Суд над Горбачевым

Горбачева судили в поселковом клубе. В горкоме партии царила растерянность,  и политзанятия все проводили без строгого надзора. Николай  Васильевич  решил вспомнить судебные процессы на собраниях первых комсомольцев и впервые согласовал и  пригласил всех коммунистов,  и шахтеров и бюджетников, но только учителя по старой привычке пришли всей школой. Горбачева играл старый шахтер, абсолютно лысый и с приличным пивным животиком. Говорить красиво он не умел, да это и не нужно было. Судьей был сам Николай Васильевич. Как вести судебное заседание, он представлял смутно, но начать решил  с деревянного  молотка. Он хотел взглянуть хоть раз на последний ряд, где сидела  Нина Петровна. Но не смог, И вот странно, как только он ударил молотком  по столу, по старой учительской привычке,  и в зале стало тихо, в проходе появился черно-белый котенок, заковылял к трибуне, но вдруг свернул и скрылся между рядов. Наваждение.

- Слово предоставляется прокурору.
Прокурором была учительница истории, Татьяна Ивановна. Она выступала на всех политзанятиях и знала все последние постановления ЦК наизусть, особенно если их требовалось обсуждать. Говорила она всегда долго  и так краснела,  что все волновались, не давление ли это
- Я обвиняю Горбачева в предательстве интересов партии. Он отменил шестую статью в конституции и в стране начался хаос.
Двери в фойе клуба были открыты и были видны большие  портреты политбюро,  под стеклом и в красивых рамах. Все они как будто одобряли Татьяну Ивановну. Правда один из них недавно умер и портрет его не успели снять.
- Обвинение серьезное, - прервал прокурора  Николай Иванович,  - в материалах следствия имеется и конституция, предложенная академиком Сахаровым. Горбачев допустил агента Запада до трибуны съезда. Вот почитайте,- и он отнес свежий номер «Нового времени» на стол присяжных заседателей.
 
- Послушаем, что скажет адвокат.
Адвокатом вызвалась быть молодая учительница иностранного языка,  Алла, хотя на самом деле она была Альфия,  практикантка из казанского университета
- Горбачев вывел войска из Афганистана. Это до него не решился сделать никто. Каких граждан мы готовим в школе? Всестороннее развитых , гармоничных. Зачем же убивать молодых людей?  Горбачев всегда был против войны.
Народ безмолвствовал.

- Послушаем, что скажет общественность из зала. Записавшихся пока нет.
Первой вызвалась учительница русского языка Роза Ивановна. Как всегда она была в черном платье, с кружевным воротничком и кружевными манжетами, на плечах черная шаль.
- Вы все меня знаете, я сорок лет преподаю русский язык в школе.  Я изучила все программы и рекомендации  методистов и долго не могла понять статьи Владимира Ильича Ленина о партийности в литературе. И только в этом году, благодаря перестройке, я поняла. Это было озарение.
За ней выступил с места старый шахтер.
- Я Горбачева осуждаю. Все эти слова о демократии и гласности мне не нужны. Вот вчера на собрании выдвигали кандидатов в депутаты. Было две кандидатуры. Девчонка и начальник участка. Девчонка говорила о демократии и гласности, а у нас на улице второй год водопровод не работает. Как огороды поливать? Начальник участка обещал помочь и я ему верю. Надо голосовать за начальство, а не за девчонок.
Выступление это явно понравилось,  и народ его обсуждал между собой. Но тут слово взял Кузьмич.
- Я Горбачева приветствую. Посмотрите вокруг. Народ спивается, а он с Лигачевым почти сухой закон ввел.
- Виноградники вырубили, - кто-то выкрикнул, но народ обсуждал Кузьмича. Недавно его пожурили  на парткоме шахты. ГАИ  остановила его машину и заставила дуть в трубочку. Особенно развеселило, что он во всем признался. Кружка пива и рюмка водки. Да разве это много?  Отделался выговором. Пока народ смеялся и шумел,   инженер по технике безопасности Михаил, хорошо известный Николаю Васильевичу, выкрикнул:
- Пусть Горбачев расскажет, как он относится к эротике.
«Горбачев» встрепенулся, хотел что-то сказать, но Николай Васильевич, не расслышав,  поспешил его выручать, подумав, что речь шла об экономике. Про экономику уже никто слушать не хотел, как и последнее слово подсудимого. Пришлось обратиться к присяжным. Те совещались недолго и вынесли решение «Оправдать».
- На следующем  политзанятии будет «12 этаж», - успел объявить  Николай Васильевич и закрыл заседание суда.

Когда все расходились, он увидел, какая-то женщина подняла с пола черно-белого котенка, критически осмотрела его, вздохнула и прижала к груди,  унесла с политзанятия домой. Но только Михаил подошел и стал, как всегда, критиковать:
- Что за пургу ты нес?  Я про эротику, а ты про экономику. Кому это  надо. Вот вчера завклубом пригласила меня в народный театр. «Вдовий пароход». В зале пять человек, а рядом в видеосалоне «Греческая смоковница». Нарду там – не продохнуть. Вот что надо.
Николай Васильевич не отвечал, чтобы не расплескать то чувство, что еще теплилось в нем. Он  видел,  как уходила Нина Петровна, издалека видел ее внимательный взгляд и улыбку на губах, то ли одобряет, то ли нет. Но он знал, что проводил это политзанятие только для нее.