141

На колхозных полях созрел урожай. И, пока пацаны работали объездчиками, объезжали на конях эти самые поля, охраняя их от варварских набегов, девчонки тоже поглядывали в ту степь, размышляя, а не пора ли что-нибудь позаимствовать для себя, то бишь, осуществить тот самый варварский набег.
Взять без разрешения в колхозе не считалось воровством. Колхоз чей? Советский. А мы чьи? Советские. Ну и где тут что-то незаконное? К тому же, та капля, которая перельётся в девичью сумку, никак не могла истощить море.
Девочки интересовались, прежде всего, кукурузой и подсолнухами. Сии овощи росли и на своём участке. Вон, Аришка чуть ли не каждое утро выходила в огород, проверяла початки, причёски всякие сооружала из их блондинистых и коричневых волосьев. Так что, всё было. Но своё есть полагалось скромно, так как не настолько велик урожай. А колхозное – другое дело, ешь, сколько влезет, а потом ещё немного.
Итак, Аришка с Наткой сообщили бабушкам о планах на сегодня, выбрали подходящие сумки и пошли.
Погода великолепная, идти не близко. В колхозе начальство тоже не дураки, понимали, что можно сажать у самой деревни, а что лучше посадить подальше. Потому что деревенский народ такой, может по капельке море вычерпать.
Шагать с подружкой по живописной местности – одно удовольствие. Сумки, правда, мешали. Рукам хотелось свободы, как крыльям птицы, поэтому на ходу решали, куда эти мешалки деть.
Натка первая сообразила. Ручки у её сумки длинные, а головка маленькая, вот и нацепила её себе на шею, а потом закинула назад. Получилось, словно плащ за спиной болтается.
Аришкины ручки от сумки залезли только на лоб и тут застряли. Получилось, словно длинные волосы болтаются. Тоже сойдёт.
За этим занятием их и нагнала рыжая лошадка с мужиком на телеге.
– Эй, девчонки, садитесь, подвезу.
Девочки вгляделись в лицо. Глаза добрые, ласковые. Сели.
– Куда путь держите?
Девочки рассказали.
– Хорошее дело, – похвалил дядька, – но сначала давайте ко мне заедем, у меня малина поспела, угоститесь, чайку попьём.
– А где вы живёте?
– А вон моя хата от краю виднеется, – мужик указал кнутом в сторону Болушево.
Девочки неохотно согласились. Созревшей малиной их не удивишь, чаю вообще не хотелось, но обидеть дяденьку нельзя.
Не успели войти во двор, как следом за ними и женщина какая-то вошла, по видимости его мама. Отвлекла дяденьку своим разговором.
Девочки подошли к малиновым кустам, стали есть эту малину. Долго ели. Чаю не предлагали. Да и дяденька, казалось, утратил к ним интерес.
Сколько можно есть малину? Пора бы и путь продолжить. Неловко попрощались, пошли.
По дороге Аришка свернула разговор на изумляющую её тему.
– Нат, ты только подумай, ведь когда-то нас не было!
– Угу, – бормотнула она, не понимая, что Аришка пытается вот уже не в первый раз ей втолковать.
– Я не понимаю, как это, нас не было? Небо было, Рябинки были, люди были, всё было, а нас не было.
– Угу, – Натка слушала уже вполуха.
– Где мы были? Вот где?
– Угу.
– Вот и я так думаю. И никак не пойму. А, если бы мы не родились, нас вообще не было.
– Пришли, – Натка остановилась, остановилась и Аришка.
Перед ними длинными рядами начинались кукурузные великаны и уходили вдаль, сверкая на солнце зелёными саблями.
Девочки решительно вошли в соседние ряды и двинулись параллельно, чтобы быть рядом, но и не мешать друг другу.
Разговор прервался, началось дело. Нужно было проверять на спелость подходящие початки. Подходящие, это те, у которых чубчики засохли. А проверять – отковыривать ногтем их зелёные шубки, добираясь до зёрнышек. Если зёрнышки жёлтые, можно срывать, очищать и в сумку.
Дело не хитрое, но и не слишком скорое. Плоды старались брать переспевшие, чтобы, когда они сварятся, зёрнышки лопнули бы от тучности. Такие – самые вкусные, но они и не висят на каждом стебле.
Высокие растения скрывали девочек от всего мира, а между тем мир готовил для них сюрприз.
Сумки были уже практически наполнены, осталось ещё прихватить парочку самых спелых, прямо оранжевых кукурузин для полноты счастья, когда резкий порыв ветра пригнул кукурузные стебли почти до самой земли. Девчонки от неожиданности и сами едва удержались на ногах. Оглянулись. Мама дорогая, над их головами нависла прямо-таки фиолетовая туча. Донеслись раскаты грома.
– Гроза, – выдохнули перепугано обе и повернули в обратную сторону.
Но и торопясь убраться восвояси, они умудрялись на ходу проверять самые пузатые початки на предмет спелости. Всё-таки, счастье должно быть полным, а сумки тем более.
Началась гроза. Первые крупные тяжёлые капли сменились холодным душем, а потом просто лило сверху, как из ведра. Такая канонада гремела, что девочки не слышали ни друг друга, ни себя.
Взявшись за руки, они брели, согнувшись и от тяжёлой ноши, и от мощи страшной стихии.
При самых трескучих раскатах они с писком приседали, хотя Аришка знала, что это бесполезно, потому что поздно.
Сначала молния ударит, а гром уже следом. Причём, по длине паузы между молнией и громом можно узнать, далеко ли она сверкнула. Чем меньше пауза, тем молния ближе.
Она хотела проорать эту информацию Натке в ухо, но потом передумала, всё равно не доорёшься. Да и пауз почти не было. Молнии сверкали, гром гремел без перерыва. Попробуй тут разберись, какой конкретно гром относится к какой молнии.
Только когда дошли до деревни, гроза ушла вдаль, сердито бормоча что-то напоследок.
– Хорошо что мы были без зонтов. – сказала Натка.
– Почему?
– А я слышала, что одна тётка шла под зонтиком, и молния ударила в зонтиковый металлический стержень и тётку убило.
– Жуть, – прокомментировала Аришка и порадовалась своему и Наткиному везению, – хорошо, что мы без зонтов.
Через пару часов чистые и сухие подружки вновь приветствовали друг друга на всё ещё мокрой деревенской улице. И у каждой в руке дымилась только что сваренная кукурузина с самыми оранжевыми, растрескавшимися от спелости зёрнами.