Обратно в строй

       "хроники ржавой империи"


    - Что это? – спросил с брезгливостью заслуженный людоед на пенсии Алевтинов.
    - Тушеная морковка с грибами, - осветила его личная повариха и по совместительству мать-героиня Дарья Васильевна.
    - Младенцам своим эту гадость подавай, - скривился почетный пенсионер, отодвигая от себя тарелку.
    - У моих младенцев уже зубы давно выросли, - повариха привычно вернула тарелку обратно. – А у вас выпали.
    - Это казенные зубы у меня выпали, - сообщил со злостью людоед, - а свои пока на месте.
    - Вот по зубам и угощение, - злорадно ухмыльнулась Дарья Васильевна. – Сами знаете, против диетологов строгого режима лучше не выступать. А они запрещают есть людей на пенсии.

    Тут, в дом почетного пенсионера ворвался без приглашения Тимур – молодой, энергичный парень, с новенькой казенной челюстью. Раньше он служил у Алевтинова снабженцем обедов государственного значения, а теперь и сам дослужился до звания штатного каннибала. Глаза Тимура блестели наигранной радостью. В руке он держал подарок в золотистой фольге.
    - С чем пожаловал? – Алевтинов с ненавистью посмотрел на незваного гостя в парадном людоедском мундире.
    - С приглашением и гостинцем, - подмигнул бывший снабженец. Он попытался придать голосу теплые интонации, но чванливого высокомерия спрятать так и не смог.
    - Обратно на службы приглашают? – фыркнул пенсионер.
    - Пока только на центральную кухню для получения награды за прошлые заслуги. А там всякое может случится. Сами знаете.
    - Уж знаю. Попав туда можно и не вернуться. Жаровни там горячие.
    - Да я не об этом, - засмеялся натужно Тимур. – В последнее время опытных кадров не хватает, а роботы заметно прибавилось. Так что, все возможно.
    - Неужели?
    - Так точно!
     Алевтинов взглянул на бывшего помощника внимательней и в его глазах мелькнула робкая надежда. Он даже улыбнулся. Во всяком случае изобразил гримасу, которую в их ведомстве называли волчья радость.
    - Ладно, давай свой гостинец, - сказал пенсионер на диете уже более приветливо.
    Тимур ловко сдернул с коробки фольгу и поставил ее на обеденный стол. Внутри оказалась запеченная под медовым соусом почка неблагонадежного гражданина.

    Поздно вечером Алевтинов вернулся домой навеселе. В одном ботинке и заляпанном соусом мундире. Среди жирных пятен блестели позолоченными кругляшками медали не только за прошлые, но и за будущие заслуги, а к уху кто-то прилепил салфетку с номером телефона.
    - Меня взяли обратно, - заявил веселый людоед поварихе. – Говорят, в связи со сложной международной обстановкой прожорливых кадров не хватает. Проверенных ртов маловато.
     Снимая единственный ботинок, Алевтинов запутался в шнурке, рухнул с треском на пол, но говорить при этом не перестал:
    - С пенсионной диеты меня сняли, казенную челюсть вернули, накормили жаренной печенью…
   Дарья Васильевна поспешила на помощь. Подняла Алевтинова как можно аккуратней, затем ударила его с размаха по спине и потащила с презрением в спальню.
    - А печень, надо сказать, дерьмо, - бормотал по дороге вернувшийся в строй пенсионер. – Ты готовишь гораздо лучше. Но не переживай, впереди у нас много работы. Я еще всем покажу – у кого зубы выросли. Особенно недоумку Тимуру. Хотя, если честно, я бы предпочел попробовать на вкус его сердце.
    Споткнувшись о порог спальни, Алевтинов снова упал. Лежа на паркете он вдруг сначала замычал, а потом решил исполнить гимн страны с помощью свиста. В итоге получился жалкий писк и шипение. Дарья Васильевна схватила заслуженного людоеда как мешок, испытав в этот момент сильное желание полоснуть его по горлу ножом. Но, привычно погасив крамольные мысли еще одним ударом по спине, она обняла Алевтинова за талию и, дотащив до кровати бросила на давно нестиранные простыни.