Уроки будды

«Иногда, а с возрастом, когда читать удается все меньше и меньше, охватывает горькое бессилие и отчаяние, что необъят-ное не обоймешь. Читая периодику, текучку, безграмотные руко-писи настырных графоманов и – в «обязательном чтении» - очень грамотных направителей культуры, пропускаешь истинно талант-ливое, близкое по духу и по работе в текущей литературе».
Эти слова Виктор Астафьев дал в предисловии к рассказу Натальи Сухановой «Делос» в журнале «Новый мир» №3 за 1988 год. Как правдиво сказал он о том, как «с возрастом, когда читать удается все меньше и меньше, охватывает горькое бессилие и от-чаяние, что «необъятное не обоймешь»! И еще о том, что «читая периодику, безграмотные рукописи настырных графоманов» и прочее, «пропускаешь истинно талантливое…» в литературе.
Как они, слова эти, говорят сегодня обо мне, работающем в газете и готовящемся, если Бог даст, разменять восьмой деся-ток жизни! О, сколько бы еще книг я прочитал, если бы…! Увы! «Необъятное не обоймешь».
Астафьев пишет, что он «с большим интересом, а порой и с наслаждением» читал рассказы Натальи Сухановой, а рассказ «Делос» назвал «тонким, человечным и суровым в своей неот-молимой святой простоте». Я тоже его прочитал: удивительный рассказ!
Однако сегодня я буду говорить о другом рассказе, и не Натальи Сухановой вовсе. И даже не русского писателя. Нет. Его написал известный японский писатель первой трети двадцатого века Акутагава Рюноскэ. И называется он «Паутинка». И читал его я в приложении к журналу «Литература в школе» за 2003 год. Рас-сказ маленький, если без иллюстраций, всего в одну журнальную страницу. И, с вашего позволения, дорогой читатель, его коротко перескажу.
Утром в раю Будда бродил по берегу пруда и вдруг в окне воды увидел все, что творилось на дне пруда в недрах преиспод-ней. Там кишело великое множество грешников. Среди них
305
Будда узнал страшного разбойника по имени Кандата, совершив-шего много злодеяний и однажды пощадившего маленького па-учка. И за то, что он пожалел паучка, Будда захотел, если воз-можно, спасти грешника из бездны ада.
На глаза Будде попался райский паучок с серебряной пау-тиной. Будда взял паутину в руку и опустил ее конец в воду. Пау-тинка достигла дна ада, где грешники терпели лютые мучения на Игольной горе и в Озере крови. Вдруг Кандата увидел спускаю-щуюся к нему серебряную нить и крепко, обеими руками ухва-тился за нее. Он решил ускользнуть из ада и, если повезет, и в рай попасть. Лезет Кандата по паутинке вверх. До рая ему надо было пройти много десятков тысяч ри (японская мера длины около че-тырех километров). Устал, остановился, отдохнул и опять лезет и, когда прошел больше полпути, кричит: «Спасен! Спасен!».
Вдруг случайно посмотрел вниз и…. О, Боже! Другие греш-ники без числа и счета облепили паутинку и ползут за ним. Он испугался, что паутина не выдержит такой тяжести и лопнет. И завопил во весь голос: «Эй вы, грешники! Это моя паутинка! Кто вам позволил забираться по ней? А ну, живо слезайте. Слезайте вниз!» В тот же миг паутинка с треском лопнула как раз там, где за нее цеплялся Кандата. Вертясь волчком, великий грешник вверх тормашками полетел в самую глубь ада. «В раю время бли-зилось к полудню»,- завершает рассказ писатель.
Последние десять лет работы учителем в школе я читал этот рассказ многим своим ученикам. Правда, не весь рассказ. Каким бы маленьким он ни был, автор разделил его на три части, и только в самой маленькой последней части говорится о том, почему Будда не дал грешнику выбраться из ада.
Вот этих слов я ученикам с первого раза не читал, стараясь дать им возможность самим ответить «почему». Они каждый по-своему, но почти все правильно отвечали на мой вопрос. И только в самом конце, обобщая все сказанное на уроке, я читал второй абзац из третьей части рассказа. Вот они, эти слова: «Сердце Кандаты не знало сострадания, он думал лишь о том, как бы самому спастись из преисподней, и за это был наказан по заслугам: снова ввергнут в пучину ада. Каким постыдным и жал-ким выглядело это зрелище в глазах Будды!» А вывод, по общему мнению моих учеников, был такой: не возжелай зла другим – и все тебе простится.
Много тому примеров в художественной литературе. Долго искать их не приходится. Их вполне достаточно в произве-дениях русских писателей, изучаемых в школе. Только надо обострить на них внимание учащихся.
Возьмем для примера легенду «О двух великих грешни-ках» из поэмы Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Каким бы большим грешником ни был человек, по Некрасову, и ему про-стятся грехи, если он накажет другого грешника.
Великий грешник Кудеяр решил покаяться: «совесть зло-дея осилила, шайку свою распустил». Живет в трущобе лесной и молит бога: «Грехи отпусти!», думая лишь о спасении души.
Ему «в молитвенном бдении некий угодник предстал» и го-ворит, что спишутся все его грехи, если он ножом, «что разбой-ничал» и «той же рукой», срубит дуб, под навесом которого он живет. Вот Кудеяр рубит дерево в «три обхвата кругом». А «годы идут – подвигается медленно дело вперед».
В один из дней появляется перед ним жестокий и страш-ный «пан Глуховский на борзом коне». Кудеяр ему «тайну свою рассказал»: спать, мол, не могу, мерещатся безвинно убитые. А тот говорит: «Сколько холопов гублю, мучу, пытаю и вешаю, а по-глядел бы, как сплю!».
Кудеяр «бросился к пану Глуховскому, нож ему в сердце вонзил!» И сразу «рухнуло древо громадное, эхо весь лес по-трясло». Это Бог простил ему грехи за то, что он убил другого грешника.
А убийца Раскольников Достоевского? Самому есть нечего, а последние копейки оставляет на подоконнике в комнате Мар-меладовых и потом еще из денег, присланных ему матерью, часть отдает Катерине Ивановне на поминки по Мармеладову. Может быть, за это ему и еще Соне Мармеладовой за то, что жертвовала собой, Бог простил все грехи.
Доктор Пирогов из рассказа А. И. Куприна «Чудесный док-тор» помогает семье случайного знакомого. Сам лечит их дочь, дает им денег, и деньги эти спасают целое семейство от голодной смерти.
Да, примеров милосердия, проявления сочувствия и со-страдания много в русской литературе. Вспомните Наташу Ро-стову из романа Л. Толстого «Война и мир». Перед вступлением французов в Москву по ее категоричному требованию сбрасы-вают с повозок семейное добро и грузят раненых.
А молодая учительница из рассказа В. Распутина «Уроки французского»? Лидия Михайловна, видя, что ученик ее голо-дает, собрала и послала ему посылку, будто из деревни от ма-тери. Потом она играла с ним в «чику», что делать категорически запрещается педагогу, и специально проигрывала, чтобы за вы-игранные копейки он мог покупать себе бутылку молока.
Можно привести десятки, сотни и тысячи примеров из ли-тературы да из жизни тоже, которых однозначно можно назвать уроками Будды.
В старом учебнике русского языка для старших классов национальных школ РСФСР было небольшое стихотворение Людмилы Татьяничевой. Называлось оно «Что ты сделал хоро-шего» и дано было в учебнике как упражнение. Я так часто оста-навливал внимание учащихся на нем, что сам выучил его наизусть. Привожу его полностью, как запомнил:
Достается недешево
Счастье трудных дорог.
Что ты сделал хорошего?
Чем ты людям помог?
Этой мерой измерятся
Все земные труды.
Может, вырастил деревце
На земле Кулунды?
Может, строишь ракету?
Гидростанцию?
Дом?
Согреваешь планету
Плавок мирным теплом?
Иль под снежной порошей
Жизнь спасаешь кому?
Делать людям хорошее –
Хорошеть самому.
Стихотворение написано в 60-е годы ушедшего века, и по-тому, наверное, спрашивается в нем, строили ли мы ракеты, гид-ростанции и доменные печи. Работаем ли спасателями. В те годы все это называлось романтикой. Тогда у нас были другие челове-ческие ценности. А вот дом построить, вырастить сына и поса-дить дерево, как говорят у нас в горах, мы просто обязаны. И во-все необязательно для этого ездить в Алтайское село Кулунда. Для всякого добра есть место рядом с тобой.
Сейчас у нас, может быть, другие человеческие ценности, хотя с этим я в глубине души не согласен. Но мы обязаны помнить одно: если ты не можешь «делать людям хорошее», хотя бы не делай им плохого. Вот в чем вопрос!
2017 г.