Отмщение 2

Марина Максимовна все никак не могла решиться претворить свой план в жизнь. Но когда заметила, что из гардероба в прихожей исчезла новенькая Сонина шубка, скрепя сердце решила действовать.

Очередная суббота началась, как и многие до нее, Марик засобирался на дачу отдохнуть от трудов тяжких. Они с Соней негромко переговаривались в своей комнате, иногда проскакивали обиженные интонации и успокаивающее воркование. Очевидно, молодую супругу все же начинало тяготить постоянное отсутствие мужа.

Да и информация, полученная от тетки, видимо, тоже отложилась в мозгу и заставляла сомневаться в порядочности супруга
Марина Марковна ждала. Технический аспект ее не особо волновал, все нужные манипуляции она могла проделать с закрытыми глазами, но сердце щемило от ощущения неправильности.

Однако думы о судьбе племянницы перевешивали, боль в сердце заглушал голос разума.

Когда Марк уехал, Соня уселась на кухне с ноутбуком и какими-то бумагами.

«Взяла домой частный заказ», – поняла женщина.

Сделав обычною уборку и немного побродив по квартире, тетка решила, что пора выдвигаться.

Глянув на племянницу и убедив себя, что все делает правильно, сказав, что сходит пройтись перед сном, Марина Марковна вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Дорога к поселку была ровной, женщина добралась быстро. Машину оставила у местного магазинчика, камер там отродясь не бывало, посетителей немного, все нужное предпочитали привозить из города, так что женщина не волновалась, что кто-то вспомнит, что видел в поселке ее машину.

Двигаясь по дороге к участку, женщина хвалила себя за удачно выбранное время, все немногочисленные дачники как раз сидели на своих кухнях, разговаривали и выпивали, отдыхали после трудов на свежем воздухе, на проходящих мимо пешеходов никто не обращал внимания. Основной сезон закончился, в поселке было немноголюдно, гостей никто не высматривал.

Марина без приключений добралась до своего домика. Свет в окнах не горел, хотя уже смеркалось. Она еще раз порадовалась своей удаче, видимо, Марк уже набрался как следует и спит на широком старом диване недалеко от печки.

Сильных холодов еще не было, но ночью уже подмораживало, и если оставались с ночевкой, обычно топили. Вот и сейчас из трубы вился дымок.

Марина потянула дверь, та скрипнула, приоткрылась. Тихонько войдя в темную прихожую, женщина по памяти направилась в небольшой закуток между кухней и комнатой, где стояла кирпичная, обмазанная глиной, беленая печь.

Марк спал, его громкое сопение было хорошо слышно с того места, где застыла женщина. Она приоткрыла дверцу печи и подбросила большое полено — пусть горит подольше. Затем потянулась рукой вверх, нащупала металлическую пластину и задвинула внутрь. Звук вышел довольно громким, и Марина Марковна испугалась, что зять проснется.

Что будет, если он не проснется, она предпочитала не думать…
— Что-то Марика долго нет, — беспокоилась Соня, расхаживая по квартире и поминутно бросая взгляд на телефон в надежде, что муж позвонит и как-то объяснит задержку.— Ему завтра на работу вставать, а он не едет и не звонит.

— Попробуй сама ему позвонить, — Марина Марковна старалась точно отмерять степень озабоченности в голосе, чтобы не сорваться на истерику.

Последние сутки дались ей с трудом. Она несколько раз порывалась мчаться на дачу и исправлять сделанное, но в последний момент останавливала себя.

«Надо помнить о благополучии Сони, я несу за нее ответственность перед сестрой. Раз уж не смогла предотвратить этот брак, так имей силы довести дело до конца и все исправить!» – говорила она себе.

— Я звонила, — с тоской протянула племянница, — я много раз звонила. Он не берет трубку. Давай съездим на дачу, теть Марин?

Марина Марковна примерно представляла картину, которая представится их взору, вздумай они явиться на дачу. Она не хотела подвергать племянницу такому испытанию, но и сил терпеть неизвестность у нее тоже больше не было.

— Я съезжу сама, а ты будь дома, вдруг Марк позвонит или приедет,— решила тетка.

По дороге женщина морально готовила себя к тому, что увидит. Предстоящее ужасало, но казалось каким-то далеким и нереальным. Она понимала, что все изменится, когда она увидит его и до конца осознает, что сделала. Марина Марковна надеялась, что у нее хватит сил это пережить.

Подъезжая к дому, она увидела небольшую толпу, состоящую из нескольких соседей, людей в форме и пары бродячих собак. В отдалении стояли машины специальных служб.

— Ах, вот и ты, Мариночка! — к ней пробирался сосед, старик Николаич. — Какое горе, Мариночка, какое горе!

Женщина почувствовала, что все вокруг поплыло, и оперлась на руку соседа.

— Что тут такое, Николаич?

— Да как же, парень-то ваш, Сонькин супружник, угорел! Я его вчера видел, он уже на ногах еле держался, а сегодня смотрю, он утром не вышел и в обед не показался, вечер уж, а света не зажигает, ну я и вошел…

***

Прощание было тяжелым. Соня еле стояла на ногах, что-то шептала, едва шевеля губами, смотрела на мужа, не отводя взгляда. Когда рабочие принялись закапывать, она изловчилась вырваться из рук тетки и кинулась к яме. Только благодаря проворству местных рабочих, видимо, насмотревшихся подобных сцен, Соню удалось остановить.

Все последующие дни она практически не покидала своей комнаты, отказывалась от еды, подолгу разговаривала с портретом Марка.

Марина Марковна старалась держать себя в руках. Но глядя, как чахнет и угасает любимая племянница, не могла отделаться от мысли, что она взяла на себя слишком много.

Женщина принесла из церкви небольшую икону, поставила ее на кухне и каждый вечер зажигала свечу. Все чаще ее взгляд выискивал в окне золоченые купола с крестами на маковках.

Однажды утром, когда Соню долго тошнило в туалете, женщина едва не лишилась рассудка, племянница оказалась беременной, на этот раз точно.

Осознав свое положение, Соня погрузилась в себя еще больше. Марина решилась показать племянницу специалистам. Та согласилась без всяких эмоций и вопросов, она просто делала, что ей велела тетка.

Положение осложнялось беременностью пациентки, и Соню положили в сохранение. Навещая племянницу, Марина замечала, что ей становится лучше, и радовалась, что все потихоньку возвращается на круги своя.

После выписки Соня вышла на работу. Беременность, несмотря на стресс, протекала нормально, женщина казалась спокойной и даже умиротворенной. Пока Сони не было дома, Марина убрала из бывшей супружеской комнаты все напоминания о Марке.

Соня как будто этого не заметила.

Марина Марковна завела привычку молиться по вечерам у своей иконки, по выходным ходила в церковь. Несколько раз брала и Соню.

Однажды вечером женщина, как всегда, разговорила с ликом, благодаря за чудесное исцеление племянницы.

— Спасибо тебе, отец небесный, — кланялась женщина. — Не отвернулся, не оставил! Знаю, что грех тяжкий у меня на душе, но не могла я больше все это терпеть. Совета спросить было не у кого, и помочь мне было не кому. До конца жизни буду каяться, что такой грех на душу взяла. Парня молодого загубила. Я ведь вернуться хотела, обратно заслонку открыть, но как подумала о Сонечке… Я ведь раньше ее уйду, а ей бы с ним пришлось еще долго маяться.

За спиной у Марины послышался грохот. Женщина обернулась — на полу лежала Соня. Видимо, племянница, вернувшись с работы, застала тетку за молитвой и решила ей не мешать, а потом услышала ее слова и все поняла…

— Уйди, теть Марин, я видеть тебя не могу… – безжизненно прошелестела Соня, сидя на полу.

— Сонечка, детка, родная моя… — причитала Марина. – Ну прости ты меня! Я за тебя боялась! Я ведь матери твоей слово дала, что буду заботиться о тебе, как о собственной дочери!

Соня поднялась и побрела в спальню, рухнула на постель, не раздеваясь.

Срок подходил к концу, и тетка волновалась, как бы все не началось раньше намеченного от таких переживаний. Она устроилась на стуле у двери племянницы и прислушивалась к звукам, доносящимся из-за двери.

Когда через время племянница заснула, Марина вышла на кухню. Она не спала толком уже несколько месяцев, а завтра предстоял самый трудный разговор в ее жизни. Женщина достала шкатулку с пилюлями и приняла сразу две, перед сложным разговором нужно хорошо отдохнуть.

Когда Марина проснулась, за окном собирались сумерки. Сначала женщина решила, что заснула буквально на полчаса, но потом сухой рот и полный мочевой пузырь сообщили ей, что она спала почти сутки.

Кое-как на непослушных ногах выбравшись на кухню, она заметила на столе листок. Прошла по квартире, расхаживаясь, осторожно заглянула в спальню племянницы. Комната была пуста.

Плохо соображая после снотворного и отупев от долгого сна, Марина прикидывала, куда могла пойти молодая беременная женщина на ночь глядя. Так ничего и не придумав, отправилась на кухню выпить чаю и подумать еще. На глаза снова попался листок.

Женщина буквально скатывалась по лестнице, цепляясь носками ботинок и по инерции перелетая через две ступеньки. Пока она, прихрамывая, мчалась к машине, на странную женщину обернулась пара подростков, куривших у подъезда. Раздался гогот.

Марина представляла, что они увидели: всклокоченные волосы, куртка, накинутая прямо на домашний халат, ботинки…

Упав на водительское кресло, она вдруг подумала, что не сможет вести машину, в голове все еще стоял туман, но выбора не было. Записка Сони не допускала разночтений, племянница обиралась уйти вслед за мужем и забрать с собой малыша. Способ выбрала тот же, что тетка избрала для ее любимого Марика.

Короткая и прямая дорога показалась Марине бесконечно долгой и извилистой, машину периодически бросало в стороны, женщина приходила в себя слишком медленно. К счастью, в это время по дачному поселку никто не ездил, а бродячие собаки старались убраться с дороги, едва увидев далекий свет фар.

Густой черный дым женщина заметила не сразу, скорее почувствовала запах. Уже повернув на нужную улицу, заметила огонь. Это была ее дача.

Когда Марина Марковна подъехала ближе к дому, там уже топтались немногочисленные соседи, в воздухе отчетливо пахло горящим деревом и какой-то химией, вдалеке раздались сирены.

Не слушая соседей, вырвавшись из цепких рук Николаича, который что-то пытался ей втолковать, притискивая к забору, женщина кинулась в дом. Зовя Соню и вытирая слезящиеся глаза, она заметалась по небольшому помещению.

Из-за дыма было тяжело дышать, легкий шелковый платочек, который нашелся в кармане куртки, помог мало, Марина кашляла и ловила ртом воздух.

Пламя давало достаточно света, но густой дым не позволял как следует разглядеть предметы. Марине показалось, что она увидела Соню на диване, но это были смятые одеяла. Тогда женщина обернулась и заметила что-то крупное, привалившееся к стене в углу.

— Сонечка, детка, — позвала женщина.

Она быстро двинулась в сторону угла, но ноги зацепились за тканый коврик на полу, Марина Марковна потеряла равновесие и свалилась на пол, в глазах поплыло.

Она еще слышала, как у самых стен дома кто-то закричал, что в доме человек, и на крыльце затопали люди.

В следующий момент обвалилась крыша.

Соня сидела в кресле на кухне Николаича. Она пила чай и покачивалась, обхватив рукой большой округлый живот. Молодая женщина видела, как приехала тетка, как побежала в дом, и как старик пытался ее остановить. На ее лице не дрогнул ни один мускул.

Пока писала тетке записку и ехала на дачу в такси, женщина была полна решимости уйти вслед за мужем. Она была уверена, что здесь ее ничего не держит, любимого больше нет, единственная родная душа, тетка, ее предала, забрав самое дорогое.

Приехав в дом, Соня обнаружила, что электричества нет, такое иногда случалось, нашла на щитке свечу и зажгла ее. В доме было холодно, но женщина на это не обратила особого внимания. Она нашла щепки для растопки, зажгла огонь, подкинула дров. Заслонка была плотно закрыта.

Женщина принесла свечу в комнату и улеглась на диван, рассчитывая побыстрее заснуть.

Но сон не шел. Соня лежала, вспоминая их с Марком знакомство и первые дни после свадьбы, совместные прогулки и все хорошее, что случилось с ними за недолгий брак. Она инстинктивно обнимала руками живот.

Потом ей пришла в голову мысль о ребенке и о том, что она не имеет права лишать его жизни. Чем она будет лучше своей тетки? Женщина резко поднялась, голова у нее закружилась. Падая обратно на диван, случайно толкнула табуретку, на которой стояла свеча.

Очнулась Соня довольно быстро, но было поздно, женщина где шагом, где ползком поспешила выбраться из дома.

На улице уже стемнело, никого не было видно. Слабый свет мелькал только в окнах старика Николаича, который жил на даче до самой зимы. Когда Соня постучала в его дверь, огонь уже было видно с улицы.

***

Мальчика, появившегося в срок, Соня назвала Марком. Участок и теткину квартиру она продала. Часть денег ушла на покрытие долгов Марка, на остальное женщина купила небольшую уютную двушку поближе к свекрам.

Те очень любили внука, похожего на отца, и много помогали Соне. Когда Соня приходила к родителям, то цветов для тетки она не приносила.