Как же так...

Как же так...
Рассказ

Последней каплей для Ольги Павловны стали слова молодой девушки терапевта, произнесенные раздражённо  в спину, когда она встала с приставного стула и направилась из кабинета:
  - И поменьше нервничайте там...

Ольга Павловна внезапно разрыдалась, как дура!
Как девчонка-дошкольница, которую донимал Петька-верзила!
Слезы хлынули, как из прорвавшейся ветхой плотины...
Она рыдала, уткнувшись в угол  коридора поликлиники. Плечи сотрясались.
Рядом никого. Только из дальнего кабинета -  комнаты для отдыха медперсонала  слышны голоса и громкий смех.

Наконец, отдышавшись и глотая слезы, Ольга Павловна направилась домой, невнятно повторяя:
  - Как же так то... Как же так...
Обида сдавливала горло... Нечем дышать...

***
Тогда,  в разгар  Великой Отечественной войны,  молодой офицер, комисованный по ранению, вернулся в родной город, где его уже никто не ждал.
Дело для него нашлось быстро. Началось строительство завода оборонного значения, каждый человек был на счету. Врождённые организаторские способности Павла и его четкое  понимание того, что для победы очень нужна продукция  этого строящегося  завода, были замечены руководством.
Не жалея своего подорванного ранением здоровья, Павел сутками пропадал на строительстве, а затем  и пуске производства.
Дело двигалось споро.
О том, чтобы начать вить свое семейное гнездышко, Павел не помышлял. Некогда. Да и кому он нужен - увечный!

И лишь лет через пять после Великой Победы встретил Павел свою любовь. Свою судьбу, от которой, как поется в известной песне, не скрыться, не спрятаться
Настенька пришла работать в заводской медпункт фельдшером.
Она была на десять лет младше Павла, но по своей рассудительности, здравомыслию и ответственности казалась старше своих лет.
Да и не важна оказалась никакая возрастная разница для двух любящих сердец!
Это было торжество жизни!
Той жизни, что так непросто далась стране на фронтах войны.

В положенный срок родилась и подрастала Оленька.
Супруги очень любили свою дочурку, получая от нее  взаимность и уважение.
Оля гордилась своим папой.
Она даже не пыталась скрывать свои чувства, проходя мимо городской Доски Почета с высоко поднятой головой.
По мере взросления Оля все больше утверждалась в своем желании свою жизнь посвятить медицине, как мама.
В семье не было сомнений, что в недалёком будущем все так и произойдет, ведь Оленька была круглой отличницей и серьезно готовилась к поступлению в МедВУЗ .

Новость о том, что заводское руководство намеревается построить для своих работников не только жилые дома, но и поликлинику, была встречена с радостью и энтузиазмом.
В первых двух жилых домах  уже завершались отделочные работы , в том числе  силами будущих жильцов.
Оля с предвкушением скорого новоселья все лето после девятого класса вместе с мамой ходила на стройку, осваивала квалификацию штукатура-маляра. Осенью отметили новоселье. Это был праздник для всего завода. Многие очередники наконец-то получили ведомственное жилье.
Тогда же заложили фундамент поликлиники рядом с новым домом.

Павлу не довелось как следует обжить новую квартиру.
Фронтовые раны давали знать о себе все чаще. Он почти постоянно находился на лечении в военном госпитале.
Перед выпускным дочери приехал домой.
К радости Оли отец пришел на торжественную часть выпускного вечера, где ей вручали золотую медаль. Со сцены Оля видела глаза отца,  наполненные гордостью  за нее. Тихая радость  растекалась в груди...

Через три дня Павла не стало.
Горе закрыло черными тучами весь мир.
Жизнь разделилась на "до" и "после".
Первой стала приходить в себя мама. Она осторожно, но настойчиво стала напоминать дочери, что пора отправить документы в ВУЗ.
Что пора сесть за конспекты.
Что времени почти не остаётся до вступительных экзаменов.
Что жизнь продолжается и папа хотел видеть дочь врачом в новой ведомственной поликлинике.

А Оле было все равно.
Она ничего не хотела.
И только слова мамы о том, что папа мечтал видеть дочь врачом, заставили Олю встрепенуться, начать хоть что-то делать.

Вступительные экзамены Оля сдала успешно. Но не прошла по конкурсу.
Она даже в глубине души обрадовалась этому. Потому,  что не было никаких жизненных сил учиться, вливаться в новый коллектив.
По возвращении Оли  домой ни у кого не было и доли сомнения, что она  пойдет работать на завод, а на следующий год будет поступать в мединститут вновь.

Но получилось все по другому.
Хотя на завод Оля устроилась.
В отделе кадров ее оформили учетчицей в цех. Одновременно в этот же цех оформили мастером молодого специалиста.
Оля много знала про завод и считала своим долгом познакомить Виктора Михайловича, как звали мастера, с историей завода, с окружением.
Да и сам город для молодого специалиста был совершенно незнакомым.
Незаметно для обоих они стали проводить вместе время  больше, чем это было необходимо для простого ознакомления.

Тем временем отделочные работы при строительстве новой заводской поликлиники подходили к концу.
Работники завода сформированными бригадами по очереди направлялись на работы "по производственной необходимости".
С шутками-прибаутками, с песнями в перерывах, молодежь трудилась на стройке и на благоустройстве прилегающей территории.
В один из весенних дней привезли саженцы деревьев. Среди них было девять голубых елей. Они были маленькие, не выше колена. Ольга и Виктор не сговариваясь ухватились за одну ёлочку и со смехом пошли сажать ее у крыльца справа.
В тот день Ольга прошептала на ухо Виктору, что у них будет ребенок. Ошалевший от счастья будущий отец в этот же вечер пришел к Олиной маме просить руки ее дочери.
Свадьбу играли "на широкую ногу" сначала в ресторане, потом дома с многочисленной родней и заводскими друзьями.

Рождение Васятки ждали с благоговением все - и родители, и бабушка. Оля не могла нарадоваться, что теперь не надо с пересадками  на общественном транспорте ездить в участковую поликлинику. Высококлассные врачи принимали теперь совсем рядом, в ведомственной поликлинике.
Само здание, современное диагностическое оборудование - все было на балансе и обслуживании завода. Коллектив медиков был укомплектован всеми узкими специалистами. И все это только для семей работников завода, его ветеранов.
В дальнейшем власти города договорились с заводом и одно крыло выделили для платного приема всех желающих. Новейшее диагностическое оборудование стало доступным и  остальным горожанам.
Заводчане гордились такой заботой руководства о них.

Жизнь шла своим чередом.
Виктору, как семейному молодому специалисту, на заводе  выделили двухкомнатную квартиру в соседнем от  Анастасии  доме.
Оля по настоятельной рекомендации директора завода заочно окончила институт и работала инженером по организации и нормированию труда.
Васятка рос боевым и смышленным крепышом под покровительством бабушки Насти, к тому времени молодой пенсионерки.
И все складывалось в этой жизни неплохо и предсказуемо, пока...

Пока не пришла Перестройка.
Что перестраивать и по каким лекалам, было мало понятно.
С внедрением хозрасчета в каждое звено предприятия,  завод стало не на шутку лихорадить.
По спущенным свыше директивам следовало каждый цех, каждый отдел, поликлинику, подсобное овощное хозяйство, службу  ЖКХ перевести на самоокупаемость.  Абсурдность сего была понятна любому рядовому инженеру, ибо в любой структуре есть те, кто зарабатывает и те, кто обслуживает тех, кто зарабатывает.
И это была только первая ступень вхождения в рыночные отношения.

В дальнейшем стало ещё хуже. Начались массовые сокращения рабочих мест. Ольге Павловне была предложена работа кладовщика. 
Зарплату  практически перестали выплачивать. В выплате пенсий были задержки в несколько месяцев.
В обиход вошло слово "бартер". Руководство завода предпринимало все возможное и невозможное, что бы накормить оставшийся костяк коллектива, для чего  металл, инструменты и прочее  меняли на рыбу, мясо, овощи и выдавали вместо зарплаты.

Между тем Васятка взрослел в реалиях новой действительности.
Закончив школу, он безуспешно пытался найти постоянную работу, ограничиваясь временными подработками.
Получить профессиональное образование было не по карману.
Бюджетные места заранее зарезервированы "для кого-то".
В один из летних дней он объявил родителям, что собирается жениться.
БОльшего унижения, чем тогда испытали Ольга и Виктор трудно им было представить. Для единственного сына не было возможности организовать достойную свадьбу. Деньги, что лежали на счёте в банке, были обесценены инфляцией и превратились в копейки.
Другого финансового источника у них не было. Да и в магазинах были полупустые витрины.

Васятка довольно спокойно отнёсся к такой ситуации.
Он заявил, что после ЗАГСа они с друзьями вскладчину посидят в кафе. А накануне мальчишник отметят на пляже в карьере.

Из карьера Васятка не вернулся.
Друзья рассказали родителям, что их друг пошел нырять в проверенное место, но там в воде неожиданно оказалась железобетонная плита. Как потом выяснилось, кто-то тайком  выгрузил в воду у пляжа  строительный мусор.

Для Ольги Павловны и Виктора Михайловича в одночасье схлопнулся смысл жизни.
Олина мама тяжело переживала потерю любимого внука, здоровье резко пошатнулось.
Обратившись в поликлинику, она была крайне растеряна, когда ей в регистратуре объявили, что по новому распоряжению она снята с прикрепления, потому что пенсионер и  не работает на заводе. Обслуживают только тех, за кого ряд  предприятий города заплатили по системе ДМС.

Помучившись с поездками по всему городу для получения талонов к врачам и на обследование, Анастасия решила, что ноги ее больше не будет в больницах. Суждено, так дома помрёт, а не суждено, так она сама фельдшер, сообразит что-нибудь и без диагностики.
Через полгода Анастасию увезла скорая прямо из магазина, куда та  пошла за молоком.
Обратно она не вернулась.

Ольга Павловна  и Виктор Михайлович продолжали до глубокой старости работать на заводе, выполняя любую подсобную работу. Не выгоняли на пенсию - и на том спасибо.
Жизнь потускнела. Даже поездка в санаторий на деньги от продажи родительской квартиры не принесли ни радости, ни удовлетворения, ни ощущения отдыха. Часть денег  они отложили себе "на похороны", а оставшиеся быстро растаяли в прожорливом нутре магазинов.
На здоровье супруги старались не жаловаться, поддерживая друг друга во всем. В поликлинику не ходили и, только проходя мимо нее,  Михалыч каждый раз удивлялся:
  - Ты посмотри, Оленька, как наша ёлочка выросла!

Прошли годы. Ольга и Виктор разменяли  восьмой десяток.
В одну из ночей Ольга проснулась от неясного мычания. Супруг, закусив уголок подушки, постанывал, корчась от боли.
Осмотрев его и лихорадочно вспоминая переданные Анастасией знания, Ольга предположила аппендицит и немедленно стала звонить в "Скорую помощь".
Фельдшер из приехавшей бригады медиков лишь отмахнулся от Ольги, когда та четко говорила о своих предположениях. Нетипичные локализации боли бывают при аппендиците и Ольга знала о том случае, когда ее мама, работая в медпункте завода, спасла жизнь мужчине с нетипичными для аппендицита болями, экстренно отправив на директорской машине в хирургическое отделение ЦРБ.

Виктора Михайловича сначала отвезли в инфекционную больницу. После осмотра направили в больницу скорой помощи имени Семашко. Там больного не приняли то ли из-за отсутствия места, то ли из-за отсутствия нужного врача.  Далее маршрут машины скорой помощи лежал в соседний город за тридцать километров, где так же больного не приняли и перенаправили в другой город...

Ольга Павловна остаток ночи ходила по комнате, с тревогой поглядывая на телефон, номер которого предусмотрительно не один уже год был вложен в паспорта. Звонка не было.
Ранним утром резко зазвонил дверной звонок. Вздрогнув от неожиданности, старушка метнулась к двери. В квартиру со спокойной уверенностью, деловито вошли двое.
Женщина сразу же начала что то сочувственно  говорить, выражала соболезнование, просила присесть, протягивала шариковую ручку и тыкала пальцем, где поставить подпись.
Потом стала расспрашивать, есть ли необходимая сумма или надо оформить кредит в банке.
Ольга Павловна с трудом соображала, кто эти люди и что от нее хотят. Она безвольно делала то, что ей говорил уверенный голос женщины. И только в глубине сознания проворачивались услышанные слова: - скончался... его больше нет.

Два месяца после похорон Михалыча Ольга Павловна находилась в состоянии полнейшей опустошенности.
Она, практически, не спала, не ела, не выходила на улицу.
Ежедневно к ней наведывалась внучка ее подружки с первого этажа Вера. Однажды Вера сказала, что бабушка хочет  видеть Ольгу Павловну и крепко взяв под локоть,  привела ее к подруге Катерине.
Услышав шум открывающейся двери Екатерина Ивановна поспешила из кухни на юркой инвалидной коляске. Она уже лет десять не могла передвигаться самостоятельно после перенесенного инсульта.
Вера накрыла стол к чаю и оставила подруг одних.

Долго из кухни доносились голоса - то приглушённые, то резкие, то  отрывочные сквозь слезы.  Подруги вспоминали, спорили, опять вспоминали... Катерина всеми своими силами стремилась привести Ольгу в чувство, вернуть к жизни. Так же, как  и десять лет назад, Ольга буквально заставила парализованную подругу бороться за жизнь ради своей овдовевшей с двумя детьми на руках  внучки.

На следующий день Ольга Павловна  достала и пересчитала оставшиеся после услуг "Ритуала" деньги, пожала озадаченно плечами и переложила их в повседневный кошелек.
Подходя к  поликлинике , она забеспокоилась - рабочий ли сегодня день? Не было видно  ни одного человека.

Она вспомнила, как несколько лет назад, когда заподозрила у себя симптомы сахарного диабета, пошла в свою, ведомственную когда-то поликлинику. У регистратуры были толпы народа, в надежде получить заветный талон к узкому специалисту и диагностику.
Она уже и сама к тому времени не до конца понимала принадлежность поликлиники.  Вроде бы здание в аренду сдали какой-то коммерческой медорганизации.
Потом, вроде бы, здание выкупили за ничтожно- малую сумму с условием, что по-прежнему будут принимать работников завода.
Одно она поняла тогда точно - здесь ей не рады. Здесь хотят лечить только за деньги. И не важно, что она, Ольга вместе с заводчанами строили для себя эту поликлинику, а оборудование закупал завод. Не важно, что она имеет  право получить медицинскую помощь по полису ОМС.

Ольга Павловна осторожно зашла в  вестибюль. Очевидно, что в здании был свежий ремонт и перепланировка. Окошек регистратуры нет. В центре вестибюля конторка с девушкой за компьютером, которая попросила предъявить полис ОМС.
  - Девушка, я за наличные к вам. Терапевт мне нужен, - растерянно произнесла Ольга Павловна, но полис подала.
Девушка поиграла пальцами по клавиатуре, всматриваясь в монитор:
  - Так...Ольга Павловна, вы у нас прикреплены в качестве ветерана производства, а потому мы не можем вас обслуживать за деньги, не положено. Нас оштрафуют. Талон к терапевту через неделю. Вас устроит?
  - Милая, мне врач сегодня нужен. Я не сплю два месяца. Мне лекарство выписать надо. Без рецепта не дают.
Девушка вскинула глаза и потупилась, произнося:
  - Вы подойдите к сто тридцатому кабинету и спросите, разрешит ли доктор вас записать. Я не могу без ее согласия.
Ольга Павловна послушно прошла по пустующему коридору и осторожно постучала в нужную дверь, а затем, вернувшись к девушке, утвердительно кивнула.

Терапевт, не вдаваясь в жалобы Ольги Павловны, выписала кучку направлений на обследование. Сверху положила бумажку с номером телефона:
  - Это телефон кол-центра. Звоните утром. Вас запишут и скажут время. Повторный прием к терапевту  так же через кол-центр. У вас есть ко мне вопросы?
  - Мне бы рецепт для сна. Мучаюсь я, сама не могу справиться настойками, - начала было Ольга Павловна, но терапевт ее тут же оборвала:
  - Какие настойки? О чем вы? И рецепт я не имею права выписать без обследования. Идите. Звоните утром.

Каждое утро Ольга Павловна послушно и терпеливо звонила в кол-цент, разложив на столе перед собой направления.
Каждый раз ей отвечали одно и тоже - талонов нет на ближайшие две недели. Запись будет открыта завтра, звоните.
Через два месяца ежедневных безрезультатных звонков Ольга Павловна отправилась выяснить, как же ей быть. Сдаваться она не собиралась. К тому же постепенно сон стал налаживаться после вечерних прогулок. Вроде и острая необходимость в лекарстве отпала, а всё же обследоваться хоть раз за столько лет ей бы хотелось. И хотелось, что бы врач заглянула в результаты обследования и рассказала бы, на что ей, Ольге Павловне обратить внимание. Старость старостью, а ей надо на своих ногах быть, да с ясной головой - ухаживать то за ней некому, случись что.

Так, размышляя, Ольга Павловна подошла к конторке с компьютером. На этот раз девушка была другая.
Не успев открыть рот, а только протягивая направления, Ольга Павловна получила  ответ:
  - Звоните в кол-центр. Ничем помочь не могу.
Задохнувшись от негодования, Ольга Павловна резко развернулась и пошла на второй этаж, -  небось кабинет заведующей на том же месте.

Заведующая молча выслушала Ольгу Павловну, развернулась к компьютеру и через минуту протянула распечатанные талоны:
  - Здесь указано время. Не опаздывайте.
Ольга Павловна присела в пустом коридоре в глубокое кожаное кресло и стала разглядывать талоны.
Почти все обследования - на сегодняшний день. Завтра сдать кровь в лаборатории. Послезавтра к терапевту.

Всё ещё недоумевая от происходящего, стала по очереди обходить нужные кабинеты, разглядывая таблички с трудночитаемыми именами и фамилиями. Натянуто-вежливо хозяева кабинетов быстро и четко делали свое дело и сразу выдавали заключения.
Пациентов по-прежнему Ольга Павловна не увидела.

Когда в назначенное время Ольга Павловна подошла к двери терапевта, на табличке была уже другая трудночитаемая фамилия и имя доктора.
Молодая смуглая девушка терапевт, не глядя на вошедшую пациентку, положила карту перед собой и, не открывая ее, потянулась к компьютеру. Она что то быстро набирала на клавиатуре, поглощённая этим занятием. Ольга Павловна вежливо выждала минут пять и, прокашлявшись, начала говорить о своих жалобах и о том, что ей нужны таблетки для сна, сама не справляется после перенесенного стресса.
Терапевт раздражённо проговорила скороговоркой:
  - Помолчите! Вы мешаете мне заполнять карту.
Минут через пятнадцать напряжённой работы, терапевт молча взяла из рук Ольги Павловны листы с обследованиями и, не глядя в них, вложила в карту:
  - У вас есть ко мне ещё вопросы?, - наконец посмотрела доктор на пациентку.
Ольга Павловна изумлённо смотрела в глубокие черные глаза доктора и спросила:
  - А с сахаром что мне делать?
  - С каким сахаром? , - не поняла доктор.
  - Так в анализах у меня глюкоза высокая и в моче есть, - ещё больше изумилась Ольга Павловна.
Терапевт быстро перелистала обследования, нашла нужный лист и ещё больше раздражаясь произнесла:
  - Здесь не только глюкоза, но и печеночные пробы не в порядке. Вам надо к специалисту.
  - Так дайте направление к специалисту тогда.
  - У нас нет специалистов. Вам надо в платную клинику.
  - Можно обследование на руки?
  - Не положено. Обследования должны быть в карте, иначе нас оштрафуют. В платной клинике вам сделают новые обследования. У нас оптимизация. За этим строго смотрят.
Ольга Павловна  встала с приставного стула и направилась из кабинета:
  - И поменьше нервничайте там...,- раздражённо добавила девушка терапевт в спину.

***
  - Как так то... Как же так...
Всё ещё всхлипывая, Ольга Павловна пересекла тенистый дворик поликлиники с могучими голубыми елями. Подошла к  дому и присела на скамейку против своего подъезда.
За отсвечивающим стеклом окна на первом этаже сидела Екатерина Ивановна и махала ей рукой.
Не хотелось никого видеть сейчас. И домой не хотелось идти.
  - Как же так все получилось? Строили, строили все - и завод отец строил, и они с Виктором поликлинику да дом строили. Жить собирались, жизни радоваться собирались...
А пришлось в этой жизни выживать унизительно...

На скамейку рядом с Ольгой Павловной осторожно присел седовласый спортивного телосложения мужчина.
Немного помолчав, он наконец решился заговорить:
  - Ольга Павловна, Вы наверно меня не помните. Я Лева из третьего подъезда. Мы с Васей вашим дружили. А потом, когда Васи уже не было, мы в Тель-Авив уехали. А в квартире нашей тетя осталась жить. Помните?
 
Да, Ольга Павловна помнила Леву. Узнать трудно его теперь, но вспоминали они с Виктором друга Васятки часто. Как тот сразу почти после смерти их сына женился на невестке несостоявшейся и увез ее  из страны.
  - А что Нина? Вместе приехали?, - отстраненным голосом задала вопрос Ольга Павловна.
 
  - Нет, - хрипло ответил Лева и закашлялся в кулак, часто моргая ресницами, - Нина с младшей дочерью погибла под бомбежкой. Вы ведь знаете, что у нас там?
 
Да, Ольга Павловна в курсе событий. Но так, что бы это коснулось ее близких когда-то знакомых, не могла и подумать.
Она неловко молчала.

  - Вот мы и решили вернуться, - продолжил Лева, - Старший с женой и внуком и мои ещё два сына. Тетя моя трёхкомнатную квартиру поменяла на однушку на первом этаже.
 
  - Да, я знаю. Выживать надо было в девяностые. Ее сократили тогда на заводе, а другой работы не было, - поспешно сказала Ольга Павловна.
 
  - Да нет, я ее не осуждаю. Время было трудное. Наоборот, я ей благодарен, что она в конце жизни переписала на меня квартиру. Только вот сейчас нам тесновато шесть человек в однушке, - Лева замолчал.
 
  - Лева, ты не стесняйся. Ты же хотел спросить, не пущу ли я к себе старшего с семьёй? Ведь так?,- Ольга Павловна положила свою ладонь на Левину руку, - А ты не стесняйся. Ты Васятке моему лучшим другом был. Как же я не пущу? Пусть живут. Я в маленькую комнатку перееду, мне и хватит.

Резвый мальчуган лет пяти подбежал к Леве и обняв за шею, вскарабкался на колени.
Следом за ним подошёл статный молодой человек с аккуратной прической.
  - Знакомьтесь, мой сын Денис, внук Левушка. Денис, а это Ольга Павловна, мама моего друга Василия, я рассказывал тебе про него.
 
Ольга Павловна подняла глаза на Дениса, их взгляды встретились.
Сердце перестало биться... Секунда. Две. Три. А потом с неистовой силой сердце заколотилось, словно хотело улететь прочь из грудной клетки.
На Ольгу Павловну смотрели глаза Васятки... Ее Васятки.

Денис приветливо  улыбнулся и схватив Левушку в охапку, увлек к третьему подъезду.
Ольга Павловна перевела вопросительный взгляд на Леву.

  - Вы догадались. Я понял. Да, Нина была беременна от Васи. Это ваши  внук и правнук.
 
  - Денис знает? Ты говорил ему?, - чуть слышно прошелестели губы Ольги Павловны.
 
  - Нет, Ольга Павловна, он не знает. Я много рассказывал ему о Василии, о вас, о нашей жизни, когда все было радужно и понятно. Мы с Ниной решили, что так будет лучше. Да и не собирались мы возвращаться.
 
  - Все так. Все правильно. Жизнь сама рассудила... Значит не зря докорпела до своих годков. На закате хоть кровинушками своими надышусь. А ты, Лева, не беспокойся. Не скажу я ему ничего. Пусть завтра и перебираются ко мне. Новоселье устроим.

Автор Марина Алексеева
07.06.2024.