащий над кабиной хобот погрузочного транспортера издали напоминал силуэт боевой «Катюши», на которой я носился  по полям, «заряжая» семенами посевные агрегаты. Вдвоем с помощником, который в кузове подгребал зерно в заборному шнеку транспортера, мы заменили полдюжины пароконных телег с возчиками и грузчиками

 В другой раз мне досталась миссия штурвального на прицепном комбайне «Сталинец-5», который буксировал гусеничный трактор ДТ-54. Словом, приняли в команду степного корабля. Мало что смыслил в хлеборобских делах, смутное представление имел об этой технике, но доверием пользовался. Мой начальник – комбайнер – садился на мотоцикл, и на целый день уезжал по своим делам. Мы с трактористом оставались вдвоем.

Тракторист решил однажды проверить наши возможности, и попробовал тащить агрегат на 5-й передаче с повышенной скоростью. Молотилка не справилась с переработкой возросшей массы стеблей пшеницы, барабан забило, стальная цепь транспортера лопнула, словом, мы встали…  Не помню, сколько времени ушло на ремонт, может, 30 минут, может 1,5 часа, за работой время летит незаметно, но отремонтировал все сам, и мы «поехали» дальше. Эпизод последствий не вызвал, обычное дело.

В тот год урожай был неплохой. Работали с рассвета до ночной росы – часов по 16. Валились с ног от усталости. Шофера, которые отвозили зерно, начинали роптать. Выдержал: меня приняли как своего. Осенью, когда я уже был в институте, мама писала, что привезли много заработанного зерна, с которым она не знает, что делать.

На зимних каникулах, когда я прибыл в краткосрочный отпуск в родительский дом, случился настоящий конфуз. Мужики, с которыми работал летом, стали подходить поздороваться и обменяться новостями. Каждый с бутылкой самогонки, напитка очень коварного.  С каждым – по стопке-другой.  Шли они не  сразу все, а по одному – то ли стечение обстоятельств, то ли коварный замысел. Мама не успевала закуску ставить. В общем, когда пришел последний, я уже был в невменяемом состоянии. С месяц тошнило от одних воспоминаний.

Забегая вперёд, скажу, что именно работа в сельском хозяйстве подтолкнула меня в дальнейшем выбрать для дипломной практики Алтайский моторный завод, а темой дипломного проекта – турбонаддув серийного дизеля для трактора и комбайна с повышением его мощности на треть.