Дар судьбы

На первый взгляд, в истории, которую я вам сегодня расскажу про одного мальчика, нет ничего удивительного. Но это только на первый взгляд… потому что то событие, которое с ним произошло солнечным июльским днем олимпийского лета тысяча девятьсот восьмидесятого года, стало тем толчком на пути познания бесконечного многообразия подводной жизни, удивительных и сказочных водоемов на далеких континентах, тропических рек и озер планеты Земля; тем неисчерпаемым источником знаний, окунувшись в который с головой, уже невозможно насытиться, невозможно утолить этот голод, голод маленьких открытий, чарующих красок и разнообразия форм. Итак, эта история про мальчика и одно событие, ставшее главным увлечением и основополагающим смыслом всей его последующей жизни.

I

Наш герой на тот момент был пацан девяти лет от роду. Пацан, каких и сейчас мы с легкостью можем заметить на улицах наших городов: небрежный, слегка помятый стиль в одежде, выдающий с головой «гаврошей» городских кварталов из рабочих семей. Его мама, конечно бы, хотела, чтобы он ходил по улице чистый и опрятный, подстриженный и причесанный, румяный и улыбающийся. Хотела, чтобы все видели, какое замечательное чадо она произвела на свет. И, конечно же, хотела гордиться им перед соседями, знакомыми и случайными прохожими, чтобы все всплескивали руками и заворожено шептали: «Какой замечательный мальчуган, этот Людкин сыночек!»

Но нет! Он еще не окончил первый класс, когда она поняла, что этим розовым мечтам любой матери, родившей сына, не суждено сбыться. Кто приходит домой грязный, как свинья, с полными ботинками песка, неизвестно откуда взявшегося на городских улицах? Это он, ее сыночек! Сначала она удивлялась, а потом привыкла и лишь обреченно переворачивала детские ботиночки, вытряхивая из них барханы песка, аккуратно заметая их на совочек в прихожей, чтобы домочадцы и соседи по коммуналке не растащили эти Каракумы по всей квартире. А кто приходит домой с улицы чумазый, словно головешка из печи, и пропахший дымом тысячи пожарищ? Это тоже он, ее сыночек! А за кем в школу приходит милиция, потому что в одном из цехов фабрики дорожных изделий исчез очень важный, хоть и не очень большой механизм, парализовавший производство? Правильно! Все следственные мероприятия, проведенные органами дознания, приводят нас в школу, где учится наш герой! Если вы спросите меня, зачем он спёр на фабрике этот, так нужный производству, механизм, то я вам отвечу: он его не пёр, а, как сейчас бы сказали, отжал у конкурирующей группировки детворы из соседнего двора. Просто эта замечательная штуковина была очень похожа на гранату и могла серьёзно пригодиться, если бы они с ребятами затеяли играть в войну, чтобы очень правдоподобно заехать по кумполу «гранатой» тому несчастному, кому в этой игровой баталии выпадет нелегкий жребий сражаться за немцев.

Так вот, тот день не был каким-то особенным для нашего героя… и даже сейчас рука просит написать банальность, что на улице стоял погожий летний денечек… Но это неправда, нет! На улице бушевало лето! Оно бушевало красками, запахами и звуками, наполняющими улицы и дворы большого города. И тем пьянящим чувством свободы, когда ты уже вырос достаточно для того, чтобы мама тебя отпускала гулять дальше, чем во дворах-колодцах дома, в котором ты живешь. И ты уже глядишь на широкие улицы с мчащимися по набережной автомобилями и грохочущими трамваями не из подворотни, забежав под арку. Нет, ты сам идешь по набережной. Сам, ты большой! А над тобой синее - синее небо… а по небу плывут белые - белые барашки облаков.

И, облокотившись на парапет, тогда еще деревянного Ипподромного моста, мальчик глядел, как черные воды Обводного канала катят под ним чернильные пятна мазута, переливающиеся всеми цветами радуги. Смотрел, как с металлическим скрежетом отъезжают электрички с Витебского вокзала в Пушкин и Павловск. Он вдыхал этот воздух со всеми его красками, с запахом бензина и пылью из-под колес. Вдыхал вместе с электрическими искрами, проносящихся пузатых трамваев и носящимся в воздухетополиным пухом. Он еще многого не знает, многого не понимает об этой жизни, но его это не заботит. Он живет, живет ярко, интересно, так, как могут жить только дети, вырвавшиеся изпод взрослой опеки на летние каникулы и предоставленные сами себе, пока родители на работе. А до эры мобильных телефонов еще целая жизнь.

И он еще не понимает, в каком красивом городе его угораздило расти и жить, он еще не задирал голову, чтобы рассмотреть ангела на шпиле Петропавловской крепости… он еще не любуется дворцами и парковыми ансамблями городских пригородов. Это все будет с ним потом, в пятом-шестом классе, кода наш герой, срывая занятия в школе, будет уводить своих одноклассников на спонтанные экскурсии в зоопарк, ботанический сад или бродить вместо уроков по Павловскому парку.

А пока, познаваемый нашим мальчуганом мир лежал в треугольнике, сторонами и границами которого были Лиговский проспект, Рыбинская улица и набережная Обводного канала. И заходить за границы этого мира нашему сорванцу строго- настрого запрещалось. В свидетельство чего был привлечен матушкин веник, который, как она сказала, умет не только подметать песок из ботинок, но и воспитывать непослушных детей. Центром этого треугольного мироздания был дом с разным уровнем этажности и двумя проходными дворами-колодцами, над которыми кружили на фоне пронзительно голубого неба ослепительно-белые, крикливые чайки. И, если посмотреть на дом сверху глазами чаек, то он был похож на прямоугольной формы цифру 8 (как ее изображают, входившие тогда в моду, электронные часы), только немного перекошенную с одного бока.

Квартира нашего героя была расположена на третьем этаже, но окно комнаты, в которой он тогда с мамой жил, было расположено высоко над полом и выходило аккурат над двухэтажной перекладиной 8, делившей дом на две половины. Два двора, два мирка, один из которых утопал в зелени тополей, имел качели, скамейки с грибком, газон и песочницу для малышей, другой же представлял из себя асфальтовую пустыню. Находясь над раскаленной от солнца крышей, это окно видело мало солнца, наверное, поэтому наш юный герой не любил сидеть дома, предпочитая целыми днями носиться по улицам, забывая про обеды и ужины. А когда солнце пряталось за тучи, то и вовсе в комнате было сумрачно, а по крыше,по ленинградскому обыкновению, барабанил дождь.

Наш «гаврош» не был ни забиякой, ни задирой, ни, упаси Боже, драчуном. В целом, он был хорошим мальчиком:со взрослыми приветливым и вежливым, со сверстниками настороженно-спокойным, с друзьями веселым и добродушным, а с девочками… с девочками заинтересованно-застенчивым. Словом, он смотрел на мир широко распахнутыми глазами, и мир улыбался ему в ответ. Но и у него, как у всякого уважающего себя человека, был свой личный враг – мальчишка, живший на первом этаже дома, в котором жил и наш герой. История и память имени этого «личного врага» не сохранила, надеемся, что он вырос, как и наш сорванец, и у него все хорошо. Но тогда, в то лето, днем ранее до описываемых событий, наш «гаврош» зарядил ему в глаз, украсив тем самым «вражескую» физиономию очень внушительным фингалом. За что, спросите вы? Да просто за то, что он ябеда! Он любил ябедничать всем: маме, папе, прохожим и, наверное, бы даже управдому, если бы понимал, кто это и где его найти… За что? Да за все, что происходит интересного с детьми, и за то, что его в это интересное не берут. Никто не любил с ним дружить и играть. Не любил его и наш герой.И за все, что этот ябеда сделал плохого, в тот солнечный день он получил хорошую оплеуху от нашего «гавроша», ярко и красноречиво расплывшуюся сиреневой радугой вокруг удивленного глаза ненавистного мальчишки.

Но это было вчера. А сегодня суббота - выходной день и нашему герою было нечем заняться. Он бесцельно бродил по улице, пиная носком ботинка свое одиночество в виде консервной банки из-под кильки в томатном соусе, так заботливо выброшенную кем-то на тротуар, как единственное развлечение на сегодняшний день. Не этого он ждал от сегодняшнего дня, такого солнечного, такого пьянящего… но, выйдя гулять, он оббежал всех своих друзей и знакомых, с кем можно было бы весело провести время, наполнив день событиями и приключениями. Он звонил своим приятелям в двери, но двери не открывались, а если и открывались, то взрослые, сокрушенно качая головами, сообщали ему, что Игоря, Паши, Димы, Сережи, Саши нет дома, потому что он у бабушки, он на даче, он уехал в лагерь, с мамой по магазинам, гулять в кино… И так до тех пор, пока не осталась ему в утешение только эта консервная банка.

Время шло, а с приключениями было не очень… Поэтому, устав от бесцельных блужданий по опустевшим улицам и, как то враз померкшим краскам дня, наш герой решил допинать громыхающую жестянку до своего подъезда, подняться домой и спросить у мамы нет ли для него чего-нибудь по телевизору: мультиков, детских фильмов, ну хотя бы «Клуб кинопутешествий» или «В мире животных», эти передачи он тоже любил смотреть. Ему очень нравились познавательные программы, из которых можно было узнать что-то новое для себя.

И когда до дома ему осталось только пересечь пустынный двор и нырнуть под арку, за которой его ждала дверь в подъезд, он увидел в открытой форточке первого этажа, наполовину высунувшуюся стройную, миловидную женщину, стоявшую носочками на подоконнике. Окно было низким и почти касалось своим отливом асфальта и, кроме того, это было крайнее окно от арки. Обойти незамеченным эту женщину не было никакой возможности, а женщина смотрела прямо в глаза нашему герою, поблескивая круглыми стекляшками очков, съехавших ей на кончик носа. Ее можно было бы даже назвать красивой, но при всей своей миловидности, женщина производила на нашего героя жалкое впечатление, какая-то недоделанность сквозила в ее облике. Как будто ей не хватало уверенности для того, чтобы достойно и не извиняясь нести свою красоту миру. Ну и самое главное, это была МАМА того самого мальчишки, которому он вчера заехал в глаз. И вот она – расплата, наполовину вылезшая из форточки, которую ни обойти, ни объехать.

Времени придумывать слова и оправдания не было, поэтому он просто шел в сторону этой хрупкой женщины, торчащий из окна, с обреченностью ведомого на казнь. Ну не бежать же, в самом деле! К тому же, бегство ему запрещал его внутренний кодекс чести. Бежать - это еще хуже, чем идти на казнь. Для себя он решил так, если она будет его увещевать и совестить, то и он, в свою очередь, попытается ей объяснить, что ее сынишка и сам не подарок, а ябеда и трус. Ну а если она на него станет ругаться и браниться, то и он в долгу не останется, огрызаться и дерзить взрослым он тоже умеет.

Но то, что произошло, когда он дошел до этого треклятого окна, он никак не ожидал… Нельзя сказать, что рухнул мир или, там, разбился на кусочки, разлетелся на тысячу мелких осколков, совсем нет. То, что сказала эта маленькая женщина почти шепотом, оглушило тишиной. Наш сорванец просто завис, не в силах понять и вместить эту короткую фразу в себя. Его мозг отказывался понимать, что она от него хочет, чего добивается, и вообще, как это понять: «Мальчик, хочешь рыбок»?

Он ждал чего угодно, даже если бы она выкатила из квартиры самый настоящий танк и стала бы гоняться за ним по двору на танке, он и то меньше бы удивился, потому что все родители заступаются за своих детей, и он это знал, он этого ждал. Но никак не того, что ему предложат рыбок. Поэтому он стоял в растерянности, с трудом соображая и, почти не мигая, смотрел на маму своего недруга.

Уже через минуту он стремглав мчался домой по лестнице, совсем забыв про свою занудную привычку, поднимаясь, считать ступеньки и, добежав до квартиры, он с диким остервенением стал жать на один из множества звонков, под которым, на приклеенной полоске лейкопластыря, синей пастой была написана его фамилия. Дверь открыла красивая, слегка полноватая женщина в красном на запах халате и тапках «шлепках». Она ошалело смотрела на сына.

– Ты что звонишь, как угорелый? – спросила мать. А он, не соображая, что делает, продолжал своим маленьким пальчиком до побелевших от напряжения костяшек давить на дверной звонок. Опустив руку и пристально глядя матери в глаза, он на одном дыхании выпалил:

– Мама, мама, мне тетенька дарит рыбок, пойдем, пожалуйста, со мной! Ты ведь разрешишь мне рыбок?! Мама пойдем!

И, схватив мать за руку, как есть, в халате и тапочках, он потащил ее за собой по ступенькам вниз, туда, где в окне за аркой осталась ждать его маленькая, хрупкая, удивительная женщина с бесценным, как ему казалось, подарком. И я, наверное, не открою большой тайны, если скажу вам, что и сейчас, спустя десятки лет после того события, он считает этот дар бесценным!

II

Думаю, что пришло время познакомиться с нашим героем поближе. Родился он далеко от Ленинграда, на Сахалине -большом острове в Тихом океане. Этот остров своими очертаниями напоминает гигантскую рыбу, хищно вытянувшуюся вдоль азиатского континента, и омывается двумя морями: Охотским и Японским. От Японии его отделяет пролив Лаперуза, а от материковой части большой страны,в которой нашему герою суждено было родиться и жить, пролив Татарский. В южной части острова встречаются два мощных течения: холодное Охотское и теплое Куросио. И нельзя сказать, что Куросио добавляет теплоты и дополнительных солнечных дней суровому климату острова. Отнюдь, нет. Но эта встреча двух течений породила удивительную аномалию -гигантизм травяного мира, представленного на острове, и без того удивительного и богатого растительностью. Ведь в южной оконечности острова встречаются и вместе переплетаются два мира, две противоположности: тайга и джунгли. Одно из самых уникальных мест нашей планеты где, мирно соседствуя друг с другом, растут высокие лиственницы и пихты,дальневосточные клены и душистые тополя, а полярные березы и таежные ели переплетены вьющимися по их стволам тропическими лианами. И над всем этим буйством растительности носится ветер, налетающий с моря, разливается запах цветущих рододендронов и шелестит бамбук.

Указывать точное местоположение городка, в котором родился наш герой, мы не будем, потому что, если посмотреть на остров – рыбу, чтобы разглядеть городок на карте, то на первый взгляд может показаться, что ничего хорошего из этого места выйти не может. Но все совсем не так! Углегорск - небольшой приморский городок, очертаниями своими похож на топорик, древко которого лижут волны Татарского пролива, а лопасть клинка устремляется вглубь острова, хрущевскими пятиэтажками карабкаясь на сопки. Жители этого города насквозь пропахли морем, вяленой рыбой и суровой романтикой спокойных и сильных людей, умеющих жить достойно в этом далеком, но таком прекрасном краю. Корюшка, уёк, горбуша, кета и лосось - обязательные атрибуты балконов и окон, на которых высушивается выловленный аборигенами улов.

И первое воспоминание нашего героя, когда он впервые осознано огляделся вокруг себя, чтобы внимательно рассмотреть мир, в котором он очутился, было связанно именно с рыбой. Он сидел совершенно голым в эмалированном, наполненным водой тазу, напротив широко распахнутой балконной двери, и летнее солнце своими теплыми лучами пробивалось сквозь плотную занавеску из вяленой рыбы. Потом, когда они с матушкой от вечернего безделья за чашечкой чая вспоминали свою островную жизнь, она не раз ему замечала, что этого он никак не может помнить, так как был еще слишком маленьким, а таким маленьким детям ну никак не положено еще иметь свои собственные воспоминания. Но он помнил, помнил таз с водой, помнил себя в тазу, помнил желтых пластмассовых утят, деливших в тот день с ним таз. И помнил рыбное жалюзи, скрывавшее от него плотными рядами рыб, нанизанными на капроновые нити, яркое солнце, лишь едва-едва проникающее сквозь все эти хвосты, плавники и тушки, оставляя на крашеных, бежевых досках пола неровные тени. А еще он помнил материнские руки, потянувшиеся к нему с нежностью и любовью и поднявшие его высоко-высоко! Помнил, как мама стала его кутать, оборачивая в большое-пребольшое вафельное полотенце. С его ножек стекала на пол вода, а он улыбался от счастья, слушая мамин голос:

– Ну давай вытираться, солнышко ты мое ненаглядное! Сыночек любименький! Сашенька!

Вот оно! Сашенька, Сашка, Санек. Он не любил свое имя, долго привыкал к нему. Ему казалось, что хуже и тупее этого неблагозвучного имени и придумать нельзя. Всех нормальных пацанов во дворе зовут как надо: Сережка, Андрей, Толька. Особенно ему нравилось имя Сергей. Он даже предлагал своему двоюродному брату Сережке поменяться именами, но тот был старше и умнее, поэтому, высокомерно хмыкнув,лишь покрутил пальцем у виска.

III

Уже два часа Сашка сидел, как приклеенный, на стуле около большого обеденного стола, стоящего в центре их комнаты. На столе, сверкая округлыми боками, стояла пятилитровая банка из-под маринованных огурцов болгарского производства. Эти банки отличались от советских трехлитровых тем, что, во-первых, были на два литра больше и, соответственно, толще и выше, а во-вторых, имели широкое горлышко, которое почти не сужалось, относительно толщины банки и в которое свободно пролазила рука с сачком. Это преимущество болгарских изделий он оценит потом, когда в комнате будет стоять целая галерея таких банок с мальками рыб, которых ему удастся развести. А сейчас, он заворожено, не отрываясь, смотрел, как за стеклянными берегами его импровизированного аквариума, трепеща яркими разноцветными хвостиками, словно бабочки, порхали в воде, подаренные ему, двадцать четыре рыбки. Нет, на самом деле уже двадцать одна, потому что три рыбки Сашка успел подарить своему лучшему другу Игорю, вернувшемуся с прогулки в кинотеатр, куда он ходил с родителями на новый и шумевший тогда по всей необъятной советской стране фильм – «Пираты ХХ века».

Игорь был на два года, на два класса старше нашего героя, а жил и учился в том же доме и в той же школе, поэтому ребята почти все свое свободное время проводили вместе. Друзья, что называется – не разлей водой. Игорь был высоким красивым мальчиком с чуть смуглой кожей, в оттенке которой угадывалось его южнорусское происхождение. Родом он был из Темрюка, небольшого городка на берегу Азовского моря. И по каким-то причинам, о которых не рассказывают детям, семья Игоря сорвалась с насиженного места и, поплутав по просторам Советского Союза, осела в Ленинграде, в соседнем подъезде рядом с нашим героем. Характер Игорь имел горячий, но веселый, добродушный и даже простоватый, с неутолимой жаждой приключений, о чем красноречиво говорил его нос с горбинкой. Этакий гасконец – Дартаньян на русский лад.

Дверь Игорю открыла мама, потому что сын ее от банки с рыбками не отводил взгляда, и заставить его отлепиться от нее не представлялось никакой возможности.

– Что же ты не встречаешь гостей? – сокрушенно говорила мама, - ведь к тебе пришли.

Но в тот момент не было такой силы, которая могла бы его оттащить или хотя бы сдвинуть, пусть даже вместе со стулом, ну пусть даже на миллиметр от этого волшебного сосуда. Он был словно загипнотизирован и зачарован пестротой этих рыбок, их танцев, их красок. И нельзя сказать, что он никогда в своей жизни не видел аквариумов. Видел, и еще какие, если сравнивать с его сегодняшней банкой. Он видел столитровый аквариум в холле больницы, где ему когда-то довелось лечиться. И он даже любил глядеть в боковое стекло аквариума, потому что тогда было видно радугу, дрожавшую в воде. И, конечно, он видел в нем рыбок с огромными глазами, с вуалевыми хвостами и с длинными усами. Он видел огромный, по тем временам, наверное, литров на 250 аквариум, который располагался в торговом зале спортивного магазина на углу Лиговки и Расстанной, куда он с ребятами любил заходить и глазеть на новенькие, сверкающие лаком шахматы, вкусно пахнущие кожаные мячи и резиновые эспандеры. Видел! Но ничего в его сердце, в его душе тогда не отозвалось, как будто все эти аквариумы поставили не для него.

А сейчас, отведя взгляд от банки с рыбками, он смотрел на своего друга, взахлеб рассказывавшего ему о перипетиях фильма, который он сегодня видел в кинотеатре. Глаза у Игоря горели, он рассказывал сюжет фильма, красочно и энергично жестикулируя руками, чтобы донести до приятеля весь пафос и трагизм просмотренной ленты: «А он ему раз! Тот за борт. А этот ему ха! И топором по кумполу! А наши - бац! И плавают прямо под водой!»

Внезапно, прервав рассказ, Игорь перевел взгляд на банку с рыбками, и тут до него дошло, почему его друг сидит молча с отрешенным взглядом Будды, не желая вникать в сюжетную линию и «болеть за наших».

Где взял?
Подарили.
Дашь мне несколько штучек?
Дарить несколько штучек Игорю - своему ЛУЧШЕМУ другу, почему-то совсем не хотелось. Насупившись, наш герой молчал, пытаясь разобраться с той гаммой чувств, которая накрыла его с головой волной жадности. Но тут вступила в разговор мама:

– Подари ты Игорю пять рыбок, у тебя их вон как много, с тебя не убудет.

Потом мама задумалась и, подмигнув сыну, произнесла:

– Мы завтра съездим в зоомагазин и купим тебе еще рыбок.

Сопротивление было сломлено. К тому же, наш герой не был жадиной, и прослыть жмотом ему совсем не хотелось. Сделав вид, что он размышляет, выдавил из себя:

– Подарю три, больше не дам! Иди за банкой!

Услышав ожидаемый и столь нужный себе ответ, приятель «гасконец» умчался, чтобы через пять минут вернуться с точно такой же пятилитровой банкой и своей мамой - тетей Валей, которая с интересом разглядев рыбок в банке, авторитетно, мнением эксперта произнесла: «Это гуппёшки. Самцы с цветными шарфиковыми хвостиками, а самочки серые». Так наш герой узнал, какими именно рыбками его одарила судьба.

IV

Сашка еще никогда в своей жизни не был в зоомагазине. Он даже не знал, что такие магазины существуют. Поэтому, проснувшись, он с трепетным волнением стал ждать, когда мама сделает все свои «воскресные» дела по дому. И в этот день ее стирка, ее уборка и готовка казались ему бесконечными. Он изнывал от ожидания и терзался от нетерпения. Когда же мама исполнит свое обещание, и они поедут в зоомагазин за новыми рыбками для его банки? Когда Сашкино терпение в очередной раз за день истончалось, он принимался канючить: «Мааам. Ну мааам…. Когда же мы поедем в зоомагазин? Мам, ну ты же обещала!» Мама хмыкала в ответ и совершенно бесцветным голосом отвечала: «Обещанного три года ждут». Из этого ее ответа, он совершенно не мог понять, поедут они за рыбками сегодня или нет, и тогда на Сашку накатывало «всамделишное» отчаяние, глаза его от обиды увлажнялись, губы надувались в два сочных вареника, а брови, изгибаясь ломаными линиями, являли из себя всю трагичность и несовершенство этого мира.

Но знаете, вселенная, все же, была благосклонна к этому мальчику. Хоть и не до конца, но она проявила свое участливое милосердие. В этот день и на целый час в его распахнутое от счастья сердце светило радостное воскресное солнце, когда он, крепко держа маму за руку, вприпрыжку шагал с ней к трамвайной остановке. И когда трамвай, грохоча и фыркая переваливался через Новокаменный мост, вывернув с Обводного канала на Лиговский проспект, Сашка чувствовал себя совершенно счастливым ребенком. Целиком отдавшись мечтам, он с предвкушением думал про то, каких удивительных рыбок они сегодня с мамой увидят и, может быть, даже купят. Трамвайчик весело мчался сквозь тополиную аллею по Лиговскому проспекту, за окошком мелькал частокол из стволов стриженых деревьев, а Сашка вертел головой налево и направо, пытаясь рассматривать архитектурные изыски, проплывавших мимо домов, их лепнину и колонны, портики и фронтоны.

Но в жизни так часто бывает, что когда судьба нас хочет чем-то одарить, она как бы вопрошает нас: «А вы действительно этого хотите? Вы уверены в том, что вы этого хотите?» Вот такой же немой вопрос судьбы встал перед Сашкой в полный рост в виде плотно и категорично запертой двери, с жизнерадостно сверкающей за стеклом табличкой режима работы зоомагазина, извещающей всех нетерпеливых покупателей, что воскресенье и понедельник в зоомагазине ВЫХОДНОЙ ДЕНЬ.

Несправедливость и дурость этой надписи до сих пор больно ноет в его аквариумном сердце, когда память возвращает его в тот воскресный день, где он видит себя стоящим перед наглухо закрытой дверью с вдребезги разбитыми мечтами о новых и удивительных рыбках. Конечно, если бы он не был пацаном, он бы разревелся, как девчонка, обида на несправедливость этого мира душила его. Но он был пацан, поэтому ни слезинки не скатилось по его щекам, лишь яростно сжатые кулачки и потухший взгляд выдавали всю его боль.

Мама присела перед ним на корточки и, улыбаясь, произнесла:

Сашенька, не расстраивайся, в следующую субботу мы снова приедем сюда и купим все, что ты захочешь.
Правда, мам? Ты обещаешь? Ты не обманешь меня?
Правда, сын.
V

Зоомагазин был небольшим, комната метров тридцать, в которой буквой Г стояли стеллажи и прилавки, места для покупателей оставалось совсем не много, поэтому на небольшой свободной площади перед прилавками вечно толпились люди. Сашка был невысок ростом, и взгляд его упирался в спины впереди стоящих посетителей. Разглядеть хорошенько место, в которое он попал, было почти невозможно, в магазине царил сумрак, а еще его внимание рассеивалось из-за монотонного гудения множества компрессоров, журчания воды и всепроникающего запаха сушеного гаммаруса. Когда все же он смог протиснуться к прилавку, у Сашки случился катарсис. Он стоял совершенно потрясенный. За прилавками, вся противоположная от него стена, на высоченных стеллажах от пола до потолка была заставлена равномерно стоящими аквариумами.

Аквариумы не были большими, и представляли из себя емкости в семнадцать литров стандартного образца социалистической промышленности. Выглядели они все совершенно одинаково: стеклянные кирпичики с глянцево - черной задней стенкой. По центру располагался темно - зеленый губчатый аэрофильтр, из которого пляшущей струйкойподнимались пузырьки воздуха. Но каждый их этих аквариумов был похож на маленькую пещеру Али-Бабы, до краев наполненную сокровищами! И эти сокровища плавали по аквариумам, переливаясь яркими красками, доселе Сашкой никогда невиданных рыбок. Словно драгоценные брызги безумной палитры, миллионами цветов и оттенков, преломлением света далеких миров, они дурманили ему разум, почище настоящего злата и драгоценных каменьев. К тому же, хоть нашему герою тогда и было всего девять лет от роду, но у него уже была настольная книга на прикроватной тумбочке. Я понимаю, что сейчас, в нашем цифровом мире, данный факт выглядит запредельной выдумкой и в него почти никто не поверит, но Сашка почти каждый вечер раскрывал эту книгу, что бы перед сном снова,хотя бы ненадолго погрузиться в мир таинственных джунглей; вдохнуть аромат тропических растений, увидеть, сквозь смыкающуюся над головой крону деревьев, на чистом, лазурном небе парящего, в лучах заходящего солнца, коршуна; услышать вопли крикливых обезьян и грозный рык дикой кошки, вышедшей на охоту. Этот мир, описанный и созданный Редьярдом Киплингом на берегу реки Вайнганги, занимал, наверное, целое полушарие в мозгу нашего Сашки. Левое же или правое полушарие, сейчас это уже точно не сказать, но он этим миром бредил.

И теперь, стоя перед этим стеллажом со сверкающими рыбками, он воспринимал их не как рыбок, а как невозможный, волшебный привет от того далекого, удивительного мира, о котором он читал только в книжках. И он думал, что здесь, среди всего этого разнообразия разноцветных рыбок, наверняка есть и те рыбки, которые живут в сказочной его Вайнганге. Сашка тогда подумал, ну как бы было здорово рыбок, которые живут в «всамделишной»Вайнганге, собрать в одном аквариуме! Лишь потом, когда он станет взрослым, этому его предчувствию дадут название. И станут аквариумы, в которых селятся рыбки и растения из одного водоема, воспроизводя их природное обитание, называть БИОТОПАМИ. Но тогда, в тот день, он не смог понять до какой гениальной идеи додумался в свое первое посещение зоомагазина.

Прожив всего несколько секунд, идея создания точной копии реки в аквариуме со всеми её обитателями ускользнула от Сашки и мир стал прежним. И в этом «прежнем» мире к нему вернулось все: тарахтение компрессоров, журчание воды, невыносимый запах сушеного гаммаруса, напирающие сзади посетители и голос мамы, перечисляющий для продавщицы название рыбок, которых она желает с сыном приобрести…

Нам, пожалуйста, два меченосца, две гурами, два неона, два барбуса, две бойцовых рыбки…
VI

Спустя два дня, поджав кулаками щеки, Сашка смотрел на крушение своих надежд. Опыт - это череда неудач и маленьких побед. Так вот, после первого посещения Сашкой зоомагазина, побед не было, а была полупустая банка, в которой плавало четыре совершенно невзрачных, еще не окрасившихся малька гуппи. Была боль потери и разочарование. Все рыбки нашего мальчугана погибли. Погибли от перенаселения и, что очень вероятно, перекорма. Но скорее всего, обе эти причины привели нашего героя в состояние невыносимой тоски и печали, в котором мы его сейчас застали.

Но было что-то еще, то, о чем мой приятель утаил рассказать мне или просто не придал этому значения, живописуя эту историю из своего детства. Я до конца так и не понял, что он сделал со своей мамой, какую применил черную магию, секреты ли обрядов Вуду или же он просто с младенчества владел способностями к гипнозу. Какие слова он нашел в своем букваре, чтобы растопить сердце матери и убедить ее переповторить поход за рыбками?!

Но факт остается фактом, через неделю они снова ехали из этого зоомагазина и теперь наш паренек был счастливым обладателем тридцатисемилитрового новенького аквариума, компрессора с длинным прозрачным шлангом марки «Скалярий» и распылителя воздуха в виде аквалангиста из синей вонючей резины с белыми аквалангами, из которых в аквариум подаются пузырьки воздуха. На ногах у аквалангиста были одеты ласты, а у бедра на ремешке привязан ножик, одна рука прижата к телу, а другая простерта вперед. Создавалось впечатление полного погружения в подводный мир. Кроме этого, была приобретена небольшая розовая крепость, состоящая из двух башенок с готическими окошками в два этажа, сквозь которые могли свободно проплывать рыбки. Башенки соединялись полуразрушенной аркой, по стенам которой ползали морские звезды. Так же была приобретена лампа-рефлектор, вешающаяся на заднее стекло аквариума, кормушка и пакетик зловонного гаммаруса. А еще: два меченосца, две гурами, два неона, два барбуса, две бойцовых рыбки… И немножко «водорослей»: валлиснерия, элодея, индийский папоротник. Много позже, наш герой будет поправлять тех нерадивых, кто называет аквариумные растения «водорослями» и будет злиться и негодовать, объясняя им разницу между высшими цветущими и зелеными точками, появляющимися на стеклах аквариумов. А пока, делая свои первые шаги в аквариумистике, он не видел ничего зазорного в том, чтобы называть болотные травы, как и все неосведомленные люди - «водорослями».

VII

В этот день, вернувшись из зоомагазина, Сашка развел дома бурную деятельность. Помыв в ванной аквариум, тщательно протерев его тряпочкой насухо, он водрузил его на тот самый стол, на котором целую неделю простояла его банка с гуппёшками.

По инструкции следовало залить аквариум водой, выдержать два дня, после чего требовалось воду слить. Такая процедура была предусмотрена для той несовершенной замазки, которой в Советском Союзе промазывались швы и стыки стекол каркасных аквариумов. И только после этого заводом производителем рекомендовалось оборудовать аквариум для жизни рыб и растений. Но где столь юному и горящему огнем познания сердцу взять терпения на целых два дня?! Нет, это не для него! «Плевать на инструкции, замазки и все, что пишут производители аквариумов про свое изделие», - так думал Сашка. «Чертовы перестраховщики, у меня нет ни времени, ни сил ждать два дня. Целых два дня! Вечность! Бездеятельная вечность»!

Закончив с установкой на столе аквариума, он побежал на кухню и выдвинул один из двух ящиков кухонного стола, из которого с громким звуком «пфффф» ему на встречу устремилась, разрастаясь в размерах, словно расширяющаяся вселенная, неимоверно огромная куча выстиранных и высушенных на бельевых веревках полиэтиленовых пакетов. Схватив два прозрачных пакета побольше, Сашка помчался к выходу из квартиры. Второпях обуваясь, схватил без спроса детский совочек соседей по коммуналке, лежащий в цветастом ведерке, которое стояло на покосившемся от времени табурете в коридоре перед дверью. И, словно летний лестничный сквозняк, устремился по пролетам вниз, перепрыгивая через ступеньки. Спустился и, громко шваркнув дверью подъезда, оказался на улице.

Глаза его горели нездоровым блеском кипящего разума. Диковато оглянувшись по сторонам, он устремился к детской песочнице с огромным деревянным мухомором по центру оной. Там совочком Сашка под завязку набрал песка в оба полиэтиленовых пакетика и таким же летним сквозняковым вихрем вознесся по лестничным пролетам вверх, домой.

Взяв большой эмалированный таз, в котором его маменька стирала белье и водрузив его в ванну, Сашка принялся в проточной воде, направив в таз душ, включенный на полную мощность, промывать песок. Таз стоял неустойчиво, все время покачивался от напора воды и Сашкиного усердия. Песок и брызги разлетались во все стороны. Но что может напугать юного аквариумиста, не ведающего страха?

Старания Сашки не были напрасны. Промывая песок, он извлек из него с десяток горелых спичек, несколько размокших от воды и времени окурков, кошачью какашку, пару дохлых мух и даже монету, достоинством в пятнадцать копеек. Кроме того, он извлек несколько небольших цветных стекол из-под разбитых несознательными гражданами в песочнице бутылок, об одно из которых, невзначай, порезал палец, но не до крови, реанимация не потребовалась.

Закончив с этим нелегким делом, Сашка с огромным трудом смог извлечь непомерно большой для его роста таз из ванны. К тому же, в тазу лежал мокрый песок, добавивший этому неудобному тазу еще и неудобный вес. Нести его не представлялось возможным, а просить помощи у взрослых в таком, вроде бы, пустяковом деле, было ниже Сашкиного достоинства. Поэтому, взъерошенный и весь мокрый, Сашка волоком, с диким грохотом потащил таз через весь длиннющий предлиннющий коридор их коммунальной квартиры. Там, где путь уже был пройден, позади Сашки и его таза оставался мокрый след, небольшие плюшки песка, вылетевшие из таза от чрезмерной вибрации и поцарапанная краска на паркете. Напуганные этим неимоверным скрежетом соседи Сашкиной коммунальной квартиры, по ходу движения таза, друг за другом открывали двери, чтобы взглянуть на возможные разрушения вдруг постигшей их напасти. Но, увидев в коридоре Сашку, успокаивались, и, может, лишь чуть громче обычного хлопали дверью, после того, как их головы исчезали в своих комнатах.

VIII

Спустя полчаса, Сашка, словно охотничий спаниель, рыскал по улицам, заглядывая во все закоулки дворов, домов, «бабушкинские» клумбы. Взгляд его въедливый и цепкий скользил по всему, что он видел перед собой. Сашка заглядывал во всевозможные цветники, блуждал вокруг помоек и даже шарился просто под кустами. Любой нормальный человек, видя ребенка в таком состоянии, должен был бы отшатнуться и сигнализировать о нетипичном поведении юного организма органам опеки. Но, слава богу, тогда с ним все обошлось, никто не поинтересовался, что происходит с мальчиком, отчего он столь бесцельно сосредоточен.

А происходило с Сашкой следующее. Сложив песок в аквариум, установив за;мок и, натаскав ведром воду для его будущего рыбьего дома, он критично осмотрел свое детище. Сашка понял, что ему катастрофически не хватает нескольких высокохудожественных булыжников для его подводной композиции. На поиски этих камней он и отправился, оставив в ванной и коридоре после себя страшный погром. О том, что погром «страшный» ему потом при помощи веника расскажет мама, которой придется внепланово красить пол в новенькую рыжую краску в местах общественного пользования их коммунальной квартиры.

Но разве это может огорчить человека, который впервые, лично соприкоснулся с удивительными тайнами подводного мира и которого этот подводный мир стал утягивать всецело, каждой капелькой, каждым всполохом чешуйки у маленьких рыбок, в свою голубую бездну.

К вечеру, со всей работой, которую Сашка себе наметил на сегодня, было покончено. Вода набрана, установлен декор: крепость и собранные по окрестностям самые красивые камушки с удивительными рисунками лежат на бежевом песке. Компрессор марки «Скалярий», который позже будет переименован мамой в «ненавистную тарахтелку» включен, на задней стенке горит лампочка на 10вт, а из акваланга подводного пловца тоненькой струйкой, один за другим поднимаются пузырьки воздуха.

Сашка сидел на стуле перед созданным своими руками миром. Конечно, он не удержался и сразу запустил рыбок, чего категорически было делать нельзя, сказывалось отсутствие знаний и опыта. Интернета тогда еще не было, а литература по аквариумистике была на вес золота.

Всего этого он еще не знал, но сейчас, сидя перед аквариумом, он сделал для себя несколько неожиданных открытий. Во-первых, рефлектор на задней стенке. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что лампочка слепит глаза и, кроме того, освещает и делает красивой ту часть рыбок, которая отвернута от Сашки. И он, Сашка, этой красоты не видит! Из-за конструктивной особенности этого осветительного прибора, аквариум выглядел серым. Не об этом Сашка мечтал! Поэтому, немного помозговав, кряхтя и сопя, он вкривь и вкось прилаживает рефлектор на боковую стенку – стало лучше! Рыбки заиграли красками, глаз у Сани заблестел! Сказать, что в Советском Союзе аквариумистика была не развитой, это все равно, что ничего не сказать. Аквариумистика в Советском Союзе была во многом абсурдной! Так и хочется спросить: кто, как, зачем и из каких побуждений разрабатывал данный осветительный прибор для аквариума, и почему он хотел непременно светить лампочкой аквариумисту в глаз? Это для Сашки, до сих пор остается совершеннойзагадкой.

Во-вторых, мальчик понял, что смотреть на рисунок обоев сквозь аквариум, это верх безвкусицы, а еще точнее - это ее дно. А красивых фонов для задней стенки аквариумов, имитирующих коряжистые и каменистые берега, советская промышленность не выпускала, от слова «совсем».Поэтому, осознав проблему, Сашка покрутил головой по сторонам, огненным взором просканировал пространство вокруг себя, увидел на книжной полке альбом для рисования. Схватив альбом, он быстрыми движениями выдернул из него три плотных листа, небрежными мазками наскоро разукрасил их желтой, зеленой и коричневой гуашью. Закончив раскрашивание, он посадил эти листочки на клей к задней стенке каркаса аквариума. Посмотрел еще раз, стало восторг как хорошо!

Теперь Сашкиным раздражением остались только пузырьки воздуха, покрывавшие плотной кисеёй стекла и все, что было в аквариуме, даже плавающих в нем рыбок. Рыбки все больше становились вялыми, стояли на месте, лишь изредка подергивали плавниками, словно пытаясь сбросить с себя этот серебристый узор. Было уже поздно, а мама уже несколько раз призывала сына одуматься и ложиться спать. Обычно с третьего раза Саша становился послушным ребенком. Выключив свет в аквариуме, он со смутным беспокойством начал готовится ко сну...

IX

Думаю, вы уже поняли, что и этот опыт для нашего героя был с горьким привкусом разочарования и крушения надежд.

Но, что меня больше всего поражает в Сашкином рассказе из его детства, так это то, что у него не опустились руки, неудачи делали его лишь еще настырней. Он хотел разобраться, понять, что он делает не так, почему умирают рыбки. Но помочь ему советом было некому, и на этом пути его ждало еще множество «подводных камней» аквариумистики, доводивших его до иступленной ярости из-за отсутствия полезной информации по столь интересующей его проблематике.

Сашка записался во все близлежащие библиотеки, а таковых оказалось три: это школьная, где он учился, библиотека имени Есенина на Лиговском проспекте и библиотека клуба имени 10-летия Октября на Обводном канале, рядом с домом, в котором он жил и рос. Вот в этой последней и оказалось настоящее сокровище - небольшая брошюрка в мягком переплете, весьма потрепанная временем, 1962 года издания, книжка Ганса Фрейя «Твой Аквариум». Эту книжку Сашка вычитал всю, до каждой запятой! Именно эта небольшая книжечка, преподала ему по аквариумистике самый главный урок – учиться у природы! Только тогда аквариум красив, вразумлял его автор, кода он похож на настоящий ручей, на открытую реку, на тихую заводь. Только в таком аквариуме рыбки будут беззаботно жить и плавать, если аквариум будет похож на их родной дом, на их естественную среду обитания. Оформлять аквариум, продолжал наставлять автор, надо сразу под рыбу, но перед этим изучить ее повадки, узнать о ее предпочтениях, любит ли она открытую воду с быстрым течением или же, наоборот, закоряженные берега со стоячей водой, и только тогда, придумав и нарисовав четкий план будущего водоема, начинать его декорировать. Много позже, спустя пол века, великий Такеши Амано скажет, что главная задача аквариумиста - это обмануть рыбу, заставить ее поверить, что она живет не в аквариуме, а у себя в реке, озере, на природе.

И Сашка, как с Библией, не расставался с этой книжкой, он клал ее под подушку, он старался не показывать ее друзьям, которые, как только у Сашки появился аквариум, тотчас вслед за ним, тоже стали аквариумистами. И он не хотел возвращать ее в библиотеку! Необходимость возврата душила его, держала за горло. Измученный приступами совести, он уносил в клуб самые лучшие новенькие книжки, которые ему покупали или дарили. Он отдавал их библиотекарю, но не мог ей объяснить, от чего в нем такая щедрость. Он просто хотел поменяться и оставить полюбившуюся книжку по аквариуму себе, но сказать об этом не находил в себе сил и просто продлял срок пользования книгой. Так самая заштатная клубная библиотека несколько разрослась своим литературным фондом, приобретя в дар от Сашки с десяток замечательных томиков Салтыкова-Щедрина, И.Бунина, Агнии Барто и прочих авторов.

Вот такая это была книжка! И ему за нее было ничего не жаль отдать. По ней он учился и учился довольно быстро. Еще не закончились летние каникулы, когда набранный им в песочнице под грибком песок вернулся к малышам чистым, промытым, без стекол, спичек и окурков. Конечно, в той советской стране, в которой он жил, грунт для аквариумов не продавался, но теперь он точно знал, где его можно набрать. Уговорить свою маму на то, чтобы она стала его сообщником, Сашке стоило большого труда, но на милость всех аквариумных богов, она согласилась помочь дотащить своему чокнутому чаду, набранную им с аллей Воронежского садика, гранитную крошку. Но, в отличие от Сашки, его мать была совершенно нормальная женщина, поэтому она стыдливо отошла и смотрела в даль, давая понять всем своим видом, что это не её дитя, она не знает этого ребенка, она не с ним. А он самозабвенно ползал на коленях по дорожкам сада, сгребая в ведро так необходимый ему грунт.

Оранжевую крепость с морскими звездами он тоже убрал из аквариума, закинув в коробку с солдатиками, чтобы те могли время от времени ее штурмовать. Туда же он закинул и аквалангиста, продолжавшего плыть и пахнуть резиной, но так и не принявшего участия ни в одной батальной сцене, время от времени разыгрываемой Сашкой в моменты, когда в его мозгу, пусть совсем ненадолго, затихала музыка поднимающихся пузырьков.

Его аквариум превратился в маленький волшебный мир, у которого задерживались гости, высказывая Сашке свое восхищение натуральностью композиции, грамотным расположением декораций и растений. Сашке было приятно, у него и правда получалось красиво оформлять аквариум, держать его в чистоте и правильно подбирать рыбок, что бы они жили все мирно и гармонично.

Рыбки у Сашки перестали умирать.

На какое-то время он станет счастливым аквариумистом, он будет умиротворен и доволен. Но ровно до тех пор, пока в тринадцатилетнем возрасте, зимним синим вечером декабря 1982 года, бесцельно гуляя с приятелем по Московскому проспекту, они не заглянут в зоомагазин у Сенного рынка, где Сашка встретит рыбку своей мечты – чернополосую цихлазому. Что ему понравилось в этой рыбке, он и сам не может объяснить до сих пор. Серенькая, с едва различимым фиолетовым отливом и черными полосами, проходящими через все тело, крутой лоб и нежные пятнышки салатового цвета на спинном и анальном плавниках, словно два небрежных мазка акварелью.

Но после этого случая, вся его аквариумная пастораль полетит в тар-тарары! Потому что эти рыбы видят устройство аквариума по-своему и декорируют его так, как считают нужным: коряги передвинуты, грунт перерыт, растения вырваны с корнем! Но, может быть, за это своевольство, за проявление характера и высокий интеллект, Сашка и полюбил этих рыбок.

И ему снова придется учиться! Читать, читать и читать! Читать Н.Золотницкого , читать М.Махлина, читать М.Ильина и, конечно же, читать братьев Сергея и Александра Кочетовых. И, начитавшись всех этих замечательных людей, Сашка окончательно поймет, что он не просто аквариумист, а вполне сформировавшийся «цихлодиот», потому что без содержания цихлид он свою жизнь просто не представляет.

Аквариумистика не отпускает его до сих пор, он и сейчас учится, ищет новую информацию, возится с аквариумами, создает цихлидники и мечтает открыть выставку биотопных аквариумов.

Я знаю Сашку много лет, и знаю много удивительных и забавных историй из его жизни, которые он мне рассказывал за кофейными посиделками перед его полутонными аквариумами с экзотическими рыбками. Но об этой истории я решил вам поведать потому, что на этом примере видно, как одно, вроде бы, ничем не примечательное событие, случившееся с ним в далеком детстве, стало определяющим на всю его жизнь. И он тоже считает, что тем июльским солнечным днем, хрупкая маленькая женщина в окне, стараясь отвести от своего сына беду в Сашкином лице, вручила ему, Сашке, настоящий дар. Дар бесценный, дар судьбы.

Raskrashen@list.ru 23. 04. 2023 г.