139

– Пойдём ко мне за яблоками, – предложила как-то Аня Галдина Аришке.
– Куда к тебе? Домой?
– Не, к бабушке.
– А успеем?
Была большая перемена, одна из тех нерегламентированных, когда Антонина Фёдоровна уходила домой по своим хозяйским делам.
– Да, мы бегом.
Побежали.
В какую бы сторону от школы не направиться, до конечной точки 10, ну для детей 15 минут пробежки. И всё, деревня заканчивалась. Анина бабушка жила не на окраине, но всё же не рядом. Поэтому поспешили.
Анька повела подружку не в сад, не в дом, а прямо по лестнице на чердак. Там, по соломе на четвереньках, они поползли в угол. Было темно, но Анька предусмотрительно захватила с собой спички.
Вот под руки и колени стали попадаться кругляши яблок. Всё, стоп.
– Сейчас я посвечу.
Аня чиркнула спичкой. Та потухла. Аня бросила её, вытащила на ощупь другую. Чиркнула. Чердак осветился дрожащим светом.
– Выбирай.
Аришка схватила парочку посимпатичней.
– А теперь ты свети, а я себе выберу.
Аришка отложила свои яблоки в колени и схватила коробок.
Всё это время её терзали смутные сомнения. Уж очень Анька смелая. Так с огнём не шутят.
Аришка в своей жизни пару раз уже обжигалась. Не в прямом смысле, в переносном. В прямом смысле обжигалась больше. А в переносном…
Раз лес ходили поджигать с Андреем и Вовкой. Тогда от мамки хорошей лупки получили.
Другой раз с Андреем кашеварили. На электрической плитке. Нагревалась она металлическими спиралями. Включаешь в розетку, и спирали тут же начинали раскаляться. Жар пошёл.
Аришка с Андреем поставили на неё сковороду и щедро полили сверху растительным маслом.
Замешкались с продуктами, долго искали нож, нарезали хлеб на гренки, потом решили ещё масла долить.
Долили частично в сковороду, частично мимо. Как вспыхнуло всё синим пламенем. А рядом окно. А на окне тюль. Как вспыхнул и он синим пламенем. Как ещё дом не вспыхнул синим пламенем?
Кстати, та плитка билась током. Не понятно, сколькими вольтами, но, наверное, не двести двадцатью. Потому что в таком случае никто бы, из тех, кто имел с нею дело, не выжил бы.
Билась она противно, тряско и больновато. Так, что потом ложку в раздражении бросаешь в сторону.
Поэтому, чтобы помешать что-то там готовящееся, приходилось или её выключать, или ту же ложку обматывать тряпкой. Через тряпку она не билась.
А тогда эта плитка, кроме своей подлянки в виде тока, ещё и дом чуть не сожгла.
Так что Аришка знала, насколько коварен огонь. Но ей казалось, что и все знают. Ровно столько, сколько и она. А предостеречь в таком случае подругу в голову не пришло.
На этот раз всё закончилось хорошо.
Прошло несколько месяцев. Наступила зима.
Аришка этот морозный денёк проводила на озере. И на пузе. В прямом смысле этого слова. Лежала на животе, отталкивалась руками и ногами и «плыла» по льду. Время от времени останавливалась и любовалась завораживающим зрелищем снизу.
В ледяной бело-серой прозрачной неподвижности застыли разные картины, и, медленно передвигаясь, Аришка поочерёдно рассматривала то одну, то другую.
Рядом точно так же ползала другая посетительница этой ледяной галереи – Тамара.
Вдруг они услышали со стороны деревенских домов крики. Взглянули в ту сторону и увидели страшный чёрный столб дыма. Пожар!
Такого в деревни на их памяти ещё не было. Подобрав полы повыше и сверкая валенками, девчонки побежали туда, боясь опоздать. Успели. Зрелище только разворачивалось. Перед их восхищёнными глазами бушевала стихия. Вдруг что-то затрещало.
– Шифер стреляет. А ну дальше отходите, – заорали на девочек мужики.
Девчонки отошли, постарались в толпе зевак спрятаться от злых мужиков.
Было весело и страшно.
А потом Аришка узнала, что пока она веселилась, творились вовсе невесёлые дела.
Не скоро приедут в глухую деревню спасатели – пожарные. Дом был обречён. Но в нём осталась бабушка парализованная.
Деревенские мужики отчаянно бросились внутрь. Среди них был молоденький парень Миша, один из членов рябиновской хоккейной команды. Позже он рассказывал, что, когда они с мужиками ворвались в помещение, бабушка на своих руках доползла почти до самых дверей. Мишка про свой подвиг даже не думал, он восхищался мужеством бабушки, переживал, что ей было больно.
Осколок шифера ударил Мишку около глаза. Шрам остался, но все посчитали, что ему повезло.
В сарае визжали запертые животные, звали на помощь людей, но их спасти было уже невозможно.
Аришка обо всём этом не знала. Она с восторгом наблюдала за невиданным доселе зрелищем, а потом, когда всё закончилось, купила в магазине кукурузные палочки, зашла в гости к Тамарке и поделилась с ней своими впечатлениями и палочками.
То, что пожар – большое человеческое потрясение и горе, она поняла гораздо позже.
А потом выяснилась и причина этого события. Нарисовалась, так сказать, скромная фигура виновницы этого происшествия.
Анька. Захотелось ей полакомиться яблочками. Может, в соломе осталось какое-нибудь завалящее? Надо посветить поярче и покопаться поглубже. Пока копалась – солома загорелась. Она давай её тушить, но не тут-то было, не получилось.
Она с чердака, да в хату. Уселась на стульчик и молчит. Понимает, конечно, что сейчас начнётся, но сказать так и не решилась. Вскоре всё и началось.
А потом бабушка на новой своей кровати выходила ещё много Анькиных братиков. К тому времени, когда пошли сестрички, она уже умерла.