119

Аришка и Юля открывали для себя Дубровск. Правда, не только они, все студенты так делали, но вот куда кого занесёт по дороге открытий, тут уж у всех по-разному.
Сначала занесло их в тир. Вот уж настрелялись. Аришка оказалась хорошим стрелком, ей пообещали значок и дали попробовать пистолет. Дали, а сами отвернулись.
Аришка повертела пистолет, приложила его так и сяк, наиболее правильной ей показалась позиция, когда рукоятку приставляешь под глаз – так и целиться удобней и… выстрелила. Рукоятка ей и влепила фингал. Так она познакомилась заодно с понятием «отдача».
Потом они открыли секцию дзюдо. И привлекли к новому открытию всю группу. В подвальном помещении, где проходили занятия, весь пол сплошь был устлан матами. В качестве разминки нужно было делать кувырки от одной стены до другой, не останавливаясь. Никогда бы Аришка не подумала, что это у неё получится, но получалось. Наверное, из-за того, что приходилось делать вместе со всеми. Всеобщая волна мобилизовывала скрытые ресурсы. Иначе никак не объяснишь.
Аришка думала, что быстро освоит все приёмы и как начнёт драться – себя защищать. Но это оказалось не так-то просто. Научилась только падать. По всей вероятности, очень хорошо научилась. Потому что тренер все приёмы показывал на Аришке. Рассказывая и объясняя теорию, он одновременно вытягивал руку и, не глядя, этой своей рукой нащупывал Аришкино плечо и тянул к себе. Раз – приём показан на практике, Аришка правильно валяется, кто понял, пробуйте, кто не понял, можно ещё показать, и опять рука тянется к Аришке.
А потом Аришка и Юля открыли крышу, вернее, вход на крышу общаги. Это Юля глазастая увидела металлическую простую лестницу, ведущую с пятого этажа к какому-то люку. Люк был железный, были скобы для навесного замка, самого же замка не была. Наверное, решили, что в нём нет особой нужды. Уж очень люк был тяжеленный и неподъёмный. Но сначала Юля, потом Аришка научились его поднимать. Так как руками во время поднятия люка нужно было держаться за лестницу, поднимать его приходилось головой. Такого давления голова не ощущала ещё ни на одной контрольной. Даже при воспоминании о нём, начиналась внутричерепная боль.
Из люка вначале попадали на чердак. Там жили голуби. А потом непосредственно на крышу. Вся группа вскоре полюбила там отдыхать. Можно и загорать, и играть, и гудрон жевать. Можно было залечь на краю в засаде и стрелять мелкими камешками вниз в приходивших к старшекурсницам женихов. Женихи эти стояли обычно на ступеньках или крылечке и скучали, так как девушки вечно заставляли себя ждать. Но тут засадный отряд на крыше начинал парней развлекать, как мог. Вначале парни не могли сообразить, откуда такая немилость, почему на них сыплются камешки и гудрон, но врождённый боевой дух вскоре приводил организм в боевую готовность, и они принимали бой. К тому времени, когда невесты, наконец, выходили, им приходилось парней иногда силой уводить с поля боя.
Потом Аришка всё дело испортила. Стояла она на краю крыши и смотрела в дальнюю даль. Одета она была в костюм для загара: белые дебелые советские трусы и лифчик в тон, наивно полагая, что с земли её костюм будет казаться купальным. И в тёмных Юлиных очках. И пока она любовалась дальними далями, её личностью заинтересовалась проходящая мимо завуч. Так заинтересовалась, что остановилась и стала пристально всматриваться в смутно знакомую фигуру. Но, белый купальный костюм, возможно, сбивал с толку. Завуч закричала, замахала руками и, наконец, отвлекла Аришку от созерцания далей.
Аришка тоже не сразу узнала завуча, она подумала, кому кричит и машет руками это смутно знакомая фигура, а потом поняла. В ту же секунду присела, скрываясь с завучевских глаз, и шёпотом сообщила Юле пренеприятнейшее известие. Они осторожно подползли к краю крыше и выглянули, интересуясь, куда повернёт завуч дальше. Завуч повернула в общагу. Срочно пришлось ретироваться.
В этот же вечер на люке повесили замок.