Много жизней, много учителей. 5. Брайн Вайс

Мы все ещё были на середине сеанса. Кэтрин закончила отдых и начала рассказывать о зеленых статуях перед храмом. Я очнулся от своих размышлений и начал слушать. Она находилась в древности, где-то в Азии, но мысленно я все ещё был с Учителями. Невероятно, подумал я про себя, она рассказывает мне о своих прошлых жизнях, о реинкарнации, но после посланий от Учителей, все это уже не так захватывало. Однако я уже понимал, что ей нужно вспомнить всю прошедшую жизнь перед тем, вспомнить о том, как она покинула тело после смерти и вошла в состояние между жизнями. Она не могла попасть в это состояние сразу, минуя воспоминание о прошлых жизнях, а получить послание от Учителей можно было только в этом состоянии.

«Зеленые статуи перед большим зданием храма», шептала она нежно, «здание с шпилями и коричневыми шарами. Там семнадцать ступенек спереди, и потом я увидела комнату, когда поднялась наверх. там курятся благовония, все босые, и их головы побриты. У них круглые лица, карие глаза, и темная кожа. Я повредила ногу и пришла туда, чтобы мне там помогли. Моя стопа распухла, и я не могу на неё встать, в ней что-то застряло. Они прикладывают к моей ступне листья… странные листья… Таннис? (Танин или дубильная кислота, которая содержится в коре, древесине, корнях, плодах и листьях многих растений с древних времен используется, как лекарство из-за своих кровоостанавливающих и вяжущих свойств). Сначала мою стопу очистили, это ритуал перед богами. В моей ступне какой-то яд. У меня даже колено опухло и вообще вся нога отяжелела и на ней полосы (заражение крови?). Они прокололи отверстие к стопе и приложили к ней что-то очень горячее».

Кэтрин корчилась от боли, а потом её тошнило от очень горького зелья, которое ей дали выпить. Это зелье было приготовлено из каких-то желтых листьев. Она поправилась, но кости стопы и всей ноги уже не были прежними. Я попросил её побыстрее промотать воспоминания о той жизни вперед. Она видела в той жизни только нищету и уныние. Она вместе с её семьей жила в маленькой однокомнатной лачуге, в которой не было даже стола. Они питались в основном какой-то кашей из риса, но еды им всегда не хватало, они вечно были голодные. Она так и не вырвалась из этой голодной нищеты, быстро состарилась и умерла. Я ждал, но увидел, что Кэтрин совсем вымоталась. Перед тем, как я её разбудил, она успела мне сказать, что Роберту Джарроду нужна моя помощь. Кто это такой я не знал, и тем более, не знал, как я могу ему помочь.

Выйдя из состояния транса, Кэтрин опять вспомнила множество подробностей из своих прошлых жизней. Однако она совсем ничего не помнила о том, что было после смерти, о состоянии между жизнями, об Учителях и о тех невероятных знаниях, которые они раскрывали. Я спросил её, о кого она имела в виду, когда она упоминала Учителей, и она думала, что речь шла о турнире по гольфу. Она в то время быстро поправлялась, но теория реинкарнации не встраивалась в её христианское представление об устройстве мира, потому я решил ничего пока не говорить ей про Учителей. Я полагаю, что и вы не сочли бы меня вполне нормальным, если бы я сказал вам о том, что вы талантливый медиум, который может транслировать чудесные трансцедентальные знания Духов Учителей.

Кэтрин дала свое согласие на присутствие моей жены на следующем сеансе гипноза. Кэрол была хорошо обученным, высококвалифицированным, опытным социальным психиатром, и мне было интересно её мнение о том, что происходило с Кэтрин у меня на приемах. Я рассказал ей о том, что Кэтрин сказала про нашего сына Адама и она очень хотела помочь мне во всем этом разобраться. Я без труда мог записывать, когда Кэтрин медленно шептала о своих прошлых жизнях, но Учителя говорили слишком быстро, и я решил записывать все с помощью магнитофона.
Через неделю Кэтрин пришла на следующий сеанс. Она продолжала выздоравливать, страх и тревога уходили. Её выздоровление было несомненным, но я всё ещё не был уверен, что ей действительно стало намного лучше. Она вспомнила, как утонула, когда была Арондой, как ей перерезали горло, когда она была Иоганном, как она умерла от эпидемии, которая распространялась в воде, когда была Луизой и другие травмирующие события. Она заново пережила целые жизни в нищете и рабстве, пережила жестокое обращение в семье. Так же примеры ежедневных небольших травм влияют на состояние наших душ. Конечно, воспоминания о травмах, пережитых в прошлых жизнях, могут способствовать выздоровлению в жизни настоящей. Однако есть и другой метод лечения. Может ли помочь духовный опыт сам по себе? Может ли осознание того, что смерть совсем не то, чем кажется способствовать ощущению благополучия и уходу страха? Может ли весь процесс, а не только воспоминания быть лечением?

Интуитивные способности Кэтрин совершенствовались. У неё все ещё были трудности в общении со Стюартом, но она стала гораздо лучше с ними справляться. Её глаза искрились, а на коже появился румянец. Она рассказала, что на протяжении недели ей снился странный сон. Целиком она его не могла вспомнить, в память врезался только фрагмент, в котором красный плавник какой-то рыбы воткнулся ей в ладонь.

Она погрузилась в гипнотический сон легко и быстро, за пару минут достигнув высокого уровня погружения.
«Я вижу много разных утесов. Я стою на одном из утесов и смотрю вниз. Я должен смотреть за кораблями, это моя обязанность… Я одет во все синее, в синие штаны… короткие штаны и странные туфли… черные туфли… они застегиваются… на них пряжки, очень смешные туфли… Я смотрю на горизонт, но не вижу кораблей». Кэтрин нежно шептала и шептала, пока я не попросил её продвинуться вперед к более значительному событию в той её жизни.

«Мы пьем эль, крепкий эль. Вокруг очень темно. Кружки очень большие, скрепленные железными обручами. В этом месте ужасно воняет и очень много людей вокруг. Очень шумно. Все очень громко говорят». Я спросил, называет её кто-то по имени. «Кристиан… Меня зовут Кристиан». Она опять была мужского пола. «Мы едим какое-то мясо и пьем очень темный и горький эль. Они его солят». Она не могла сказать, какой это был год. «Они все говорят о войне, о какой-то блокаде портов кораблями. Но я никак не могу расслышать, где это происходит. Если бы они говорили не все сразу, и не так громко, то можно было бы что-то услышать».

Я спросил, где она находится. «Хэмстед… (фонетическое написание). Это порт, морской порт в Уэльсе. Они говорят на британском диалекте английского». Она продвинулась во времени дальше, туда, где Кристиан был на корабле. «Я чувствую запах гари. Что-то горит. Горит что-то деревянное и что-то ещё. Это нос сожжет… Что-то горит недалеко, это корабль, парусный корабль. Мы заряжаем! Мы что-то заряжаем порохом». Было видно, как Кэтрин начала волноваться.

«Что-то с порохом, очень черное. Это вонзается вам в руки. Вы должны двигаться быстрее. На корабле зеленый флаг. Флаг темный… Это зелено-жёлтый флаг. Там еще какая-то корона с тремя точками».

Вдруг лицо Кэтрин исказилось от боли. У неё началась агония, она начала хмыкать, «как же рука болит, жуткая боль в ладони! Там кусок какого-то металла, очень горячего металла в моей руке. Он жутко жжет! Ой!». Я вспомнил отрывок из сна Кэтрин и понял, что это был за красный плавник, попавший ей в руку. Я помог ей блокировать боль, но она ещё долго стонала.

«Осколок металлический… Корабль, на котором мы были уничтожен… сторона порта. Они держат огонь под контролем. Много мужчин было убито… много мужиков. Я выжил… только рука болит, но она со временем заживет». Я попросил её продвинуться дальше к наиболее значительному событию в этой жизни.

«Я вижу много печатных станков, печатающих что-то брусками и чернилами. Они печатают и переплетают книги… У книг кожаные обложки и ремешки, скрепляющие их вместе, кожаные ремешки. Я вижу красную книгу… Она, кажется, историческая. Я не могу разглядеть её название, она ещё не напечатана до конца. Книги чудесны. Кожаные обложки такие гладкие! Книги могут многому вас научить».

Очевидно, Кристиану нравилось смотреть на книги и гладить их, но он смутно представлял себе какие возможности могут у него появиться, если он начнет учиться. Он показался мне совсем необразованным. Я попросил Кэтрин перенестись в последний день его жизни.

«Я вижу мост через реку. Я пожилой человек… очень старый. Как трудно идти! Я иду через мост… на другой берег… Я почувствовал боль в груди, ужасно давит и болит у меня в груди!». Кэтрин начала издавать булькающие звуки, переживая сердечный приступ, который случился с Кристианом, когда он шел по мосту. Её дыхание стало частым и поверхностным, а лицо и шея взмокли от пота. Она начала кашлять и хватать воздух ртом. Я забеспокоился, может ли быть опасным переживание сердечного приступа в прошлой жизни ещё раз? Это были новые горизонты познания человека, потому никто не мог этого знать. Наконец Кристиан умер. Кэтрин спокойно лежала на кушетке и дышала глубоко и размеренно. И я тоже облегченно вздохнул.

«Я чувствую себя свободной… свободной,» нежно шептала Кэтрин. «Я парю в темноте… как будто плыву. Там свет вокруг… и духи других людей».
«Я должна была больше прощать, но я не прощала. Я не прощала людям обиды, но не делала этого. Я не прощала обиды. Я держала их в себе и скрывала их много лет… Я вижу глаза… глаза».
«Глаза?», повторил я, почувствовав контакт. «Какие глаза?».
«Это глаза Духов Учителей», прошептала Кэтрин, «но я должна подождать. Есть вещи, о которых мне надо подумать». Минуты висела напряженная тишина.
«Как вы узнаете, когда они будут готовы?», нарушил я долгое молчание.
«Они меня позовут», ответила она. Прошло ещё несколько минут, а потом она вдруг начала мотать головой из стороны в сторону и её голос стал хриплым и твердым, что свидетельствовало о перемене.
«Много душ в этом измерении. Я здесь не одна. Мы должны быть терпеливыми. Это что-то, чему я тоже никогда не училась… Там много измерений…». Я спросил её, была ли она там раньше, перевоплощалась ли много раз.
«Каждый раз я была на разном уровне, каждый раз уровень сознания повышается. Уровень, на котором мы оказываемся зависит от того, насколько мы развиты…». Она опять замолчала, и я спросил её, какие уроки она должна была усваивать, чтобы развиваться. Ответила она быстро и решительно.
«Мы должны делиться своими знаниями с другими людьми. У нас у всех есть намного больше способностей, нежели мы подозреваем. Некоторые из нас обнаруживают их у себя раньше, чем другие. Вам следует изучать свои пороки, до того, как дошли до этой точки. Если этого не сделать, то придется воплощаться вместе с ними в новой жизни. Только мы сами можем себя освободить… от вредных привычек, которые мы накапливаем пока находимся в физических телах. Учителя не могут это сделать вместо нас. Если вы сопротивляетесь, и не избавляетесь от них, то рождаетесь с теми же пороками в следующей жизни. И только тогда, когда вы решите, что достаточно сильны для того, чтобы решить все проблемы вокруг, вы не встретите их в следующей жизни.
Так же мы должны научиться не тянуться к тем людям, у которых такие же вибрации, как у нас. Это, конечно, нормально, чувствовать влечение к тем, кто находится на том же уровне, что и мы, но это ошибка, это неправильно. Вы должны контактировать с теми, чьи вибрации неправильные, не совпадают… с вашими. Важна помощь этим людям.
В нас есть некая интуитивная сила, которой мы обязаны следовать и даже не пытаться ей сопротивляться. Те, кто сопротивляются, встречаются с опасностью. Никто никогда не отправляется на тот уровень, где у всех такая же сила. Некоторые из нас обладают большей силой, чем другие, потому что они пришли из другого времени. Таким образом у всех людей разный потенциал. Но в конце концов у всех людей будут равными по силе».

Кэтрин сделала паузу. Я знал, что все эти мысли не её. Она мало что знала о физике и метафизике, она ничего не знала об уровнях, измерениях и вибрациях, да и красота слов, мыслей, этих философских изречений была далеко за пределами возможностей Кэтрин. Она никогда не выражалась так лаконично и поэтично. Я чувствовал какую-то высшую силу, которая борется с её разумом и голосовыми связками, чтобы перевести эти мысли в слова, которые я смог бы понять. Нет, конечно, это была не Кэтрин.

Потом её голос приобрел мечтательный тон.
«Люди, которые находятся в коме… находятся в подвешенном состоянии. Они ещё не готовы перейти в новое тело, на новый уровень… до тех пор, пока они не решат, перевоплощаться им или нет. Только они могут это решить. Если они решат, что больше им нечему учиться…  в этом физическом воплощении… тогда они разрешают себе переход. Но если им надо продолжать обучение, то им придется вернуться, даже если они этого не хотят. Это время им дается для того, чтобы отдохнуть, восстановить ментальные силы».
Так люди в коме могут решать возвращаться им или нет, в зависимости от того, нужно им ещё в этом теле, чему-то научиться или нет. Если они, значит, решат, что в этом воплощении больше нечему учиться, то они, не смотря на современную медицину, просто покидают тело и становятся духами. Эта информация очень хорошо сочеталась с опубликованными исследованиями состояний между жизнью и смертью, и о том, почему некоторые люди все-таки выбрали возвращение, а другие ничего не выбирали, а просто были отправлены обратно, потому что должны были ещё многому научиться. Конечно, все опрошенные люди вернулись в свои тела. Все эти истории поразительно похожи. Все они как-то отстранялись от своих тел и наблюдали за тем, как их реанимируют откуда-то сверху. В итоге они осознавали яркий свет или светящиеся образы духов на расстоянии, иногда в конце туннеля. Боли они при этом не чувствовали. Когда они осознавали, что их задачи на Земле не выполнены, они немедленно воссоединялись со своими телами и тут же начинали чувствовать боль и другие физические ощущения.

У меня было несколько пациентов? помнивших свои состояния между жизнью и смертью. Наиболее интересным из них был успешный предприниматель из Южной Америки, приходивший ко мне на пару сеансов традиционной терапии где-то через два года после того, как я закончил лечение Кэтрин. Яков был сбит мотоциклом и потерял сознание в Нидерландах в семьдесят пятом году, когда ему было слегка за тридцать. Он помнил, как он парил над своим телом и сверху смотрел на аварию, прибывшую скорую помощь, врача, который лечил его раны и растущую толпу зевак. Он осознал золотистый свет на расстоянии и, когда он к нему приблизился, он увидел монаха в коричневой рясе, который сказал ему о том, что его время ещё не пришло, и потому он должен вернуться в свое тело. Яков почувствовал мудрость и силу, исходившую от этого монаха, который так же предсказал несколько событий в его жизни, который потом сбылись. Яков был со свистом вброшен обратно в свое тело, которое уже находилось на больничной койке, и только там почувствовал невыносимую боль.

В восьмидесятом, когда Яков путешествовал по Израилю, родине своих предков, он посетил пещеру Патриархов в Хевроне, которая является святым местом, как для иудеев, так и для мусульман. После случая в Нидерландах он стал более религиозным и чаще молился. Он увидел недалеко мечеть и зашел туда, чтобы там помолиться вместе с мусульманами. А когда он поднялся, чтобы уйти, к нему подошел один старый мусульманин и сказал. «Ты отличаешься от других. Они очень редко заходят сюда, чтобы помолиться вместе с нами». Он сделал паузу и пристально посмотрел на Якова перед тем, как продолжить. «Ты встречал монаха, не забывай то, что он тебе сказал». Пять лет после аварии, за тысячи километров от того места, какой-то старик откуда-то знает о встрече Якова с монахом, в то время, когда он был без сознания.

В кабинете, обдумывая последние откровения Кэтрин, я задался вопросом о том, как бы наши отцы основатели отнеслись к мысли о том, что все люди совсем не созданы равными. Люди рождаются со способностями, талантами и силой, которые накопили в прошлых жизнях. «Но в конце концов все достигнут одинакового уровня развития». Я подозревал, что до этого момента всем людям нужно будет прожить ещё очень много жизней. Я подумал о юном Моцарте и его талантах, которые проявились ещё в раннем детстве. Возможно ли то, что он взял их из своих прошлых жизней? Видимо мы несем из прошлых жизней не только долги, но и способности. Так же я подумал о склонности людей собираться в однородные группы и избегать всех непохожих на них. Это же корень многих предрассудков и ксенофобии. «Мы так же должны научиться не тянуться к людям, вибрации которых совпадают с нашими». Помочь другим людям. Я почувствовал духовность этих слов.

«Мне пора возвращаться,» продолжала Кэтрин. «Я должна вернуться». Но я хотел услышать больше. Я спросил её, кто такой Роберт Джаррод, имя которого она упомянула во время прошлого сеанса, заявив, что он нуждается в моей помощи.
«Я не знаю… Может быть он в другом измерении, не в этом». Видимо она никак не могла найти его. «Только если он захочет, только если решит явиться мне, он пошлет мне сообщение. Ему нужна твоя помощь».
Я все никак не мог понять, как я ему могу помочь.
«Я не знаю,» ответила она. «Только тебя нужно учить, а не меня».
Это было интересно. Было ли это уроком для меня? А может помощь этому Роберту была уроком для меня. Мы этого так никогда и не услышали от него.
«Я должна возвращаться», ответила она. «Я должна идти к свету первой». Вдруг она встревожилась. «Ой! Ой! Я слишком долго колебалась… Из-за этого мне теперь надо опять ждать». Пока она ждала, я спросил её о том, что она видит вокруг, и что она чувствует.
«Просто духи, другие души. Они тоже ждут». Я спросил её, могут ли они нам что-то объяснить, пока она ждет.
«Можете ли вы рассказать нам, что мы должны знать?» спросил я.
«Они мне не сказали», ответила она. Очаровательно. Если Учителей не было рядом с ней, чтобы она их слышала, то она не могла сама передавать мне знания.
«Я чувствую здесь очень сильную тревогу. Я хочу уйти… Когда придет время я уйду». Снова несколько минут она молчала. В итоге время пришло, и она перенеслась в ещё одну из своих жизней.

«Я вижу яблони…  и дом, белый дом. Я живу в этом доме. Яблоки сгнили… черви, их уже нельзя есть. Там качели, качели на дереве». Я попросил её посмотреть на себя.
«Я блондинка. Мне пять лет. Меня зовут Кэтрин». Я был удивлен. Она вспомнила свою настоящую жизнь в возрасте пяти лет. Но была причина, чтобы она вспомнила именно это. «Что-то там происходит, Кэтрин?».
«Мой отец очень зол на нас… потому что он не разрешил нам выходить из дома. Он… он бьет меня палкой. Она очень тяжелая, мне больно… Я очень боюсь его». Она хныкала и говорила, как ребенок. «Он не успокоится, пока не сделает нам больно. Почему он с нами это делает? Почему он такой злой?». Я попросил её посмотреть на происходящее с некой высшей точки зрения, чтобы самой ответить на все эти вопросы. Я незадолго до этого читал о людях, которые были на такое способны. Некоторые авторы называли эту точку зрения Высшее Я или Великое Я. Я был бы удивлен, если бы Кэтрин смогла достичь этого состояния. Если бы она смогла, то это была бы мощная терапия и короткий путь к прозрению и пониманию.

«Он никогда не хотел нас», нежно прошептала она. «Он чувствовал, что мы вторглись в его жизнь против его воли… Как же он нас не хотел!»
«Вашего брата тоже?», спросил я.
«Да, моего брата больше всего. Они ещё не были в браке, когда… он был зачат». Это оказалось поразительной, новой информацией для неё. Она до того момента ничего не знала о внебрачной беременности своей мамы. Позже её мать подтвердила точность прозрения Кэтрин.

 Хотя она и ранее рассказывала о своей жизни, но в тот момент она демонстрировала глубокую мудрость, да и до этого момента все было ограниченно промежуточными или духовными состояниями. А тогда проявилась какая-то высшая часть её разума, нечто, что было сверх её сознания. Вероятно, это было то самое Высшее Я, которое описывали другие. Хоть она и не в тот момент и не общалась с Учителями и их всеобъемлющими знаниями, в состоянии высшей осознанности, она была способна на глубокие прозрения и узнавать такую информацию, как об отношениях своих родителей до свадьбы. В обычном бодрствующем состоянии Кэтрин была тревожной, ограниченной, простой и сравнительно поверхностной и не могла использовать свои способности, которыми обладала в состоянии высшего сознания. И тут я задался вопросом о том, что если мудрецы и пророки западных и восточных религий, так называемые «актуальные религии», могли использовать это состояние высшего осознания для получения своей мудрости и знания, то почему бы всем не начать входить в это состояние высшего осознания. Психоаналитик Карл Юнг достигал разных уровней осознания. Он писал о коллективном бессознательном, чем-то напоминавшем то состояния высшего сознания, в котором была Кэтрин.

Меня всё больше и больше раздражала непреодолимая пропасть между Кэтрин в обычном состоянии и Кэтрин в состоянии высшего осознания. Когда она была под гипнозом, я мог вести с ней увлекательные беседы на философские темы на запредельно высоком уровне, но, когда она была в обычном состоянии, философия и всё, что с ней связано её совершенно не интересовало. Она жила в мире повседневных мелочей, совершенно не замечая своей гениальности внутри.

Тем не менее её отец мучил её и причины этого становились очевидными. «Ему ещё много уроков предстоит усвоить,» сказал я с вопросительной интонацией.
«Да… он этим и занимается».
Я спросил её о том, знает ли она, чему именно она должна научиться. «Эти знания мне не открываются». Её тон стал отстраненным и каким-то далеким. «Мне открывается только то, что важно для меня, что меня беспокоит. Каждый должен беспокоиться только о себе… беспокоиться о том, чтобы стать… целым. Нам всем нужно учиться… каждому из нас. Они должны учиться, каждый в свое время… по порядку. Только когда мы можем знать, что нужно каждому следующему человеку, чего ему или ей не хватает, чего не хватает нам, чтобы стать целыми». Она нежно шептала, и в её шепоте чувствовалась любовь, но и отстраненность.

Затем, когда Кэтрин заговорила снова, вернулся её детский голос. «Меня от него тошнит! Он заставляет меня есть какую-то дрянь, а я не хочу. Это какая-то еда… Салат латук, лук, гадость, которую я ненавижу. Он знает, что мне от этого становится плохо, но это его совсем не беспокоит!». Она начала давиться и задыхаться, и я снова предложил ей посмотреть на это отстраненно, чтобы понять, почему её отец так себя вел. «Должно быть в нем пустота. Он ненавидит меня за то, что он сделал, и себя тоже ненавидит за это». Я почти забыл о том, как её отец можно сказать, изнасиловал её, когда ей было три года. «Вот он и хочет меня наказать… Он уверен в том, что я что-то сделала, что спровоцировало его». Ей было всего три года, и её отец был сильно пьян. Тем не менее её все ещё беспокоило это чувство вины, засевшее в ней очень глубоко с тех пор. Я объяснял ей очевидное.
«Вы тогда были совсем маленьким ребенком. Вам надо освободиться от этого чувства вины. Вы тогда ничего не сделали, да и что мог сделать трехлетний ребенок? Это не вы, а ваш отец».

«Должно быть он ненавидел меня тогда тоже», нежно шептала она. «Я знала его раньше, но я не могу получить эту информацию сейчас. Мне надо вернуться в то время». Хотя уже несколько часов прошли, я хотел вернуться к её прежним отношениям и подробно проинструктировал её.

«Вы сейчас находитесь в состоянии глубокого транса. Сейчас я в обратном порядке досчитаю с трех до одного. Вы будете в том же состоянии глубокого транса и почувствуете себя в полной безопасности. Ваш разум снова будет свободно брести во времени обратно. Вы переноситесь обратно в то время, в котором началась связь с вашим отцом в начале вашей нынешней жизни, обратно к наиболее важному события в вашем детстве, к тому, что случилось между вами и вашим отцом. Когда я скажу «один», вы вернетесь в то время и вспомните это. Это очень важно для вашего лечения. Вы можете это сделать. Три… два… один». Последовала долгая пауза.

«Я не вижу его… но я вижу много убитых людей!». Её голос стал громким и хриплым. «Мы не имеем права внезапно прерывать жизни людей, пока они не прожили свою карму. Но мы это делаем. Мы не имеем права. Они будут больше страдать от возмездия, если мы позволим им жить. Когда они умрут и отправятся в следующее измерение, они будут там страдать. Они будут находится в очень беспокойном состоянии, для них не будет места. И они будут отправлены обратно и их жизнь будет очень тяжелой. И им придется заглаживать вину перед теми, кого они обидели. Они останавливают жизни этих людей, но у них нет пава этого делать. Только бог может наказывать их, а но не мы. Они будут наказаны».

Минута прошла в молчании. «Они ушли», прошептала она. Учители Духа отправили нам ещё одно послание в тот день, мощное и ясное. Мы не должны убивать вне зависимости от обстоятельств. Только бог может наказывать.

Кэтрин была измучена, и я решил отложить нашу погоню за связью её прошлых жизней с её отцом. Я вывел её из состояния транса. Она помнила только свои воплощения в Кристиана и воспоминания из своего детства. Она была усталая, но все же умиротворенная и расслабленная, будто с неё сняли огромный тяжелый груз. Мы с Кэрол встретились взглядами. Мы тоже были усталые, вспотевшие, дрожащие, от того, что ловили каждое слово. С нами поделились невероятным опытом.