Улица Ужасов. Эпизод 4. Лестница

В принципе мятый белый конверт без опознавательных знаков в котором лежала флэшка и короткая записка, написанная неровным почерком флэшка, мог попасть в её сумочку где угодно. Она толкалась в метро в час пик, оставляла сумочку в ячейке без присмотра, когда заходила в магазин купить продуктов, в женской консультации на очередном приёме гинеколога. Вопрос попадания конверта не был первоочередным. Куда важнее была короткая фраза в записке – «читай библию» и содержимое флэшки, которое она не могла узнать, пока муж не включит компьютер. Пароль для входа в компьютер она не знала, а в планшет или телефон флэшка само собой не влезет.

С работы вернуться муж должен был через несколько часов, а значит у неё есть время доспать то, что не дал ночной токсикоз. Третий месяц долгожданной беременности проходи, если так можно выразиться со скрипом. Пару раз она даже немного, ко своему стыду само собой, жалела о желании завести ребенка. Но эти мысли быстро уходили на второй, а затем и на все последующие планы, пока не растворялись в потоке забот.

Улица Ужасов. Эпизод 4

Лестница

Гриша впервые приехал к бабушке в деревню. Раньше он даже не и не знал, что у него есть бабушка. В день, когда ему исполнилось шесть, мама рассказала, что долгое время была в ссоре со своей мамой. Но месяц назад они помирились он на летние каникулы на несколько дней поедет в гости к бабушке. Звали бабушку Галина Дмитриевна, но Грише запоминать это не было необходимости, для него она была просто бабулей.

Первые несколько дней он практически всё время провёл в своей комнате в большом деревянном доме. Он выходил на улицу только по вечерам, когда все деревенские, а может и не только деревенские, ведь кто-то мог приехать на каникулы, как и он, расходились по домам. С бабушкой он тоже не сразу нашёл общий язык, но она старалась, это было понятно даже ему – шестилетнему мальчику. Он старался запомнить всё что с ним происходило, чтобы рассказать Вите и Андрюше, когда вернётся домой. Пока что Гришу больше всего впечатлила деревенская еда и тишина, которая изредка нарушалась криками играющих детей, мычанием коров и негромкими разговорами бабушки с проходящими мимо их дома соседями.

Знакомство с Машей из соседнего дома, как позже выяснилось она тоже была городская и Ваней, коренным деревенским мальчиком произошло случайно. Гриша, как обычно вечером, вроде как раз прошла неделя с момента его приезда, вышел во двор. Обычно к этому времени все уже расходились. Расхожий стереотип о деревенских, что они рано встают, а, следовательно, и должны рано ложиться спать, работал. Лето было в самом разгаре, жаркий день сменился приятной вечерней прохладой, принёсшей влажный запах речки неподалёку. Гриша подошёл к невысокому деревянному забору и посмотрел на проселочную дорогу, тянущуюся вдоль редких домиков, укрытых листвой деревьев. Он всего раза два или три видел как, поднимая столб пыли по этой дороге проехала машина.

- Места глухие, но приятные. – Сказала мама и чмокнула его в щёку. – Тебе понравится. В следующем году будешь ещё проситься к бабушке.

Он не спорил. Гриша не очень любил спорить. Особенно с мамой.

Он стоял и смотрел на дорогу, когда сзади подошли те двое, Маша и Ваня.

- Эй, городской, чего скучаешь?

Ваня остановился в паре метров от него, а Маша подошла ближе. Как казалось Грише они были немного старше него. Особенно Маша, ей наверняка уже девять, хотя как-то мама говорила, что девочки развиваются быстрее, а значит ей может быть восемь. А вот Ваня, взъерошенный, в порванных штанах и с диковатой улыбкой выглядел на восемь. Ему точно восемь, решил Гриша.

- Я не скучаю. – Неуверенно ответил Гриша.

- Я Мария, можно просто Маша. – Девочка протянула руку.

Гриша завис на несколько секунда. Он не ожидал такой официальности. Он понимал, что больше в шуточной форме, но всё же немного напрягся.

- Григорий. – Ответил он наконец, пожимая прохладную ладонь девочки. – Можно просто Гриша.

- Только Иван и никак иначе! - Громко крикнул Ваня и подскочил к ним, всё ещё державшимся за руку. Он накрыл ладонью их рукопожатие.

Так они и познакомились. Теперь время в гостях у бабушки побежало гораздо быстрее.

До отъезда домой оставалось несколько дней, когда к ним во двор завалился Ваня. Он был взъерошенный больше обычного, взгляд блестел дикими искрами.

- Здравствуйте, Галина Дмитриевна. – С порога заявил Ваня. – Мне нужен Гриша.

- Они с Машей ушли на речку. Но должны вернуться. А ты чего такой, Ванюш?

- Это я расскажу только им. – С присущей наигранной категоричностью ответил Ваня. И, скатившись с крыльца, поднимая столб пыли едва ли не больше, чем редко проезжающие машины помчался в сторону реки.

С друзьями он пересёкся почти сразу. Гриша с Машей уже возвращались обратно. Он подбежал к ним и проглатывая куски слов затараторил.

- Там в лесу, я такое нашёл. Вы не представляете. Нам нужно срочно идти туда. Там такое. Я такого никогда не видел. Надо, чтобы взрослые ничего не узнали, иначе нам запретят туда ходить. А пока не узнали мы должны пойти туда. Я такого никогда не видел.

- Остановись. Ничего не понятно. Ты в лесу нашёл что-то?

- Именно! Я нашёл! – Ваня поднял указательный палец. – Именно я нашёл. Точно! И вам покажу. Пойдёмте быстрее.

Он развернулся и направился в сторону дома Гришиной бабушки, за которым густой непроглядной полосой начинался лес. Маша и Гриша едва поспевали за ним.

- Погоди! – Крикнула Маша. – Ты хоть скажи, что там, если дохлое животное, или чего хуже, я не пойду.

- И мне нужно бабушке показаться. – Успел вставить Гриша.

- У нас нет на это времени. И это не дохлое животное. Что я раньше дохлых животных не видел? – Ваня махнул рукой. – Давайте быстрее решайте ваши проблемы. То, что я нашёл не может ждать долго. Вы должны это увидеть.

- Я более чем уверена, что там ничего интересного. – Серьёзно сказала Маша. – Он иногда такое выкидывает. Мы пойдём за ним, а там окажется упавшее дерево, перегородившее дорогу и кто-то проехать не может.

- Да чтоб мне провалиться! – Торжественно произнёс Ваня и продолжил уже без видимого энтузиазма. – Хотя нет, что-то проваливаться совсем не хочется.

- Сходим с ним, пока не очень поздно? – Маша посмотрела на Гришу.

- Сходим. Всё равно больше делать сегодня нечего, а домой рано. Но всё равно надо перед бабушкой появится, а то она панику на всю деревню поднимет.

- Давайте только быстрее. – Поторапливал Ваня.

Не более чем через полчаса ребята собрались возле калитки дома бабушки Гриши. До захода солнца оставалось ещё несколько часов и времени у них было предостаточно. Ваня от нетерпения уже изчесал руки почти до крови.

- Идём! Вы такого точно ещё не видели!

- Идём. Смотри только у меня. Если там окажется какая-нибудь бестолковая ерунда, я расскажу твоей маме, что ты у деда Никифора украл папиросу и курил.

- Так ты вместе со мной была. – Удивлённо развёл руки Ваня.

- Ну… Так тебе всё равно не поверят.

Гриша понимал, что перепалка ребят несерьёзна. Маша никогда не сдаст Ваню. Их дружба не только казалась крепкой, она такой и была и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы заметить это. Ему нравилось проводить с ними время. Пожалуй, он будет даже скучать, когда уедет домой.

После непродолжительных разговоров о том, что будет в случае если родители Вани узнают о выкуренной папиросе и как это (по словам Вани, конечно) затронет и Машу, они наконец отправились в лес. Идти, по словам Вани было совсем недалеко, не больше десяти минут. Сначала они держались едва заметной тропинки, а потом Ваня неожиданно свернул в густые заросли, практически в бурелом из плотных кустов, поваленных деревьев, высокой травы и глубоких оврагов.

- Что ты вообще здесь делал один? – Поинтересовалась Маша, отдирая прилипшую к лицу паутину. – Сюда без особой надобности не полезешь.

- Я срезать дорогу решил.

Это объяснение устроило детей. Дополнительные уточнения им не потребовались. Откуда и куда он шёл, например. Срезать так срезать.

Неизвестно сколько моментов спустя безжалостной борьбы с кустами и поваленными стволами деревьев, они наконец выбрались на небольшую полянку, окружённую густой смесью сосен и берёз. Поляна не представляла из себя ничего необычно за исключением двух моментов- трава на поляне была исключительно ровной, словно кто-то заморочился и привёз в эту глухомань современную газонокосилку и ровно посреди поляны зияла огромная черная дыра не меньше пяти метров в диаметре. И если аккуратно подстриженная трава не вызвала у детей никакого интереса, то огромная черная дыра напротив приковала их внимание.

- Что это ещё такое? – Спросила Маша

Все трое стояли на краю поляны, не решаясь приблизиться к темному пятну посреди зелёной в жёлтую крапинку поляны. Черная дыра казалась неестественным мертвым куском посреди живой природы, словно недорисованный фрагмент картины, или засвеченный кадр на старой фотоплёнке.

- Это ты хотел показать? – Спросила Маша, не отводя взгляд от центра поляны. – Есть всё-таки мысли что это может быть?

-Я не знаю. – Ответил Ваня. – Но если подойти, то увидите нечто такое, что совсем снесёт вам мозги.

- Я бы не стал подходить. Вдруг земля обвалится. – Гриша чувствовал, как травинки щекотят его ноги, или это был страх смешанный с волнением, он пока не мог разобраться. – По-моему надо звать взрослых.

- Ну, уж нет, трусишка! Я подходил, и никакая земля не обвалилась. Наоборот. Я увидел там лестницу, которая ведёт вниз. А если позвать взрослых, мы так и не узнаем, что там такое внизу.

- Ты предлагаешь спуститься. Но мы даже фонарь не взяли. – Маша нервно теребила штанину синих спортивных трико. – Мне кажется Гриша в чем-то прав и надо звать взрослых.

- И ты туда же. – Ваня взмахнул руками и отвернулся от друзей.

- Это наверняка заброшенная шахта и она глубокая, нас там завалит, и мы потеряемся.

- Не было здесь никогда никаких шахт. – Ваня посмотрел на Гришу. – Можете не ходить, я в любом случае пойду. С вами или без вас. Потом завидовать будете.

- Я пойду. – Сказала Маша. – Но спустимся мы неглубоко. Пока будет хватать света, если там вообще есть куда спускаться. Может это кто из деревни погреб себе выкопал.

- Не фига это не погреб, я же подходил. Там дна не видно, так-то.

Гриша молчал, он признаться сильно струсил. Он действительно боялся не то что спускать в эту яму, а просто подходить к ней было, как говорил его старший брат, очково. Но пока, что страх был не такой сильный, чтобы перевесит чувство стыда, если он сейчас откажется и пойдёт домой. Тогда он точно проведёт остаток времени у бабушки, не выходя из комнаты.

- Я пойду. – Голос его не дрогнул, это стоило определённых усилий, но получилось вроде бы убедительно. – Но кто-то должен остаться наверху.

- Это разумно. – Согласился Ваня. – Пусть Машка остаётся. Если что она быстро приведёт сюда взрослых.

- Может быть у меня спросите. – Девочка надула губы и сложила руки на груди. – Мне тоже хочется посмотреть.

- Не переживай, мы сегодня не будем спускать глубоко, просто на разведку. А завтра я возьму у отца фонарь, он как раз на сутках будет, и вот тогда, если в этом будет действительно смысл, мы спустимся вместе. – Постановил Ваня и решительно отправился к черной дыре.

Вблизи это выглядело гораздо страшнее, чем с края поляны. Несмотря на теплый день из черной расщелины сквозило прохладой, и чем ближе ребята подходили, тем тише становилось вокруг. Казалось, что дыра поглощает звуки вокруг себя, а заодно и свет с теплом. Ваня вплотную подошёл к краю, а Маша и Гриша остановились в метре от места где зелёная трава обрывалась черной пустотой.

- Вот лестница. – Указал Ваня рукой в сторону темноты.

Гриша сделал два шага и увидел совсем не то, что ожидал. Ему представлялась ненадёжная деревянная, небрежно сколоченная лестница, уходящая вниз. Честно сказать, он хотел увидеть дно ямы, но кроме темноты, и уходящей вниз круговой лестницы, прикреплённой к стенкам ямы. Так бывает в старинных замках. Как она держалась на земле осталось для него загадкой.

- Круто? – Поинтересовался Ваня.

- Да. – Ответил Гриша, не отрывая взгляд от ступенек, исчезающих в темноте.

- Машка, если мы не вернёмся, беги зови взрослых.

- Может лучше не надо спускаться. Здесь что-то не так. – Маша тоже подошла к краю и встала рядом с Гришей. – Там же дна не видно.

- Мы не глубоко. – Пообещал Ваня. – Без фонаря там всё равно делать нечего.

Маша отошла от края и опять сложила руки на груди.

- Если не вернётесь в течении десяти минут, я зову взрослых.

- Договорились. – Ваня посмотрел на Гришу. – Пойдём.

Ваня начал опускаться первым, он медленно встал на первую ступеньку, надавил ногой на следующую. И спустился ниже.

- Они крепкие, не обвалятся. – Сообщил он друзьям.

Гриша ступил на первую ступеньку. Страха уже почти не было. Только стало намного холоднее, чем было наверху на поляне. В пещерах под землёй всегда холоднее, успокоил себя Гриша. Там даже лёд бывает.

Маша села на мягкую траву и наблюдала как, мальчики погружаются в чёрную дыру. Сначала по пояс, потом по плечи. А потом и вовсе с головой. Когда они оба исчезли под землёй, наступила тишина, казалось даже птицы перестали переговариваться, а ветер остановился и не играл с листвой. Маша сидела на траве, скрестив ноги и вытянув шею, вглядывалась в сторону черной дыры.

Прошло несколько минут, они не возвращались.

- Ваня… Гриша… - Тихо позвала Маша. – вы там как? Давайте возвращаться. Не нравится мне всё это.

Но никто не ответил. Она поднялась на ноги и медленно, останавливаясь после каждого шага, и всматриваясь в дыру, подошла к ней на расстояние вытянутой руки.

- Ваня…

Маша говорила почти шепотом, словно боялась потревожить кого-то или привлечь к себе внимание.

- Гриша…

Дыра уже совсем близко. Она уже может заглянуть внутрь. Там всё было как прежде, до того, как мальчики начали спускаться. Ступеньки, неизвестно как держащиеся за стены, спиралью закручивались в темноту, из которой веяло холодом.

- Мальчики, возвращайтесь. – Она всхлипнула. – Ваня, Гриша.

Девочка всматривалась в темноту, пока ей не начало казаться, что она видит какое-то движение. Как будто колышется вода на дне колодца. Там что-то происходило. Маша сперва подумала, что это возвращаются мальчики. Но там было что-то большое. Гораздо больше двух детей. Она успела заметить, как в темноте промелькнуло что-то похожее на хвост.

И в следующий момент темнота начала подниматься, густая как кисель, холодная даже по ощущениям. И Маша была готова поклясться, чем угодно, что она видела нечто в темноте. Оно понималось вместе с тьмой, пытаясь прорвать тонкую плёнку между двумя реальностями. Она видела пружины огромных змей, когтистые лапы огромных чудовищ. Монстры переплетались между собой, образуя какой-то безумный живой шевелящийся клубок.

Маша завороженно смотрела на неумолимо приближающуюся массу из холодной тьмы и живого клубка монстров, не в силах пошевелиться. И когда до девочки оставалось несколько десятков сантиметров с глухим звуком тьма остановилась, словно ударилась о невидимую преграду. Машу ударил поток холодного воздуха, откинув на несколько метров назад от дыры. Она потеряла сознание, а когда очнулась на поляне больше ничего не было. Вокруг щебетали птицы, ветер играл с листьями на деревьях, а солнце припекало как никогда ранее.

Последи поляны не было никакой дыры, даже следа не осталось. Она с трудом поднялась на ноги. Ужасно болела грудь как раз туда и ударил поток холодного воздуха перед тем как она потеряла сознание.

- Мальчики. – Тихо позвала Маша, прекрасно понимая, что никто не отзовётся.

Что-то сожрало её друзей, что-то совсем чужое, не из этого мира. Она так и не решилась пройти на середину поляны, где была дыра, опасаясь, что земля в любой момент разверзнется и живой клубок из щупалец, горящих жёлтых глаз, хвостов с шипами, обдав её невыносимым парализующим холодом, утащит на самое дно, туда откуда скорее всего выхода не будет.

---------------------------------------------

Ваню и Гришу искали по всей области. Маша не смогла толком объяснить, что произошло. Про дыру она не рассказала ничего. По её версии она с мальчиками играла в прятки, но в один момент они просто исчезли. Она, конечно пыталась их найти, но без результата. В итоге мать затаскала её по психологам, где Маша рассказывала всегда одно и тоже. Спустя некоторое время от неё отстали. К бабушке Маша больше не ездила.

Вернулась она в деревню только взрослой. Официальный предлог – продажа бабушкиного дома, полученного в наследство. Но продажа дома интересовала её меньше всего. Маша даже не зашла в него, оставив машину возле калитки ведущей во двор дома бабушки Гриши. Она довольно быстро нашла поляну, на которой много лет назад её друзья спустились в темную бездну, по детской глупости, не подумав о последствиях.

Маша, как и в детстве не решилась выходить на середину и уселась прямо на мягкую траву, приблизительно там, где и сидела в тот теплый летний день. Не было никакого зова, её не манили сюда ни чувство вины, ни желание во чтобы то не было спасти друзей, от которых, скорее всего остались только воспоминания. Она приехала просто так, не надеясь ни на что. И ничего не произошло. Ни в этот год, ни в следующий. Ни пять лет спустя. Она приезжала, пока друзья окончательно не стёрлись и из воспоминаний.

В последний год она даже решилась выйти на середину поляны. И опять не произошло ничего. Земля не разверзлась, не выкатился клубок монстров. Она постояла немного и достав из рюкзака мощный диодный фонарь положила на землю, спустя несколько секунд к нему присоединились моток альпинисткой веревки и большой нож.

Маша отошла на несколько шагов.

- Надеюсь пригодится, ребят.

Больше она сюда не приезжала.


Насколько она знала, флэшка вставлялась где-то сбоку. Муж уже давно не пользовался переносными носителями информации, они смотрели фильмы и сериалы напрямую через стриминги. Она не была уверена, что это именно так и произносится. Стриминги. Похоже на стринги. Девушка хихикнула и продолжила водить рукой по гладкому корпусу телевизора. Наконец она отыскала нужный разъём и, пусть и с не первой попытки, флэшка с едва слышным щелчком встала на место.

Глубоко вздохнув, словно отработала смену грузчиком или пробежала марафон, она опустилась обратно на кровать, не забыв прихватить с маленького стеклянного столика пульт от телевизора. Осталось только разобраться как открыть содержимое на экране. После нескольких секунд изучения пульта, она нашла кнопку переключения источников воспроизведения и выбрала USB носитель. Телевизор мигнул синим цветом и на экране появилось содержимое флэшки – всего один видеофайл с коротким названием из трёх цифр – ноль ноль один. Она нажала большую круглую кнопку с надписью Enter. На черном экране закрутился кружок обозначающий загрузку. Как ей показалось крутился он достаточно долго и у девушки возникло ощущение, что у неё не получится ничего увидеть и всё-таки придётся ждать мужа. Но вот на экране появились темные очертания дома.

Первые минуты видео было непонятно ровным счётом ничего. Снимавший не двигался с места, он как будто снимал со штатива – изображение было статичным и абсолютно беззвучным. Девушка ещё раз нажала круглый Enter. Внизу появилась белая полоса, отмерявшая время видео. Справа горели цифры 9:45. Она попробовала нажать на стрелку, указывающую направо в надежде, перемотать вперёд, но ничего не изменилось, бегунок, так и отмерял секунды как ему положено. Ладно, не так уж долго ждать, меньше десяти минут, она больше времени потратила на подключение флэшки. Около минуты ничего не происходило, а потом её буквально оглушило резким звуком голоса. Оператор грязно выругался, изображение задёргалось и громкое шуршание заглушило ругательства. Создалось чёткое ощущение, что камеру в спешке сунули в карман, не удосужившись даже попытаться выключить. А потом опять тишина. Больше чем на минуту. Изображение появилось только когда на таймере оставалось чуть больше шести минут.

На этот раз снимали уже внутри дома. Она не могла утверждать тот это дом, который был вначале или нет. Скорее всего тот же самый, иначе зачем были первые две минуты. Теперь оператор прятался за углом. Камеру он держал на вытянутой руке, отчего изображение сильно дергалось из стороны в сторону и разглядеть в подробностях что происходит перед объективом не было никакой возможности. Вскоре оператор и сам это понял и постарался толи удобнее взять камеру, толи встал по-другому, но тряска почти прекратилась и перед глазами девушки предстала практически сюрреалистическая картина.

Такое можно увидеть в кино или клипе группы определённой направленности, совсем не христианской направленности. Несмотря на довольно тусклое освещение в помещении и слегка подёргивающуюся камеру, хорошо было видно, что несколько человек проводят обряд. И выглядело это настолько театрально, насколько это вообще возможно, отчего совершенно не оставляло сомнений в происходящем. Это был именно обряд, как его показывают в малобюджетных фильмах ужасов, как его представляют бабушки на подъезде, или молодые металлисты, едва добравшиеся до камеры, пытаются персонализировать как им кажется своё творчество. Первой мыслью было, что это отрывок из фильма в модном сейчас жанре псевдодокументальной съёмки, но холодок, пробежавший по спине усиленно твердил, что это более чем реально.

Допустим, но ей зачем это смотреть. Всё-таки человек, подкинувший флэшку ошибся и конверт предназначался другому. Но если предположить, что она является конечным получателем, то ответ может быть и в самом конце. Хотя бы теперь понятна записка, вложенная в конверт вместе с флэшкой – «Читай библию». После просмотра такого, действительно не помешает прочитать парочку отрывков из евангелий. Пока она строила в голове различные варианты, оператору на записи удалось переместиться поближе и, видимо в более удобное место, поскольку камера больше не тряслась, а процесс обряд был как на ладони.

Несколько человек, точнее было сказать затруднительно, одетые в черные рясы с объёмными капюшонами, закрывавшими лица, стояли, подняв руки вокруг круглого стола. Из-за фигур в черном рассмотреть, что находилось на столе не представлялось возможным. Что было интересно, и даже бросалось в глаза – отсутствие свечей, свет хоть и был тусклым, при такой яркости комфортно наводиться в помещении вряд дли возможно, но всё-таки это были обычные электрические лампы. Так же она не заметила навязанной поп-культурой атрибутики навроде козлов и пентаграмм. Ну и дьявола тоже как-то не наблюдалось. А действие на экране тем временем продолжало оставаться статичным. Фигуры замерли, подняв руки вверх. Они сохраняли молчание, не были слышны звуки молитв ни на латыни, ни на русском, ни даже на церковнославянском. При этом звук на видео всё-таки присутствовал. Она слышала прерывистое дыхание оператора, посторонние шумы, присущие любительской съёмке.

Какое-то время ничего не происходило, а потом фигуры пришли в движение. Они расступились, словно нарочно открывая снимающему идеальный обзор содержимого круглого стола. Ольга поднесла руку ко рту – на столе лежала обнажённая девушка, с такого расстояния она не могла рассмотреть ни лица, ни цвета волос. Живот закрутило, подступил приступ тошноты. Был ли это токсикоз или результат волнения от увиденного. Она не без труда сдержала позыв немедленно броситься в туалет, благо до конца видео оставалось буквально пару минут. Она крепко зажала рот рукой и продолжила смотреть.

Один из участников обряда, стоявший возле головы девушки опустил руки на уровень головы и медленно снял капюшон. На этом моменте девушка не выдержала и со всех ног бросилась в туалет. Даже на таком расстоянии, несмотря на тусклое освещение и не лучшую работу оператора, Ольга узнала своего мужа, узнала его улыбку, даже черты лица.

Пока её рвало над унитазом, она не успела подумать, сделать выводы, предположить варианты. Более того, пока всё происходящее казалось не более чем просмотром фильма. Ощущение, что всё происходит именно с ней не было и в помине. Скорее всего вместе с желудком она прочистила мозги и первое, что подумала бы, пока чистила зубы, избавляясь от вкуса обеда смешанного с запахом желудочного сока, что ей показалось. Фантазия, помноженная на беременность, может давать не самые адекватные кульбиты. И конечно, это не её муж, и всё это дурацкая случайность, в которой ей отведена роль быть в неудачное врем в неудачном месте и не более того.

- Я не хотел, чтобы ты узнала таким образом.

Ольга вздрогнула и резко повернулась, крепко сжав зубную щётку. В дверном проходе, облокотившись на косяк стоял муж.

- Что ты имеешь ввиду, дорогой? – Она почувствовала холод во рту, мятная паста неприятно щипала десны и внутреннюю часть губ.

- Прополоскай рот и приходи в комнату. Разговор серьёзный, а ты выглядишь как ребенок, наевшийся мела.

Он развернулся и вышел, а Ольга ещё минуту стояла и смотрела в стену за дверным проёмом, на которой черным пятном красовались выключатели света. Он точно был здесь, или кульбиты становятся ещё более неадекватными? А на видео он был?

Она быстро прополоскала рот и вернулась в комнату. Муж стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди. Она бросила короткий взгляд на телевизор, экран горел синим экраном, который обычно бывает, когда открываешь меню выбора источника воспроизведения. Муж проследил за её взглядом и усмехнулся.

- Нет, тебе не показалось. На том видео действительно я.

- Но…

Максим поднёс палец к губам, призывая к тишине.

- Сначала выслушай меня, а потом уже будешь делать выводы, задавать вопросы, удивляться, ну и всё остальное, что тебе подскажет твоё состояние.

Ольга молча опустилась на край дивана в полуметре от мужа, он остался стоять. Она старательно не показывала, что внутри у неё начинает медленно, но верно закипать паника. Она была уверена, что он сейчас начнёт говорить о том, что это видео с корпоратива, или вообще из его молодости, и они просто прикалывались с друзьями. Хотя последнее не прокатит, он видела запись и была готова поклясться, что мужу на ней не меньше тридцать, а значит они уже знакомы.

- Я не буду оправдываться. Я всё равно планировал всё рассказать, немного позже. Когда ты уже не сможешь принять решение, которое перечеркнет годы подготовки. Ты, кстати, тоже есть на этом видео. И ещё пара человек, которых ты знаешь… - Он замолчал на несколько секунд. – Честно сказать, не знаю, как сказать. Много раз репетировал этот разговор в голове. Всё казалось таким складным. А сейчас даже не знаю с чего начать.

- Ты сказал, что я есть на видео.

- Ты лежишь на столе. – Ответил он и отвёл глаза. – Ты тоже часть всего этого.

- В смысле? Я не помню ничего такого. Максим, что происходит? Если это какая-то шутка или игра, просто скажи прямо, а то меня опять начинает тошнить. – Она шумно вздохнула, словно в подтверждение своих слов.

- Моя семья шла к этому долгие годы. Не одно поколение. И самое ответственная часть выпала на меня… и на тебя. Теперь мы ответственны за дитя, которое ты носишь в себе.

Ольга автоматически положила руку на живот. С каждой секундой ситуация приобретала всё больше ноток безумия.

- Я не понимаю. – Тихо сказала она.

Максим опустил руки и сделал шаг к ней.

- Мы служим дьяволу. – Быстро проговорил он и замолчал, явно ожидая реакцию. Реакции не последовало, Ольга всё так же сидела, опиравшись одной рукой на диван, а второй гладила себя по животу. – Уже много лет моя семья искала подходящий сосуд для ребёнка. Ребёнка, который изменит мир. Я понимаю, как это звучит. Но если бы ты видела то, что видел я, ты бы сама вызвалась стать сосудом.

- Но я не вызывалась. – Тихо сказала Ольга.

- Я не готов к разговору. – Максим покачал головой. – Всё должно было быть не так.

- Ты что занимался со мной сексом при всех этих людях. – Она хотела сказать любовью, а не сексом, но язык не повернулся.

- Тебя действительно только это заботит. Я говорю тебе о том, что ты носишь в себе ребёнка, который изменит мир, повлияет на мировое устройство. А тебя волнуют такие мелочи. Мы стоим на пороге нового мира, а ты…

- Ты сумасшедший.

Он улыбнулся. Той самой улыбкой, которая стала немаловажным фактом в своё время, чтобы она согласилась выйти за него. Эта улыбка не единожды становилось причиной урегулирования конфликтов. Она любила его улыбку. Максим поднялся с дивана и прошёл к небольшому шкафу в дальнем углу комнаты, служившему своеобразным хранилищем всякой ерунды от сувениров из поездок, так и не нашедших место на виду, до вещей которые выкинуть пока жалко. Он наклонился и достал откуда-то с нижней полки небольшую, похожую на ежедневник книжку. Она почти сразу догадалась, что это такое. Это была библия, только вот она даже не подозревала, что у них в доме есть библия.

- Я всё-таки немного подготовился. – Максим вернулся к дивану, на котором, не меняя позы сидела Ольга, одна рука на колене, вторая прикрывает живот. – Нелегко такое принять, поверить, а уж тем более, смириться, что тебе врали. Но цель оправдывает средства. Я уверен в этом. Вот возьми и прочитай любой отрывок.

Голос мужа постепенно менялся, от неуверенного и тихого, до твердого с наличием властных ноток.

- Мне прочитать откровения? – Усмехнулась Ольга.

- Нет любой отрывок, открой на любой странице и читай, необязательно вслух. И ты сразу всё поймёшь.

Ольга пожала плечами. Хуже всё равно не будет. Странное равнодушие распространялось по ней изнутри. Её перестали волновать вопросы, или точнее будет сказать ответы. Ей неинтересно кто снимал на видео, что там ещё были за люди, почему он не сказал ей раньше.

Она сжала в руках черную книжку с простым крестом золотого цвета на обложке и надписью библия. В записке было сказано – «читай библию». Какая ирония. Она, мать такого важного дитя, узнаёт всё последней. Даже позже этого таинственного оператора. Странно это или нет, но именно последняя мысль причиняла особенный дискомфорт. Ей как будто воспользовались. Использовали. Ну, конечно, он сейчас начнёт извиваться, если она предъявит ему такое. Она прекрасно знала какие оттенки он добавит в свою универсальную улыбку. Начнёт говорить, что она не согласилась бы, и выбора как такого не было. Обязательно скажет, что хотел всё рассказать и эта тайна съедала его изнутри всё это время. Сколько съедала, годы? Вот же урод. Наступает момент, когда знаменитая улыбка Максима, от которой наверняка потекла не одна сучка, перестает иметь для неё хоть какое-то значение.

Ольга открыла книгу. Мелкий шрифт расплывался, сливаясь в безликие черные линии. Пришлось напрячь глаза, чтобы увидеть хоть что-то. И когда линии приобрели четкие очертания, её сильно затошнило. Она погладила живот, чтобы немного унять тошноту и прочитала.

Не открывай всякому человеку твоего сердца, чтобы он дурно не отблагодарил тебя.

И в следующую секунду в животе что-то произошло. Ей показалось, что ребенок шевельнулся. Но этого не могло быть. Слишком маленький срок. Просто спазм, не более того. Читай библию, написал ей человек. Теперь у неё не было сомнений, что записка и флэшка предназначались именно ей. Ольга ещё сильнее прижала руку к животу и прочитала ещё одну строчку. Теперь появилась боль, как будто, в животе что-то лишнее и пытается выйти наружу, пробуя на прочность ёё внутренности. Она ахнула и погладила живот.

- Чувствуешь? – Максим заметил. – Ему не нравится. Хотя, нет. Не нравится неправильное слово. Скорее он предупреждает тебя, что это не лучший выбор сказки на ночь.

Максим улыбнулся. Теперь она точно ненавидела это улыбку. Она представила, как даёт мужу пощёчину. И он перестаёт улыбаться, а по уголкам губ стекает капелька крови. Она посмотрела ему в глаза.

- Ты никогда не любил меня?

- Что за глупости!

- Я просто инкубатор для этого ребенка. И что потом, когда я рожу? Вы дружно своей кампанией избавитесь от меня? Или дождётесь, пока он подрастет и моё участие совсем не понадобится.

Улыбка не исчезла совсем, но стало заметно тусклее.

- Что ты такое говоришь. Ты можешь остаться и воспитывать его вместе со мной. Очень скоро ты поймёшь насколько важно выносить этого ребёнка. Важно для всего мира. У него великое будущее, такое будущее, о каком другие матери могут только мечтать для своих детей. И рядом будем мы. Рядом с ним. Стоять за его спиной и обеспечивать защиту, пока он сам не сможет за себя постоять.

Ольга усмехнулась.

- Ты действительно веришь во всё это? Ты использовал меня, ребёнка, чтобы удовлетворить свои фантазии, фантазии таких же, как и ты придурков, что на том видео.

- Я ожидал такой реакции. – Улыбка пропала совсем. – Поэтому и откладывал разговор как мог. Может это было ошибкой, стоило предупредить тебя.

- Не играй в эти игры с сожалением и раскаянием. Я не дура. Я понимаю, что вы шизофреники чертовы не просто так выбрали меня. Обряд проводили, по звёздам рассчитывали, или дедушку нашего ребёнка вызывали, и он на меня указал. Вот же не повезло с родственниками.

Максим молчал.

- Давай рассуждать логически. Я вам определённо нужнее, чем вы мне. Скорее даже вы обуза и лишний груз. А вот без меня у вас не получится ничего. Так у меня возник вопрос. Зачем вы мне нужны.

На этих словах по животу расползлось приятное ощущение. Так бывает, когда долго болит, а потом боль резко проходит, словно вздох облегчения. Она убрала руку с живота и поправила ей волосы. В глазах мужа Ольга заметила тревогу.

- Что ты такое говоришь? А кто будет защищать тебя?

- От кого? От оператора, который снимал вас, более чем уверена, что он не представляет опасности. Или от вас самих, когда одному из вас взбредёт в голову, что сатана вышел с ним на контакт и потребовал избавиться от меня, потому что как выяснилось, что я не та, кто требуется. Так ведь и поступают религиозные фанатики, когда их предсказания не сбываются – избавляются от слушателей и придумывают новую сказку.

- Замолчи! – Максим сжал кулаки. – У тебя нет права говорить подобное.

В животе ощущения становились всё приятнее.

- Я мать того, кого вы считаете своих хозяином. У меня есть право говорить что угодно. – Громко сказала Ольга и поднялась на ноги. И на удивление ей это далось легко. В последнее время стоило немного посидеть всё тело затекало, а сейчас она взлетела словно пушинка. – Ты не думал, что вас всех использовали, чтобы найти меня, что ты не более чем спермомат.

Максим отшатнулся от неё. Его руки опять сжались в кулаки, а лоб пополам разрезала пульсирующая венка.

- Да, как ты смеешь. – Не проговорил, но прошипел муж. – Я посвятил всю жизнь этому событию, как и мои родители, как и их родители. Ты никто, ты просто жалкое хранилище. Я дал тебе шанс стать матерью нового повелителя мира, а ты старательно кусаешь руку, которая протянула тебе ключ от будущего

Ну вот, что и требовалось доказать. Приятные ощущения из области живота постепенно вытеснялись тошнотой. Ей начинало казаться, что ребёнок на её стороне и старается показать, что ему не нравится то, как с ней обращается муж, теперь уже скорее всего бывший.

- Сколько пафоса для жалкого обманутого сектанта. Вы свой кружок по интересам называете организацией. Пять человек в забавных балахонах поскакали вокруг стола, посмотрели на твою голую жену и отправились обратно к своим семьям, которые тоже наверняка не в курсе, чем их мужья занимаются по вечерам. – Ольга старалась быть как можно серьёзнее, хотя внутри неё смешались одновременно спокойствие, радость, удовлетворение и твёрдая уверенность, что она должна сохранить ребёнка, пусть он и не станет повелителем мира, но уж точно, она не позволит воспитывать его этим полудурошным клоунам.

- Заткнись! – Почти проорал Максим. – Как ты смеешь, как ты смеешь!

Боль в животе смешалась с приятными ощущениями, создавая странное чувство, которое словно подсказывало, ты всё делаешь правильно. Не бойся, действуй дальше, нам никто не нужен, мама. Мы справимся сами.

- Пошёл вон, придурок. – Спокойно сказала Ольга. – Ты не достоин ни меня, ни моего ребёнка.

- Я никуда не уйду, это моя квартира. И ты не посмеешь угрожать мне.

- А что ты мне сделаешь?

Он замолчал, сверля её злобным, но одновременно беспомощным взглядом.

- Ты думал, как оно будет? Ты мне расскажешь свою сказку про ребёнка антихриста, и я такая расплачусь от счастья, что мой муж оказался ****утым на всю голову. Ты реально думал, что я поверю в эту херню. Или ты думал я нормально приму то, что ты трахал меня на глазах у своих таких же, как и ты ****утых друзей. Ты забыл, или даже никогда не считал меня человеком. Так вот, знай. Я сама воспитаю ребёнка, воспитаю в полном неприятии тебя и подобных тебе. И даже если он действительно станет великим, а он обязательно станет, последний о ком он вспомнит это будешь ты. И ты, мразь, никак не сможешь мне помешать.

Максим молчал. Это немного нервировало. Она понимала, что скорее всего он ничего ей не сделает по крайней мере, пока она беременная, да и в первое время после родов, тоже вряд ли он или его дружки осмелятся причинить ей вред. Он, похоже, действительно верит в придуманную его предками, или кем ещё историю. Значит у неё есть как минимум полгода, чтобы решить все вопросы безопасности.

- Тебе никто не поможет. – Неожиданно спокойно сказал муж (бывший). – Рано или поздно мы придём за тобой и сыном. За сыном. Ты слишком мелкая и жалкая в сравнении с нашими целями.

- Пафос неискореним… Этот урок ты усвоил лучше всего. Ещё раз повторяю, пошёл вон. – Ольга опустилась на диван и сложила руки на животе. – Вали. Тебя никто не боится. Я здесь тоже не задержусь. Это ведь действительно твоя квартира. Просто дай нам уйти. Найдёшь новую, более сговорчивую.

- Ты читала библию, ты чувствовала, как он реагирует, и не говори, что это не так, я видел. Я бы с радостью нашёл новую, но уже всё сделано, повелитель может быть только один.

- Ну а ты попробуй. – Устало ответила Ольга. – Пусть кто-нибудь другой трахнет кого-нибудь другого на том столе. А ты посмотришь. Круто будет, обязательно попробуй. Можешь даже сам на стол лечь.

- Я уверен, скоро ты передумаешь. Я дождусь, пока здравый смысл восторжествует над гормонами.

- Я надеюсь ты про здравый смысл сказал по отношению к себе. Напомню, это ты веришь, что являешься отцом антихриста, который взойдёт на мировой престол, а также ты позволил другим смотреть как оплодотворяешь жену, которую предварительно накачали какой-то дрянью, что она ничего не помнит. И не дай бог, - в животе сильно кольнуло, но она не обратила внимания. – это как-то отразится на здоровье ребёнка. Обещаю я засужу тебя и твою кампанию и не только за групповое изнасилование, уж поверь

- Да пошла ты…

Он ушёл, хлопнув дверью с такой силой, что в зале закачалась люстра, переливаясь звон стеклянных висюлек. Ольга вздрогнула от резкого звука. А потом в квартире стало тихо. Она легла на диван, запустила руку под футболку и погладила теплый живот прохладной ладонью.

- Всё хорошо малыш, ты только мой сын, и ничей больше.