Перст судьбы

Если какой селезень и направлялся в наши пенаты, то нынче он сто раз подумает, стоит ли.
И дело не в объемистом рюкзаке с боеприпасами, и не в вычищенных до угрожающего блеска стволах – ситуацию в корне изменил переполох в птичьем загончике.

А дело было так.
В Московской области открыли с 20-о марта охоту на селезней с подсадной. Уже накануне я примчался на дачу с обеими собаками с кучей соответствующей поклажи. Штурм ворот по дерзости напоминал подрыв Скалистых гор с помощью новогодней петарды. За небольшую мзду - в виде натурального продукта – вызвался помочь местный сторож (он с презрением относился к деньгам и прочим предметам роскоши). Несмотря на две совковые лопаты и отчаяние мерзнущих в двадцати метрах от калорифера граждан, значительная доля успеха пришлась на мою младшую легавую. Ненси для начала размялась рытьем подкопа, а затем, протиснувшись в зазор меж створок, пробила тропу к дому. Часа через полтора мы к ней присоединились, а спустя минут пятнадцать я с черной завистью смотрел вслед счастливому ассистенту – Костик торопился отпраздновать победу.

Дальше по накатанному: печки глотали дрова с энтузиазмом не меньшим, чем сторож – призовой фонд, собачки инспектировали участок, хозяин устранял последствия погрома, учиненного крысой по имени Шушара. Эта хитрющая бестия никогда не попадалась в ловушки, брезговала ядовитыми приманками, огрызалась на замечания. Загнать ее в угол не представлялось возможным, ибо именно там она и жила. 
После полуночи температура в спальне поднялась до 20-и, и я улегся в кровать, обложившись двумя ушастыми грелками.

На следующий день наша дружная компания отправилась к егерю за подсадной. Прошлой весной по окончании сезона я вернул ее Диме с наказом беречь и никому не отдавать – уж больно хорошо Маня работала, и ничуть не боялась собак. И вот тогда второпях я совершил непростительную ошибку – забыл пометить труженицу каким-либо аксессуаром. Теперь мы с егерем глазели на загон, где вперемешку с курами да гусями вальяжно переваливалось с полдюжины мань.

-  Пойдем от противного - а вдруг она сама меня признает?

Я звал, размахивал руками и выглядел вполне естественно - то бишь, по-дурацки. Тем не менее, ни одна утка на мою клоунаду не клюнула. Произнести привычные – волшебные - слова я не решался из-за присутствия Диминой супруги. Ситуация – хоть плачь.

Как всегда, выручил егерь. Недаром он признан лучшим в нашем охотхозяйстве: 
-  Берем вон ту, светленькую. На нее гусь исподтишка указал.

Решено.
Пока Дима гонялся за мелированной избранницей, остальные - оставшиеся не у дел – оглашали окрестности столь гневными воплями, что завыли дремавшие допрежь деревенские собаки. На свалке ожил списанный трактор. А на отшибе – похмельный Егорыч.   

И только Маня не произнесла ни звука. Видимо, берегла силы для охоты.

Я с сомнением усадил утку в багажник.

-  Ежели и дальше будет молчать, заменим, – вынес приговор егерь, - Ни пуха!

-  К черту! – отозвалось из багажника.