Предисловие

На охоту я начал ходить с юных лет со старой двустволкой  шестнадцатого калибра. Это было отцовское ружье. Один его ствол был вздутым, и нельзя было стрелять из него пулей. Отец всегда держал дома несколько пачек дымного пороха, а дробь я отливал сам из свинца забракованного автомобильного аккумулятора. Пыжей никаких, ни бумажных, ни картонных, не было. Вместо них мы заталкивали в патрон кусок газеты. Заряженные бумажные и пластмассовые патроны появились у меня сравнительно недавно, когда зверя и дичи в горах наших почти не осталось.
В охотничье общество вступил в 1974 году после того, как мой младший брат Магомед привез мне из Москвы двуствольное ружье двадцатого калибра, подаренное ему его другом и учителем Эриком Андреевичем Агеевым, известным в бойцовских кругах тренером по единоборствам.
Потом другой мой брат, Саид, подарил мне двустволку двенадцатого калибра с вертикальным расположением стволов. Вот с этим ружьем я и охотился до 66 лет, пока жил в горах в родном ауле.
Первую настоящую охотничью собаку привез мне из Южно-Сухокумска мой сосед и друг, и тоже охотник Асадулла. Это был восьмимесячный кобель русской гончей породы. Мы назвали его Пиратом. Никто его охоте не учил. Но такая талантливая и умная была псина! 
Оказывается, мои друзья-товарищи по охоте читают в газете мои рассказы о жизни (в одной из республиканских газет у меня была своя полоса «Жизнь») и спрашивают меня, почему это я ничего не пишу о приключениях на охоте.  «Ведь и охота жизнь», - упрекают они меня. Может быть, потому собрался я восполнить этот пробел в моем творчестве несколькими  рассказами охотника.
Не подумайте, пожалуйста, что собираюсь писать записки охотника, подражая И.С.Тургеневу. Что вы? Куда мне до Тургенева? В своих «Записках охотника» великий русский писатель  ставил серьезные вопросы целого народа, касающиеся отмены крепостного права. Я же буду писать маленькие легкие рассказы из жизни диких зверей и птиц. Расскажу о некоторых друзьях-охотниках и  о том, о чем они говорят на охотничьих привалах. Конечно же, расскажу о наших охотничьих собаках и их привычках. Для сравнения приведу примеры из художественной литературы. И основной целью моих «Записок охотника» является не советы охотникам давать, как добывать охотничьи трофеи, а призывать их охранять природу.
Слова «охота», «охотиться» некоторые читатели мои могут понять как «убийство» и «убивать». Не спешите, пожалуйста, давать поспешную оценку чужим словам и действиям, ибо охотники в моих рассказах вовсе не враги дикой природы, а ее друзья. И охотятся они не ради добычи, и охота для них, скорее всего, один из способов  активного отдыха.
Честно говоря, за целый охотничий сезон я добывал всего лишь двух-трех зайцев, одну-две куропатки. И за всю мою охотничью практику добыл одного кабана, одного волка и двух шакалов. Чуть было не забыл: еще одного вальдшнепа и одну перепелку.
Помню я, как один старый охотник из села Калкни Идрисов Юсуп говорил мне такие слова: «Я хожу с вами на охоту, Мурад, чтобы слушать голос  твоего Пирата, когда он на загоне  ходит за зверем. Его лай для меня - самая приятная музыка на свете. И еще я хожу с вами затем, чтобы слышать на привале ваши байки. Добудем мы на охоте косого или нет, меня вовсе не интересует. Я хожу на охоту,  наевшись хинкала с сушеным бараньим курдюком, и не нужны мне пропитанные дымом костров шашлыки из зайчатины».