Страна чудес

СТРАНА  ЧУДЕС
Симфоническая поэма

-«Музыке надо учить всех, совершенно независимо от того, есть спо
-собности или нет… занятия музыкой – это очень тонкая настройка нейронной сети, которая пригодится вам для чего угодно.. музыка – мощнейший игрок в мозговой деятельности»
(Т.А. Черниговская, из телевизионного интервью)



Министерство культуры. Министр культуры. Какой министр, такая и культура, мать её…
Да, вот культура. Принято думать, что культура – это музеи, театры, библиотеки, консерватории, филармонии…
Я полагаю, это не совсем так.
Музеи – это музеи, театры – это театры, библиотеки – это библиотеки, консерватории – это консерватории, филармонии – это филармонии…   
Консерватория – это сохранение, между прочим.  Консервирование.
Во всём этом может оказаться очень мало культуры.
Потому что культура – это… это нечто совсем особенное… такое, о чём нынешний министр культуры если и догадывается, то очень смутно, по глазам видно.
Культура – это состояние нравственности, это отношение к совести и Богу.  Трудно точно определимое,  сокровенное, однако чётко ощутимое… как запах.
Повторяю, нынешний министр об этом едва ли догадывается.
Откуда они берутся, эти министры?
Где эта кузница кадров, кто кузнец?
Херовые кузнецы, вот что я думаю.
Всё та же бригада подпольных миллиардеров.
Открыли памятник Солженицыну.
Светоч русской мысли, отец русской демократии, нобелевский лауреат, как же.
А то, чт о это светоч призывал сбросить атомные бомбы на наши головы – это не считается.
Что нет, когда я сам слышал по «Голосу Америки».
Всю советскую историю очернил, небылиц про «Архипелаг ГУЛАГ» наплёл с три короба, никакого героизма не заметил,  возомнил себя русским пророком…Умудрился не заметить массовый советский героизм во время Великой отечественной войны, сотни тысяч  записок «если погибну – прошу считать коммунистом», уходили в последний бой, не заметил подвиг города-героя Ленинграда, музу блокадного го-рода Ольгу Фёдоровну Берггольц, Севастополь не разглядел из американского Вермонта, мерзавец, Сталинград не увидел, негодяй, подлец, свинья…
Классик русской словесности, в школе обязателен к изучению.
Варлам Тихонович Шаламов в полчаса его раскусил.
Приехал полчаса поговорили, и уехал, не попрощавшись и не оглянувшись.
Вот кому бы памятник – честному русскому сидельцу, честному русскому писателю-мученику В.Т. Шаламову.
Этого прохвоста, нобелевского лауреата и проходимца скинуть,  и на тот же постамент – Шаламова.
Это было бы справедливо и достойно.
Ну так для этого нужен настоящий министр культуры, а не эта, мать  её…
Ещё – памятник Ивану Лукьяновичу Солоневичу, интереснейший был человек, замечательные записки оставил о первых годах становления советской сласти. Именно правда о том, как это было.
Это надо, обязательно изучать в школе, чтобы не было ни чёрных, ни розовых очков.
Это имя министр культуры, пожалуй, и вовсе не слышала.
- Солоневич? А кто это? – глазёнками захлопает…

Уникальная, удивительная эпоха.
Попытка создать небывалое, принципиально новое общество – без эксплуатации человека человеком, и как же трудно это получается, с какими ошибками.  С какими потерями, с каким страданием!
Вот что значит – без Бога.
Без Бога – это значит с Дьяволом, хотите вы этого или не хотите.
Так это устроено, имейте в виду.
Без Бога – это значит с Дьяволом, третьего не дано.
Страна чудес
Воистину, «Умом Россию не понять»…
Это уж точно.
Нас никто никогда не победит.
Эй, вы там,  засранцы заграничные… смотрите, не ошибитесь… не вздумайте… да, у нас тут чёрт-те что, это правда… но это ровно до тех пор, пока вы к нам не сунулись.
А вот когда вы к нам с мечом придёте, вы нас не узнаете… так не раз бывало, учите русскую историю.

Да, вот Шаламову памятник – обязательно, и в школе его изучать – надо. А  пасквильника Солженицына – в печку, в топку.

Ещё – памятник Фёдору Александровичу Абрамову.
Моя сердечная привязанность.
Я тогда был увлечён американцами – Сэлинджер, Фолкнер, Стейн-бек, Апдайк, Доктороу… особенно Апдайк совпадал с тогдашней моей личной темой, тот же мёд с горчинкой на дне.

…Я зашёл к ним, а их не было дома, решил подождать, стоял на набережной и курил и увидел их на той стороне канала, и глазастая девчонка заметила меня и закричала «папа», «папочка», «папуля», и жена отпустила её руку, и она побежала к мосту, и по мосту, бежала и кричала «папа», «папочка» «папуля», и я побежал навстречу, и на мосту  подхватил её, прижал к  своему лицу  и услышал её детский запах, и так мы стояли, и прохожие обходили нас, оборачивались…
Я знаю, это я виноват, что у неё не сложилась женская её судьба.
Моя вина.
Отец не имеет права оставлять дочь.
Сейчас я это знаю твёрдо, но тогда думал иначе.
По-американски думал.
Русский не должен думать по-американски.

Отвлёкся.
Была воскресная телепередача из Останкино.
Я стал смотреть «от нечего делать», пришёл очередной доброжелательный отказ из  очередного журнала (а я всё-таки продолжал упорно надеяться и был в очередной раз огорчён), на сцене у круглого стола сидел бочком невзрачный мужчина, в белой рубашке, без галстука, взъерошенный, как будто нескладный, и говорил тускло, без ак-тёрского мастерства, послушаю пять минут и всё… послушал пять, потом ещё пять, зацепило… разговор шёл о сельском хозяйстве, мужчина со знанием дела сравнивал животноводство американское и наше… было интересно слушать, говорил убедительно.
Полтора часа пролетели как первые пять минут, и когда передача закончилась, я подумал, что этого человека я готов слушать сколько угодно… вот сколько он будет говорить, столько я и буду слушать.
Так я узнал Фёдора Александровича Абрамова, замечательного русского писателя, автора честной русской прозы, которую полюбил настолько, что решил написать ему письмо.
Сказано – сделано, письмо отправлено, и – ответ получен!
Я его запомнил, этот ответ, в нём приглашение в гости – на осень. Летом  предстоит операция, осенью пожалуйте на беседу.
Я был просто окрылён, однако крылышки мои в августе оказались отрезаны, Фёдор Александрович операцию не выдержал, умер на операционном столе.
Этот случай сам по себе  ещё ничего не значит, но был и другой случай, гораздо позже.
Я уже много продвинулся в разработке ШЛМИ, уже были осмыслены и пульсирующая модель физической реальности и принцип КИНО, когда я обнаружил, что есть такой  доктор исторических  наук Александр Владимирович Пыжиков, который занимается темой до-христианской Руси, и который  пришёл к выводу, что у до-христианской Руси картина мира была вибрационная, и он связывал этк картину с представлением о каком-то «бел-горюч-камне».
Когда я это услышал, я решил, что с этим доктором наук надо не-пременно связаться… вибрационная картина мира и моя пульсирую-щая модель физической реальности – это же одно и то же… меня слушать никто не хочет, но доктора наук послушают.
И что же? Стоило мне такое решить, как Александр Владимирович скоропостижно умирает. Тромб какой-то.

Известная последовательность: первый раз – случай, второй раз – совпадение, третий раз – система.
Можно сказать – я выдумываю.
Так можно сказать.
А можно предположить и другое.
Короче, я понимаю, что я действительно – кит, и мне не следует пытаться  завязывать с кем-то деловые контакты.
Я должен бережно относиться к хорошим людям.
Я не шучу. Никогда не был так серьёзен, как сейчас.

«Помни о главном, помни о главном»…

Я, школьный учитель с 20-летним стажем, заявляю, что наше школьное образование имеет родовой изъян: неплохо справляясь с развитием интеллекта, оно оставляет без внимания душевный мир ученика.
  Сейчас, в эпоху тотальной цифровизации и увлечения искусствен-ным интеллектом и робототехникой отсутствие внимания к душе ста-новится обстоятельством опасным для самой цивилизации.
  Опасным для самого человека, не ведающего, что творит.
Я считаю необходимым кардинально изменить образовательную программу общего среднего школьного образования, введя туда дисциплины, способствующие развитию души ребёнка.
Не надо ждать, пока учёные объяснят нам, что такое душа. Мы знаем, что душа есть, и что душу надо беречь и воспитывать.
И начинать надо именно в школе, изменив программу общего среднего образования.
Это прежде всего музыка – вокал и танец (для всех учеников без исключения).
  Затем – литература (всемирная, не только отечественная).
  Затем – физический труд. Его духовно оздоравливающее значение сейчас предано забвению, что является грубейшей педагогической ошибкой.
  Кроме того, я считаю необходимым введение курса «Полная исто-рия советского государства», написанного честными историками (у нас такие есть). Без этого курса мы – дерево с обрубленными корнями, дерево «перекати-поле».  Особое внимание должно быть обращено на безбожное основание советской власти как на основную причину её разложения.
      Прошу  высказаться по моему предложению.