143

Здорово в деревне зимой.
Андрей с Аришкой просыпались рано, ещё до света, спеша навстречу событиям, которыми переполнен день.
За ночь стёкла окон густо покрывались узорами, так что и не видно, что происходит на полутёмной улице. Эти узоры таинственно блестели оранжевым, отражая печной огонь. А в тени таилась холодная синева.
В компании с братом, который с полуслова понимает, который видит всё и чувствует так же, всегда и везде легко и уютно, даже когда всего лишь рассматриваешь морозные узоры ранним зимним утром.
– Смотри, это, как дерево!
– Ага! А это, как пёрышко!
– Да, а это на что похоже?
Оба склонили головы в раздумье.
– На хвост петуха!
Захихикали.
– На хвост петуха! Надо бабушке показать.
– А где она?
– Наверное Зорьку доит.
– Пошли к ней.
– Пошли.
Нацепили валенки на босы ноги, укутались в то, что первое под руки попалось. Но бабушка уже входила в дверь вместе с облаком морозного пара и ведром молока. Увидев внуков, она усмехнулась:
– Проснулись уже? А вот и молочко.
Такое молоко, с шапкой пены, дети любили больше всего.
– Бабуш, можно пенку полизать?
Бабушка поставила ведро на лавку, и дети подошли к нему с двух сторон. Пенка эта быстро лопалась с тихим шуршанием и опадала, поэтому действовать надо сразу.
– Давай, мы котята.
– Давай, мяу-мяу, где тут наше молочко?
Дети стали языками снимать пенку.
Бабушка терпеливо подождала несколько минут.
– Ну всё, будя, сейчас в кружки налью.
Дети послушно сели на лавку.
Бабушка поставила перед ними кружки, и когда они склонились к молоку, стала гладить то одну белокурую голову, то другую и приговаривать:
– Пей, бычок, пей, бычок. Пей, тёлочка, пей.
Тут уж дело пошло по-другому. Бычок и тёлочка, это вам не котята, они с молоком живо управились.
– Ну, напились?
– Напились, – заулыбались белоусыми ртами «бычок» и «тёлочка».
– Ну, идите, поиграйтесь в зале.
– А можно проигрыватель включить?
– Можно.
– А телевизор?
– Можно.
Мамка на некоторое время привезла к бабушке свою технику.
– Аришка, включай «вологдук-дук».
Аришка покопалась в небольшой стопке пластинок, выбрала нужную.
– «Письма, письма сам я на почту ношу…» – зазвучали знакомые слова.
Андрей с Аришкой взялись за руки и закружились, изображая вальс. Причём старшая сестра взяла на себя ответственность ведущего и старательно носилась по орбите вокруг брата, тот едва успевал следить за ногами, чтобы они не сплелись и не унесли с орбиты и его, и старательную старшую сестру.
– Фу, голова закружилась, – пожаловалась Аришка и, подумав, добавила – и затошнило.
– А я пьяный, – Андрей закачался на месте и упал на пол. Аришка посмотрела на него и тоже свалилась рядом.
Полежали, дожидаясь, когда мир перестанет куролесить и примет обычное устойчивое состояние.
– Давай лучше телевизор смотреть.
– Давай.
Красивая тётенька приятным голосом как раз перечисляла грядущие передачи. Дети прислушались. В основном какие-то малопонятные слова. Но вот прозвучало желанное: «В 17:45 ребята смогут посмотреть мультипликационные фильмы…».
– Ура! Ура! – Андрей побежал к телевизору.
Аришка, как старшая и более ответственная, повторила несколько раз: «17.45 17.45, 17.45», чтобы запомнить и тоже побежала к такой щедрой и доброй тётеньке, которая вот так запросто одарит их сегодня, в 17.45, пока непонятно, когда это, мультиками. Дети в знак своей признательности стали смачно целовать тётеньку прямо в голубой экран. Они так всегда благодарили за мультики и сказки.
Наконец, тётенька ещё раз улыбнулась и исчезла, а Андрей с Аришкой бросились к бабушке.
– Бабуш, а 17.45 это сколько?
– Ещё не скоро, ближе к вечеру.
– У-у-у, – дети были немного разочарованы.
Но бабушка отвлекла их от развлечений и решила занять делом.
– Нынче, ай завтра Седка должна козляток окотить. Я во тут, около печки закуточек сделаю, соломки надо.
– Бабуш, козлята здесь будут жить?
– Недолго, пока морозы. Потом в сарай отправим.
– Правильно, а то морозы. Замёрзнут козлятки.
– Дак я говорю, соломки надо.
– Мы соломки сами привезём, мы знаем, где она. Можно, бабуш?
– Можно.
Аришка с Андреем оделись, в сарае нашли мешок, схватили санки и побежали за околицу.
Там, за деревней стояли стога соломы. Деревенские ребятишки нарыли в них норки, не хуже мышей. Здесь их тайное место. Если придут фашисты, они где-нибудь раздобудут оружие и будут отсюда с ними сражаться.
Вот только складывалось впечатление, что фашисты не очень торопились, никак не нападали. Боялись, конечно. А то бы им наподдали, летели б они вперёд ногами и гавкали. Сидя в этих своих норках, девочки и мальчики горячо обсуждали будущие бои.
Оружие можно добыть у убитого фашиста. Вот, например, идёшь, и фашист валяется, а возле него оружие. Оружие забираешь, и всё, ты с оружием. Дальше можешь наубивать ещё фашистов и уже у них забирать. Главное, первого найти.
Но сейчас Аришка с Андреем заняты исключительно мирным делом. Наполнили кое-как мешок соломой, водрузили на саночки с красными деревянными полосочками и побежали назад. Аришка тянула за верёвочку, Андрей поддерживал мешок, который был слишком лёгкий и всё норовил соскользнуть с санок и кувырнуться в любой сугроб.
Уже на подходе к дому увидели вдалеке фигурки, которые, судя по размерам, могли принадлежать только будущим уничтожителям фашизма, а, значит, лучшим и единственным товарищам.
Аришка с Андреем наскоро прокричали бабушке про солому и, отпросившись погулять, побежали к своим друзьям.
Те как раз собирались в лес. Зачем зимой? Волков гонять. А если волки начнут гонять? А, во-первых, наломаем палок, вон, где орешник, там палки хорошие, во-вторых, Анька Галдина сказала, «семь смертей не бывать, а одной не миновать».
Такая фраза так всем понравилась, что её выучили. Палок не смогли наломать, наломали ивовые прутики, и по колено в снегу, а то и выше, отправились гонять волков.
Но в лес далеко не продвинулись, всё же тяжело по нехоженым тропам. Зато увидели чьи-то довольно большие следы. Долго рассматривали, определили, что лося. Пошли было по следам, но где четвероногого догонишь! Так и вернулись ни с чем.
Пошли на горку, старательно обходя свои дома сторонкой, так как могут загнать не вовремя. А день зимний, хоть и короткий, но не закончился.
Горка – это чей-то погреб. Никто не гонит, вот и спасибо. А может уже и ничей. В деревни всё чаще возникали «ничейные» сады, дома и прочие сараи.
Так вот, этот погреб был довольно-таки высоким, и накануне его закатали до ледяной гладкости. Вот самое время и продолжить это приятное занятие.
Катались и стоя, и сидя, и лёжа; поодиночке, группами и кучей. Хохот, визг, писк стоял на всю деревню, так что любая мама, заинтересовавшись, а куда это мог подеваться её ребёнок, могла бы выйти из дома и прислушаться. И из любой точки деревни услышала бы приблизительное местонахождение своего чада.
А чада не заметили, как и потемнело.
У Аришки пальто стало слегка ледяным, варежки сползли с рук, открывая ярко-красную полосу ниже запястья. Но подтягивать их не имело смысла, и было даже неприятно, потому что внизу они превратились в ледяные комья.
Сопли, время от времени приходилось вытирать рукавами, больше нечем, и опять же, эти рукава тоже стали ледяными. Словом, она начинала уже немного звенеть, как, впрочем, каждый из присутствующих, и всё это время буйное веселье омрачала только неприятная догадка, периодически возникающая в голове - «скоро загонят».
И вот, действительно, раздался голос тёти Лиды:
– Тамара, Мила, домой!
Девочки в полутьме отпочковались от общей кучи и нехотя побрели на голос. Веселье остановилось. Пора домой. Аришка с Андреем пошли вместе с Вовкой и Раей Окуневыми. Они соседи. Рая с Андреем затеяли и по дороге какие-то догонялки со смехом. Но Вовка с Аришкой не участвовали. Всё, выдохлись.
Дома Аришку с Андреем ждал сюрприз. Седка всё-таки решила сегодня окотиться. И два маленьких козлёнка неуверенно стояли на соломенной подстилке в специально для них огороженном закутке.
Дети мигом скинули с себя верхнюю одежду и стали рассматривать новых приятелей.
Те почему-то не бе-е-екали и не ме-е-екали, а громко и отчётливо кричали:
– Ма-а-а.
Аришка с Андреем послушали некоторое время, удивляясь такой их человеческой речи с первых часов жизни.
– Что-то они всё мамку зовут.
– Ага. Но, наверное, не нашу.
– А чью? Свою?
– Ага, Седку наверное.
Но тут бабушка загнала правнуков на печку греться. Полезли. Отодвинули одеяла и тонкие матрасы и добрались до горячих кирпичей. Прямо на них уложили руки, ноги и остальные ледяные части тела.
– О-о-о, как тёплышко!
– Ага.
Пригрелись и не заметили, как уснули.
Бабушка уже после лазила к ним с кружками парного молока и полуспящих заставила выпить.
А про мультики так и не вспомнили.