Депрессия

   Войдя в учительскую, Евгения Ивановна заметила, как уныло-задумчиво сидел перед компьютером Алексей Сергеевич, подперев щеку рукой и тоскливо глядя в монитор. На белоснежном экране упрямо застыли какие-то таблицы, графики, статистика и черт его знает, что ещё.
   Было начало лета, период отчётности в школе перед отпуском. Самое скучное время в работе школьных учителей. Почти все, за небольшим исключением, считали заполнение отчётных документов бесполезной тратой времени, пустой формальностью, так как все отчётные данные можно было легко найти в электронном журнале, или, как его сокращённо называли и учителя, и ученики, в элжуре.
   Алексей Сергеевич работал в школе совсем недавно, всего третий год, и с трудом приспосабливался к бюрократической части работы школьных учителей. Формулировки отчётных документов, такие, как "Успеваемость в процентах", "Качество знаний в процентах", "Часы по УП", "Задолженности и пути их ликвидации" и многие другие, приводили его в сначала в благоговейный трепет своей смысловой непостижимостью, а потом в неизбежное, непреодолимое отчаяние. Учителем он был, конечно, добросовестным, но его добросовестность проявлялась в другом: подготовку к урокам и интересное их проведение - вот что он считал основой учительской профессии.
  "Настоящий учитель должен быть яркой индивидуальностью!.. - постоянно звучали у него в голове слова его институтских профессоров. - Только тогда детям будет интересно и у него на уроках, и с ним самим!.. Только тогда они не будут скучать и испытывать отвращение к учёбе!.. Каждый учитель обязан быть интересен, обязан быть личностью!.. А для этого обязан над собой работать, постоянно развиваться, изучать новое!.." А у него, Алексея Сергеевича, после заполнения всяких там элжуров, отчётностей, отупляющего перенесения информации из одних таблиц-графиков в другие, постоянного переделывания ктп и рабочих программ не оставалось уже ни сил, ни времени на полноценную подготовку к урокам. Не говоря уж о саморазвитии. И да, он всё чаще и чаще замечал скучающие лица учеников. Его, Алексея Сергеевича, индивидуальность горячо бунтовала против всей этой виртуальной бюрократии. Порой от злости ему хотелось запустить чем-нибудь тяжёлым в экран. Какая память останется о нём у его учеников?!.. Как об ещё одном винтикообразном рядовом сотруднике школы?.. Да, да, не учителе, а именно сотруднике школы!.. Который ведёт уроки так себе, ни шатко ни валко, а основное своё внимание уделяет всякой бюрократической дребедени... Н-да... яркая индивидуальность!.. Господи, а ведь сколько интересных творческих идей, сколько планов у него было, когда он только пришёл в школу!.. И где они теперь? Теперь в голове одни только графики да отчётности. Вся его индивидуальность скоро превратится в один сплошной график, в одно сплошное ктп!.. От этих мыслей ему становилось жутко. И вот он снова, этот момент неимоверной скучищи и бессмысленного времяпотеряния.
   Все эти мысли и чувства Евгения Ивановна прочла на лице и в позе Алексея Сергеевича опытным взглядом не первый год работающего в школе педагога. Прочла в считанные секунды. И дело было не только в её многолетнем опыте, но ещё и в том, что все эти самые мысли и чувства она так же, как он, в своё время, когда тоже начинала, передумала и перечувствовала, сидя вот так же перед бесконечными таблицами и графиками. И так же испытывала непреодолимое отчаяние от неизбежности вникать в то, во что вникать было совершенно не интересно. Но с годами Евгения Ивановна приобрела опыт и сноровку в быстром заполнении всех этих графиков, таблиц и прочей бюрократической обузы и даже заставила себя свято уверовать в жизненную необходимость отчётности. Ну а как же! Завучей тоже понять можно: им, конечно, проще всю информацию получить непосредственно от учителей и потом быстренько свести все данные в одну большую таблицу. Эта вера вместе с обретенным опытом придала ей внутренней силы и чувство превосходства над молодыми, зелёными, неопытными. Но в то же время ей безумно захотелось их опекать, делиться с ними своим опытом и профессиональной мудростью, дабы избавить бедных молодых специалистов от профессионального страха и не дать развиться жутким комплексам, которые ей самой в своё время ох как много крови попортили!
   Вот и сейчас она подходит к Алексею Сергеевичу и, заглядывая через его плечо на экран, сочувственно интересуется:
   - Отчёт заполняете?
И, не дожидаясь ответа, утешительно произносит:
   - Ну, это ещё ничего! Сделаете. Тут не трудно. А вот директор в вайбере написала, что надо ещё данные из элжура в дневник. ру перенести, это да-а-а!..
   Алексей Сергеевич хмуро обернулся к ней:
   - Чего? Куда ещё чего перенести?
   - Данные за последнюю четверть и за год, говорю, перенести из нашего электронного журнала в другой - дневник. ру!..
   Взгляд Алексея Сергеевича при этих словах стал ещё более угрюмым и тоскливым.
   - А как это сделать? -  уныло спросил он.
Евгения Ивановна, обрадовавшись возможности снова показать свою компетентность, а заодно и помочь молодому коллеге, тут же с воодушевлением принялась объяснять:
   - Это очень просто! Выходите в интернет, забиваете в поисковик: дневник. ру. Входите. Пишете логин и пароль...
   - Я не помню своего пароля в дневнике, я давно туда не заходил, - мрачно прервал её Алексей Сергеевич: её энтузиазм прямо-таки давил на него.
   - Ну-у-у... - ненадолго растерялась Евгения Ивановна. - Узнай у программиста. Если не помнишь, его, наверное, можно поменять, создать новый... Ну вот, значит, забиваешь логин и пароль, потом входишь. Только входить надо через госуслуги. Там тебе два окошка высветятся, ты кликаешь на окошко "Войти через госуслуги", понял?.. Ну вот. Потом тебе на телефон... надо обязательно при себе иметь телефон... это вот не хорошо, такая зависимость от телефона!.. так вот, тебе на телефон придёт смс с пин-кодом, который тебе надо будет ввести... Да, там ещё вылезет окошко с областями... Тебе надо будет на свою область кликнуть. Не забудь!..
   Воодушевляясь всё больше от сознания своего сиюминутного превосходства над Алексеем Сергеевичем, сознания своей сиюминутной компетентности, Евгения Ивановна сама не заметила, как перешла с ним на "ты". Неожиданно поток этого воодушевления был прерван, как громом среди ясного неба, слабым возгласом Алексея Сергеевича, склонившегося всем корпусом к столу, подобно тому, как цветок под сильными порывами ветра гнётся к земле:
   - От этих ваших слов на меня такая депрессия накатывает!
И, склонившись ещё ниже, он мученически застонал. Евгения Ивановна так и застыла с раскрытым ртом, умолкнув на полуслове. Это было так неожиданно! И главное - обидно! За что он её так?!.. Ведь она же просто помочь хотела и только!.. Ну, что ж... Ладно... Раз её помощь не нужна, пожалуйста!.. Пусть всё сам вспоминает!.. И делает... Просто хотела помочь! А он: депрессия!..  Подумаешь, неженка какой!.. А что делать, если школа со следующего года на дневник. ру переходит и, видимо, там, в дневнике, нужно сохранить старую базу данных?!.. Она, что ли, в этом виновата?!.. Ведь просто помочь хотела!.. Кажется, состояние этого Алексея Сергеевича  - депрессия - начало передаваться и ей. "От этих ваших слов на меня такая депрессия накатывает!" Подумать только! Какая чудовищная неспособность просто принять помощь! Вспомнились ей слова одной начинающей поэтессы: "Человек человеку боль". Да уж! Ты к человеку с добром, а он... Депрессия, видите ли, у него!..
   Пока все эти мысли в считанные секунды проносились в голове Евгении Ивановны, она изображала перед угнетённым Алексеем Сергеевичем фальшивое понимание, деланно улыбаясь и наигранно повторяя:
   - Ах, да, да.. Конечно!..
  И вдруг до неё дошло, что она и правда понимает. Понимает, что её на самом деле так расстроило. Не неблагодарность этого мальчишки, нет! Кстати, сколько ему? Двадцать пять? Двадцать семь? Или около того? Нет, по-настоящему её расстроило другое: она упивалась своим превосходством над молодым коллегой и смутно догадывалась, что и Алексей Сергеевич это тоже понял. Как бы внутренне поймал её с поличным, сорвал маску, за которой она прятала это своё упоение, желание показать себя лучше него.
  - Да, да, конечно, - ещё раз повторила она автоматически. - Извините! - и вышла из учительской.
   Когда спустя час Евгения Ивановна шла домой, она почувствовала, что уже почти совсем успокоилась, и обида, кажется, почти прошла.
   А на следующий день она сидела в учительской за компьютером, на том самом месте, где накануне сидел Алексей Сергеевич, и покорно переносила данные из элжура в дневник. ру.
   В учительскую заглянула за каким-то делом молоденькая учительница, пронеслась мимо Евгении Ивановны, бросила взгляд на монитор, на секунду застыла рядом. Вникнув в то, что делала Евгения Ивановна, сморщила брезгливо носик и обречённо выдохнула:
   - Ффу-у!.. Какая монотонная работа!..
   - Да, - согласилась Евгения Ивановна, чувствуя, как в глубине души невольно восхищается протестными настроениями молодёжи против наверное ненужной и бесполезной работы. Снова вспомнила, как и сама когда-то давно проходила через такие же настроения. А заодно припомнила, как эти бунтарские настроения ни к чему, кроме внутреннего ада, её в результате не привели. Может, отчасти поэтому она и попыталась накануне, как смогла, помочь Алексею Сергеевичу. Именно для того,чтобы избавить того от его собственного душевного диссонанса, собственного ада! А он ни черта не понял. Ну и пусть! Значит, человеку надо. Надо пройти через свой личный ад, чтобы потом, приспособившись и приняв неизбежное, попасть наконец-то в рай, где хватит места для всех. Потому что это будет рай слияния с системой, с коллективом. Потому что он в конце концов станет частью целого, не только внешне, но и внутренне. Но.. К этому надо ещё прийти. Через депрессию, через внутренний бунт. "Мне хочется развивать в себе творческую личность, а не этим заниматься!.." - вспомнились Евгении Ивановне слова молодого коллеги. Глас вопиющего в пустыне... Ну что ж, творческая личность - это здорово! Пусть попробует... Он - молодец, что стремится к этому. Система, конечно, запросто может уничтожить это стремление и приспособить к себе. Но почему-то упорно хотелось верить, что сохранить и развить в себе личность можно даже в системе. Главное, наверное, - не воспринимать себя, эту свою индивидуальность, слишком всерьёз.
     Когда она сама только пришла работать в школу, ей, как молодому специалисту, дали не самые лучшие классы. Один был даже очень трудный: постоянно срывали уроки или тянули время. На её вопрос, почему они это делают, неизменно отвечали, что им на уроке скучно. Тогда она, смело отложив в сторону все программы и ктп, с энтузиазмом, свойственным молодости, принялась за составление собственных планов уроков, подбирала захватывающие видеоматериалы, придумывала или находила интересные задания и, помнится, даже чувствовала себя счастливой в тот период своей жизни. Наверное, именно тогда она по-настоящему поняла смысл выражения "обрести счастье в профессии"... Но... с этим классом по-прежнему не работало ничего. Кто-то смотрел на неё насмешливо, как на дурочку; кто-то - безучастно; другие, немного послушав и посмотрев видео, тут же отворачивались, чтобы поболтать друг с другом, или утыкались в телефоны. Она от обиды срывалась на них, орала. Даже плакала, не понимая, за что они так с ней. Ведь она так старалась для них!.. Так любила свой предмет!.. Почему же это не передавалось им?.. Значит, всё впустую?.. Всё напрасно?.. Вот она, личность, стоит перед ними, а им - плевать!.. Что она есть, что её нет!.. Наверное, она бы тогда ещё ушла из школы, распростившись с профессией навсегда, если бы однажды случайно ей не попала в руки одна книга - "Кола Брюньон" Ромена Роллана. И одна фраза из этой книги особенно врезалась в память. Вот она: "Не следует принуждать людей к счастью силком. Лучше быть счастливым вместе с ними, на их лад, а потом на свой." Мудрость этой мысли заставила её вдруг осознать, что это был девятый класс. Выпускной. А значит, им уже плевать на все предметы, как бы интересно они ни проводились. Как говорили её коллеги, девятиклассники, особенно в трудных классах, просто "досиживают школу". Мысленно они уже давно не здесь, не на уроках. И им правда всё равно, как эти уроки проводятся. Им главное - чтобы их оставили в покое. А она, прилагающая столько усилий, стремящаяся быть такой интересной, теперь готова была убить их за то, что все её усилия пошли псу под хвост! Она так увлеклась культивированием в себе творческой личности, что даже не задумывалась: а что, собственно, нужно её ученикам?.. чего хотят они?.. И когда она это вдруг поняла, стала приходить в их класс без всякой подготовки. Интересные планы и видеоматериалы были так же успешно забыты, как в свое время рабочие программы и ктп. Евгения Ивановна и её трудный класс просто сидели и разговаривали. О жизни, о будущем. Она им рассказывала случаи из своего детства и юности, и постепенно уроки в этом трудном классе начали доставлять ей удовлетворение: на неё не смотрели больше как на пустое место. Наверное, индивидуальность - это что-то не поддающееся общепринятому определению. Она складывается не из количества прочитанных книг и накопленных знаний, а создаётся мгновенно и непроизвольно - из ситуации здесь и сейчас. Прочувствованное сиюминутно знание, наверное, и есть индивидуальность. Евгения Ивановна помнила, что смеялась даже над грубоватыми шутками своих учеников, находя в них своеобразную подростковую мудрость, и... была счастлива. Вместе с ними. На их лад. А дома, со своими книжками, на свой.
  Так вот и теперь: выполняя монотонную работу, она тоже чувствовала себя счастливой, но, опять же, не на "свой лад", а на лад автомата, на лад администрации, которой эта работа была, видимо, позарез нужна. Ну и что, что монотонная? Зато успокаивает. И что тут удивляться? Ведь она, Евгения Ивановна, сейчас не дома, а на работе. А вот дома, освободившись от давления системы, она будет счастлива "на свой лад".            
    А пока... скопировать, перенести, сохранить... скопировать, перенести, сохранить...