ВУЗ как судьба

                ИОСИФ БРУМИН
                ВУЗ - КАК СУДЬБА
 «ВУЗ и его педагоги – наместники  Бога и Апостолов  в  мире».   И.Б.
               
    Доцент вуза - прекрасная профессия для изучения молодых людей, озабоченных получением высшего профессионального образования. Перед взором педагога проходят «колонны» юношей и девушек, которым в ближайшие годы предстоит стать строителями не только своих взрослых жизней, но и нашей необъятной страны. И скажу откровенно:  всех пристально разглядываю и по-своему классифицирую. Я поздно пришел в институт и закончил его в 32 года после пятилетней службы на военно-морском флоте. И с флотским пристрастием оценивал наших педагогов. Лишь немногим я навсегда  искренне благодарен. Когда сам стал педагогом, так же оценивал своих коллег. Их редкие достоинства прикладывал к себе, как заправский мастер плотник-столяр свой деревянный метр к объекту обустройства. И главной своей задачей в вузе считал свое влияние на студенческую молодежь. Что моего внесут они в свою жизнь после долгого общения. Следы их памяти собираю на юбилейных встречах в институте, когда они вольны в своих речах. Студентов  разглядывал с обязательной оценкой их достоинств. Отличники – самодостаточны и дежурная гордость системы. Особо меня беспокоили двоечники-троечники. Как отец, я понимал желание родителей иметь сына инженера. И как отец не мог понять, зачем, зная слабость своих питомцев в строгих математических и близких им науках совать своего наследника в дебри инженерного факультета. Перенапряжение на математике, теоретической механике, деталях машин, начертательной геометрии, сопромате («Сдал сопромат – можешь жениться») и других предметах способны легко привести к отчислению из вуза. Двоечников-троечников я жалел и искусственно не душил двойками. Часто убеждал своих коллег, особо, когда был деканом, что студенты – наши работодатели. Ими нужно дорожить. За мной нет греха отчисления. Приводил факты успешной работы бывших «троечников», даже в стране.      Дисциплина, которую я вел, профилирующая. Она завершает формирование специалиста инженерного профиля. В ней собраны все формы вузовского обучения: лекции, практические и лабораторные занятия, контрольные работы и пространные курсовые проекты, производственная практика в должностях мастера технического обслуживания или диагностики машин. Практика завершается защитой отчета перед комиссией. А окончание образования завершается  комплексным экзаменом (10 вопросов),  подготовкой и защитой дипломного проекта (около 100 страниц текста и минимум 9 листов чертежей формата А1), Государственной комиссии. Приведу пример весомости моей дисциплины: из десяти вопросов комплексного экзамена три отведены нашей дисциплине, на остальные дисциплины по одному вопросу. При этом каждый из трех наших вопросов из разных фундаментальных частей курса: теория машин, технология полевых работ, техническое обслуживание и диагностика.
   В вузе меня более всего удивляла система формирования педагогических кадров. Личный опыт (1945 – 1962) квалифицированного  рабочего различных производств  (машинист-дизелист, моторист  боевого корабля, слесарь-ремонтник фанговых машин, в студенчестве -  тракторист и комбайнер)  привили требовательное отношение к обладателю профессии. С обязательным перечнем конкретных знаний, умений и навыков. В нашей высшей школе никогда не было системы оценки своих педагогов. Все определялось наличием дипломов кандидата или доктора наук, соответственно, доцента или профессора. А каков он в реальной педагогике - неизвестно. Нет методики оценки  педагогического мастерства: чтения лекций, степени влияния на умы и характер  молодых людей и др..  Высшая школа, обучая весь мир, не может самообучиться, как деликатно и при этом количественно оценивать своих педагогов. Исключение только при редком студенческом недовольстве, иногда со скандалом.
   На нашей кафедре традиционно основной курс на очном обучении читал заведующий кафедрой. Однажды комсомольское бюро четвертого курса решило просить руководство института заменить лектора. Ректор, профессор Н.С.Щибраев, очень внимательно относился к студенческой самостоятельности и инициативе. И он заменил лектора… мной. Заведующий  кафедрой долго не прощал  и демонстративно не замечал меня. Обошлось….
    Накануне развала советской власти к нам завезли две зарубежные системы оценки педагогических кадров. Первая: оценивают студенты первых курсов университетов своих школьных учителей. Победитель получает премию. Моя жена, школьный физик, была трижды победителем. Вторая: оценивают студенты своих вузовских педагогов по 19 пунктам при абсолютной закрытости оценщиков. Отомстить студенту за неугодную оценку невозможно. Именно поэтому на нашем факультете по оценкам студентов первое место занял старший преподаватель (курс «Теоретическая механика») З.М.Брумин, а не доцент или профессор, что вызвало гнев руководства и запрет системы. Екатерине  Великой принадлежит  изречение: «УПРАВЛЯТЬ – значит ПРЕДВИДЕТЬ.»….
   В конце девяностых годов мне довелось быть на семинаре, который проводили в Москве во Дворце комсомола. Тема семинара - «Новая Россия». Громадный зал полностью заполнен представителями всех тогда многочисленных партий России. Даже партия любителей пива из Саратова. Рассадили нас как на карте страны – по регионам. Меня пригласили на семинар самарские представители партии С.М.Шахрая (ПРЕС – Партия российского единства и согласия). В расчете на мое вступление. На телеэкране он выглядел куда привлекательнее. Организаторами и ведущими семинара были, очевидно, хозяева Дворца, а лекторы в основном российские, но несколько американских. Первым выступал американец, и его первую фразу я запомнил навсегда – «Мы приходим в этот мир на готовые предпочтения…». Без следов политического смысла и глубоким разбором человеческого. Я это облюбовал, иногда используя в публикациях как завязку замысла…. Очень увлекательным был спор студентов иностранных факультетов о точности перевода. Семинар, с точки зрения гуманизма, демократии, доступности  человеку и просто как клад информации, был великолепен. За десятки лет в комсомоле и компартии я передремал на бесчисленных наших семинарах. Это были пересказы давно известного.  В институте редкие педагоги умели придавать им новацию и интерес. Таким был мой первый друг и коллега Роальд Поздняков (прекрасный лектор с «золотыми» руками мастера; художник, поэт и музыкант; стрелок-охотник и педагог на французском в Африке). На семинаре выступал любой, кто хотел. Это была великолепная людская вольница. Такого  у нас не увидеть. Меня тоже тянуло к трибуне, но атмосфера семинара убедила, что слушать лучше, чем говорить. И я как-то нечаянно известную пословицу («Лучше промолчать и пусть подумают, что дурак, чем говорить и отставить всякие сомнения») вогнал в рифму:

Ни слова лучше, и молчок,
Пускай сочтут, что дурачок.
 Чем говорить, как снОпы мять
 И дурь свою всем показать.

   После выступления очаровательной и талантливой  поэтессы из Вольска (начинающего банкира) я навязал ей свое знакомство. Удивил и привлек ее своим знанием русской поэзии. Она не могла соединить мое образование инженера-механика с любовью к поэзии. Ее привели в восторг стихи Б.Пастернака (только прощенного и мало тогда известного) и особо А.Вознесенского. Молитвы из поэмы «Авось» она сочла действеннее храмовых. Мы провели несколько дней в дружеском общении без нарушения своих семейных приоритетов. Хотя память о ней прочно держится. И не стану вспоминать о бесплатных обедах в середине  рабочего  дня…
   Нас расселили в залах дворца, где стояло до двадцати коек. Рядом со мной оказался директор Барнаульского научно-исследовательского экономического института. Мы как-то сошлись, и он поделился: вступил в партию С.Шахрая и сейчас познакомился с его штабом. Был удивлен их наивностью, не говоря об экономической безграмотности. И послал их, куда принято посылать русскому мужику, независимо от уровня личного образования и культуры… Мы переписывались и он сообщил о полном разрыве.
   Организаторы семинара, очевидно впервые в истории, собрали многочисленную  неизвестную провинциальную элиту страны. Можно было откровенно восторгаться нашими несметными интеллектуальными богатствами. Они создавались и выращены высшей школой Советской  России. Нет ни одной области деятельности в стране, чтобы держалась и развивалась без высшего образования. ВУЗ – не найденная учеными «ось земли», вокруг которой вертится все благополучие землян. Во всех победах, что одерживала Россия: военных, научно-технических, морально-этических и других - активное участие ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ. И само оно – величайшее достижение и победа великой России. В прошлом веке самой безграмотной в Европе. Только в 1895 году начальное образование в России стало бесплатным, в 1908 году – обязательным. Однако фактически обязательным  оно стало  только советским «ликбезом». Отец юношей прошел «ликбез» на Гражданской войне, где он не стрелял, а ковал коней.   Грамотность  очень  пригодилось нам в Великой Отечественной войне…. Он был ранен под Ржевом 20 августа 1942 года.  Ныне нашу высшую школу не смог подорвать даже чуждый  бакалавриат.
    При этом не стоило отказываться от удачных  зарубежных находок в оценке педагогов.  За 44 года работы доцентом никто из администрации вуза (учебная часть и деканат) не посетили моих лекций. Несколько раз я сам приглашал коллег, когда стандартный лекционный курс дополнял материалом новых научно-технических открытий. Друзья одобряли и шли пить чай….
     Во  многих производствах существуют системы повышения разряда мастеров (а значит качества работы и зарплаты!). В основе системы кроме профессиональных знаний сдача контрольного элемента профессии. Наиболее выразителен контрольный шов сварщика по металлу. Его качество проверяют рентгеном.         В высшей школе, увы, нет своего специфического рентгена…. Здесь все определялось  личной  честью и совестью педагога, которые фактически бесконтрольны.  На четвертом году службы командир корабля в День ВМФ (21 июля 1954 года) направил благодарственное письмо моему отцу за сына. В нем в числе других фактов замечено: «Какое бы задание я не поручал….  не просто  исполняет, а сделает еще лучше». В дивизии торпедных катеров Тихоокеанского флота я был первым мотористом срочной службы, кто сдал экзамен на первый класс. Политуправление дивизии отметило это рекламной листовкой «Моторист первого класса». В вузе доцетско-профессорское окружение  за  годы моей работы не пытались  разглядеть. На работах квалифицированным рабочим я  получил признаний больше, чем за четыре десятилетия кандидатом технических наук, доцентом.  Это не личная удача – неудача.  Это  отсутствие  интереса в  оценке своих педагогов.  В СМИ можно встретить  обильное и разнообразное  внимание к педагогам средней школы. ВУЗ в подобных высотах не  нуждается….
     Мой учебный курс «Эксплуатация машинно-тракторного парка» завершался зачетом по лабораторным работам, подготовке и защите курсового проекта и экзаменом по лекционному материалу с учетом знаний из учебников. Материал, изложенный в сорока лекциях, требовал усиленной подготовки. Я был единственным, кто весь материал разделил на конкретные вопросы и каждый со своим номером и названием. В каждой лекции четко по 3-5 вопросов. Всего их было более сотни, и список был известен курсу. Студенты знали, что из этих вопросов формируются  билеты всех экзаменов. Я исключал для студентов любые  неожиданные неизвестности. Знай! И «отлично» в зачетке….   Очередной курсовой экзамен сдает группа, а в ней есть девушка.  Их на курсе мало и к ним отношение деликатное. Хотя встречаются и такие, кто помогал студентам-парням освоить материал. Одна из моих дипломниц после окончания учебы работала главным инженером колхоза в Калининградской области. Вот и сейчас к моему столу подходит студентка. Очень по-своему ладная и привлекательная. Зачем ей диплом инженера-механика? Ей бы в театральный вуз…. Сдает зачетку, открывает билет, называет его номер и берет листок бумаги из стопки на столе. Садится за спины других студентов, готовится к сдаче. И почему-то засиделась, пришла сдавать последней. Положила перед собой листок, а на нем только ее фамилия. И ни строчки будущих ответов. Я спокойно гляжу на нее. А она опустила глаза, руки повисли плетью, лицо чуть побелело. Я подождал и ободряюще говорю:
- Слушаю вас.
А она тихо и жалобно:
-Я  не  могу…   Я всякое видел, но такого…
Говорю ей:
 - Послезавтра сдает группа, последняя. Подготовитесь и приходите. Ведомость с прочерком против вашей фамилии я не буду сдавать в деканат. Я жду.
Она поднялась и какой-то не своей походкой идет к двери. Приходит «послезавтра». Вошла после последнего студента. Когда мы остались вдвоем, подошла к моему столу, села и вновь на ее листке ни слова и, как мне показалось, сырые глаза. Помолчали… Я взял зачетку – все предыдущие экзамены сданы. Полистал: средняя по успеваемости студентка. И впервые в своей карьере решил так: ставлю ей «удовлетворительно» и возвращаю зачетку. Она не поднимая глаз взяла и молча вышла из аудитории. И чувство педагогической чести   не навестили меня.  Я занялся упорядочением  своих  материалов.
     Вдруг дверь отворилась, и в ней появилась голова моей троечницы. Я смотрю с удивлением на ее заплаканное лицо и слышу, как будто сдавленным голосом она произносит:
- Вы слепой и бездушный… Я влюбилась в тебя…
 Дверь щелкнула, а по коридору раскатился стук ее бегущих каблучков. Я сидел раздавленный и разбитый.
   Мне уже под сорок, а она только разменяла свою двадцатку. ДА! Дело не в этом… Дома меня ждет жена и любимая доченька. Она в прошлом сентябре стала первоклассницей. И когда по заведенному в школе порядку на первой линейке учебного года десятиклассник проходит с первоклассницей на руках, у нее в рученьке колокольчик, извещающий о начале занятий в новом году. Девочку выбирали из четырех первых классов. Выбрали мою отраду. В толпе я прятал свое восхищение…
              Доцентство, - прекрасное занятие. Однако требует безоговорочной человечности во всех своих вариациях.