Безвременье

 Хозяин, суровый небритый мужик лет пятидесяти, внезапно проснулся. Ему чудилось, что во тьме за частоколом его владения кто-то злобно ухмыляется, глядя на огонек в окошке его хаты. Откинув медвежью шкуру, служившую ему одеялом, он нашарил сапоги, вздохнул. Не страшился он крови и смерти, но его пугало одно- обострившимся во время войны чутьём он ощущал что-то неизвестное, что не заколоть штыком и не взять на мушку охотничьим ружьем. Хозяин тихо вышел из хаты, и всмотрелся в темный лес. Тяжёлые мысли были рядом - стоило растревожить себя. Он вздохнул, и вдруг увидел возле крыльца венок из лесных цветов. Затейливо сплетенный, он не был похож на те, что плела его маленькая Тоня. Он изумлённо разглядывал его, расправляя поникшие головки цветов и обнаружил красную шёлковую ленту. Она обвивала весь венок и холодила руки. Внезапно хозяин швырнул его прямо туда, в темнеющую дымку леса.
***
- Это оно виновато. Наше безвременье. Шли-шли и пришли. Помнишь, как раньше? То-то и оно. Не помнишь... Было время, оно бежало куда-то, и мы бежали за ним. А потом часы встали. Все. Герцог сказал - это горцы виноваты. Ты ушел за ним... Кровь чью-то лить...
- Старик, да знаю я, не напоминай. Ты объясни, что за знаки мне подают. Давеча венок нашел. Лента на нём красная была, я венок тот швырнул в лес. А дети и нашли. Моя Тоня ленту себе хотела взять, но я отобрал и в печь. А потом коза наша приходит с этой лентой. Я опять в печь. На утро просыпаюсь, весь забор лентой обвит. А Полкан молчал ночью, тишина была. Я не спал, слушал.
- А я говорю тебе, Безвременье, Хозяин. Тут уж коли часов нет, всякое бывает. Оно шевелиться там, во тьме, им сейчас раздолье, силам этим...
- Да толком скажи, старик! Что это? Я маленький был, а ты постарше...
Старик опустил голову на дощатый стол, Хозяину показалось, что он уснул.
"Проклятый пьяница! Зря угощал его- ничего не сказал", - огорчённо подумал он, но тут Старик прошептал: "Хозяин, найди часы. Работающие. Помнишь, как они выглядят? Спасенье это твоё. Твоё и детей твоих. Ленту сжигать бесполезно. За всеми они придут..."
- Кто придёт? Старик! - потряс его Хозяин, но тот уже провалился в сон.
***
"Сначала ленты, теперь пение" - хозяин затыкал паклей уши, не желая слышать манящий голос в ночи, который выманивал наружу- туда, в гиблую чащу леса. Он боялся. Ведь стоило ослабить бдительность, и дети просыпались,  и, если б не он, сидевший возле двери на посту, вышли бы, босыми ногами тихо прошли тропинкой за частоколом и исчезли в серой дымке.
"Старик - дурак! Чем могут часы остановить зло?" Наконец, он решился. Открыл шкатулку покойной жены, достал её наручные часы, попытался завести... Часы молчали. Не стучало в них механическое сердце, остановились они, как и все, когда наступило Безвременье. Растоптать бы их со злости! Да нельзя, дети смотрят.
Младшая - глазами матери. Хозяин сунул часы в карман.
В следующую ночь пение стало громче, будто кто-то осмелел и заглядывает в окна. Дети, как ни странно, спали крепко, и в какой-то момент хозяин услышал тихий шепот за дверью:
- Нет таких часов, которых Мы не остановим...
- Нет таких людей, которых мы не смогли бы забрать...
- Нет спасения никому... Твоя кровь и кровь твоих детей нужна нам для поддержания нашего бессмертия. Нам не нужно времени. Впереди нас бессмертие и позади, а ты всего лишь оболочка, шелуха, которая рассыпается под властью Великих..."
Хозяин прижал руку к груди от невыносимой боли в сердце, неведомый ранее ужас будто замораживал его изнутри. Он потерял сознание, а очнулся утром, весь в крови, за частоколом своего хутора.
 Детей у него больше не было. Он понял это, заглянув в опустевшую хату. Отчаянно выл Полкан, а поседевший Хозяин сжимал в руках ленту, которую нашел в кровати Тони.
Какие бы твари не жили там, в темноте этого безвременья, как бы они не хотели жить за счёт чужой крови, он не отдаст им своих детей. Хозяин отвязал пса, отыскал ружьё и пошёл в лес.