Тропа - не выдуманные истории о войне

От залитой водой землянки вглубь леса уходила утоптанная тропа. Видно по ней ходили и бегали солдаты, сидящие в обороне на опушке леса. Вдоль тропы между деревьев образовался неширокий прогалок. При ударах немецких снарядов прогалок тропы заполнялся летящей землей и дымом. Снаряды с бешеной скоростью неслись и рвались над землей. Сверху падали срубленные осколками ветки, куски травянистого дерна и земли. Обстрел продолжался уже целый час. И вот сквозь взрывы и дым, сквозь вой и рёв и могучие удары снарядов о землю на тропе я увидел идущего во весь рост человека. Удар! Снова удар! Всё узкое пространство между деревьями заволокло пылью и дымом. Через некоторое время дым на тропе рассеялся и по ней совершенно не пригибаясь, медленным безразличным шагом двигался тот самый солдат. Сквозь дым и разрывы он медленно приближался к нам. Ему оставалось пройти метров двадцать, не больше. В этот миг перед нами блеснул разрыв и от могучих ударов вскинулась земля, всё заволокло дымом.

- Всё! Убило! – подумал я. Но вот дым рассеялся, начал заметно редеть и идущая фигура солдата всплыла и двигалась по тропе. Он шёл прямо на нас, не сгибаясь, не вздрагивая, не обращая внимания на взрывы. Он не видел летящих осколков и дыма, он смотрел на нас и шёл замедленным шагом. При таком бешенном обстреле человек должен бежать, падать вниз на землю, метаться по тропе. Человек не может поплевывать на всё, идти во весь рост, медленно переставляя ноги. От каждого удара всё живое на земле мгновенно сжималось. Человек дергался и бился в такт разрывом, распластавшись на земле. Человек мог вскочить на ноги, заметаться из стороны в сторону, шарахаться от встречных взрывов, бежать, куда глаза глядят. Так ходили и бегали под обстрелом все. А этот что? Ведения или галлюцинация? Я смотрю на тропу, по тропе бьют мощные взрывы, а там идёт живой человек. Я показываю рукой всем, кто лежит рядом со мной, Петру и солдатам. Я смотрел на тропу как завороженный, не веря своим глазам. Когда я показал на идущего все онемели от ужаса. В этот момент снова ударил тяжелый снаряд. И вдруг я увидел, что у солдата нет нижней челюсти. Нижняя челюсть и часть горла по самые ключицы были вырваны. Шинель была залита кровью и забрызгана землей.

Когда он делал вздох, кровь колотилась и пузырилась в разорванном горле. Он хрипел, засасывая её в грудь. На выдохе кровь пенилась и сбегала по открытой груди вниз. Страшные, нечеловеческие глаза полные отчаяния и смертной тоски смотрели на меня.

Он ищет санчасть, подумал я. Где она? – требовали его глаза. Он вышел из леса по тропе со стороны тыла и видно никого в лесу не нашел. Солдат с передовой. По его облику видно. Там в тылу, в конце тропы должны были стоять приемные пункты санрот. Весь полк ушел на высоту. Я показа ему рукой на тропу, постучал ладонью по уплотненной полосе земли и замахал в том направлении. Потом сообразив, что солдат не может говорить, но возможно слышит, громко сказал:

- Иди по этой тропинке и никуда не сворачивай! Пройдешь поляну и на опушке увидишь санчасть. Солдат посмотрел на меня потухшим взором, окинул лежащих перед ним на земле солдат и зашипел на нас кровью. Мне стало не по себе, стыдно и невыносимо за наше лежачее положение перед ним.

Слушая меня, он не шелохнулся, когда рядом и сзади у него за спиной разорвались снаряды.

Он повернулся на месте, посмотрел на тропу и медленно пошел в обратную сторону. Он отошел от нас всего несколько шагов и в это время впереди и сзади рванулась земля и поднялась на дыбы. А он прямой и несгибаемый принимая все земные и небесные удары на себя, продолжал, не меняя шага, идти. Его окутало дымом, заволокло самим взрывом, он совсем исчез из вида и потом опять появился на тропе. Вот несколько прямых ударов блеснули перед ним. Ну, всё! – мелькнуло у меня в голове. Погиб! Разорвало! Через некоторое время дым рассеялся, и его прямая фигура продолжала плыть над тропой. При взрывах его обдавало огнём, рвало полы шинели, волной было опрокинуло его, а он невозмутимо продолжал удаляться от нас. Он ни разу не дрогнул от близкого удара, как все живые, которые лежали за насыпью землянки.

Снова послышался набегающий сверху гул, потом он перешел в шипящий звук, на миг затих и прокатился эхом нескольких разрывов. Мы сжались, дёрнулись в судорогах: взрывы, комья земли, сучья деревьев и клубы дыма взметнулись над тропой и окутали нас. Одинокая фигура солдата пропала из вида.

«Ищет смерти»! – подумал я.

Боковым ветром дым отнесло в сторону. Мы смотрели туда, вдоль тропы. Землистая серая шинель снова всплыла и продолжала свой путь. Взрывы следовали один за другим, как бы обгоняя друг друга.


Все смотрели, не отрываясь вдоль тропы, со страхом ожидая увидеть пустое место. Вот сизый дым снова рассеется и землистый, теплый комок останется неподвижно лежать на дороге.

Мы видели бесчисленные дымящиеся трупы своих солдат. Видели тяжелораненых истекающих кровью. На глазах у нас разрывало на куски бегущего человека, но такое безразличие к жизни мы наблюдали первый раз. Мы смотрели на тропу, и он каждый раз появлялся на короткое время, как видение, выплывая из облаков. Но вот он исчез за поворотом и потом мы не узнали, дошёл он до санчасти или нет. В конце тропы он скрылся из вида.

АЛЕКСАНДР ШУМИЛИН "ВАНЬКА РОТНЫЙ"