Много жизней, много учителей. 11. Брайн Вайс

Несколько суток спустя, ночью я внезапно очнулся от глубокого сна и сразу встревожился, вспомнив, что видел во сне лицо Кэтрин, во много раз больше натурального размера. Она выглядела очень расстроенной, будто ей нужна была моя помощь. Я посмотрел на часы. Было три часа и тридцать шесть минут ночи. Никаких посторонних шумов, которые могли бы меня разбудить, не было. Кэрол мирно спала рядом. Я решил, что все это незначительно и лег спать.

Примерно в половине четвертого ночи в ту же ночь Кэтрин проснулась в панике из-за кошмара. Она вся взмокла и её сердце бешено колотилось. Она решила помедитировать, чтобы успокоиться и расслабиться, представила, что она под гипнозом в моем кабинете. Она увидела мое лицо, услышала мой голос и постепенно заснула.

Кэтрин все больше становилась экстрасенсом и очевидно я вместе с ней. Я вспомнил, что говорил мой старый профессор психиатрии о трансфере и контртрансфере в отношениях врача и пациента. Это была некая передача мыслей, ощущений и желаний от пациента к врачу, и обратная передача эмоциональных реакций от врача к пациенту. Однако то, что случилось в полчетвертого ночи не было ни тем, ни другим. Это была телепатическая связь на волне недоступной нормальным людям. То ли гипноз как-то открыл эти возможности или это было явлением разных духов – Учителей и стражей и кого угодно, кто обладает сверхспособностями? Я был за гранью удивления.

Во время следующего сеанса Кэтрин быстро достигла глубокого уровня гипноза. Она сразу встревожилась. «Я вижу огромное облако… оно меня пугает. Оно было там». Она начала учащенно дышать.
«Оно все ещё там?».
«Я не знаю. Оно быстро приходит и уходит… что-то с вершины горы». Она продолжала волноваться и тяжело дышала. Я боялся, что она увидела какую-то бомбу. Может она видела будущее?
«Вы можете видеть эту гору? Это что-то вроде бомбы?».
«Я не знаю».
«Почему это вас так напугало?».
«Это было очень внезапно. Оно просто появилось. Это какой-то дым… густой дым. Оно было очень большим, на расстоянии. Ой…».
«Вы в безопасности. Можете к нему приблизится?».
«Я не хочу к нему приближаться!», ответила она резко. Эта резкость и твердость были ей не свойственны.
«Почему вы, все-таки, боитесь этого облака?», спросил я.
«Я думаю, что это какие-то химикаты или ещё что-то. Становится очень тяжело дышать, когда оно рядом». Дышала она напряженно.
«Это какой-то газ? Это само идет с вершины горы… как вулканическая лава?».
«Думаю, что да. Оно похоже на большой гриб. Оно похоже… белое».
«Но это не бомба? Это же не атомная бомба или что-то вроде этого?».
«Это… какое-то извержение вулкана. Я так думаю. Оно очень страшное. Дыхание затрудняется. Пыль какая-то в воздухе. Не хочется мне здесь находиться». Медленно её дыхание стало таким же глубоким, каким оно было обычно под гипнозом. Она ушла из того страшного места.
«Дышать стало легче?».
«Да».
«Хорошо! А что вы сейчас видите?».
«Ничего… Я вижу ожерелье, ожерелье на чьей-то шее. Оно голубое… оно серебряное и на него подвешены голубые камни, а под ними камешки поменьше».
«А есть что-то поверх голубых камней?».
«Нет. Они прозрачные. Через них все видно. Дама брюнетка и на ней синяя шляпа… с большим пером и бархатное платье».
«Вы знаете эту даму?».
«Нет, не знаю».
«Может вы эта дама?».
«Я не знаю, может быть».
«Но вы же её видите?».
«Да, я не эта дама».
«А сколько ей примерно лет?»
«Около сорока, но она, кажется, выглядит старше своих лет».
«Что она делает?».
«Она просто стоит у стола, на котором флакон с духами. Он белый и зеленые цветы на нём. Там щетка и расческа с серебряными рукоятками». Я был впечатлен тем, как она могла рассмотреть такие подробности.
«Это её комната или она в магазине?».
«Это её комната. Там кровать… с четырьмя столбиками. Кровать коричневая. Там ещё кувшин на столе».
«Кувшин?».
«Да, кувшин. И там нет никаких картин на стенах и к смешные темные занавески».
«Кто-то рядом есть?».
«Нет».
«Какое отношение к вам имеет эта дама?».
«Я ей прислуживаю». Опять она была служанкой.
«Вы у неё давно?».
«Нет… пару месяцев».
«Вам нравится её ожерелье?».
«Да, конечно! Оно такое элегантное!».
«Вы когда-нибудь носили ожерелье?».
«Нет». Её короткие ответы требовали от меня очень активных расспросов с моей стороны, чтобы получить хоть немного информации. Она напомнила мне моего сына подросткового возраста.
«А сколько вам лет?».
«Может быть тринадцать или четырнадцать…». Точно его возраст.
«Почему вы покинули свою семью?», поинтересовался я.
«Я их не покидала», поправила она меня. «Я просто здесь работаю».
«Понятно. А после работы вы идете домой?».
«Да». С помощью её ответов было трудно что-то исследовать.
«Ваша семья недалеко?».
«Достаточно близко… Мы очень бедные. Мне обязательно надо работать… прислуживать».
«Вы знаете, как зовут барышню?».
«Белинда».
«Она хорошо к вам относится?».
«Да».
«Это хорошо. А работа тяжелая?».
«Не особенно утомительная». Расспрашивать о чем-то подростков никогда не было легко, даже об их прошлых жизнях. К счастью, у меня был большой опыт общения с людьми такого возраста.
«Замечательно! Вы всё ещё видите её?».
«Уже нет».
«И где же вы сейчас находитесь?».
«В другой комнате. Тут стол, покрытый черной скатертью… и бахромой снизу. Пахнет разными травами и крепкими духами».
«Это все принадлежит вашей госпоже? Она много душится».
«Нет, это другая комната. Я сейчас в другой комнате».
«И чья эта комната?».
«Эта комната какой-то темной госпожи».
«Сейчас темно? Вы её видите?».
«У неё много разных накидок на голове», шептала Кэтрин, «много всяких шалей. Она старая и морщинистая».
«Какие у вас с ней отношения?».
«Я просто пришла к ней».
«Зачем?».
«Она может разложить карты». Интуитивно я почувствовал, что она пришла к гадалке, которая возможно раскладывает карты таро. Это был несколько ироничный поворот. Мы тут с Кэтрин переживаем невероятные приключения, охватывающие множество прожитых жизней, и она, вероятно пару веков назад пришла к гадалке, чтобы узнать о своем будущем. Я знал, что Кэтрин в её настоящей жизни никогда не ходила ни к каким гадалкам или экстрасенсам и совершенно ничего не знала ни о картах таро, ни о предсказании будущего, подобное её просто пугало.
«Она гадает?», спросил я.
«Она ясновидящая».
«Вы хотите её о чем-то спросить? Что бы вы хотели увидеть? Что бы вам хотелось узнать?».
«Про одного мужчину… за которого я могу выйти замуж».
«И что она вам сказала, когда разложила карты?».
«Карты с… какими-то шестами. Эти шесты и цветы… но шесты, то есть копья или какие-то линии. Там ещё есть другая карта с потиром… кубком… я вижу карту с мужчиной или мальчиком, несущим щит. Она сказала, что я выйду замуж, но не за этого мужчину… Я больше ничего не вижу».
«Вы видите эту даму?».
«Я вижу несколько монет».
«Вы всё ещё с ней или это уже в другом месте?».
«Я с ней».
«На что похожи монеты?».
«Они золотые. Кромка не гладкая, а какая-то рубленная. На одной стороне корона».
«Посмотрите, может на них изображен год или что-то, что вы могли бы прочитать…».
«Какие-то иностранные числа», она назвала буквы «Х» и «I».
«Вы знаете, какой был год?».
«Семнадцатый… и какой-то. Я не знаю, какой». И она снова замолчала.
«Почему эта гадалка так для вас важна?».
«Я не знаю…».
«Её предсказания сбываются?».
«… но она ушла», прошептала Кэтрин. «Все ушло, я не знаю».
«Вы что-то видите сейчас?».
«Нет».
«Как это нет?», я был удивлен. Где она была? «Вы знаете, как вас звали в той жизни?», спросил я, пытаясь поймать нить той жизни, которая прошла несколько веков обратно.
«Я ушла оттуда». Она покинула ту жизнь и отдыхала. Вероятно, она могла делать, когда считала нужным. Было необязательно переживать смерть. Мы ждали пару минут. Эта жизнь была какой-то не совсем захватывающей и драматической. Она вспомнила только какие-то подробности интерьера и визит к гадалке.
«Вы сейчас что-то видите?», снова спросил я.
«Нет», прошептала она.
«Вы отдыхаете?».
«Да… разноцветные драгоценности…».
«Драгоценности?».
«Да. На самом деле это огни, но они выглядят, как драгоценности…».
«А что ещё?».
«Я просто…», она замолчала, а потом её шепот стал громче и увереннее. «Там много слов и мыслей, которые порхают вокруг… Это все про сосуществование и гармонию… баланс всего сущего». Я знал, что Наставники рядом.
«Да», начал я её подгонять. «Я бы очень хотел узнать побольше об этих вещах. Не могли бы вы о них рассказать мне?».
«Сейчас это просто слова», ответила она.
«Сосуществование и гармония», напомнил я ей. Когда она ответила, я узнал голос Наставника – поэта. Я был в восторге от того, что услышал его снова.
«Да», ответил он. «Все должно быть сбалансировано. Природа сбалансирована. Звери живут в гармонии, а люди этому не научились. Они продолжают уничтожать сами себя. В этом нет гармонии или какого-то плана на будущее. Это так непохоже на природу! Как же там все сбалансировано! Природа – это энергия, жизнь… и возобновление. А люди – это только уничтожение, уничтожение природы. В конце концов они уничтожат сами себя».
Это было зловещее пророчество. В мире, который постоянно находится в состоянии хаоса и смятения, я надеялся на то, что это все сбудется не так уж и скоро. «И когда это случиться?», спросил я.
«Это случиться раньше, чем они предполагают. Природа в итоге выживет, растения, животные, но не мы».
«А мы можем как-то предотвратить это уничтожение?».
«Нет. Все должно быть сбалансировано…».
«Это все произойдет при нашей жизни? Неужели нельзя не дать этому свершиться?».
«Это случится не во время нашей жизни. Мы уже будем на другом уровне, в другом измерении, когда все это произойдет, но мы все это увидим».
«И нет никакого способа обучения человечества?», продолжал я искать выход или возможность смягчить последствия катастрофы.
«Это будет сделано на другом уровне. Мы все это усвоим».
Я посмотрел на светлую сторону всего этого. «Хорошо, а затем наши души будут в других местах?».
«Да, нас больше не будет… здесь, в этом месте, каким мы его знаем. Мы все это увидим».
«Да», согласился я. «Я должен наставлять этих людей, но я никак не могу до них достучаться. Есть ли какой-то способ, чтобы научить их ради них самих?».
«Вы ни до кого не можете достучаться. Чтобы остановить уничтожение, вам нужно просветить каждого, а вы этого, конечно, не можете. Это никто не может остановить. Они всему научатся сами. Когда они достигнут определенного уровня, они всему научатся. Там будет мир и покой, но не здесь, не в этом измерении».
«В конце концов все-таки настанет мир и покой?».
«Да, но на другом уровне».
«Это кажется таким далеким!», посетовал я. «Люди сейчас кажутся такими мелочными… жадными, властолюбивыми, тщеславными. Они совсем забыли про любовь и взаимопонимание, про знания. Им так многому надо научиться!».
«Да, разумеется».
«Могу я что-то написать, чтобы помочь этим людям? Может быть это хоть какой-то выход?».
«Всё вы знаете, нам ничего не нужно говорить вам. Это все будет вам недоступно, ибо все мы рано или поздно достигнем того уровня, на котором всё видно. Все люди одинаковые. Ни один человек не более велик, нежели остальные. И все это только уроки… и наказания».
«Да», согласился я. Этот урок был слишком глубоким, и мне нужно было время, чтобы его усвоить. Кэтрин умолкла. Мы ждали, она отдыхала, а я задумчиво впитывал смысл глобальных заявлений последнего часа. В итоге она нарушила молчание.
«Драгоценности уходят», прошептала она. «Драгоценности отдаляются. Огни… они уходят».
«Голоса тоже? А слова?».
«Да, я ничего больше не вижу». Она сделала паузу, её голова начала мотаться в разные стороны. «Дух… смотрит».
«На вас?».
«Да».
«Вы узнаете его?».
«Я не вполне уверенна… Думаю, что это Эдвард». Эдвард умер в прошлом году. Этот Эдвард был вездесущим. Казалось, что он всегда был рядом с ней.
«Как выглядит дух?».
«Просто… просто белый… похож на свет. У него нет лица, он совсем не такой, каким мы его знали, но я знаю, что это он».
«Он как-то общается с вами вообще?».
«Нет, он просто за мной наблюдает».
«Он слушал то, что я говорил?».
«Да», прошептала она. «Но сейчас он ушел. Он просто хотел убедиться в том, что со мной все в порядке». Я подумал о популярном мифе об ангелах-хранителях. Эдвард определенно в роли парящего ангела был органичен. И Кэтрин сразу заговорила об ангелах хранителях. Я только подивился тому сколько детских «сказок» на самом деле были из смутно запомнившегося прошлого.
Так же я удивился тому, что у духов была иерархия – кто-то из них был хранителем, кто-то Наставником, кто-то просто учеником. Их звания должно быть зависели от уровня знаний, мудрости, но окончательной целью у всех было достигнуть богоподобного уровня или как-то стать частью бога. Эту цель тысячелетиями с помощью восторженных терминов описывали разные мистики теологи. Временами у них были озарения, и они мельком видели это божественное объединение. Но такие проводники, как Кэтрин с её незаурядным талантом, видеть в сокращении множество жизней давали возможность пристально разглядеть всё это.
Эдвард ушел и Кэтрин замолчала. Её лицо было спокойным она была просто окутана умиротворением. Каким чудесным талантом она обладает – способностью смотреть поверх жизней и смертей, говорить с «богами» и делиться их мудростью. Мы ели яблоки с Древа Познания, которое больше не было запретным. И я был поражен тем, сколько плодов на нем ещё было.

Моя тёща, Минэтт умирала от рака, который распространился из её груди в кости и печень. Процесс уже шел четвертый год и тогда уже не замедлялся из-за химиотерапии. Она была храброй женщиной и стоически переносила боль и слабость, но болезнь брала свое и я знал, что её смерть уже близко.
Сеансы с Кэтрин проходили как раз в том время, и я поделился её откровениями со своей тёщей и был немного удивлен тем, что она, практичная деловая женщина, восприняла это с большим интересом и захотела узнать об этом побольше. Я дал ей почитать литературу на эту тему, и она читала её с жадностью и даже организовала для меня и Кэрол курс по каббале, еврейскому мистическому учению, появившемуся тысячи лет назад. Оказалось, что реинкарнация и промежуточные состояния между жизнями были в основе догматов каббалистической литературы, хотя большинство современных иудеев об этом ничего не знают. Пока тело моей тёщи разрушалось, дух её укрепился. Она уже почти не боялась смерти и даже предвидела, что после неё воссоединиться со своим любимым мужем Беном. Она уверовала в бессмертие своей души и это помогало ей переносить боль. Она цеплялась за жизнь, чтобы дождаться рождения первого ребенка у Донны, её старшей дочери. Как-то раз она встретила Кэтрин в больнице, во время прохождения очередного курса лечения, и в их взглядах и словах, обращенных друг к другу чувствовалась теплота и умиротворение. Честность и искренность Кэтрин помогли Минэтт убедиться в том, что жизнь после смерти действительно существует.

За неделю до смерти Минэтт переехала в больницу в отделение онкологии. Кэрол и я могли очень много говорить с ней о жизни и смерти, о том, что нас ждет после смерти. Она, как женщина большого достоинства, решила умереть в больнице, чтобы там за ней ухаживали медсестры. Донна, её муж и их новорожденная дочка тоже пришли к ней, чтобы поговорить и попрощаться. Мы почти постоянно были рядом с ней. Около шести утра Минэтт умерла. Я с Кэрол тогда только вернулись домой из больницы и оба в тот момент почувствовали какой-то импульс, велящий нам немедленно вернуться. И потом шесть или семь часов чувствовали какую-то умиротворенность и присутствие трансцедентальной спиритической энергии. Хотя её дыхание было затруднено, Минэтт больше не чувствовала боли. Мы говорили о её переходе в промежуточное состояние, о ярком свете, о присутствии духов. Она пересмотрела свою жизнь, в основном тихо и изо всех сил пыталась принять негативные моменты. Казалось, она знает, что не может уйти, пока не завершит этот процесс. Она ждала особенного времени, чтобы умереть - раннего утра. Она с нетерпением ждала, когда это время настанет. Моя тёща была первым человеком, которую я провожал из жизни в такой манере. Она ушла бодрой духом, и наша скорбь как-то улеглась после этого.

Я нашел, что мои способности исцелять моих пациентов значительно расширились, теперь я избавлял их не только от фобий и тревожности, но мог давать им консультации, как преодолеть страх смерти. Я просто интуитивно чувствовал, какая терапия, кому лучше подойдет. Я вдруг обрел способность передавать им чувство умиротворения, покоя и надежды. После смерти своей тёщи много других людей, кто сам едва не умер или пережил смерть близких, начали обращаться ко мне за помощью. Многие из них были просто не готовы слушать откровения Кэтрин или читать литературу о жизни после смерти. Однако даже без передачи этих специфических сведений я чувствовал, что могу как-то донести до них какие-то послания. Мой тон, голос, эмпатия, понимание их страхов и чувств, взгляд, прикосновение, меткое слово – все это как-то могло на определенном уровне затронуть на определенном уровне их восприятия на струны надежды, забытой духовности, гуманности, или даже больше. И когда они уже были готовы к большему, я предлагал им почитать книги о реинкарнации или делился своим опытом лечения Кэтрин, и многие из них готовы были открыть свои окна для свежего бриза. И те, кто был готов к возрождению, прозревали очень поспешно.

Я однозначно убежден в том, что врач всегда должен быть открытым новым знаниям. Потому необходимо провести больше исследований и задокументировать все случаи предсмертных воспоминаний или воспоминаний из прошлых жизней, как у Кэтрин, и изучать эту область. Врачам следует встраивать в свои консультации возможность жизни после смерти. Им, конечно, не обязательно всем применять гипноз для того, чтобы пациенты вспоминали свои прошлые жизни, но они должны делиться с пациентами своими знаниями и проявлять внимание к их опыту.

Люди сейчас просто опустошены своим страхом перед смертью. Чума СПИДа, ядерный холокост, терроризм, пандемии и множество других разных катастроф нависают над нашими головами и это просто ежедневная пытка для нас. Многие подростки думают, что погибнут после того, как им исполнится двадцать. Это невероятно отражает огромный стресс, в котором живет наше общество.

На индивидуальном уровне, реакция моей тёщи на послания Кэтрин выглядит обнадеживающей. Её дух все-таки укрепился, и она почувствовала надежду перед лицом жуткой физической боли и разрушения тела. Но эти послания для всех нас, мы не просто исчезаем после смерти. В этих посланиях есть надежда, для каждого. Нам нужно больше ученых и врачей, чтобы найти больше сведений в этой области, чтобы их подтвердить, распространить, расширить. Ответы есть на все вопросы. Мы бессмертны! Мы все всегда будем вместе!