Ч. 4 Альфа Фокстрот 586

Предыдущая страница  http://proza.ru/2024/06/08/757

Примерно в 01.45 на траулере  «Мыс Сенявин» увидели в свете прожектора то появляющийся, то исчезающий в волнах оранжевый плот американцев Mark–12. Спустили моторный вельбот.

На нём пошли: механик Валерий Кухтин, старпом Валентин Сторчак, штурман Василий Евсеев, матросы Николай Муртазин, Валерий Матвеев, Николай Опанасенко, Николай Килебаев; а также один пассажир — переводчик Хальзев. Не нужно объяснять, насколько это было рискованно в такой шторм.
 
Они подошли к плоту и вытащили из него лейтенанта Гиббонса, старшин Болла, Мура и авиатехника Рейнольдса. Американцы не могли двигаться. Одиннадцать часов они сидели по пояс в ледяной воде.

Я вспомнил, что курсантом прочитал в томе «Нюрнбергского процесса», который был в библиотеке нашего училища, как гитлеровцы проводили эксперименты по выживанию в холодной воде над советскими военнопленными.

Изверги в медицинских халатах поверх эсэсовских мундиров погружали людей в ванну с холодной водой, фиксируя, когда человек умирает, какими способами можно оживлять извлечённых из воды людей.

Для гитлеровцев эти опыты имели практическое значение для выработки рекомендаций для своих подводников и лётчиков.

С самолёта передали капитану советского судна, что второй плот находится на расстоянии двух миль от первого.

Подполковник Джон Пауэрс, командир американского самолёта, передал координаты нахождения второго плота и улетел, поскольку топливо было уже на исходе.

Лётчики сделали всё, что могли: ночью, в шторм, они нашли плоты и навели на них советское судно.

Даже ничего не понимая в лётном деле, становится ясно, насколько это были рискованные полёты на малой высоте над океаном и рискованные посадки на островах Адак и Шемия.

Отправляя вельбот, капитан Александр Алексеевич Арбузов дал задание забрать людей с обоих плотов. Но когда с трудом вытаскивали из первого плота американцев, болтавшийся на волнах линь, который свисал с плота, намотался на винт вельбота.
 
Пришлось распутывать его, одновременно удерживая вельбот так, чтобы его не перевернуло волнами. Они справились с этой задачей. От первого ко второму плоту шли, преодолевая  огромные волны, сорок пять минут.
 
На плоту Mark- 7  примерно между 01.00 и 02.30 умерли старшина Бруннер, авиатехники Гарциа и Родригес. Остальные находились на грани жизни и смерти. Рэнди Родригес был самым молодым из умерших, ему недавно исполнилось девятнадцать лет.
В 2.30 моряки с траулера «Мыс Сенявин» перетащили с плота Mark–7  шестерых живых американцев, которые не могли ни говорить, ни шевелиться, и три мёртвых тела.

Когда вельбот подошёл к плоту, тот уже начал погружаться в воду.
Отверстие, через которое стравливался воздух, уже никто не мог закрывать. Едва успели снять американцев, как плот затонул.

Некоторые американские лётчики потом вспоминали, что на вельботе, кроме Сторчака и Кукушкина, были ещё три советских рыбака, но их имён мне не удалось найти.

Дело в том, что в советских публикациях нет никаких подробностей о том, кто непосредственно спасал американских лётчиков, а лётчики в своих воспоминаниях говорили, что они с трудом соображали, когда их вытаскивали из плотов.

В семибалльный шторм на вельботе заниматься спасением людей было смертельно опасным занятием, мужество и морская выучка советских рыбаков восхищают.

Когда подходили к траулеру, капитан Арбузов, находившийся на мостике, маневрировал судном так, чтобы вельбот не разбился о борт траулера.
 
Вельбот с людьми болтался вверх и вниз на шестиметровой высоте, пока рыбаки работали с канатами, свисавшими со шлюпбалок. Всех благополучно подняли на борт, но только два американца могли лишь слегка двигать руками, остальные вообще не шевелились.
 
Подъём на судно «Мыс Сенявин» вельбота с полумёртвыми и мёртвыми американцами был возможным только благодаря высочайшему мастерству капитана судна и его подчинённых. Арбузов доложил по радио в пароходство о завершении спасательной операции.

Из Москвы в Вашингтон  передали, что команда траулера «Мыс Сенявин» спасла десять человек из состава экипажа самолёта. Два человека погибли и трое умерли.

Из Вашингтона через американское посольство в Москве просили советское правительство дать задание судну «Мыс Сенявин» передать спасённых на корабль береговой охраны «Jarvis», где имелось всё необходимое для оказания медицинской помощи.

По словам посольства, «Jarvis» следовал в район поиска с максимальной скоростью. В Вашингтон не сообщили, есть ли врач на траулере, потому что в Москве и сами этого не знали.

Всех спасённых  поместили в медпункт, раздели, закутали в тёплые одеяла, дали горячий чай, хлеб, жидкую пищу и поместили в тёплую ванну. Каждого осмотрел судовой врач.
 
Потом их отправили спать и наблюдали за ними в течение суток. Маленький медицинский штат «Сенявина» во главе с врачом Сафроненко был очень опытным в лечении переохлаждения. Рыболовный флот работал в условиях крайнего севера, переохлаждение организма для рыбаков не было редкостью.

Самое тяжёлое состояние было у старшины Гэри Хеммера. У него поверхностная температура тела была 28 градусов Цельсия. Его держали в лазарете, и врач всю ночь старался с помощниками поддерживать в нём жизнь.
 
У остальных температура была от 28 до 31 градуса. Из советского Министерства иностранных дел сообщили в посольство, что положение спасённых, когда их доставили на траулер, очень тяжёлое, между жизнью и смертью.

Трюмы траулера были заполнены рыбой, судно нуждалось в ремонте. Траулер сидел в воде ниже ватерлинии.

Капитан Арбузов по радио объяснил начальству на берегу, что при штормовой погоде и ледовой обстановке он может идти только со скоростью 8 узлов.  Расчётное время прибытия в Петропавловск - ночью или рано утром 29 октября.

Потом Арбузов в беседе с корреспондентом ТАСС скажет, что он гордится подчинёнными, которые своими быстрыми, умелыми и мужественными действиями спасли десятерых американцев.

С их стороны это были и храбрость, и самопожертвование.

Сначала американцы обрадовались, что лётчиков спасло советское судно, а не северные корейцы. Не забудем, что шла холодная война, враждебность была с обеих сторон.

Лётчики насторожились, когда узнали, что судно идёт в советский порт.

Второй пилот, лейтенант Кэйлор, лежал в каюте, где по радио постоянно что-то резко говорили, около часов на переборке было освещение, люди входили и выходили.

Лётчик решил, что это дьявольский советский метод дезориентировать его перед допросом, о чём его инструктировали во время учёбы.

Потом до лейтенанта дошло, что его просто поместили в большую каюту с рыбаками, которые получали по радио команды выйти на вахту. Впоследствии он говорил, что чувствовал себя с этими людьми замечательно.

На второй день американцы, кроме лейтенанта Форшея, получившего сильный ушиб при приводнении, и старшины Хеммера, уже почувствовали себя лучше и смогли вставать и немного ходить по судовым помещениям.

Продолжение http://proza.ru/2024/06/13/830