Oдин прекрасный день на Патриарших пруда!

 
    One fine day .

       Я задумался  над смыслом фразы, когда услышал ее от молодой девушки англичанки.

  Фраза  " one fine day" она произнесла ее восторженно и утвердительно.
 

  В английском fine это и хороший и прекрасный и отличный, выбирай какой тебе по душе.
     Оставим в покое и фразу англичанки и перевод.
 
 Английский язык,это Шекспир,Байрон.

 А русский, это эфиоп Пушкин и француз Лермонтов, но он все равно Великий могучий и вечный.

   Но начну по порядку, мы с Петей после Утюжки по Пешков стрит, решили отдохнуть под "хвостом у Долгорукова".

 А мы это два уставших фарцовщика Петя и Владимир.

   Это в смысле нашего Московского сленга, " под хвостом коня памятника Юрию Долгорукому", что  напротив здания Моссовета.
 
 На скамейке рядом с нами сидели  две весьма приятные девушки, по виду иностранки (мы фарцовщики в этом уже доки).

    Мы сидели молча и дамы тоже молча, словно в рот воды набрали, а лица у них были немного опечалены.   
   Тут Петя спросил меня-;"сходим в ресторане Узбекистан, поедим шикарный лагман? "
    Да пожалуй"- ответил я.

 Услышав русскую  речь, а по нашим джинсам "Ли" и "Левис"плюс рубашкам в талию,понять было трудно.

 Одна девушка  спросила,-" Вы москвичи?".

 "Конечно"ответил Петя с Московским упором на букву а.

Москвичи акают, но есть места где люди  окают.

 Ну а девушки? они другие, они иностранки.
 
  Оказалось  они ищут " Патриаршие пруды", но на их буржуйской карте их просто
 нет.
 И все кого они спрашивали тоже не знают.

  "Не проблема, тут дворами совсем рядом"- ответил я.

 Пройдя дворами и мимо дома где жил Булгаков,  вышли к  прудам, в смысле к одному реальному пруду.

 И так мы на Патриарших.

 
 Конец августа радостно встречает нас теплым ярким солнцем, и паутинками  на ветках  деревьев.

 Паутинки блестят  словно серебряные под лучами солнца и веет легкой грустью об уходящем лете.
А солнце словно запуталось в этих серебряных сетях паутинок.

 Но паутинкам не удержать солнце в своих сетях на долго, будет вечер,закат и ночь.
  Время неумолимо идет к осени, с ее тоскливыми дождями и золотыми коврами из ярких осенних  листьев.

 Мы сидим на скамеечке  как раз напротив прудов, и желтого  домика  купальини  на другой стороне.
Петя был  в вельветовых  джинсах и  джинсовой  куртке LEE, своего рода тоже 
закос (одеться под фирмачей).

 А  настоящий русский чувак скорее одел бы синий  деним, идя в центр, а вот 
фромам (Фирмачам на сленге) без разницы.

А мы ведь под них и косим.

  К  слову  сказать,  тогда   вельветовые джинсы, а  куртка из синего денима,   или наоборот, джинсы синий деним, а куртка из вельвета.

 Был  особый  шик  среди  фирменных  модников.

Оставим наш внешний вид,а дамам он совсем "до лампочки" все довольны мы на Птриарших, ( мы с Петей тут были давно)

  Девушки просили показать где ходит или ходил трамвай, на рельсы которого Аннушка пролила  масло, и  ту самую  скамейку, где сидел Воланд.

      Здравствуйте,  « Приехали!»
 
Про скамейку я заявил, что мы как раз именно на ней и сидим. Кажется они поверили.

Конечно жалко разочаровывать умных девушек, но  в  реалиях трамвай там никогда  и не ходил,  сие есть полный  вымысел Михаила Булгакова.
 
    Все же  мы согласились. 

Оказалось, на карте Интуриста «Патриаршие пруды» отсутствуют как факт,а они  не знали где  их искать.
 И понятно,тогда они уже назывались «Пионерскими», опять какому-то начальнику не угодили  названием. 
    
Договорились о встрече у театра  Сатиры, что совсем  рядом с метро Маяковская.
   
    От   театра  мы  спустились   вниз  до первого  поворота.

Здесь и стоит дом, где жил М.Булгаков, но музея нет, а в квартире живут   обычные люди,  совсем даже и  не родственники.

Переулком дошли до прудов, и сели  на  старую скамейку, счугунным  основанием,   типа на ней сидел сам  Воланд.

А совсем перед  нами за небольшим  черным, старым, чугунным, узорчатым  забором  был и  сам легендарный пруд.

Да именно один Пруд.

Вот явно олучилось почти  как в романе Булгакова «Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на  Патриарших  прудах, появились два гражданина».

А два  гражданина сегодня это явно Я  и Петя.

Может там были еще и дамы, но в романе о них ни слова, всеже думаю, они были,   как же без дам.
 
Дамы они всегда  тайно невидимо, присутствуют там, где мистика, ведь и любовь   тоже мистика, не даром французы говорят «шерше ля фам».

Полуденное солнце ласкает лицо, загадочным  ореолом света окружая пространство, и  деревьев контражуром  света на закатном  солнце.

А за всем этим томным маревом в конце пруда появляется купальня в духе  классицизма.   

   По  воде плавают  утки  мандаринки  и   иная  живность.

      Мы сидели и балдели, оставив все мысли на потом.

Сейчас мы пытались представить то время романа Булгакова, здесь на  Патриарших Прудах.
Легко, почти незаметно, подул теплый летний  ветерок,  кажется,  вот именно   сейчас из переулка  тихо, именно тихо,как сказано в романе.
   
Вдруг, «тихо из переулка  появится Легендарный мистический  Трамвай», словно  эдакий  «Летучий  голландец»  Патриарших прудов.

Трамвай  без пассажиров и кондуктора, ведомый красавицей комсомолкой  в алой  повязке. 
Все  как  в  романе  Мастера. 
   
К слову, я давно заметил,  если долго  сидеть где-нибудь  в  старом  дворе  в  центре,  постепенно забываешь где  ты.
  И тебе уже кажется, словно  ты  в другом времени   или  где-то далеко  в тихом провинциальном городке.

Да оно и понятно вокруг такие разные, красивые, невысокие  дома  прошлых  лет.

Почему в них так комфортно душе, конечно, это ностальгия по старой,одноэтажной   Москве, с цветами в палисаднике перед окном.

У нас  под окном обычно росли ноготки и разноцветные китайские ромашки,белые  розовые  и желтые. 

Каждую весну мы их высаживали вместе с мамой, в таком далеком, нашем советском 
детстве, как в детстве всегда хорошо.
 
Когда есть мама, и ты бежишь к ней по любому обидному случаю, как единственному  доктору и спасителю твоей души.

Ах, как умилительна, эта непонятная тоска по Москве примусов, керосинок, к оммуналок,  и  колонок для холодной воды на  улицах, иногда мощеных булыжником.

Сколько раз мы пили воду из  колонки,  или обливались  под ней в  жару.

Тоска по Москве нашего детства, с земляными дворами без асфальта,со всеми прелестями  простой  жизни.
Когда совсем чужие люди,  в этих самых коммуналках, были ну просто как одна  семья.
Вот  и сейчас, за домом позади нас проходит садовое кольцо, слева  ул. Горького,    а тут такая  тишина и полное умиротворение.

   Так бы вот сидели и тихо балдели,под лучами томного,ленивого солнца, до вечера.

На вопрос о Трамвае, пришлось огорчить гостей столицы, легендарный трамвай 
здесь никогда  не  ходил. 

Ближайший к Патриаршим прудам  трамвай проходил по Садовой улице, где  в доме  №
10  находилась  «нехорошая  квартира», она же и первая  московская   
квартира  М.Булгакова.

Булгаков совместил трамвай и пруды, как свои любимые места для прогулок и 
размышлений  о романе.   


Когда совсем чужие люди,  в этих самых коммуналках, были ну просто как одна  семья.
Вот  и сейчас, за домом позади нас проходит садовое кольцо, слева  ул. Горького,    а тут такая  тишина и полное умиротворение.   


  Тогда Мы покинули нашу гостеприимную  скамейку, ибо  все  хорошо  в  меру.

 Место наших гостей  впечатлило, а  по поводу трамвая, в виде компенсации,   
мы предложили  им прокатится, на трамвае не менее легендарном «А» или как 
его ласково называют  москвичи  Аннушка.

  Расставаясь одна из девушек, ее звали  Кет,  и  произнесла ту самую такую емкую короткою фразу "One fine dae".
 Лицо ее светились и словно излучали всю энергию вечернего теплого приятного солнца.
 Ее глаза сияли таким удовольствием и жизнь в них лилась через край.

Выходит место сие, было культовое уже довольно давно,даже при СССР как и сйчас.

В 70е годы Москва  больше частью  состояла  из маленьких, уютных патриархальных    
двориков   в   самом  центре город.

И в  переулках  на  Арбате,  там даже были одноэтажные деревянные дома.

В 70е годы Москва  больше частью  состояла  из маленьких, уютных патриархальных    
двориков   в   самом  центре город.
И в  переулках  на  Арбате,  там даже были одноэтажные деревянные  дома.   
   
У метро Арбатская  был совсем небольшой скверик, справа от выхода за забором, со
столом и смеечками. 
  Теперь скверик  за  забором у  Министерства  обороны.

  Отвоевали у народа.
   
 А в  глубине этого крошечного скверика был еще деревянный стол, где  часто 
к вечеру собирались местные утюжники.

 Место тихое можно поболтать и спокойно выпить пивка.

  И я там был, и пиво пил, по усам  текло, а в рот не попало.
(Почти  А.С. Пушкин), а он без сомнения  АС.



  Теперь про трамвай.
 В фототеке Музея архитектуры Москвы удалось найти довоенные снимки Патриаршего пруда и Малой Бронной.
Трамвая не было…
 Последняя надежда (мне ведь и самому хочется, чтобы трамвай был) – архив транспортного ведомства.
 
  “Управление организации пассажирских перевозок рассмотрело Ваше письмо с просьбой сообщить о работе трамвая в двадцатые годы по ул. Желтовского, М. Бронной.

  Сообщаем, что согласно имеющимся архивным документам и схемам линий городских железных дорог движение трамваев по интересующим Вас улицам организовано не было.

  Начальник управления И.М. Комов”.

  Занимавшийся моим запросом К.М. Бартоломе проявил максимум добросовестности.

 Он проверил и грузовые, и вспомогательные линии, и даже нашёл и расспросил старых работников Управления.

 Трамвая не было.
 Правда, трамвайная линия проходила совсем рядом, по Садовой, мимо дома Булгакова».

  Подведём итог: все факты указывают на то, что никакой трамвай по Малой Бронной улице (равно как и по Ермолаевскому переулку)  никогда не ходил.
 Тем более Аннушка там не ходила, по Красной площади ходила, и по Сретенскому бульвару.