Ну и времечко было у огороженной Англии!

Кроманион. Рецензия на роман
Элизабет Гаскелл "Крэнфорд".

"Еле-еле домучал.
Убогость фантазии аффтырши поражает. Не в силах придумать нормальные сюжетные коллизии, она начинает поднимать бурю в стакане воды.
Героиня поступает вопреки всякой логики, фордыбачит на ровном месте, и постоянно "чувствует себя оскорбленной".
Я вот чего-то не догоняю, почему, если чувак признался в любви и предложил руку и сердце, то этим ее оскорбил. Отклони предложение, если он тебе не подходит. Хамить то зачем?
Ну и остальное без слез читать невозможно. Он и она друг друга любят, но авторским произволом стараются верить в то, что они отвергнуты. Причем если вначале этому еще можно поверить, приняв то, что это все таки книжный роман, но во второй половине нарочитость игнорирования друг друга героиней и героем просто режет глаз.
Отдельно доставило то, что героиня три года мучается совестью от того, что спасая брата от преследования по ложному обвинению, сказала полицейскому, что ее не было на месте происшествия. Не под присягой солгала, просто на даче показаний. Такая трагедия, что-вы-что-вы. Три года подряд заливается слезами. Нет, я не одобряю дачу ложных показаний. Просто как бы априори ясно, что любая аристократка того времени за всю свою жизнь и двух слов правды не говорила никому и никак, разве под большим давлением, и эти прописные добродетели, которыми аффтырь наделяет героиню, вызывают только смех.
Не сумев придумать занимательного сюжета вследствии полного отсуствия фантазии, афтырь решила до предела насытить книгу трагедиями. Трагедичность книги, в ее понимании, определяется количеством смертей. Главные, неглавные и побочные персонажи появляются на страницах книги только для того, чтобы сказать пару-тройку положенных реплик, несколько раз процитировать Библию и скончаться в муках, дав повод в очередной раз героине залиться слезами. Ну, это была мода такая, на то время: героине полагалось заливаться слезами по пять раз на дню и беспременно иметь аристократическую бледность.
В конце-концов, видимо, аффтырь, не найдя кого еще умертвить по ходу действия, наскоро приколотила в двух словах хэппи-энд: 300 страниц героиня плакала и страдала, чтобы в двух строчках стать счастливой. Херой, которого гарбузами мучали каждый день в течении трех лет, вдруг стал абсолютно щасливым за полторы минуты. Причем, даже нормального объяснения аффтырше написать не удалось, герои ведут себя абсолютно неправдоподобно тому, что было написано о них ранее. Сцена взаимопризнания выглядит аккурат списаной из какого-нибудь деревенского театра.
Ну что вы хотите от жены священника? Признаний ей видеть не доводилось, а вот похорон по долгу службы через ее (ее мужа) руки прошло немало.
Что знает, то и пишет. Причем ущербность ее кругозора заметна уже тем, что она никак не называет болезней, от которого умирают ее многочисленные персонажи. Уж могла бы проконсультироваться с сельским доктором, хотя бы. Судя по симптоматикам, в той части Англии просто бушевали необычные заболевания, какие-то ужасные бичи, я из всего описаного смог узнать только чахотку (позабавило то, что в присуствии задыхающейся от чахотки девочки папаша не стеснялся курить и очень возмутился, когда его попросили выйти наружу). Во нравы были :) Девочка, конечно, тут же залилась слезами, что она надругалась над родителем, попросив его покурить где-нибудь, а не над ее изголовьем.

"О романе Север и Юг (North and South, 1855) дается, пожалуй, наиболее достоверная в литературе тех лет картина промышленной революции"

"Чего дается? Да Гаскелл о промышленности тех лет знает не больше, чем Елена Станиславовна о плашках в три восьмых дюйма.
Все, что дается в романе, следующее: были фабрики, на них гудели и пшикали паром некие механизмы, а из труб шел черный дым. Все. На этом "наиболее достоверная в литературе тех лет картина промышленной революции" заканчивается. Ах да, можно узнать еще из романа, что время от времени проходили забастовки, но они не улучшали положения рабочих. Прям обогатила, можно сказать, афтырша читателя знаниями о промышленной революции.
На самом деле знания аффтырши исчерпываются знанием Библии (обязательного в то время) и салонной болтовней. В романе Крэнфорд очень четко показывается убогая жизнь тамошней полуаристократии, когда ты вроде как не нищий, но лишняя съеденная печенюшка за завтраком пробивает зияющую дыру в твоем бюджете. какие там знания и картина промышленной революции? Откуда? В наше время у первоклассника кругозор раз в десять шире, если он не имеет привычки ежедневно нюхать клей за гаражами.
В общем, если вам по душе бесконечно заливающаяся слезами героиня - читайте. Остальным не пойму зачем тратить время на это г... Если интересны викторианские нравы - так есть Теккерей, Диккенс, Остин и так далее."

Кроманион про Гаскелл: "Крэнфорд" (Классическая проза) в 19:30 (+02:00) / 26-05-2020

"Юмор? Это юмор? Добрейшая книга? Мне кажется или я сошел с ума или предыдущие комментаторши не видят дальше собственного носа.
Книга весьма и весьма тяжелая. Если тут и есть зачатки юмора. то это смех сквозь слезы, жалкие попытки автора улыбнуться, смахнув ручьи, катящиеся по щекам.
Эта книга о людях, похоронивших себя заживо в глубинах викторианской Англии. Эта книга о нищих духовно и материально людях, живущих впроголодь, единственным развлечением которых являются раз в месяц сходить на пару часов к соседке на чай или пригласить несколько соседий и вести в течении этой пары часов пустопорожнюю светскую беседу - основное и практически единственное развлечение. Ради этого приглашения на чай они должны отказывать себе во всем, месяцами голодать, чтобы подать на раут, когда их очередь приглашать, черствые печенюшки и полуразбавленное вино.
Работать руками они не могут по статусу, типа не для леди. Работы гуманитарной в городке нет. Большинство вынуждены жить на те копейки, которую дает какая-либо мизерная рента, - у кого нет ренты, видимо, умирали или уходили в Лондон в проститутки и вели нищий образ жизни там. Главный жупел - что скажет общество. Влюбиться, вступить в брак - нет, что вы, нельзя, мы не можем себе позволить этого. Нонсенс - страна грабила до нитки полмира, а большинство жителей страны сводили еле-еле концы с концами. Волчий оскал капитализма во всей красе. М-да.
Как так можно было жить, непонятно. Это самое настоящее вечное гниение без права на помилование. Тяжелая, страшная книга. Ну и времечко было у огороженной Англии!.."

. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .