Двенадцать последних дней из жизни Бессмертного 1

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПРИНИМАЯ ПРАВИЛА


Глава 1.Софи.


 Дикари появились так внезапно, словно их изрыгнула из своего чрева сама ночь…
 Я очнулся от странного чувства тревоги за пару минут до атаки. Сознание с неохотой возвращалось к своему привычному течению и мне потребовалось некоторое время, чтобы направить его в нужное русло. Софи лежала совершенно обнажённая. Её очаровательные изгибы тела лишь слегка были прикрыты медвежьей шкурой в области талии. Она спала, обняв левой рукой мою грудь. Стараясь не разбудить женщину, я взял её за ладонь, приподнял руку, выскользнул из-под медвежьей шкуры и высунул голову из повозки наружу. Не было никакого сомнения, что на наш лагерь совершено чудовищное нападение. Нащупав эфес своего оружия, я взглянул ещё раз на Софи, словно прощался с ней навсегда. Кто бы мог подумать тогда, что так и будет на самом деле…

 Я поцеловал её в лоб. Софи по-детски чмокнула губами несколько раз, улыбнулась во сне, затем перевернулась на другой бок. Я прикрыл её восхитительную фигуру медвежьей шкурой и пополз к выходу.

 Тела некоторых наших часовых с перерезанным голом ещё подёргивались в конвульсиях, когда я в одних панталонах вывалился из повозки, сжимая в руке шпагу.

 Небольшая горстка людей собрались полукругом сомкнув плечи и находились на середине поляны, в руках сжимая своё оружие. Лица их были недоуменны и сосредоточены. Видавшие разные ужасы сражений, воины были по-настоящему напуганы. Видимо произошло действительно что-то такое, что не укладывалось в сознании солдат.

 На долю секунды из тьмы выскакивала призрачная тень и кто-то из наших воинов падал на землю как подкошенный. Свист шпаг, которыми пытались защититься те, кто ещё стоял на ногах, звучал несколько секунд. Затем воцарялась мёртвая тишина и продолжалась ровно до следующей атаки призрачных врагов. Солдаты отступали. Видимо подсознательно поняли, что находясь в свете костров, они являются удобными мишенями для атаки. До ближайшей повозки, в тени которой можно укрыться, было около двадцати ярдов…
 
 Алые отблески догорающих костров только мешали моему ночному зрению. И всё же мне удалось выхватить взглядом тех, кто совершил нападение на наш обоз.
 
 Это были чернокожие дикари в набедренных повязках и белыми масками на лицах. Нательные украшения нападавших ничего не говорили мне о принадлежности к какому-то известному мне племени. У каждого дикаря на шее висели бусы из ракушек, что действительно было необычным. Ведь до ближайшего моря были тысячи миль…
 
 Скрываясь в тени повозок и деревьев, я приближался к редеющему отряду. Нечто скользкое, липкое и тёплое неприятно чавкало под моими босыми ступнями. Крови под ногами было столько, что становилось ясно о количестве наших потерь.  Странным показалось и то, что мёртвых тел на земле не было видно. Даже часовые с перерезанным горлом исчезли, словно их проглотила сама ночь.

 Я уже не мог ничем помочь солдатам. С каждым мгновением их становилось всё меньше. И всё же надежда на то, что хоть кто-то из наших останется цел, не покидала мой разум.
 
 Сосредоточившись насколько это было возможно, я напряг все мускулы моего тренированного тела и приготовился к отражению следующей атаки.

 Периферийным зрением я заметил мелькнувшую тень. Собрав всё своё сознание в комок воли, я замедлил ход времени и двинул наперерез дикарю. Верная боевая подруга – шпага, знала своё дело. Отсечённая от чёрного тела голова в белой маске покатилась по земле. Обезглавленное туловище продолжило своё стремительное движение по инерции, но вскоре рухнуло оземь и задёргалось в предсмертных конвульсиях. Из тела фонтаном хлынула зелёная жидкость. Трава мгновенно почернела и скукожилась, будто её полили кислотой. Через мгновение туловище дикаря вспыхнуло голубоватым пламенем, а через мгновение на земле осталась лишь горстка пепла.
 
 За те секунды, пока я наблюдал за исчезновением тела поверженного врага, двое из наших солдат, один за другим, повалились на землю. Оставшиеся трое живых воинов наконец ступили в тень от повозки. И тут я заметил тех, кто похищает тела павших бойцов.

 Это были полупрозрачные змеи или огромные черви. Они появлялись из-под земли, обвивали своими телами поверженных солдат и утаскивали в темноту ночи. В мраке послышался хруст ломающихся костей и чавканье. Кто-то огромный, размером со слона, и голодный как стая волков, пожирал с неимоверным аппетитом мёртвые тела наших воинов. Он был не менее двух с половиной ярдов высотой, даже стоя на четвереньках. В какой-то момент исполин повернул голову в мою сторону. Сверкнули три глаза, из которых неслась угроза и ненависть ко всему человечеству.

 Чувствуя, как от вида этой твари у меня взмокли подмышки, а по спине побежал неприятный холодок, я понял, что дело тут совсем непростое и попахивает колдовством. Оцепенение моё было недолгим, но и за это мгновение я просто потерял контроль над реальностью и не заметил приближающуюся ко мне тень.
 
 Дикарь с костяным кинжалом в правой руке был совсем близко. Я сообразил, что не успеваю сгруппироваться и занять боевую стойку для нанесения удара. Даже откатиться по земле не было никакой возможности. Я видел его костяной кинжал, нацеленный мне в печень, и уже мысленно приготовился к смертельному удару…

 В воздухе мелькнула сталь. Что-то тяжёлое разрубило пространство со свистом. Чёрная рука с кинжалом упала на землю в дюйме от моей голой ступни. Большой палец ноги обожгла зелёная кровь дикаря. Чёрное тело врага с силой ударило меня по корпусу. Теряя равновесие, я перекинул нападавшего через себя и упав, постарался отползти подальше от зелёной кислоты, что растекалась по чернеющей и дымящейся траве.
 
 Дикарь кубарем покатился по земле, но через мгновение вскочил на ноги и двинулся на меня. Сжимая рукоятку своей шпаги, я подскочил на ноги и сделал выпад. Оружие могло достигнуть своей цели, но в тот момент ещё раз сверкнула тяжёлая сталь и чёрная голова отлетела в кусты. Обезглавленное тело врага припало на колени, мгновение находилось в такой позе, а затем рухнуло навзничь.
 
 - С вами всё в порядке, господин Билл? – послышался басовитый шёпот из темноты.
 
 Заново настроив ночное зрение, я увидел перед собой здоровенную фигуру Стюарта – непревзойдённого мастера боевого топора и моего старого приятеля по походам в кабаки и бордели.

 Я не был низкого роста и вполне широк в плечах, но Стюарт возвышался надо мной на целую голову и вширь был раза в полтора. Великан был добродушен с приятелями в питейных заведениях, нежен с женщинами и непримирим и жесток к нашим общим врагам.

-Стюарт, ты как здесь? – улыбнулся я громиле, – Ведь вчера по полудню ты отправился в город…

- Почуял неладное, вот и вернулся. А потом я забыл попрощаться с Вами, господин Билл, - улыбнулся в ответ великан.

- Что за твари нас атакуют?

- Сам дьявол решил свести счёты с нами. Не иначе, преисподняя потребовала отплаты долгов за все наши прегрешения в мирской жизни, - задумчиво басил Стюарт.

- Ну с дьяволом и преисподней мы уже сталкивались не раз. Хотелось бы знать немного точнее…

- Какое-то племя дикарей заключило сделку с нечистой силой. Иного я просто не вижу. Нам надо продержаться до утра. С рассветом эти твари уйдут… - промолвил Стюарт, но не успел закончить свой диалог…

 … Огромная полупрозрачная кишка обвила тело великана, приподняла его на несколько ярдов от земли и с силой ударила оземь…

 Улыбающиеся лицо Стюарта скривилось в предсмертной гримасе, а из приоткрытого рта показалась алая струйка. Великан закрыл глаза, но через мгновение снова их открыл. Губы подёрнулись и собрав последние свои силы, Стюарт прошептал:

- Рассвет придёт… Всё воздастся…

 Глаза великана остекленели. Чувствовалось, что жизнь из могучего тела уходила с большой неохотой и сожалением.

 Я с остервенением сжал свою шпагу и бросился в сторону наших троих солдат, которые укрылись в тени повозки. Подбегая ближе, я уже понял их оплошность. Трое воинов были мертвы. Тела бойцов, проткнутые чем-то длинным и острым, оказались приколотыми к повозке. Двое всё также сжимали шпаги, а третий держал палицу в мертвой руке. Тончайшие копья пронзали солдат и по их остриям было видно, что прошили они повозку насквозь, прежде чем вонзились в тела. Наконец воины подёрнулись в конвульсиях, оружие вскользнуло из рук на землю, а головы упали на грудь. Смерть забрала ещё три жизни и не собиралась останавливаться на достигнутом…

 Из темноты послышалось ржание стреноженных лошадей. Затем непонятный шум и возня, будто кто-то тащил по земле что-то тяжёлое. Снова истошной ржание и хруст костей с голодным чавканьем. Я понял – пришёл конец нашему табуну, что пасся на полянке в пятидесяти ярдах от лагеря. Теперь выбираться из джунглей стало ещё труднее. Если, конечно, после всего этого я останусь жив.

 Мертвенный холод пробежал по спине. Невольно поёжившись, я занял боевую стойку. Нечто смотрело мне в спину и это чувствовалось всеми частичками кожи. Кто-то очень сильный и злобный пялил свой взгляд на меня, и от этого взора становилось очень не по себе.

 Медленно повернувшись лицом к опасности, я увидел высокий силуэт, отдалённо напоминающий человеческий. В принципе, он и был бы человеческим, если бы не четыре руки, в каждой из которых были зазубренные и изогнутые мечи.

 Чёрная накидка поверх кольчуги несла на себе острые шипы. Лицо НЕчеловека было скрыто под стальной маской в виде человеческого черепа, лишь с тем отличием, что пустых глазниц в этом черепе было три…

 Фигура двинулась навстречу мне, а мечи замелькали в умопомрачительном вихре, словно это были крылья взбесившейся ветряной мельницы…

 - Ух ты, красавец какой! – воскликнул я, и сжимая свою верную боевую подругу – шпагу, шагнул навстречу.
 
 В тот момент, когда нас разделяли всего четыре ярда, тело четырёхрукого пришельца подёрнулось, а из его груди показалось острие клинка…

 Позади стояла Софи. Её волосы спадали шёлковым ручьём по плечам и груди, глаза светились решимостью и ненавистью. Походный плащ зелёного цвета, видимо накинутый на плечи второпях, был распахнут. Тело прекрасной женщины могло смутить и возбудить любого мужчину, ведь её упругие формы были просто великолепны.
 
 Софи не стеснялась своей наготы. Она всегда считала обнажение своего тела естественным и конечно же понимала, что её фигура может служить неплохим оружием.
 
 Женщина выдернула шпагу из тела пришельца и отпрянула на шаг назад, чтобы не попасть под мечи «ветряной мельницы». Четырёхрукий враг, казалось, даже не заметил смертельного удара со спины. Я отчётливо видел, как прореха, оставленная клинком Софи, вдруг затянулась волшебным образом на его груди. А след за этим и разорванные кольца кольчуги соединились меж собой. Дело принимало неприятный оборот. Пришелец, если и не бессмертен, то малоуязвим – в этом не было никакого сомнения. И в уголках моего сознания вспыхнула догадка о том, что атака чернокожих дикарей, полупрозрачные черви-змеи, голодный монстр, пожирающий тела наших бойцов и лошадей и появление этого четырёхрукого урода – всё это как-то связано со мной. Ведь двоим Бессмертным нет места под одним небом…

 Пришелец, тем временем, повернулся боком. Голова в стальной маске в мгновение превратилась в огромную каплю расплавленного металла, затем раздвоилась и две одинаковые головы теперь смотрели в противоположные стороны. Мелькание зазубренных мечей ни на секунду не останавливалось. Ведь Софи, сразу же после того, как выдернула свой клинок из тела пришельца, незамедлительно ринулась в атаку. Я тоже не терял времени даром. Моя шпага с лязгом и звоном схлестнулась с мечами врага, пытаясь найти уязвимость в умопомрачительном мулине крыльев взбесившейся ветряной мельницы.

 Я провёл несколько приёмов, пытаясь пробиться сквозь защиту врага. Фланконад был распознан и легко отражён противником. Встав в меру, я чуть было не получил мечом пришельца по предплечью. Я пробовал из левого кварта молниеносно переходить на правый кварт, но моя шпага натыкалась на беснующиеся мечи.
 
 Софи – моя прелестная девчонка, моя Амазонка, она так рьяно кинулась на врага, что ей даже пару раз удалось зацепить запястье противника своим клинком. Но раны на пришельце всё так же моментально затягивались и не причиняли ему вреда.
 
 Я проделал финт и проследил за реакцией четырёхрукого урода. Мне показалось, что с особым тщанием тот защищает свою шею и просто не обращает внимания на удары, наносимые ниже. Мой ангаже был безупречным, но я просто не рассчитал своих сил, и меч врага оставил на моём плече глубокую отметину. Выйдя из меры, я силой воли остановил кровотечение, затянул рану и снова ринулся в бой. Моя цель мне была теперь ясна – шея четырёхрукого пришельца, почти неприкрытая кольчугой.
 
 Краем глаза я наблюдал за Софи. Видимо девчонка тоже смекнула о слабости врага. Поэтому, когда моя Амазонка пошла в очередное ассо, я попытался привлечь внимание неприятеля к себе. Проведя репри, я ударил всей мощью. Мой батман вдарил по одному из мечей и перешёл в рипост, пробил себе путь сквозь мелькание клинков противника, и моя шпага своим кончиком разрубила край кольчуги, тем самым оставила след на шее недруга.
 
 В тот момент я впервые услышал голос четырёхрукого пришельца. Он похож был на вой стаи голодных волков в ночи. Душераздирающий вопль заставлял барабанные перепонки трепетать в унисон с этим кличем.

 Воспользовавшись некоторым замешательством врага, Софи своим замечательным кроазе выбила один из мечей из руки противника, а затем молниеносным ударом отсекла кисть второй его руки. Девчонка, видимо, преждевременно возрадовалась своей победе. Она приблизилась к пришельцу и занесла руку для мощного удара по шее. Но в одно мгновение на месте отрубленной ладони появилась когтистая трёхпалая лапа и схватила Софи за горло. По инерции девчонка нанесла чудовищный удар в одну из голов противника. Только её клинок был перехвачен второй рукой врага, с силой выдернут из ладоней женщины и отброшен далеко в сторону…

 Видя такой поворот событий, я усилил свои атаки, пытаясь привлечь внимание противника на себя…

 Вой «стаи голодных волков» превратился в душераздирающий рёв полчища озлобленных тигров и давил своим тембром на подкорку, плавно переходя на инфразвук. Мечи противника, из взбесившихся крыльев ветряной мельницы превратились в светящееся стальное колесо, через которое просто не пробиться было моей верной боевой подруге – шпаге. Делая шагами полукруг, я постарался зайти со спины четырёхрукого пришельца и спешил на помощь Софи. Ведь мне отчётливо видны были её глаза навыкате, а когтистая рука всё сильнее сдавливала горло девчонки. Казалось, ещё немного, и пришелец сломает ей шею.
 
 Когда до Софи оставалось менее шага, случилось страшное…

 Три тонких копья пронзили её тело насквозь. Одно из копий вышло из соска женщины, а два других – ниже живота. Из того самого места, что прельщало всегда своими таинствами мужскую плоть… Софи закатила глаза от нестерпимой боли… Если бы не когтистая рука монстра, то женщина закричала бы, но сдавленное горло выдало только хрип…

 Вне себя от ужаса и страха за Софи, я потерял на мгновение контроль над реальностью…

 Меч врага прошёл между третьим и четвёртым ребром с левой стороны…

 Теряя силы, я упал на землю. Наверное, я бы смог справиться со смертельной раной, но в тот момент не видел в этом необходимости и смысла. Ведь Софи умирала в страшных муках… Я отчётливо видел её глаза… Я слышал предсмертные хрипы, доносящиеся из её рта… Её алые губы, которые я так любил целовать бездонными ночами, поблекли, а затем приобрели фиолетовый оттенок…
 
 Тело прекрасной женщины взмыло на копьях вверх, а затем с силой ударилось о землю в футе от меня. Собрав остатки сил, я подполз к ней. Софи лежала на спине с широко раскрытыми глазами и прерывисто дышала. Не было никакого сомнения, что жить ей оставалось считанные мгновения. Смертельные раны от копий не оставляли шанса для обычного человека, а чудовищный удар о землю был такой силы, что странным было то, что она ещё до сих пор в сознании…

 Своей ладонью я провёл по щеке Софи и заглянул в её глаза цвета бирюзы. Она моргнула раз, затем попыталась улыбнуться…

 Слёзы из моих глаз капали на синие губы женщины. Боль утраты была такой нестерпимой, что я просто потерял контроль над собой…

 - Не плач, любимый мой, - прошептала Софи, - Мы ведь всегда будем вместе…

 Я помотал головой, смахнул слёзы со свих глаз и хотел сказать ей правду. Но почему-то солгал и ответил:

 - Да, любимая моя, мы всегда будем вместе…

 - Поцелуй меня, - попросила Софи и прикрыла глаза.

 Я припал своими губами к её губам. Женщина ответила взаимностью, как это бывало сотни раз. Её язык встретился с моим и заплясал в пленительном танце, предвосхищающем прелюдии и совокупление… На какой-то миг мне показалось, что её жизненные силы возвращаются, как это всегда происходит у Бессмертных. Но это было лишь признаком предсмертной агонии, во время которой умирающее тело старается сохранить воспоминание о жизненных прелестях…

 Через мгновение я почувствовал тяжёлый выдох своей возлюбленной. Её язык замер, а губы похолодели. Оторвав своё лицо от её лица, я приподнялся на локте и заглянул в прекрасные глаза Софи. Зрачки её расширились. Мне показалось, что она попыталась что-то сказать своим взглядом на прощание, но это было всего лишь игрой света восходящего солнца… Где-то далеко небо подёрнулось розоватым маревом. Наступало утро…

 Я ещё раз провёл ладонью по щеке Софи, затем двумя дрожащими пальцами закрыл ей веки и откинулся на спину. Боль утраты была такой нестерпимой, что разум отказывался воспринимать эту действительность. Вместе с болью во мне нарастала ненависть, ведь надо мной и телом Софи возвышалась высокая фигура четырёхрукого пришельца…

 Теперь на его плечах была только одна голова, а лицо всё также прикрыто стальной маской в виде трёхглазого черепа.
 
 - Кто ты? – с ненавистью и болью прохрипел я.

 На мой вопрос он не ответил, но поднёс одну из своих ладоней к лицу и снял маску…

 На меня смотрело моё собственное лицо…

 - Почему? – застонал я.

 - Потому, что так заведено, - ответил пришелец голосом, в точности повторяя мои интонации.
 
 - Кем заведено?..

 - Ты сам скоро всё узнаешь…

 Последние слова были слышны так, словно доносились издалека…

 Серая пелена застилала мой рассудок. Мне знаком уже этот туман…
 
 Я прекрасно знаю, что будет за ним…

 Умирать всегда непривычно и страшно…

 Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к этому…

***

 Зелёное и бескрайнее поле, простиравшееся от горизонта до горизонта со всех сторон. А сверху бездонное голубое полотно, которое звало свой чистотой и совершенством мятежный дух.
 
 - Нам пора туда, - послышался голос прелестной Софи.

 Я повернул голову в сторону звука. Она стояла рядом со мной в белоснежном, прочти прозрачном платье на голое тело и улыбалась.
 
 - Софи, - проглотив подступивший к горлу комок, прошептал я, - У меня другой путь. И я никак не могу составить тебе компанию в бескрайних просторах синевы…

 - Почему?.. – скривила недовольную улыбку женщина.

 - Так предначертано… Я – Бессмертный… Мне суждено вернуться назад…

 - Почему ты раньше не говорил мне об этом?..

 Лицо её сделалось серьёзным, а на губах мелькнула тень от обиды.

 - Я хотел тебе всё рассказать, но никак не решался…

 - Тогда – прощай, - взгляд её стал острым и немного надменным.

 Я хотел её схватить за руку и поцеловать на прощание, но Софи отстранилась от меня и взмыла в глубину синевы.

 - Прощай, любимая моя, - прошептал я ей вслед…

 Серая пелена вновь обволокла мою суть и рассудок. Наступала болезненная фаза Возвращения. Каким я буду в своём новом воплощении?..



Глава 2. Джунгли. За день до этого


 Ночь прикрывала своим пледом все ошибки и грехи. Тишина и покой были разорваны на мелкие кусочки и втоптаны в грязь сапогами солдат. Всё произошло так быстро, будто и не происходило вовсе. На месте деревни осталось только пепелище и темнокожие мёртвые тела. И никто не смог запомнить напавших на мирное поселение, потому что в живых они никого никогда не оставляли. Лишь тонкий серп убывающей луны был свидетелем бесчинств и разбоя. Только месяц не мог ничего никому рассказать, ведь он умел хранить тайны.
 
 Наверное, рассказывать об этом чудовищном преступлении нет надобности, ведь само пространство запомнило ту жуткую ночь, когда Англичане устроили резню в поселении. И пространство непременно отплатит по заслугам каждому, кто причастен.

 Впрочем, выживших жителей поселения осталось ровно двое. Одиннадцатилетний паренёк и его пятилетняя сестрёнка смоги избежать участи своих соплеменников…

 - Чиумбо, мне страшно. Почему мы не можем пойти домой? – спрашивала темнокожая девчушка, с неохотой и усталостью волоча ноги за пареньком.

 - Хватит ныть, Като. Мы не можем вернуться назад…

 - Почему?.. Зачем ты утащил меня среди ночи в джунгли? Нас будут искать мама и папа. Что мы скажем им, когда они нас найдут?..

 - Я им сам потом расскажу обо всём, - соврал паренёк.

 Он прекрасно видел, как английские солдаты перерезали горло Ифе – их маме, когда та попыталась помочь своему Дьюбу, которого напавшие сначала повесили на суку, а затем долго упражнялись на его теле, демонстрируя своё владение шпагами.
 
 Он помнил, как отец, истекал кровью и шептал слова древнего проклятья, пока солдаты глумились над телом его прекрасной Ифе.

 Разве мог он рассказать Като, что их родителей больше нет…
 
 Когда на их деревню напали, он успел схватить свою спящую сестрёнку в охапку и сумел скрытья с ней в джунглях. Като даже не проснулась тогда. Отбежав с ней на безопасное расстояние, он положил её под дерево, укрыл буйволиной шкурой и вернулся к деревне. Чиумбо наблюдал, укрывшись под тенью деревьев за всеми ужасами, что творили Англичане.

 Разве мог он, одиннадцатилетний паренёк, передать словами ту боль, что застыла внутри? Разве мог он простить смерть своих родителей? Да и смерти всех жителей деревни нуждаются в отмщении. Поэтому Чиумбо затаил в себе боль утрат и тянул за руку Като подальше от того места, где пролилась кровь его соплеменников.

 - Куда мы идём? Я устала и хочу есть, - пропищала девочка и демонстративно повисла на его руке.
 
 - Като, хватит капризничать! – нахмурил брови брат.

 Чиумбо и сам устал. И тоже не отказался бы от еды, ведь путь они проделали неблизкий, а последний приём пищи был лишь на рассвете прошлого дня. Тогда отец с другими охотниками принесли в деревню совсем мало добычи. Зверьё попадалось всё реже в этих местах. Старейшины племени давно уже обсуждали уход в другие места. Члены совета выбрали день отбытия и принесли в деревню их тотем – тяжёлую статуэтку бога Аулисвы – которому поклонялось его племя…

 - Куда ты меня тащишь? – не унималась Като.

 - Мы должны найти Белого Колдуна, - задумчиво ответил Чиумбо.
 
 - Белого Колдуна? – с неподдельным страхом прошептала девочка и надула губки, словно собиралась заплакать.
 
 - Я боюсь… Зачем мы идём туда? – всхлипывая и размазывая кулачком слёзы, пропищала Като.

 Паренёк присел на корточки, провёл ладонью по косичкам сестры и глядя ей в глаза, сказал:

 - Катёнок, ты ведь уже совсем большая. Поэтому я должен сказать тебе всю правду…

 Девочка перестала всхлипывать, словно почуяв что-то важное и горькое, и уставилась на брата своими голубыми глазами.
 
 Чиумбо долго не мог подобрать нужных слов. Комок, подступивший к горлу, не давал ему произнести страшных слов. В тот момент он почувствовал себя беззащитным и маленьким, полностью оправдывая своё имя. (Чиумбо – маленький, по-африкански).

 Наконец он собрался с духом и выдавил из себя:

 - Наши папа и мама отправились в царство мёртвых. Их убили английские солдаты. Всех жителей деревни они тоже убили. А ещё Англичане забрали бога Аулисву. Поэтому мы идём к Белому Колдуну. Только он может нам помочь. Нам надо во что бы то ни стало вернуть статуэтку и отомстить за наших родителей…

 Вопреки его ожиданию Като не расплакалась. Девочка сделалась серьёзной не по своим годам. Глаза её загорелись огнём ненависти и решимости. Като взяла брата за руку и сказала:

 - Что же мы стоим? Надо скорее идти к Белому Колдуну. Ты знаешь дорогу туда?..

 - Талисман приведёт нас к нему, - ответил Чиумбо, вытаскивая из-за пазухи деревянную фигурку древнего божества…

 Когда наши путешественники выбрались из джунглей и подошли к Священному Холму, уже рассвело. Солнце играло каплями росы на изумруде травы. Сизоватая дымка в ложбинке перед возвышенностью заставила Чиумбо остановиться и осмотреться. Паренёк вынул из-за пазухи талисман, повёл большим пальцем по узору на спине божка, затем вытянул руку со статуэткой вперёд.

 Тонкий луч света вырвался из глаз деревянной фигурки и устремился поверх тумана к холму.
 
 - Нам туда, - решительно сказал мальчик и шагнул к ложбинке.
 Като последовала за мной.
 
 Пока наши отважные путешественники пробирались сквозь густой туман, у Чиумбо всплывали воспоминания о той страшной ночи…

 ***

 - Осторожно, Билл! – кричала белая женщина со шпагой в руке.

 Англичанин молниеносно обернулся и проткнул своим клинком жителя деревни, который скрываясь под тенью ночи, попытался подобраться ближе и нанести удар своим костяным ножом.
 
 - Спасибо, Софи! – улыбнулся белый мужчина, пнул сапогом бездыханное чёрное тело и двинулся в сторону хижины с соломенной крышей.
 
 Женщина размахивала шпагой как заправский боец. Она была одета в обтягивающий тело, красный костюм, поверх которого был плащ зелёного цвета. Раздавая удары клинком направо и налево, та без сожаления и с явным азартом рубила тела безоружных жителей деревни. Её шпага не щадила ни женщин, ни детей. Видно было, что всё это доставляло ей немалое удовольствие.
 
 - Билл, вон ещё один! – крикнула она, когда белый мужчина вышел их хижины со свёртком подмышкой.
 
 Один из жителей деревни видимо скрывался где-то рядом. И когда настал удачный момент, он совершил атаку. Костяной нож не смог достичь своей цели, но предплечье белого мужчины сильно пострадало. Он выронил свёрток из подмышки и сильным ударом шпаги отсёк голову нападавшему. Оглядевшись по сторонам, он подобрал увесистый сверток и направился к белой женщине.

 Та вела бой против троих жителей деревни. Все они были вооружены костяными кинжалами и топорами. Против стальных клинков их оружие ничего не значило. А когда подоспел мужчина со свёртком в руке, то битва была завершена почти мгновенно.
 
 - Билл, ты ранен? – воскликнула белая женщина.

 - Пустяки, любимая моя. Ты ведь знаешь, что на мне заживает всё, как на собаке, - улыбнулся он.

 Мужчина подошёл к ней, обнял за талию и привлёк к себе. Женщина приподнялась на каблуках своих сапог и потянулась губами к белому мужчине.

 Парочка стояла и целовалась на виду у Чиумбо, который прятался под тенью деревьев и с ужасом наблюдал страшную картину бойни.
 
 - Ты нашёл то, за чем мы сюда явились? – спросила женщина, слегка отстраняясь.

 - Да, Софи. В ней не менее двадцати фунтов чистого золота! – воскликнул тот и свободной рукой вытащил из подмышки увесистый свёрток.
 
 Подбросив его на ладони, он улыбнулся своими белыми зубами и снова привлёк женщину к себе.
 
 - Теперь мы богаты! – воскликнула та, складывая губы лодочкой.

 - Да, любимая моя.

 Они снова слились в долгом и страстном поцелуе. А Чиумбо заметил в тот момент, как резаная рана на руке белого мужчины вдруг затянулась волшебным образом.

 К тем двоим крался один из жителей деревни с копьём в руке. Это был Джикони – один из лучших охотников племени. Он был ранен. Его правая нога волочилась, а из бедра ручьём текла кровь. Собрав остатки силы, Джикони сделал свой решительный взмах рукой и отправил копьё к цели. Судя по траектории полёта, оно через мгновение должно было пронзить насквозь целующуюся влюблённую парочку. Но тут вдруг в воздухе сверкнула тяжёлая сталь и разрубила копьё на подлёте. Из тени вышел белый громила. Джикони вынул из заплечной торбы костяной кинжал и с отчаянным кличем кинулся на великана.
 
 В этот момент в движении пришла парочка целующихся. Женщина резким движением руки выхватила из-за пояса мужчины кинжал и метким броском отправила его с сердце Джикони. Тот сделал ещё пару шагов и упал ничком.

 - Стюарт! – воскликнул первый белый мужчина, - Ты откуда в этих краях?

 - Что ж вы, господин Билл, уехали и даже не предупредили меня. А потом, разве я мог пропустить столько развлечений в одну ночь? – улыбнулся громила, хлопая по плечу первого белого…

 ***

 Чиумбо остановился на развилке двух тропинок. Одна из дорожек забирала резко влево и терялась из виду в зарослях плюща. Вторая, еле заметная тропинка, вела на холм. Като посмотрела на брата своими голубыми глазами, дёрнула за руку и спросила:

 - Теперь нам куда?

 Мальчик вынул из-за пазухи деревянную статуэтку, снова провёл по орнаменту на спине божка и вытянул руку вперёд.
 
 Вопреки его ожиданиям из глаз деревянной фигурки не появился тонкий луч света. Чиумбо потёр статуэтку ещё раз, но всё осталось без изменений.

 - Странно, но тут Эгберун не работает, - недоуменно промолвил чернокожий мальчик.

 В его понимании не должно быть на земле такого места, где статуэтка не смогла бы помочь в затруднительных ситуациях. Ведь и отец никогда не говорил, что есть на земле такие уголки, в которых Эгберун был бессильным.

 Като смотрела на брата выжидающе, словно от его решения зависела вся их жизнь. Чиумбо понимал, что сейчас он и могут рассчитывать только на самих себя, и что именно от его решения зависит их дальнейшая судьба. Ведь он прекрасно помнил слова отца, что на Священном холме любая ошибка может стоить жизни. Что люди, неправильно выбрав направление, терялись в этих местах бесследно.

 Мальчик потёр плечом щёку, оглянулся назад на призрачную ложбинку, скрытую густым туманом, словно мысленно прикидывал расстояние и направление, которые ранее указал волшебный талисман, затем погладил сестрёнку по косичкам и ответил:

 - Видимо, нам надо прямо.

 - Тогда что же мы стоим, - снова спросила Като.

 - Не всегда короткая дорога бывает верной. Иногда, чтобы достичь выбранной цели, приходится идти более длинной тропой, - с недетской серьёзностью ответил Чиумбо.

 Затем улыбнулся сестре и подмигнул:

 - Так отец всегда говорил.

 - Тогда пойдём этой тропой, - указала девочка на извилистую дорожку, уходящую влево.

 - Да, Като! У нас мало выбора, - решительно сказал мальчик и взял сестру за руку, - Пойдём туда.

  Заросли привычных кустарников внезапно сменились диковинными деревьями. Их скрюченные и корявые стволы светились холодной сталью. Странные треугольные листья на них были почти прозрачными. На каждом отчётливо виднелись прожилки, по которым пробегали золотые огоньки.

 Дети шли по извилистой тропинке, за каждым поворотом которой их ждали новые чудеса. Като с любопытством вертела головой по сторонам. Вот впереди показалось стройное дерево с необычными листьями. Все они были правильной круглой формы и блестели в свете утреннего солнца.
 
 Подойдя ближе, Като потянулась к одному из круглых листочков, но Чиумбо перехватил её руку за запястье.

 - Не трогай, мало ли что…

 С последними словами мальчика, листок ощетинился по краям острыми иглами и мгновенно схлопнулся пополам, едва не задев палец девочки.

 Като отдёрнула руку и вопросительно посмотрела на брата.

 Тот лишь пожал плечами и ответил:

 - Не надо быть такой любопытной к здешним растениям. Отец рассказывал, что на Священном холме много всяких странностей и диковин.
 
 Тропинка резко свернула вправо и вывела наших путешественников на странную полянку с красной травой. Чиумбо остановился и задумчиво рассматривал необычную растительность, не решаясь сделать шаг вперёд. Затем оглянулся по сторонам, взял с земли сухую ветку и бросил её в красные заросли. Ничего необычного не произошло. Палка упала и примяла собой траву.
 
 - Пойдём, - мальчик снова взял сестру за руку, и они зашагали по дорожке.

 Примерно посередине полянки Чиумбо почувствовал головокружение и с тревогой посмотрел на сестру. Та глядела вперёд своими голубыми глазами и взор её казался затуманенным.

  - Като, с тобой всё хорошо? – спросил мальчик и слегка встряхнул её за плечи.

 Девочка моргнула один раз, глаза её просветлели, и она лишь кивнула своему брату.
 
 - Трава ядовита! – слетела с губ Чиумбо страшная догадка.

 В этот момент в голове мальчика послышался странный перезвон, будто сотни шаманских колокольчиков затеяли свою магическую песню.

 - Ты слышишь? – обратился он к сестре.

 - Колокольчики, - кивнула в ответ Като.

 - Пойдём скорее. Эта красная трава пытается нас околдовать.

 Он потянул девочку за собой, прочь от этой ядовитой травы.

 - Дети мои, что привело вас сюда? – послышался знакомый женский голос за спиной.
 
 Чиумбо и Като обернулись на звук и застыли. Перед ними стояла Ифе – их мама. Её белая нетела была повязана вокруг шеи, а пёстрая кангу скрывала туловище и ноги до самых щиколоток. Длинные и тонкие косички свисали на плечи женщины, а голубые глаза светились нежностью и любовью.
 
 - Мама! – закричала Като и бросилась было к женщине.
 
 Чиумбо схватил крепче за руку сестру, развернул её и привлёк к себе.

 - Катёнок, нашей мамы больше нет. Я сам видел, как Интулва призвал её к себе.

 - Но наша мама тут, - пропищала Като.

 Из голубых глаз девочки катились слёзы. Она просто не могла или не хотела верить, что их мамы больше нет.

 Затем она взглянула брату в глаза и с полминуты смотрела на него. Като вдруг сделалась серьёзной, погладила Чиумбо по щеке и прошептала:

 - Ты говоришь правду.

 Девочка схватила брата за руку и сказала:

 - Пойдём скорее отсюда…

 Лицо женщины в пёстром кангу вдруг сделалось злым. Скулы стали острыми, а глаза засветились красной ненавистью. Из приоткрытого рта показались клыки, а из уголков губ потянулась алая струйка.
 
 Като и Чиумбо повернулись спиной к привидению и почти бегом припустились проч.

 - Если вы смогли отвернуться от собственной матери, то как вы посмеете перечить отцу?

 Впереди на тропинке стоял чернокожий мужчина в сером бурнусе и охотничьим копьём в руке. На лице Дьюба была отцовская строгость и требование к послушанию.
 
 - Ты не наш отец! – крикнул мальчик, зажмурился на мгновение, затем тряхнул головой и раскрыл глаза.
 
 Призрак отца стал полупрозрачным и таял с каждой секундой. На лице мужчины в бурнусе появилась злоба и ненависть, а ещё его взгляд выдавал что-то хищное и страшное. Через мгновение он растворился в воздухе, и наши отважные путешественники буквально вывалились с территории полянки с красной травой.
 
 Когда наконец деревья и растительность вокруг приобрели привычные очертания, дети перешли на шаг.
 
 - Молодец, Като. Ты очень храбрая девочка, - отдышавшись, сказал Чиумбо.

 Затем мальчик посмотрел на свою сестру и добавил:

 - И так похожа на свою маму…

 - Спасибо Чи, - улыбнулась в ответ пятилетняя чернокожая девчушка, - Ты такой же храбрый и сообразительный, как отец.

 Тропинка привела путешественников к каменному домику, стены которого терялись под зарослями плюща. Полукруглый проём видимо служил входом в это странное жилище.
 
 - Стой здесь, - велел мальчуган своей сестре, а сам тем временем, не без опаски, приблизился к хижине и заглянул внутрь.
 
 С минуту он стоял у входа и вглядывался в темноту проёма. Затем повернулся и сказал:

 - Здесь никого нет…

 Подошёл к Като, пожал плечами и хотел ещё что-то добавить, но в тот момент он увидел округлившиеся глаза сестры.

 Она смотрела на что-то за его спиной и это «что-то», судя по всему, было действительно страшным.

 Повернув голову в том направлении, куда смотрела Като, мальчик застыл в ужасе и невольно попятился.

 В проёме каменного дома стояла высокая фигура, очень похожая на человеческую. С тем лишь отличием, что у неё было четыре руки вместо двух. Лицо пришельца было скрыто под стальной маской в виде черепа с тремя глазницами.
 
 - Что привело в мою обитель столь малых и храбрых детей? – голос пришельца звучал громом и сталью и казалось, что доносится он изнутри головы путешественников.

 - Нам нужен Белый колдун, - немного справившись со своим страхом, ответил Чиумбо.

 Незнакомец поднёс одну из своих ладоней к лицу и снял маску…

 На чернокожего мальчугана глядело лицо того самого Англичанина, который со своим отрядом ночью напал на их деревню…


Глава 3. День первый. Утреннее…

 Сон ещё держал в своих скользких объятиях моё «Я», явно не желая отпускать меня в реальность, не оставив навечно свой отпечаток.

 Липкое «послевкусие» удерживало подсознание в потустороннем мире, а тело наотрез отказывалось принимать действительность. Ещё некоторое мгновение я был там – в джунглях Танзании и с уверенностью мог описать одеяние четырёхрукого пришельца. Всё было так явственно и естественно, что трудно перепутать с действительностью.

 Как и часто случалось до этого, я снова спал сидя в кресле за компьютерным столом. Это стало понятно сразу, стоило только приоткрыть один глаз. Экран выдавал рабочий стол с открытым «Вордом». Текст моего произведения был примерно посередине второй главы и медленно двигался вверх, словно кто-то прокручивал колёсико компьютерной «мышки» стоя за моей спиной.
 
 Если бы в данный момент я жил один, то уж точно бы заподозрил проникновение в квартиру недоброжелателей или жуликов. Но, с другой стороны, разве стали бы они копаться в моём компьютере? Странные это были бы жулики, если их цель – мой новый рассказ. Хотя в нашем сумасшедшем мире и не такое ещё возможно.
 
 Аромат шампуня подсказал мне то, что Оксанка недавно вышла из душа. Видимо, застав меня спящим за компьютером, она решила почитать то, что я настучал на клавиатуре за несколько часов. Ладно уж, пусть читает…

 Краем глаза я наблюдал за текстом рассказа, который медленно проплывал вверх, а заодно и просматривал возможные опечатки и повторы слов в тексте. Их, как оказалось, было немало. Моя невнимательность во время написания – моё больное место. Пишу ведь всегда одним порывом. Будь то стихи или проза – я никогда не смотрю на клавиатуру. Да и на экран монитора гляжу весьма отрешённо, ведь в момент вдохновения проживаю сюжет вместе с моими героями.
 
 Ксанка прокрутила текст до конца и глубоко вздохнула. Видимо рассказа ей понравился, и она ждала нечто большего. Но – увы…
 
 Моя подружка хотела уже оставить в покое компьютерную мышку и отойти от столика, но внизу экрана заметила новые строчки.
 
 Иногда на полстраницы ниже я записываю что-то типа сценария будущего произведения или отдельные фразы, на мой взгляд очень удачные, чтобы потом вставить их в основной текст. А бывает, что и стихи, которые «постучались» ко мне сиюминутно. Так было и в этот раз. Стих был написан для Оксанки, точнее – о ней…

Сердцам двоим соединиться
Пришла пора. И вот на раз
Им угораздило влюбиться…
Иль просто выпал новый шанс?

На отношенья снято вето –
Ведь чувства брызжут через край.
Зачем искать ответ на это?
Влюблённым быть – что голым в рай…

Иль в ад двоих ведёт дорожка…
И эта ночь нам, за грехи,
Отплатит рифмою, немножко.
И это будут не стихи…

Внесёт суровым приговором
В четверостишие указ,
Запретом заклеймит, с позором,
Не даст закончить этот сказ…

Но, лишь пока с тобою я рядом,
Не страшен мне приход невзгод.
Любовь – наполненная ядом,
И этот яд сейчас – как мёд.
 
Скажу одно – ты так прекрасна.
Как фея трепетного сна.
Ведь прошлой ночью стало ясно –
В меня ты тоже влюблена…

 Я почувствовал ещё сильнее аромат шампуня, когда Ксанка склонилась над клавиатурой. Её длинные и тонкие пальчики с маникюром замелькали по клавишам. Я сдерживал себя, чтобы не улыбнуться, и тем самым не выдать своё пробуждение, пока моя девушка печатала свой ответный экспромт:

Поэта взор недальновиден,
Ведь он в хмельном угаре пал.
Ворвётся мрак. И он – обыден,
Для тех, кто слаб и духом мал.
Но тот, кто только дышит рифмой,
Не сможет Ведьму распознать.
Она придёт цветущей нимфой,
Любовью станет убивать.
Пройдёт томительная похоть,
Влюблённость схлынет, словно сон.
Оставит Ведьма с голой попой,
Того, кто был в неё влюблён…

 Читая последние строчки стиха, я уже не смог сдержаться, обхватил Оксанку за бёдра и привлёк к себе. Она шутливо попыталась вырваться из моих рук и даже показано вскрикнула:

 - Ну, пусти же!..

 - Нет уж… Я поймал Ведьму, и теперь ей так просто не уйти. Требую платы…

 - Что же за плату требуешь ты, о мой принц? – театрально закатывая глазки пропела Ксанка.

 - Плата будет соразмерна со всеми деяниями Ведьмы, - просовывая руки под её шёлковый халатик, ответил я.

 - Право, я даже не представляю, какую такую плату требует от целомудренной Ведьмы мой светлый принц, пуская в ход свои руки под одеяниями провинившейся, - продолжала она свою импровизацию.

 - Наказание будет таковым – принц сорвёт с Ведьмы её одеяния и отшлёпает по голой попке!

 - Прямо по попке? – заголосила Оксанка, подняв глаза к потолку и покачивая головой.

 Пока я расстёгивал её розовый халатик и подбирался ладонями к упругой груди, девушка стянула с меня футболку через голову и воскликнула:

 - Ведьма будет сопротивляться и разденет Принца до гола. Право даже – ума не приложу, что она будет делать с голым Принцем, но это в любом случае будет что-то необычное и жестокое…

 Она взмахнула руками и её халатик упал на пол. Я припал губами к её животу и стал опускаться ниже, к тому самому месту прелестей и таинств, что притягивает всех настоящих мужчин. Оксанка просунула руку ко мне в трико и повела прохладной ладонью ниже живота…
 
 … И в этот момент девушка застыла на месте, будто обнаружила что-то неестественное в моих штанах. Я недоумённо поднял голову и посмотрел ей в лицо. Оксанка таращила глаза в экран компьютера…

Повернув голову влево, я увидел то, от чего волосы на всём теле зашевелились, а по спине пробежала струйка холодного пота…
 
На экране, чуть ниже Оксанкиного экспромта, сами по себе возникали буквы и складывались в слова…

 ПРИШЛО ВРЕМЯ ПЛАТИТЬ ПО СЧЕТАМ. НИКТО ИЗ БЕССМЕРТНЫХ НЕ СМОЖЕТ УЙТИ ОТ СУДЬБЫ. СЕГОДНЯ В ПОЛНОЧЬ ПРЕДСТОИТ ПРИНЯТЬ ПРАВИЛА И ДАТЬ СОГЛАСИЕ НА ТУРНИР. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ ЗАСЧИТЫВАЕТСЯ ПОРАЖЕНИЕ И БЕССМЕРТНОГО ЖДЁТ ВЕЧНАЯ ТЬМА И НЕБЫТИЕ…

 - Что всё это значит, Серёжа? – с неподдельным страхом прошептала Ксанка.

 - Сам ничего не понимаю, - соврал я, - Возможно кто-то взломал мой компьютер и балуется…

 - Но у тебя интернет отключен, - воскликнула девушка, и пальцем указала на иконку сети.

 - Ксюх, сделай мне кофе, пожалуйста. Я попробую тебе всё объяснить…

 Оксанка подняла с пола свой шёлковый халатик, накинула на плечи и запахнулась. С недовольным видом она вышла из спальни и демонстративно хлопнула дверью. Через полминуты на кухне послышался шум воды из-под крана.

 - Надо ж так – в самый неподходящий момент, - с горечью вздохнул я и потянулся руками к своей футболке.

 Затем встал из-за стола, подошёл к окну и отдёрнул тяжёлые ночные занавески. Передо мной был просыпающийся город. Вдали, над бесконечным кружевом высотных зданий, пробивались лучи восходящего солнца. Сколько их было в моей жизни – этих разных, и по-своему одинаковых, рассветов. А сколько их было в моих прошлых воплощениях?..

 Перед глазами проплывали воспоминания о других жизнях. В них я был кем угодно, но только сейчас, как мне поначалу показалось, я стал самим собой. И вот когда наконец пришло ко мне моё истинное «Я», приходится делать очень непростой выбор.
 - Неужели этот рассвет будет последним?..

Мне казалось, что последнюю фразу я произнёс шёпотом, но Оксана, появившаяся в этот момент в дверях спальни, всё слышала.

 - По-моему, ты должен мне о многом рассказать, - девушка смотрела на меня не отрывая глаз.

 - Хорошо. Но ты должна быть готова к моим откровениям. Обещай мне, что не станешь закатывать истерик, не выслушав меня до конца.

 - Ничего не обещаю заранее, но попробую.

 Ксанка улыбнулась, затем снова сделалась серьёзной и добавила:

 - Чайник вскипел. Пойдём пить кофе.

 На кухонном столе уже стояли две чашки, а на плите выпускал пар из своего носика чайник. Вообще, этот предмет кухонной утвари было теперь не узнать. Вечно закопчённый мной, со следами растительного масла на боках, теперь он выглядел совершенно новым. И если бы не отбитая эмаль на одном боку, то я бы наверняка подумал, что этот чайник Ксюха купила совсем недавно.

 Скажу честно, что с появлением девушки в моей квартире многие вещи приобрели первозданный вид. Да и разнообразие обеденного меню иногда меня ставило в лёгкий ступор. Кто бы мог подумать, что из заурядной рыбы, к примеру, можно приготовить столько изысканных блюд. Холостяцкая жизнь очень ограничивала мою кулинарную фантазию, ведь меня обычно хватало только на то, чтобы зажарить филе на сковороде. И, хорошо, если при этом оно не сгорит.

 Пока я усаживался на табурет и раздумывал о предстоящем разговоре, Ксанка налила в чашки кипятка и достала из холодильника полголовки сыра.
 Помешивая ложкой кофе, я наблюдал, как девушка ловкими движениями нарезает его тонкими ломтиками на разделочной доске и вдруг поймал себя на мысли, что где-то давно всё это я уже видел. С моих губ сорвалось давно уже забытое имя:

 - Софи?..

 У Оксанки в этот момент нож соскользнул и оставил глубокую отметину на указательном пальце. Девушка вскрикнула, поднесла пораненный палец к губам и гневно взглянула на меня. Затем отвернулась на секунду, поискала глазами аптечку и найдя её, свободной рукой вынула лейкопластырь.
 
 - Давай помогу, – вызвался я, поднимаясь с табурета.

 - Сама справлюсь, - резко ответила Ксанка, не отнимая пальца от рта.

 - И, пожалуйста, не называй меня больше именами своих бывших баб, - не скрывая раздражения буркнула девушка, наклеивая пластырь на рану.
 
 - Прости, Оксан. Навеяло что-то…

 - Ты подготовил свою легенду, чтобы объяснить те дурацкие фразы на своём компьютере? – спросила она, наконец-то остановив кровотечение,  присаживаясь на табурет напротив.
 
 Я смотрел на девушку и ловил себя на мысли, что во всех своих прошлых воплощениях выбирал себе ту женщину, которая фигурой, да и характером тоже, похожа на Софи. На ту «Амазонку», с которой творил бесчинства и разбои в джунглях Танзании почти два века назад. Наверное, подсознательно я искал её, в череде мимолётных связей и коротких романов. Обычно подобные отношения возникали спонтанно и продолжались недолго. А теперь вот, когда повстречал Ксанку, во мне что-то перевернулось. Я не мог прожить и дня, не видя её рядом с собой. И сейчас, как никогда раньше, я вижу перед собой если не воплощение той женщины в новом теле, то явное сходство в некоторых деталях. Поначалу, я не придавал особого значения и списывал это на дежавю, ведь разумом прекрасно понимал, что та Софи давно умерла. И по моим наблюдениям она была обычным человеком. Хотя…

 - Я – Бессмертный! – слетело с моих губ признание.

 Оксанка криво улыбнулась и не скрывая издёвки в голосе, спросила:

 - Как Дункан Маклауд?..

 - Не совсем…

 Я снова занялся размешиванием сахара и кофе в чашке, хотя на самом деле тянул время или просто не знал с чего начать. Ксанка смотрела на меня в упор, а от её взгляда мне становилось не по себе. Наконец я опустил глаза, пригубил из чашки ароматный напиток и начал:

 - Понимаешь, я, наверное, мог бы и не говорить тебе обо всём, или просто придумал бы отмазку, чтобы перевести разговор на другую тему, но именно сейчас я почувствовал то, что могу довериться тебе. Не знаю, с чем это связано, но мне кажется, что ты и есть тот человек, который сможет понять меня. А быть может даже и простить. Наверное я люблю тебя…

 - Так «наверное», или – люблю? – серьёзным голосом без тени ехидства, спросила девушка, отхлебнув кофе из своей чашки.

 - Не мучь меня, и не придирайся к словам. Поверь – всё не так просто и для меня самого. Чтобы ты поверила мне, я должен рассказать свою историю.

 - Я внимательно слушаю, - спокойным голосом сказала Оксана, не сводя с меня своих голубых глаз.

 — Это произошло два столетия назад. Дождь лил вторые сутки подряд…


 ***

 … Дождь лил вторые сутки подряд. Всё что могло промокнуть в нашем багаже – промокло давно. От небесной воды не спасали даже парусиновые вещмешки, в которых были запасы провизии, лекарства и, самое главное – карты. В том что мы заблудились – не было никакого сомнения. Наш проводник – темнокожий паренёк из племени Мачамбе, провалился как сквозь землю в одну из ночей. Не было никакого сомнения, что он специально завёл наш отряд в эти дебри.

 Килиманджаро никак не хотела нас отпускать. Её вершина появлялась то слева, то справа с каждыми утренними отблесками рассвета и это говорило только о том, что мы блуждали неподалёку от этого вулкана и никак не могли вырваться из его плена. Джунгли, казалось, сговорились в том, чтобы Белые вдоволь вкусили все «прелести» лишений и запомнили их до конца своих дней.

 То, что дни и часы любого из нас сочтены, мы поняли почти сразу, когда наш отряд стал редеть с каждой ночью. Люди пропадали бесследно, словно растворялись от потоков небесной воды. Не было даже следов, по которым бы можно определить, как именно они покидали лагерь. Даже мёртвых тел мы не смогли обнаружить.

 Наконец наступила ночь, когда я остался один. Наверное, сложно объяснить то чувство, когда понятие одиночества приходит без каких-либо определённых доказательств. Просто начинаешь ощущать всей кожей, что в округе на сотни миль нет ни одной живой души. Не было ни страха, ни отчаяния, лишь холодное и немое чувство одиночества и обречённости.
 
 Не дождавшись рассвета, я отправился в путь. Тогда для меня не было смысла, в какую сторону идти. Ведь я почти был уверен, что гора не отпустит меня просто так. Когда свинцовое небо стало слегка серебряным, дождь прекратился.
 
 С первыми лучами солнца я понял, что не ошибся. Килиманджаро словно издевалась надо мной. Гора сверкала своей плоской заснеженной вершиной прямо передо мной. Тогда в голове и возник дерзкий план – забраться как можно выше и оттуда уже оглядеться по сторонам.
 
 Ведь насколько мне было известно, окрестности Килиманджаро состоят не только из дождевого леса. К югу от вулкана должны быть вересковые поля, а за ними и Моши – ближайший город в этих окрестностях.

 Поэтому я нисколько не сомневался, что на возвышенности я смогу найти верный путь.

 Наверное, я просто обессилел к тому времени, или обыкновенная усталость сыграла свою роль. Теперь уже трудно судить об этом, только в один момент, когда карабкался на очередной уступ, я потерял равновесие и свалился в расщелину. Помню только хруст кости у правой лодыжки и сильный удар головой о камни. Видимо, я потерял тогда сознание.
 
 Сколько времени я провёл в беспамятстве – сказать не могу, но когда очнулся, солнце было почти в зените. Его лучи заглянули в мою расщелину и нещадно палили, словно пытались изжарить меня заживо. Нестерпимо хотелось пить. Ещё больше мучила острая боль в правой ноге.

 Осмотрев свои повреждения, я понял, что без посторонней помощи мне оттуда не выбраться. Оставалось только смириться со своей участью и ждать мучительную смерть.

 Минуты тянулись бесконечно долго и складывались в ещё более длительные часы. Я ждал избавления от нестерпимых мук. Тогда я плохо что соображал, но я просто молил о приходе смерти. Я жаждал её, как избавление от страданий. Ещё могло помочь беспамятство, но и оно решило отсрочить свой приход. Поэтому я вкусил страданий и боли столько, что их хватило бы на несколько человеческих жизней.

 Когда небо уже приобретало свинцовый оттенок, послышался тоненький звук, будто бы сотни серебряных колокольчиков звали мой дух за собой. Перед глазами мелькали разноцветные пятна. Наконец они соединились в одно большое пёстрое пятно, которое затем приняло очертание человеческой фигуры…

 Через мгновение передо мной стояла чернокожая женщина неопределённого возраста в пёстром кангу*. Её лицо было скрыто под белой маской. На запястьях и щиколотках красовались разноцветные бусы, а на шее находилось ожерелье из клыков какого-то крупного хищника. А ещё поверх одеяния, на длинной цепи из жёлтого металла, висел человеческий череп с тремя пустыми глазницами.

 Поначалу я принял всё это за галлюцинацию и невольно попытался отмахнуться рукой от видения. Но фигура женщины стала чётче и через мгновение я услышал голос. Казалось, что он доносится из моей черепной коробки.
 
 - Что привело белого странника в эти места? Какая причина заставила его покинуть родную обитель?

 Мне хотелось что-то сказать в ответ, но губы мои настолько пересохли, что казались деревянными. Вместо слов оправдания или просьбы о помощи, из моих уст вырвалось лишь мычание, очень похожее на стон.

 «Привидение», похоже вовсе не ждало никакого ответа. И, скорее всего, не задавало никаких вопросов. Женщина просто озвучила мои собственные мысли, которые хаотично крутились в воспалённом мозгу. Поэтому, после секундной паузы, призрак затянул монолог:

 - Жёлтая алчность пустила свои корни в твоём сознание, зелёная слизь зависти прилипла к твоей сущности, серая пелена ненависти нависла над глазами, а чёрная ноша страха не даёт пошевелиться твоему телу. Страх перед неизвестностью – самый сильный из всех страхов. Пройдёт несколько мгновений и твоё «Я» растворится в пространстве и времени. Твоя сущность навсегда покинет этот мир, а за гранью не будет ничего. Ты даже не сможешь осознать, что тебя больше нет. В твоём рассудке проносятся видения из твоего прошлого. Ты пытаешься осознать все свои поступки и деяния, но изменить и как-то повлиять на свою судьбу ты уже не можешь. Всё, что совершено тобою – давит тяжёлым грузом на сознание. Ты ищешь ответы на свои вопросы, но сам же и боишься этих ответов. Разве стоит твоё существование чего-то, что могло бы оправдать само пребывание в куске плоти, которая через несколько мгновений превратится в остывающий кусок мяса, всю пользу от которого смогут оценить только стервятники и трупные черви. Но и ты об этом не узнаешь никогда, потому что твоё «Я» просто перестанет существовать.

 Монотонный и распевный голос «привидения» убаюкивал сознание. Мне казалось тогда, что в какой-то момент на месте чернокожей женщины появилась моя мать. Она просто смотрела сверху вниз на меня, а в её глазах было глубокое сожаление о том, что позволила мне появиться на свет. А призрак, тем временем, продолжал свою заунывную песнь:

 - В какой-то момент ты пожелал смерти, как избавление от страданий. Как телесных, так и душевных. Но ведь никто из Белых даже не представляет себе, что его ждёт за гранью. Ваши умозаключения о загробной жизни сводятся к пониманию бессмертия души. К вечной жизни Не телесного «Я» и возможности искупления грехов, совершённых в момент пребывания в телесной оболочке. Каждая религия направлена лишь на управление толпой и цель её – подменить понятия и ценности. Каждый, кто верует в того или иного бога, сполна заслуживает по своей вере. Пожалуй, я предоставлю тебе возможность оценить и вкусить прелести Бессмертия. Возможно, через несколько перевоплощений у тебя сложится настоящая картина мироустройства.
 
 С последними словами женщина в пёстром кангу* присела на корточки, затем придвинулась своим лицом в маске к моему лицу. Я почувствовал едва уловимых аромат лаванды. Призрак положил ладонь на мою грудь. Что-то горячее и в тот же момент леденящее, разлилось по моему телу. Женщина в пёстрых одеждах поднесла свою вторую руку к маске и сняла её. На меня глядело нечто, что заставило зажмурить глаза. Это было лицо неведомого трёхглазого существа с тонкими, почти белыми губами, двумя прорезями вместо носа и многочисленными щупальцами, что свисали со щёк и подбородка. Все они шевелились подобно змеям и издавали звуки, отдалённо напоминающие звон колокольчиков. От это вида я невольно зажмурился.

 Лёжа с закрытыми глазами, я почувствовал, как что-то тяжёлое и горячее легло мне на грудь. Приоткрыв веки, я с ужасом обнаружил, что существо распласталось своим телом на мне и через мгновение полностью растворилось в моей плоти.

 Жар миллионов солнц вспыхнул перед моим взором. Небо раскололось на миллиарды разноцветных кусочков и затанцевало в немыслимом хороводе. Затем серая пелена заполнила все уголки сознания, а нечто скользкое и липкое поселилось в каждой клеточке моей плоти…

 Перед тем, как все эти ужасы и превращения закончились, я услышал голос в собственной голове:

 - Теперь ты сполна изведаешь прелести Бессмертия. Но придёт час, когда придётся платить по счетам…

 ***

 Я во всех подробностях рассказывал Ксанке об обретении своего бессмертия, а она внимательно слушала мою исповедь, не проронив при этом ни слова и потягивала кофе из чашки.
 
 - К моему сознанию тогда подселилось нечто чуждое. То есть, я осознавал своё прежнее «Я», но при всё при этом стал смотреть на мир другими глазами. Произошла подмена ценностей. Всё человеческое словно уснуло во мне, и проснулось всё самое мерзкое и отвратительное, что можно было только представить. Далее следовали перевоплощения. Каждый раз, оказываясь в новом теле, я приобретал чуждые мне чувства и эмоции. В одном из таких воплощений я встретил Софи…

 Я заметил, как Оксана чуть заметно вздрогнула, услышав снова имя той женщины. Затем девушка опустила глаза, заглянула в свою чашку и выпив одним глотком остатки бодрящего напитка, сказала:

 - Кофе закончилось. Тебе сделать?..

 Я посмотрел в чашку, пригубил остывший уже напиток и ответил:

 - Сделай свежего, если не трудно.
 
 Ксанка встала с табурета, достала с полки спичечный коробок, зажгла газ на плите и поставила чайник на конфорку.

 Пока девушка возилась с кофе и сахаром, я продолжил:

 - Грабя местное чернокожее население, мы испытывали настоящее чувство наслаждения. Без всякого сожаления отбирали у аборигенов последний кусок и считали себя правыми во всех своих злодеяниях. Никакого зазрения совести или чувства вины не было и близко. Мы просто наслаждались жизнью и забирали жизни других.
 
 Реакции от моих речей со стороны Оксанки не последовало. Она внимательно слушала исповедь, словно для неё всё это было лишь увлекательной фантазией.
 
 Я снял с подоконника пепельницу и поставил на стол. Взял со стола пачку сигарет с зажигалкой и спросил:

 - Не возражаешь?

 Девушка лишь помотала головой, подошла к окну и открыла форточку. Затем выудила из пачки сигарету и прикурила.
 
 Я был немало удивлён этому, ведь во время нашей первой встречи Ксанка на дух не переносила табачного дыма, и мне последнее время приходилось курить только на балконе.

 - Всё в нашей жизни меняется, - улыбнулась она и добавил, - Я бросила курить четыре года назад. Таковы были требования моего «Бывшего». Тот вообще был спортсмен и приверженец здорового образа жизни. В один момент, после ряда неудач в спорте, он запил, а потом ещё и подсел на наркоту. Итог – передоз. Ну а я потом вроде привыкла обходиться без сигарет. А сейчас вот…

 Я прикурил и выпуская клубы табачного дыма изо рта, стал наблюдать за девушкой. Ксанка казалась какой-то нервной после моей исповеди. Словно мои слова задели нечто в её сознании, которое она давно загнала в дальние уголки. Девушка всё время водила большим пальцем по пластырю на указательном, отчего тот сделался красным от крови. Я понимал, что совершенно не знаю ту женщину, с которой меня свёл случай. Ничего из её прошлой жизни я знал и понятия не имел о внутреннем мире Ксанки.
 
 В голове моей поселилось сомнение о том, что возможно и не Оксана она. Ведь никаких документов удостоверяющих её личность, я в глаза не видел. Как не было у меня сведений и о том, чем живёт эта женщина, кем работает и куда ездит два раза в неделю…

 Впрочем, все мои сомнения и домыслы могли быть совершенно беспочвенными. Просто в этом воплощении я стал чересчур подозрительным.

 Ксанка, тем временем, смяла недокуренную сигарету в пепельнице, выключила газ на плите и налила кипятка в чашки, в которых уже были порции кофе и сахара.
 
 Кухня наполнилась восхитительным ароматом бодрящего напитка. Девушка поставила чайник обратно на плиту и вернулась к столу. Села на табурет и уставилась своими голубыми глазами, словно намекала на продолжение моей исповеди.
 
 Пригубив обжигающий губы напиток, я затянулся сигаретой и продолжил свой рассказ.

 - Однажды до меня дошли слухи, что у одного из племени аборигенов есть весьма ценная штуковина – статуэтка их божества из чистого золота. Доподлинно никто не ведал, где хранят они своё сокровище. Кто только не пытался выведать местонахождение статуэтки – все натыкались на стену молчания. Аборигены даже перед страхом смерти отказывались что-то говорить. Дошло до меня и то, что они приносят в свою деревню фигурку божества лишь в крайних случаях, когда собираются менять место своего расположения. Например, если случается голод, когда зверьё перестаёт попадаться охотникам, или когда случается неурожай батата. Племя жило охотой и немного выращиванием корнеплодов на склоне холма. Поэтому у меня созрел хитрый план. Я сколотил отряд, и в течение полугода мы уничтожали всю живность в округе, которую только могли обнаружить. Мои наёмники перепахали поле с бататом, оставив тем самым племя без урожая. Наконец настал тот день, когда решением совета старейшин, аборигены собирались покинуть насиженные места. И вот в ту ночь, когда статуэтку принесли из схрона, мы напали на их деревню.

 Я затянулся ещё раз сигаретой и сделал глоток кофе.

 - Остальное ты знаешь из моего рассказа, что прочитала в компьютере.
 
 - А похождение Чиумбо и его сестры? Откуда ты узнал такие подробности?

 - Всё изменилось тогда, когда Белый колдун вмешался в наши дела.

 - С этого места пожалуйста по подробнее, - заёрзала на табуретке Ксанка.
 
 Её неподдельный интерес о Белом колдуне меня очень удивил. Но ещё больше меня поразило то, что девушка с таким остервенением начала тереть пластырь на указательном пальце, что тот вдруг отклеился и упал на пол.
 
 Под пластырем не было никаких следов пореза…

 - Софи? – снова слетело с моих губ давно забытое имя.

 Девушка лишь кивнула в ответ и виновато улыбнулась…

 Я взял её за руку и пристально посмотрел в глаза. Теперь не было никакого сомнения, что это она. Та самая женщина, которая запала глубоко в душу. И в то же время, ассоциативно я сопоставлял ту Софи со своим неприглядным прошлым, которое мне так хотелось позабыть.

 - Но… Как?.. Я ведь был на сто процентов уверен, что ты обычный человек. Как тебе удалось?.. Почему ты молчала об этом до сих пор? – вопросы сыпались из моих уст, но Оксана-Софи лишь пожала плечами и глубоко вздохнула.

 - Я и сама не очень понимаю как это всё произошло. Могу попытаться лишь предположить, что Белый колдун сыграл в моей судьбе немалую роль. Поэтому, я прошу тебя – расскажи пожалуйста всё об этом колдуне. А потом и я поведаю свою историю.
 
 - На самом деле и у меня очень мало информации о нём. Но я попытаюсь рассказать то, что знаю, а также поделюсь некоторыми умозаключениями по этому поводу. Для начала я объясню, что после той битвы с «четырехруким пришельцем», которая закончилась плачевно для нас обоих, смерть и последующее перевоплощение были не совсем обычными. Если до этого моё сознание просто просыпалось в чужом теле, когда все чувства и эмоции того человека смешивались с моим «Я», то в тот раз случилось иначе.

 Ксанка поёжилась на табурете, словно ей было очень больно вспоминать свой собственный уход из мира живых, затем посмотрела на меня своими бездонными голубыми глазами, и отхлебнув кофе из чашки произнесла:

 - Рассказывай по порядку. Для начала я хотела бы узнать, как происходили твои прошлые перевоплощения, чтобы сравнить со своими ощущениями.

 Я тоже пригубил кофе, взял со стола пачку и жестом предложил Ксанке-Софи.

 Та утвердительно кивнула и выудила сигарету. Мы прикурили и с минуту сидели молча, глядя друг другу в глаза, выпуская табачный дым. Наконец, когда у меня в голове сложились подходящие фразы, я начал:

 — Это всегда было больно и страшно…

    
Глава 4. Белый колдун.

     Это всегда было больно и страшно, ведь физическая оболочка умирала по-настоящему. Казалось, к переходу в новое тело никогда нельзя привыкнуть, ведь до последнего момента ты остаёшься в неведение о том, какая новая оболочка будет следующим пристанищем для сознания.
 
 Так однажды я оказался в женском теле. Сразу скажу, что ощущения были не из приятных. Ведь разум, та его частичка, что практически всегда остаётся неизменной, остаётся всегда мужским «Я». Поэтому мне было нелегко принять женскую сущность, да и не стал я её принимать. В тот раз очень быстро закончилось моё пребывание в чужом теле. Я покончил с ним на следующий же день. И очередным моим воплощением стал тот самый Билл Эванс – английский миссионер по статусу, а на деле – обычный мошенник и вор.
 
 Две неприглядные сущности слились между собою в одном теле. Хитрость, алчность и предательство, присущие лже-миссионеру, соединились с моими настоящими отрицательными качествами и дополнили друг друга. Так появилось существо с внешностью Билла, но внутренне мало похожего на человека. Именно тогда и случилось знакомство с Софи Перес – страстной искательницей приключений, воровкой и убийцей, за голову которой в нескольких провинциях и колониях Африки назначался солидный гонорар.
 
 После встречи с четырехруким существом, с которым нереально было справиться простому смертному, произошло почти мгновенное перемещение моего сознания в тело того пришельца.
 
 Я стоял тогда, и без всякого сожаления смотрел на окровавленные тела той парочки – Билла и Софи, которые приняли смерть от моих четырёх рук.

 Сразу скажу, что весьма непривычные ощущения, когда верхних конечностей ровно вдвое больше. Но и к этому, как оказалось, вполне можно привыкнуть. Страшнее всего было осознание того, что и новое тело оказалось бессмертным. То есть, шансы сменить нежелательную оболочку теперь равнялись нулю. Я прочно застрял в новом теле, которое, как потом стало ясно, принадлежала родному брату-близнецу Билла – Майклу, заключившему однажды сделку с могущественными силами.
 
 В общем, Майкл Эванс и был тем самым Белым колдуном. Именно, когда чернокожий юноша Чиумбо со своей пятилетней сестрой пришли в обитель колдуна, тогда и стала известна их история из первых уст.
 
 В общем, я стоял тогда, сжимая в каждой из своих четырёх рук по мечу, и с немалым наслаждением смотрел на два трупа. Мне совсем неважным была первопричина, за которую произошло отмщение. Это было лишь очередное убийство, как одно из многих, без цели наживы или других корыстных побуждений. Убийство ради убийства – так, наверное, правильно было назвать ту бойню, которая случилась однажды ночью.
 
 И таких деяний было немало.
 
 Моё настоящее «Я» было загнано в самые дальние уголки существования. Воспротивиться или как-то изменить новое сознание, было просто нереально. Находясь в теле четырёхрукого колдуна, я старался сохранить остатки человечности и искал пути выхода из его плоти. И, не находил.
 
 Любой мой план подавлялся ещё на стадии его осмысления. Ведь тогда противодействие колдуну означало не только противодействие самому себе, но ещё и тем тёмным силам, которые ни за что не хотели отпускать из своих цепких объятий сущность и сознание Майкла Эванса, а теперь и моё естество, которое впитала в себя множество разных воплощений и теперь находилось в плену, из которого просто не было шанса выбраться.
 
 В какой-то момент забрезжил просвет среди бесконечных метаний моего «Я» в телесной оболочке четырёхрукого урода. Ведь на любое могущество однажды возникнет более могущественное противодействие. Не было исключением и существование Белого колдуна.
 
 То была обычная ночь, каких случалось бесконечное множество в череде невероятных событий. Заурядное столкновение с кучкой озлобленных вояк, обернулось кровавой бойней, в которой просто не было места для победителей. Ведь тогда в противоборство вступила ещё одна сила, природу которой сложно понять до сих пор.
 
 Первым отправился в небытие Генри. Так в шутку я называл слоноподобного трёхглазого хищника, который по мановению руки приходил полакомиться трупами врагов. Он просто был разорван на мелкие частички неведомой силой, которая, казалось, пришла ниоткуда. Я просто перестал ощущать существование Генри, словно его и не было в помине.

 Затем мои верные помощники – прозрачные змеи, которые всегда появлялись из-под земли, просто "испарились". Тогда я и остался наедине с невероятным могуществом, которое не смог даже осознать…

 Само Пространство, словно совокупившись со Временем, затеяли противоборство с тем, кто посмел противостоять самому незыблемому – Смерти. Чудовищная боль пронзила каждую частичку моего "Я". И это были не физические страдания. Нечто, олицетворяющее собой непоколебимую мощь, разрывала мою сущность неистовыми страданиями на мелкие кусочки, и каждый из этих кусочков возопил от боли и страха перед неизвестностью. Мучения продолжались бесконечно долго, а быть может всё это длилось лишь мгновение, но за тот короткий промежуток времени произошло осознание собственной беспомощности перед неизведанным могуществом. В какой-то момент, то, что можно с большим натягом назвать Душой, было буквально выброшено из телесной оболочки Белого колдуна. Когда серая пелена затягивала меня в исполинскую воронку, что разверзлась впереди, внизу я увидел, как тело четырёхрукого существа, которое ранее принадлежало Майклу Эвансу, взорвалось изнутри и разлетелось на многие десятки ярдов вокруг.
 
 Затем была тьма и пустота...

 ***

 -Затем была тьма и пустота, которые слились с Бесконечностью и размазались по Пространству. То, что принято называть "Душой", погрузилось в липкий сумрак, увлекающий естество в Небытие. Поначалу я готовился к новому перевоплощению в чужом теле, но в этот раз произошло всё иначе, – переведя дух после своей длительной исповеди, я вынул очередную сигарету из пачки, прикурил и взглянул на подружку.
 
 Оксана-Софи сидела напротив и сверлила меня своими бездонными голубыми глазами. В какой-то миг мне показалось, что фигура её стала полупрозрачной а лицо девушки сделалось злым и чужим. В нём было что-то от хищника, и в тот же момент на меня повеяло могильным холодом. Невольно зажмурившись, я с неподдельным страхом приоткрыл глаза и с облегчением выдохнул. Передо мной сидела всё та же Ксанка.
 
 Посчитав увиденное плодом разыгравшегося воображения, я продолжил:

 -Я очнулся в теле разбившегося насмерть байкера, в морге, лежащим на металлическом высоком столике. Его, точнее – меня, готовили к вскрытию. То была пустая телесная оболочка, начисто лишённая прежних воспоминаний и переживаний. Ведь дух того мотоциклиста навсегда покинул изуродованное тело.
 
 Поначалу появились лишь неясные очертания предметов, назначение и название которых я не помнил. Мутные и плоские силуэты постепенно приобретали объём и форму, но это вовсе не поменяло ничего в пробуждающемся сознании, относительно названий окружающих меня вещей.

 Потом появились звуки. Сперва монотонный шум, практически ничего не значащий, а чуть позже стали различимы особенности и интонации, бесконечно меняющиеся, и доводящие рассудок до исступления.

 Наверное по прошествии некоторого времени, во рту почувствовался вкус чего-то солёного и липкого. Странно, но первая часть тела, которой я смог пошевелить, был язык. Обследовав им ротовую полость, обнаружил, что передних зубов почти нет. Снизу и сверху чувствовались лишь коренные зубы.

 Лёгкое покалывание в районе кисти правой руки сменилось нестерпимым зудом и жжением. Попробовав пошевелить пальцами, я обнаружил твёрдую поверхность под собой. Скорее всего это был металл. Память о самом слове «металл» появилась почти сразу, после того, как тактильные ощущение были обработаны только что проснувшимся рассудком.

 Левая рука вдруг напомнила о себе нестерпимой болью. Я чувствовал свою конечность, но не мог управлять ею. Только боль говорила о том, что рука ещё на месте, но, по всей видимости, сильно повреждена.

 Постепенно появлялось ощущение верхней половины тела. Зуд и покалывание говорили о том, что организм ещё функционирует. Лишь только ниже пояса была полнейшая пустота…

 Собрав все силы и волю в кулак, я наконец приподнял голову и обследовал взглядом доступную часть своего туловища. Ноги были на месте, только правая была вся в кровоподтёках и гематомах, к тому же ниже колена она была странно вывернута набок, а в районе голенища белела кость…

 Я лежал на высоком металлическом столе. Полностью голый. Шея нестерпимо заныла, и в бессилие уронил голову обратно на прохладную поверхность металла.
Сколько времени прошло – неизвестно. Я попытался вспомнить произошедшее со мной, но безуспешно.

 Сначала неясный, затем более отчётливый, послышался шум. Появилась человеческая фигура в белом халате, передняя часть которого была в пятнах коричнево-грязного цвета. Послышался звон металла о металл, и через мгновение над головой вспыхнул яркий свет. Я невольно зажмурил глаза, а когда приоткрыл их, фигура в халате стояла уже у металлического стола. В руках мелькнули неясные очертания предметов. Блеснула сталь. Собрав остатки сил, снова приподнял голову и попытался что-то сказать. Но лишь еле слышное мычание на выдохе вырвалось в пространство…

 Фигура в халате вздрогнула, и повернула голову. Затем отпрянула резко назад. Послышался звук падающих металлических предметов на пол. Пятясь задом, человек в белом халате приблизился к входной двери, повернул голову в открытый проём и прокричал:

 - Михалыч!..

 Звук его голоса прозвучал словно где-то вдалеке. Странное гулкое эхо продолжалось не менее полминуты, затем всё тот же неясный голос прокричал сильнее:

 - Михалыч, скорее сюда! Наш мотоциклист живой ещё!..

 Вдалеке послышалось старческое недовольное бормотание и торопливые мелкие шаги. Вскоре дверь настежь распахнулась, и появилась ещё одна человеческая фигура в белом. Низенький, почти круглый силуэт, переваливаясь со стороны в сторону, подбежал к металлическому столу и своей рукой схватил запястье лежащего на столе. Затем протянул другую руку, и двумя пальцами надавил на шею.

 - Они там что, совсем ополоумели? – прозвенел писклявый тенор в пространстве, - Живого человека от мёртвого отличить не могут? Звони Палычу, немедленно!..

 Суетой и суматохой наполнился некоторый промежуток времени. Появились люди с каталкой, переложили меня не неё, и накрыли простынёй до подбородка.
Далее бесчисленные коридоры сменялись такими же бесчисленными лифтами. Затем опять коридоры…

 Мне хотелось что-то сказать или спросить, но серая пелена заполнила пространство вокруг. Словно белый кисель поглотил моё сознание. Казалось, что это длилось бесконечно-долго.

 Наконец серая пелена стала чуть прозрачней. Послышались голоса. Словно эхо, они звучали где-то далеко и глубоко:

 - Пульс нитевидный… Давление падает… Разряд!.. Ещё разряд…

 В какой-то момент туман полностью рассеялся. Еле различимый силуэт в синем халате стал чётче.

 Пожилой мужчина снял марлевую маску с лица. Вытер ею пот со лба, и улыбнулся:

- Ну и напугал ты нас всех тут, парень. С возвращением…

 -Чудовищные переломы, несовместимые с жизнью и черепно-мозговая травма, долго ещё давали знать о себе. И всё же мне усилием воли удалось восстановить почти все функции моего нового тела. И вот теперь я занялся написанием мемуаров, выдавая их за приключенческую повесть.
 
 -Очень занимательно, - улыбнулась Оксанка и отхлебнула кофе из чашки.

 -Я бы сказал – чудовищно-занимательно, – грустно улыбнулся я в ответ и пригубил остывающий напиток.

 В этот момент фигура девушки вновь поплыла, но почти сразу приобрела первоначальные формы. Мотнув головой, я пристально посмотрел на собеседницу и спросил:

 -Расскажешь теперь свою историю?..

 -Непременно, только ответь мне ещё на один вопрос...

 Подсознательно я уже готов был к неожиданным поворотам диалога, поэтому не стал оспаривать право очерёдности вопросов и ответов. Рано или поздно ей всё равно придётся раскрыться – хочет она этого или нет. Поэтому я просто утвердительно кивнул и затянулся табачным дымом, пытаясь скрыть маску подозрительности на своём лице.

 -Скажи, а та самая золотая статуэтка негритянского божества – что с ней стало после?..

 "Так вот оно что! Вся эта любовная интрижка была затеяна лишь ради наживы? Алчная сущность Софи воплотилась и в это прекрасное тело Оксанки, и теперь всеми правдами и неправдами она пытается выведать местонахождения золотого идола" – пронеслась догадка в моей голове.

 Затянувшись сигаретой ещё раз, я соврал:

 -Её больше нет.

 Наблюдая за реакцией Оксаны-Софи, я почувствовал неестественные онемения ног и пальцев рук. Нечто странное разливалось по телу и подбиралось к рассудку. Силой воли ослабил анемию и спросил:

 -Почему ты интересуешься этим идолом?

 -Так, любопытства ради, – плохо скрывая раздражение, ответила девушка.

 -Почему ты не интересуешься тем испытанием, о котором было в сообщении на компьютере? – пригубив кофе, вдруг спросил я.

 -Ты про турнир? Так ведь он пройдёт мимо тебя. Ведь ты просто не сможешь в нём участвовать, и это будет засчитано как поражение. Твоё низменное "Я" навечно отправится с сумрак Небытия. Останется только вечная тьма и твой метущийся дух никогда не сможет вырваться из удушающего плена...

 Я почувствовал, как "мурашки" онемения побежали по всему моему телу с последними словами собеседницы. Пошевелить рукой было вне моих сил и возможностей. С трудом ворочая одеревеневшим языком я спросил:

 -Что ты подсыпала в кофе?

 -Какая разница? Через пару минут ты превратишься в беспомощный овощ. Я дам тебе противоядие, если ты расскажешь мне – где находится статуэтка.
 
 -Ты всё такая же алчная баба – хитрая воровка и убийца, за золото и богатство готовая пойти на любые ухищрения, – промямлил я, роняя голову на стол.

 -Думаешь, что только в золотишке дело? – озлобленно усмехнулась Оксана-Софи, – Эта статуэтка – могущество и власть. И, возможность вернуться для него...

 -Для Белого колдуна?..

 -У него есть имя, но ты его никогда не узнаешь! – шипя по-змеиному ответила собеседница.

 -Ты никогда не добьёшься от меня признаний. Я не раскрою местонахождение золотого идола даже на пороге небытия, – собрав остатки воли в кулак, я попытался придать мужества и решимости своему голосу, но получилось как-то не очень.
 
 Мои деревенеющие губы и язык выдали лишь беспомощное мычание, очень похожее на стон умирающего.

 -Ты всё равно откроешь тайну – хочешь ты этого или нет! – это были последние слова Оксаны-Софи, которые я услышал теряя сознание.

 Сейчас уже трудно сказать – было ли это плодом больного воображения, но за мгновение до отключки я увидел, как знакомые черты женщины преобразились. Лицо её сделалось чёрным, губы злыми и тонкими, а вместо носа образовались две овальные прорези. Щёки и подбородок ощетинились щупальцами-змеями и послышался звук, отдалённо напоминающий перезвон колокольчиков.


 Глава 5. День второй. Пробуждение

 Тьма развеивалась вместе с приходом сознания. Неясные и разноцветные всполохи сначала участились, затем превратились в белое пятно. Через некоторое мгновение "белое пятно" шевельнулось и издало вполне человеческую речь:

 -Наконец-то Вы пришли в себя, голубчик. Право, нас изрядно заставила поволноваться непредсказуемая агрессия. Поэтому мы просто были вынуждены принять некоторые меры, дабы обезопасить себя, да и Вас, тоже...

 Незнакомый мужской голос звучал распевным баритоном и сопровождался частым постукиванием. Резкость моего зрения постепенно улучшалась, и наконец говорящее "белое пятно" сформировалось в фигуру седовласого мужчины в белом халате. Тот сидел напротив меня за столом, на котором лежала папка с какими-то бумагами.

 Человек в халате теребил левой рукой дужку очков, а пальцами правой руки выдавал мелкую дробь по дереву столешницы.
 
 Руки мои нестерпимо ныли. Они странным образом находились за моей спиной, и любые усилия изменить их положения отзывались неудачей с моей стороны. К тому же, у меня сильно зачесался кончик носа. Неистовый зуд был такой силы, что вместо слов приветствия мои уста выдали мученическое мычание:

 -Развяжите мне руки, пожалуйста...

 Человек в белом халате положил очки на стол, встал со стула и стал прохаживаться взад-вперёд. Затем отвернулся к окну и как-то отрешённо сказал:

 -День сегодня пасмурный. Возможно к вечеру дождь соберётся. Хорошо бы...

 Затем мужчина в белом заложил руки за спину, развернулся ко мне и продолжил:

 -Столько всяких полезных дел я мог бы сейчас проделать на своей даче. Клубника нуждается в поливе, да и газоны стричь надо. И вместо всего этого, в свой долгожданный отпуск я вынужден ни свет ни заря срываться с места и ехать в клинику. И всё для чего?..

 Затянувшаяся пауза была длительной, словно собеседник ожидал ответа на свой вопрос. Видимо не дождавшись, он продолжил:

 -И всё потому, что некий гражданин вдруг осознал себя могущественным волшебником и попытался изменить мир. Потому, что Сергей... Как там его фамилия? – мужчина приоткрыл папку с документами, пробежался глазами по бумагам и продолжил, – Сергей Анатольевич Беспалов возомнил себя неким Биллом Эвансом – бессмертным Англичанином, который ищет древний артефакт, способный изменить ход самой Истории.
 
 -Не понимаю, о чём вы сейчас говорите, – пробубнил я сквозь зубы, тем временем рассматривая окружающую обстановку и прислушиваясь к собственным ощущениям.

 Кабинет, навскидку, был метра четыре шириной. Передо мной было небольшое окно с массивной стальной решёткой, за которым виднелась крыша неизвестного здания с многочисленными антеннами. Судя по теням, которые отбрасывали эти антенны, было около трёх часов дня. Небо было почти безоблачным. Воздух за окном дрожал от летнего зноя, а в желтоватом мареве, поверх крыши соседнего здания, виделась тёмно-зелёное пятно лесного массива.
 
 На подоконнике красовался цветочный горшок с кактусом, а рядом с ним стояла пластиковая бутылка с водой и распылителем вместо пробки.

 При виде воды у меня засосало под ложечкой. Облизав пересохшие губы, я подавил в себе просьбу о глотке воды. Но седовласый мужчина в белом халате заметил мой направленный взор, ехидно улыбнулся, сел за стол и начал снова выстукивать пальцами очень знакомый и незамысловатый мотив.

 -Сергей Анатольевич, ведь Вы взрослый и адекватный человек. Поэтому я не стану долго утомлять нас обоих рассуждениями о Вашем психическом здоровье. Мне, если честно, абсолютно безразлично – нормальный Вы человек или законченный псих. Наши общие знакомые поместили Вас в эту лечебницу с одной лишь целью – обезопасить себя от неадекватных поступков с Вашей стороны, а заодно получить некоторую информацию об одном древнем артефакте, имеющим огромную материальную, и не менее значимую, духовную ценность. Как только Вы, Сергей Анатольевич, поделитесь своими знаниями, я тотчас же подпишу положительное заключение о Вашем психическом здоровье и распоряжусь доставить Вас по месту регистрации. Более того – Вам тут же принесут стакан воды. Ведь, право, не стоит переносить жажду, которая мучит Ваш организм.

 Я слушал монолог доктора и пытался оценить ситуацию. Заодно рассматривал предметы в кабинете, которые можно использовать как оружие.
 
 -Что будет, если я откажусь? – спросил я у седовласого мужчины в белом халате, повернув голову направо и делая вид, что плечом стараюсь успокоить нестерпимый зуд кончика носа.

 Краем глаза я заметил движение позади себя. Кто-то очень легко и почти невесомо, переместился мне за спину. В этот момент я почуял аромат женской туалетной воды и очень знакомый запах шампуня.
 
 -А как Вы сами думаете, Сергей? – вопросом на вопрос ответил доктор.

 -Вообще нет никаких идей на этот счёт. Всё же могу предположить, что вы упрячете меня в одиночную камеру чтобы сломать волю. Признаюсь, что мне очень нелегко будет перенести подобные решения находясь в этом теле. И всё же я отвечу отказом на на ваше предложение. Более того – ровно через десять минут я сломаю шею вам, а затем возьму в заложницы ту женщину, что прячется за моей спиной.

 С этими словами я резко повернул голову влево и успел зафиксировать женский силуэт в знакомых джинсах и салатовой сорочке.

 -Ксанка,Софи, или как там тебя зовут на самом деле?! – окликнул я особу позади, – Хватит прятаться у меня за спиной! Наверняка ты держишь наготове в руке шприц со снотворным. Так знай – прежде чем я отправлюсь в объятия Морфея, ты пожалеешь неоднократно о своём существовании на этом свете.

 Человек в белом халате, что сидел прямо передо мной, не переставая выстукивать мотивчик детской песенки "В траве сидел кузнечик", вдруг ухмыльнулся и сказал:

 -Интересно всё-таки, как это Вы станете выполнять свои обещания? Я на счёт моей шеи и прочих угроз в адрес Вики - моей помощницы.

 Женщина, что стояла позади меня, чуть слышно хихикнула, затем присвистнула и демонстративно держа шприц в правой руке, подошла к моему собеседнику за столом.

 -А он у нас, кроме того что бессмертный – ещё и "всемогущий", – делая ударение на последнее слово, улыбнулась всеми зубами Софи.

 И это действительно была та самая "Амазонка", с которой я творил разбои в Танзании, будучи ещё в теле Билла Эванса.

 -Позвольте представить – Виктория Дмитриевна – моя помощница во многих делах. Для своих – просто Вика! – махнул левой ладонью доктор, не переставая тем временем выстукивать "Кузнечика" правой рукой.
 
 -Очень приятно, – не без злорадства оскалился я в улыбке, – Мне Федей зовут, а иногда и Васей. Но, чаще всего, я не нуждаюсь в приглашениях и сам прихожу, когда мне самому это необходимо.

 Вдоволь насладившись своей речью и наулыбавшись, я натянул маску серьёзности и спокойно но достаточно громко произнёс:

 -Восемь!

 -Что – "Восемь"? – с неподдельным недоумением произнёс седовласый мужчина за столом, моментально прекратив выстукивание навязчивого мотива по столу.

 -Восемь минут – ровно столько осталось времени, до начала выполнения моих обещаний.

 -Ха-ха-ха-ха! – громогласно отреагировал доктор, затем побагровел лицом и обратился к Вике-Оксане-Софи, – Девочка моя, сделай-ка ему половину дозы. Пусть остепенится да остынет малость.

 Женщина улыбнулась своей обольстительными губами, подошла к моему стулу и сказала:

 -Ничего личного – только деловые отношения!

 Затем вонзила мне в предплечье иглу сквозь больничную одёжку и надавила на поршень шприца. Когда прозрачная жидкость остановилась на половине шкалы, женщина вынула иглу из моего тела и ещё раз улыбнулась:

 -Больной – либо жив, либо он мёртв. Третьего, в твоём случае, не дано!

 -Какая же ты нежная и ласковая – моя прелестная Смерть! – оскалился я в ответ.

 Виктория демонстративно поцеловала меня в губы, затем подмигнула и вернулась столу.
 
 Седовласый доктор снова забарабанил по столу, но теперь уже пальцами обеих рук. "Кузнечик" в его исполнении был превосходен и казался издёвкой над моим положением.
 
 Тем временем я "прислушивался" к своим внутренним ощущениям и пытался угадать, что за "снадобье" мне вколола Вика-Оксана-Софи.

 По телу разливалось тепло и лёгкое жжение. По всей видимости, это был "коктейль" из сильнодействующего снотворного и транквилизатора. Судя по дозе, в состоянии бодрствования мне оставалось находиться не более десяти минут. Вполне хватит для выполнения задуманного...

 Те двое напротив меня так и смотрели за моей реакцией на препарат. Я сделал вид, что разомлел и начинаю засыпать. Натянув на лицо маску безразличия, я вдруг отрешённым голосом стал подпевать детскую песенку, мотивчик которой так усердно выстукивал доктор.

 -В тра-ве си-дел куз-нечик, в тра-ве си-дел куз-нечик. Зе-лёненький он был...
 
 Затем замолчал на секунду, прикрыл глаза и опустил голову на грудь. Отсчитал ровно тридцать секунд и резко вскинул голову вверх, одновременно почти выкрикнул слово:

 -Три!!!

 Виктория, подошедшая ко мне в это время вплотную, невольно вскрикнула и отпрянула на полшага.
 
 -Ха-ха-ха! – зычно отреагировал я на испуг женщины и добавил:

 -Поцелуй меня ещё раз на прощание, крошка. Я хочу запомнить вкус твоих губ.

 -Вот ещё! – возмутилась Вика-Оксана-Софи и вернулась к столу доктора.
 
 -Ну что тебе стоит? Всего лишь прощальный поцелуй – разве я многого прошу взамен информации о статуэтке?

 Мужчина за столом прекратил барабанить пальцами по столу, переглянулся со своей помощницей, затем пристально посмотрел на меня и недоверчиво спросил:

 -Ты решил нам рассказать о местонахождении идола?..

 -А почему бы и нет, – незамедлительно ответил я, – Вы получите то, чего так желаете. И я не стану рассказывать о тайных свойствах статуэтки, и предостерегать о последствиях применения силы, что таит в себе этот древний артефакт. Вы сами хлебнёте по-полной всех прелестей африканской магии. Всего лишь один "поцелуй принцессы" – и идол ваш.

 -Ты блефуешь!? – с презрением и недоверием произнёс доктор.

 -Возможно, – ехидно улыбнулся я ему в ответ, – Только как проверить – правду я говорю или нет? Думаю, выбор у вас невелик. В тот же момент вы совершенно ничем не рискуете. Всего лишь одно прикосновение её прелестных губ к моим и у вас появится шанс. Почему бы им не воспользоваться?

 Мужчина с женщиной опять переглянулись. Виктория недоумённо пожала плечами а доктор многозначительно кивнул ей в ответ. Та сделала недовольную мину и приблизилась ко мне, всё также держа шприц с препаратом наготове.
 
 Аромат туалетной воды и шампуня снова ударил мне в нос. На фоне этого благоухания я почувствовал совсем тонкий, почти неуловимый, оттенок лаванды.
 
 Женщина припала к моим губам.

 Я пустил в ход язык. Вика поначалу воспротивилась и хотела отпрянуть, но встретилась с моими глазами и продолжила страстный поцелуй.
 
 Ох, как же не хотелось мне прерывать этот миг. Я готов был вечно наслаждаться вкусом её губ, как это было в те давние времена. Как же мне хотелось в тот момент обнять её за талию и войти своей плотью в её лоно...

 Но внутренние часы неумолимо отсчитывали последние мгновения, и наконец я прервал похотливые лобызания отстранившись от женщины и громко крикнув:

 -Раз!!!

 Треск рвущихся волокон ткани смирительной рубашки был заглушён громким хлопком моих ладоней по ушам Софи. Оглушённая женщина вскрикнула от неожиданности и присела на корточки. Я выбил ногой шприц из её левой руки и ловко схватил его на лету.

 -Ничего личного – только деловые отношения, – улыбнулся я ей и вонзил иглу в солнечное сплетение.

 Затем мощным хуком слева отправил опешившую "Амазонку" в нокаут и одним прыжком оказался на столе перед доктором.

 Тот явно не ожидал подобного поворота событий. Седовласый мужичок с неподдельным страхом смотрел на меня снизу вверх, а рука его непроизвольно потянулась к ящику стола.
 
 -Я ведь предупреждал тебя, что ровно через десять минут сломаю шею?

 Тот поёжился, схватился одной рукой за горло и медленно кивнул.

 -Обычно я сдерживаю обещание, – улыбнулся я доктору, – Почему же в этот раз я должен изменять своим принципам?

 С этими словами я моментально уселся пятой точкой на деревянную столешницу, обхватил лодыжками шею седовласого доктора и резко перевернулся на живот. Послышался вскрик и хруст ломающихся шейных позвонков, а затем наступила тишина, в которой слышно было биение моего сердца...

 Руки мужчины безвольно свисали вниз а неестественно вывернутая голова его покоилась на столе, когда я слез на пол и подошёл к телу Вики-Оксаны-Софи.

 Она всё также была прекрасна и обворожительна, даже лёжа на полу без сознания. И то, что она вдруг оказалась на стороне неведомого мне врага – меня нисколько не заботило. Я всё также с трепетом относился к её восхитительному телу, что прельщало своими таинствами мужскую плоть.

 Я поднял её с пола, взвалил на плечо и направился к выходу. И в этот момент я услышал постукивание пальцев по полировке столешницы у себя за спиной.

 Немного опешив от неожиданности, я медленно повернулся к столу и обомлел.

 Тело седовласого доктора с вывернутой шеей выстукивало обеими руками "Кузнечика". Затем мужчина за столом невероятно увеличился размером в плечах, а из-под больничного халата вынырнули ещё две руки и присоединились к первой паре. Словно издеваясь, они тарабанили навязчивый мотив всё более неистово. Затем голова доктора вскинулась вверх...

 На меня смотрело ужасное лицо Майкла Эванса – Белого колдуна.
   
 Несколько секунд мы глазели друг на друга, но и этот короткий промежуток показался мне вечностью. Леденящим холодом веяло от взора четырёхрукого доктора, и того навязчивого и циничного мотивчика детской песенки, что выстукивали по столешнице две пары рук.

 Вероятно, снотворное с транквилизатором уже начали свои неумолимые действия, потому как резкость моего зрения на миг ухудшилось и изображение подёрнулось белой пеленой. Силой воли я добавил бодрости организму, окинул взором обстановку кабинета и схватил свободной левой рукой первое, что попалось на глаза – швабру, которая стояла возле двери.

 Придерживая правой рукой за талию тело Софи на своём плече, я шагнул навстречу Белому колдуну. Готовый практически голыми руками вступить в схватку с неведомой силой, я был полон решимости и ненависти. Когда я находился в двух шагах от стола, рот четырёхрукого урода приоткрылся и из него на столешницу вывалились чёрные пауки. А затем и само тело доктора с лицом Майкла Эванса рассыпалось на миллионы членистоногих, которые падали на пол и растворялись в пространстве. Наконец я остался один посреди кабинета со своей "драгоценной" ношей на плече.
 
 -Гадость какая! – сорвалась с моих губ неприязнь ко всему потустороннему.
 
 Ничего больше не оставалось, как покинуть помещение. Подходя к двери я даже немного сожалел о том, что битва с Белым колдуном так и не состоялась.

 Но разочарование длилось недолго, ведь за дверью меня ждало много всяких сюрпризов.
 
 Пятеро мужчин в чёрной униформе и с резиновыми дубинками в руках торопились по коридору, когда я с телом Софи вышел из кабинета. Намерения охранников были предельно ясны и я не стал ждать, пока они спросят у меня – "Который час". Двое получив рукояткой швабры между глаз повалились навзничь, но были подхвачены на руки позади стоящими. Третий ловко отпрыгнул в сторону и парировал мой Кроазе* своей резиновой дубинкой. Впрочем, его навыки в фехтовании были ниже уровня новичка, поэтому тот быстро отправился в нокаут мощным ударом в висок. Те двое, что подхватили на руки своих павших "воинов", быстро оправились от неожиданности и захотели ретироваться. Одного из них догнала швабра. Удар по затылку был звонкий и сопровождался звуком падающего тела. Второй убегающий, видимо, запутался в собственных ногах и распластался метрах в десяти от меня. Подобрав с пола швабру, я подбежал к "вояке" и когда тот попытался подняться на четвереньки, ловким движением поддел его своим оружием под нижние конечности и перевернул на спину.

 -Не убивайте меня! – пропищал блюститель спокойствия клиники.
 
 Когда я надавил перекладиной швабры ему на горло, на брюках охранника появилось тёмное пятно и стало разрастаться в размерах, постепенно превращаясь в лужу на полу.

 -Где выход? – спокойным тоном спросил я у обмочившегося со страха "воина".

 -Там, – указал рукой блюститель порядка в сторону массивной двери.

 -Ключи! – безапелляционно потребовал я, не отнимая швабры от его шеи.

 Дрожащей рукой он сунул руку в карман куртки и достал оттуда связку.

 -Бросай! – сквозь зубы процедил я.

 Неловко замахнувшись, тот кинул ключи к моим ногам.

 -А теперь вали отсюда, – скомандовал я, убирая от горла поверженного и подавленного противника швабру.

 Горе-вояка неуклюже приподнялся на локтях, отполз на метр назад, затем перевернулся на четыре конечности и спотыкаясь, заторопился прочь.

 Подняв с пола связку ключей, я направился к выходу.
 
 За массивной дверью меня ждал ещё один сюрприз, в виде отряда вооружённых полицейских.

 -Положите заложницу на землю и поднимите руки! – скомандовал в мегафон здоровенный детина с погонами старлея.

 -Моей подружке стало дурно от больничных ароматов, вот я и решил забрать её домой, – стараясь потянуть время, пошутил я.

 -У нас есть приказ – не брать вас живыми в случае оказания сопротивления. Поэтому я советую положить на землю женщину и сдаться. Так вы сохраните себе жизнь! – не поняв моих шуток, продолжил старший лейтенант.

 -Я требую два миллиарда китайских юаней мелкими купюрами и подводную лодку, – пытаясь изобразить законченного психа, язвительно улыбнулся я.

 "Дела совсем плохи" – пронеслось в моей голове, когда из-за угла показался чёрный минивэн и из него высыпали полтора десятка вооружённых "спецов" в камуфляже и с масками на лицах.

 -Я повторяю – у нас есть приказ не брать вас обоих живыми, – не унимался старлей, – Считаю до пяти и открываю огонь!

 -Хорошо, хорошо. Может быть тогда дадите мне катер и немного мелочи на газировку. Страсть как пить хочется, – я натянул на свою физиономию улыбку идиота и обдумывал дальнейшие действия.

 -Один! – раздалось в ответ из рупора мегафона.
 
 "Кто за всем этим стоит? Должно быть, это очень влиятельное лицо, которое знает мою историю связанную с бессмертием, раз по мою душу прибыл отряд спецназа. Кто он, тот человек? И Человек ли он вообще?.." – размышляя, я почувствовал как веки наливаются непреодолимой тяжестью.

 Снотворное брало правление в свои руки. Навскидку, мне оставалось не более минуты. Сила воли, которой я сдерживал действие наркотика, таяла с каждой секундой. Мне больше ничего не оставалось, как сдаться на милость спецам или принять одну из своих смертей. Но что меня ждёт за очередной гранью? Какое воплощение последует после всего этого? На эти вопросы никто не мог ответить.
 
 "Уж лучше смерть и небытие, чем оказаться в каком-нибудь пыточном подвале с вонючей похлёбкой и огромными крысами по соседству" – пронеслась в тающем сознании шальная мысль.

 Глазами я поискал хоть что-то, что могло сойти за оружие. Массивная латунная рукоятка на входной двери клиники – вот то единственное, что могло подойти.
 
 -Два! – прозвучал голос старлея.

 Подкинув на плече тело Софи, я придал своему телу устойчивости и свободной рукой потянулся к ручке двери.

 -Три!..

 Прохлада метала приятно ощущалась в ладони. Перенеся точку опоры на левую ногу, я с силой крутанул массивную латунь. Стальной лист двери застонал, словно от боли, с секунду сопротивлялся, а затем выдохнул свою беспомощность диким скрежетом разрываемого металла.
 
 -Четыре! – не унимался рупор мегафона.

 Сознание моё находилось уже на тонкой грани. Ещё мгновение, и я потеряю контроль над телом и рассудком. Собрав крупицы воли в упругий комок, я сжал в руке массивную латунную рукоятку и мысленно прицелился. Мой "снаряд" должен точно пройти сквозь стекло автомобиля, которым прикрывался здоровяк в звании старшего лейтенанта. Аккурат, чуть выше рупора мегафона он войдёт в лобную кость и составит компанию серому веществу в черепной коробке. А потом для меня наступит тьма и неизвестность, которую я приму с благодарностью...

 Губы старлея уже готовились выдать финальную цифру, а серая пелена подкрадывалась к моему "Я" всё ближе, когда с диким рёвом из-за угла клиники вылетел огромный чёрный внедорожник с тонированными стёклами. Машина истошно завизжала тормозными колодками и остановилась в шаге от крыльца. Задняя дверца распахнулась и чернокожий человек на чистом Русском скомандовал мне:

 -Мигом в тачку, если жизнь дорога!

 Долго меня упрашивать не пришлось. Ловким движением я закинул Софи на сиденье, а затем и сам бросился следом. Дверца автомобиля с силой захлопнулась, когда водитель нажал на педаль акселератора. Послышался визг шин об асфальт, а за ним раздались выстрелы. Пули оставляли на тонированных стёклах лёгкие отметины, но дальше этого дело у них не шло.

 "Бронированная" – пронеслась догадка в моей голове, прежде чем сознание растворилось в сером и липком тумане...


 Глава 6. День третий. Дно


 Шелест листьев от лёгкого дуновения ночи и трели диковинных птиц звучали вокруг. Миллиардное полчище цикад заполняли оставшуюся пустоту. И – запахи!

 Их ни с чем не перепутает тот, кто был однажды в Танзании. Так могут пахнуть только джунгли.

 А ещё, совсем рядом со мной находился источник другого аромата. Терпкий и сладостный, возбуждающий мужскую плоть, запах женского тела, который узнаваем из тысячи других.
 
 Приоткрыв один глаз, я осмотрелся вокруг и увидел несколько звёзд за приоткрытым пологом нашей повозки. Затем, приподнявшись на локтях и взглянув направо, я растянул свою физиономию улыбкой мартовского кота. Рядом на боку лежала Софи. Женщина была без всякой одежды и её наготу прикрывала лишь медвежья шкура в области талии.

 Поведя рукой по плечу, я опрокинул её на спину и запустил свои пальцы в шёлковые локоны. Затем опустился к прекрасной шее, а после провёл ниже, между двух упругих холмиков. Моя рука не пожелала остановиться на этом. Она скользнула ниже пупка и подобралась к месту таинства. К той самой впадине между ног, что заставляет мужчин совершать необдуманные поступки.
 
 Пальцы скользнули в ущелье впадины а мои зубы слегка зацепили левый сосок. Женщина застонала, прикусила нижнюю губу и открыла глаза. Обворожительно улыбнулась и спросила:

 -Что не спится тебе, любимый мой?

 -Я соскучился, – не прекращая прелюдий, прикусил сосок ещё сильнее.
 
 -Оау, – произнесла в ответ женщина, а её тело изогнулось. Животик вздыбился и затрепетал...

 Затем я почувствовал острую боль. Что-то длинное и острое вылезло из причинного места и проткнуло мою ладонь насквозь в двух местах. Отпрянув от груди я вскрикнул от ужаса. В тот же миг из левого соска женщины взметнулось тонкое и острое копьё и вонзилось мне в правую глазницу. Вне себя от нестерпимой боли и животного страха я не мог пошевелиться или закричать. Я так и глядел обезумевшим и уцелевшим левым глазом, как лицо любимой женщины преображается. Сначала оно сделалось пепельным, затем почернело до угля, а потом из щёк и подбородка полезли щупальца, очень похожие на змей. Миллионы серебряных колокольчиков зазвучали в тишине ночи. Рассудок воспротивился такому повороту событий и через мгновение что-то чёрное и скользкое завладело моим "Я".


 ***

 Я открыл глаза и поёжился от пронзительного ветра. Было нестерпимо холодно. Вокруг меня горели костры а возле них сидели люди совершенно непрезентабельного вида. Одетые в какие-то лохмотья, они совсем не походили на обычное моё окружение. Серые и чумазые лица выдавали полнейшее отсутствие интереса к жизни. По их физиономиям трудно было определить возраст, да и пол, тоже.

 А ещё больше меня возмутила вонь. Амбре стояло в воздухе словно застывший студень. Недовольно поморщившись, я вдруг с ужасом осознал, что это "благовоние" издают моё собственное тело и та одёжка, что была сверху.

 Сон или видение – всё то, что случилось со мною и Софи несколько минут назад? Да и как определить ту грань, где реальность превращается в вымысел, а вымысел, порой, становится неотъемлемой частью жизни. Ведь если мысли материальны, то возможно, и сны являются частью существования. Как их отличить, когда сама действительность преподносит необъяснимые сюрпризы? Ведь по моим собственным ощущениям прошло не так много времени с той поры, когда я спрятался в бронированном джипе от "спецов". А следующим воспоминанием была уже ночь в Танзании и повозка, в которой существо с телом некогда любимой женщины попыталось меня убить столь изощрённым способом. Сон это был, или одно из моих настоящих воплощений? Ведь если всё происходило взаправду, и то существо с щупальцами на лице покончило со мной, то тогда можно объяснить происходящее сейчас, как новую жизнь. И вся эта свалка с её обитателями – новая реальность, даденная мне в наказание. В наказание за что?

 Странная мысль мелькнула в сознании но я тот час же загнал её в дальний уголок. Ведь не может быть ЭТО ВСЁ частью какого-то испытания. Или всё-таки может?

 Да нет. Бред всё это. Должно быть я вырубился на заднем сиденье бронированного джипа и бессознательного меня просто выкинули на помойке. События в повозке – всего лишь бред мозга под воздействием сильнодействующих препаратов. Но тогда как объяснить, что моё собственное тело издаёт такую вонь, будто бы я не мылся несколько месяцев? Или вот эти грязные пальцы рук с давно нестрижеными ногтями – их тогда как объяснить.
 
 Если бы я вдруг снова оказался в чужом теле, то должны были остаться хоть какие-то воспоминания или ощущения, присущие этой плоти. Ведь не могла же снова повториться ситуация, как одиннадцать лет назад, когда я очнулся в теле разбившегося байкера? Тогда ведь действительно все воспоминания, связанные с той плотью, исчезли бесследно. Но это вполне объяснялось тем, что душа мотоциклиста покинуло тело, а моё "Я" просто заняло ту изуродованную оболочку, которую пришлось потом долго восстанавливать. И даже в том случае некоторые моторные рефлексы и ощущения остались от прежнего "владельца". А сейчас вот, сидя на промёрзлой земле явственно ощущалась плоть Сергея Анатольевича Беспалова – бывшего байкера и хронического алкоголика, ставшего впоследствии малоизвестным писателем и поэтом.
 
 Я прикрыл ладонью лицо и почувствовал грубую щетину на щеках и подбородке. Судя по всему оно не видело бритвы больше недели. Но во всём остальном это было то самое лицо, которое ранее принадлежало мне в новом воплощении. Схожесть тактильных ощущений с физиономией Сергея была стопроцентная. Да и само тело я ощущал точно также, как это было несколько минут назад.

 Кто-то тронул меня за плечо. Я отнял ладони от лица и увидел перед собой грязную и морщинистую руку с узловатыми пальцами, в которых находился пластиковый стакан с прозрачной жидкостью.

 -Серёг, на, поправь голову малость, – прозвучал сиплый голос надо мной.
 
 Нескладный мужик неопределённого возраста стоял рядом со мной и глядел своим единственным правым глазом. Левая сторона лица была прочерчена кривым и уродливым шрамом от виска до подбородка, а глазница с этой стороны содержала лишь мутное бельмо.

 -Как я здесь оказался? Сколько времени я нахожусь на этой свалке?..

 Мужичок тяжело вздохнул и собирался развернуться и отойти. Видимо ему не доставляло удовольствия общаться и что-то объяснять.

 -Постой, – остановил я его, – Расскажи, как и когда я тут оказался. У меня действительно провал в памяти...

 -Михась! – окликнул человек с изуродованным лицом кого-то у костра, – Когда наш Серёга тут появился?

 -Я почём знаю, – откликнулся грузный мужчина в зелёном засаленном пальто, – Тебе лучше знать. Ты ведь припёр его сюда.

 -Ну да, ну да, – промычал себе под нос мужичок, повернулся снова ко мне и загибая свои корявые и узловатые пальцы, промямлил:

 -Октябь, сентябь, аугуст и июль...Стало быть в июне! Пятый месяцок ужо пошёл, как тебя бездыханного выкинули из огромной чёрной машины. Жарища тогда ещё была, не продыхнуть.
 
 -Четыре с лишним месяца? – изумился я.

 -Ну да, ну да. Вот ужо в десятый раз память подвела твою головушку, и снова мне приходиться бередить прошлое, чтобы тебе ешо пуще стало горько от судьбинушки...
 
 Проглотив подступивший к горлу комок, я поднялся на ноги и взял пластиковый стаканчик из рук бродяги.

 -Водка? – осведомился я у мужичка с изуродованным лицом.

 -Откель тута ей взяться? Табуретовка... Да ты не сумлевайся, Мотя её без всякой химии гонит. Натуральный продукт, хоть и вонюч, зараза.
 
 Я залпом опустошил стакан и зажмурился. Самогон был крепким и с таким противным запахом, словно его настаивали на недельных мужских носках. Меня чуть не вывернуло наизнанку, когда спиртосодержащая жидкость разлилась по желудку. Едва сдерживая рвотные порывы, я тяжело выдохнул.

 -На вот, зажуй хоть этим, – мужичок протягивал мне краюху чёрного хлеба с зеленоватым налётом с одной стороны.

 -Спасибо, не надо, – брезгливо отказался я.

 -Ну да, ну да... Лобстеров-хлобстеров не завезли ещё на нашу помойку. Обожди до вечеру, можа севрюжьей икры подкинут, – ехидно оскалился беззубым ртом мужчина с изуродованным лицом.

 Затем сделался серьёзным и пристально сверля меня своим единственным глазом, проговорил:

 -Меня дедом Тимоном кличуть, ежели что. Раньше-то, ешо при жизни, Тимофеем Ильичом подзывали, а теперь вот...

 -Что значит – "При жизни"?..

 -А то и значит, что сдохшие мы все давно. А это всё – за грехи нашенские нам присуждено, – обвёл взглядом окрестность свалки, дед Тимон.

 -Далеко ли отсюда до ближайшего города? – облизав пересохшие губы, спросил я.

 -Нету тут никакого города, да и не было никогда! – как-то зло ответил мужичок и сверкнул своим единственным глазом.

 -Вёрст тридцать до "Солнечного", – вступил в разговор грузный мужчина, которого Тимофей Ильич назвал Михасем, – Посёлок ближайший. А город, он на севере, километров в трёхстах отсюда. Свердловском ранее назывался. Слыхал небось про такой?

 -Екатеринбург? – удивился я.

 Михась лишь утвердительно кивнул и отвернулся. С полминуты молчал, затем не поворачивая головы промолвил, как бы размышляя:

 -Дед Тимон возомнил себе, что умер давно. А после смерти своей оказался в аду. Квартира пятикомнатная у него была. Семья большая. Да только, видимо, поперёк горла встал он своей семье, вот и выкинули деда на улицу, как последнюю шавку шелудивую. Да у нас у всех тут богатые истории. У меня бизнес был неплохой. Достатком мог похвастаться, а потом оказалось, что земля моя по документам другому принадлежит. Вот и отжали у меня мой заводик. А там кредитов – мама не горюй! За долги и жильё последнее отняли. Стало быть, прав дед Тимон – за грехи наши мы чашу свою хлебаем. А кто же без греха?..

 А молча слушал откровения бездомного и рассматривал окрестность. Всюду, насколько хватало взора, был мусорный полигон, которому не видать ни конца ни края. Костры горели в нескольких местах, а вокруг каждого из них сидело по пять-шесть человек. Кое-где виднелись какие-то постройки, выполненные из подручного материала. Некоторые хижины представляли собой нагромождение досок и картонных коробок. Десятка два бездомных возились в куче свежего мусора.Они разрывали полиэтиленовые пакеты и тщательно перебирали их содержимое. Серостью и унынием веяло от этого пейзажа. Осознание того, что все эти люди были просто вычеркнуты из списка живых, навевало непреодолимую тоску и безысходность.

 -Дед Тимон – у нас ветеран, – продолжал Михась, не поворачивая головы, – Фрицев в Великоотечественую крошил, как огурцы в салат. А однажды подвернулась ему под горячую руку немка одна. Они тогда под Берлином стояли. Вот та женщина чуть не зарубила топором Тимофея Ильича в отместку за убиенного супруга. Дед Тимон её в капусту порубал, хоть и раненный был. Видимо, за то прегрешение и настигла его кара небесная на склоне лет. Я тоже, когда только свой бизнес отрывал, столько всяких махинаций проворачивал. А однажды конкурентов своих спалил заживо. За то расплачиваюсь теперь...
 
 Грузный Михась повернул голову ко мне и сказал:

 -Наверняка и у тебя за душой имеется что-то такое, в чём ты и сам себе боишься признаться.

 Я лишь молча кивнул в ответ.

 -Ну так поделись. Не держи в себе. Всё оно легче на душе станет, когда сбросишь с неё чернь тяжкую.

 -Я убивал людей ради золота и других ценностей. Но это было в моих прошлых воплощениях...

 -Может хватит ваньку валять? – побагровел Михась, поднимаясь на ноги, – Пора бы уже рассказать – куда ты спрятал золотую статуэтку древнего бога.

 В руке грузного бомжа чудодейственным образом оказался клинок. Я мог поклясться чем угодно, что это была любимая шпага Билла Эванса – Английского миссионера по статусу, а по призванию – убийцы и вора.

 Дед Тимон выудил из под своих одежд кавалерийскую шашку и выдал умопомрачительное мулине перед моим носом.

 -Мотя, выйди-ка сюда. Тут наш новый знакомый готов нам открыться, – крикнул Михась в сторону картонной хижины.

 Из неё вышла женщина неопределённого возраста в рваной одежде и со шпагой в руке. Под чумазой внешностью прогладывали знакомые очертания лица. Не было никакого сомнения, что предо мной стояла Софи.
 
 -Ну что, любимый и ненаглядный мой. Давай поцелуемся, – улыбнулась женщина, обнажив свои белоснежные зубы.
 
 Я отступил на три шага назад и поискал глазами то, что могло сойти за оружие. Поднял с заиндевелой земли корявую палку и встал в боевую стойку.

 Дед Тимон по-стариковски хихикнул и великолепным ангаже разрубил моё "оружие" пополам. Я отступил ещё на шаг и приготовился уже бежать сломя голову, но тут кто-то сзади дёрнул меня за подол рваной куртки.
 
 Я резко обернулся и приготовился отразить атаку, но застыл как вкопанный, потому что передо мной стоял чернокожий мальчуган и сжимал в руке деревянную фигурку бога Эгберуна.

 -Чиумбо? – не веря ещё своим глазам, прошептал я.

 -Пора вернуть Аулисву, – сверкнул глазами одиннадцатилетний подросток.
 
 -Нам нужна наша статуэтка, чтобы восстановить справедливость, – послышался тоненький детский голосок позади.
 
 Я мельком кинул взгляд в сторону звука и увидел пятилетнюю чернокожую девочку.
 
 -Като? – выдали неподдельное изумление мои уста.

 -Отдай Аулисву, иначе этот кошмар будет преследовать тебя бесконечно, – прошипело что-то справа от меня.

 Я почувствовал, как струйка холодного пота пробежала между лопаток, когда обернулся на звук.

 Передо мной сидела ящерица размером с бегемота. Раздвоенный язык рептилии то и дело высовывался из приоткрытого рта. Интулва – а именно так звали африканского демона Смерти, таращил на меня свои жёлтые глаза с продолговатыми зрачками.
 Инстинкт самосохранения взыграл в моём сознании. Не отдавая себе отчёта, я схватил Като и левой рукой обхватил её голову.

 -Оставьте меня в покое, или я сверну ей шею, – выкрикнул я слова отчаяния.

 Девочка в моих руках как-то странно хихикнула, выудила из-под своих одеяний самый обычный электрошокер, молниеносным движением руки приблизила его к моему виску и нажала кнопку...
 
 Казалось, что молния ударила изнутри и разорвала моё сознание на миллионы мельчайших частичек. Затем наступила тьма...


 Глава 7. Сезон дождей


 Потоки воды неслись сплошной стеной, скользили по листьям мангры и, используя их как трамплин, разбивались на мелкие струйки, которые обрушивались водопадом вниз, превращаясь в кашеобразную смесь. Казалось, что вся фауна затаилась или попряталась в своих укромных местечках, которые неизвестны были даже мощи стихии.
 
 Грязные ручьи, огибая могучие стволы редких баобабов, соединялись меж собой в стремительные потоки и образовывали полноводную реку, которая сметала на своём пути всё, что попадало в её сферу влияния.

 Идти было невыносимо трудно, но и оставаться на одном месте было невозможно. Поэтому Существо продолжало неуклюжее передвижение на двух нижних конечностях, и мимоходом адаптировалось под местные условия.
 
 Существо только сейчас обрело понятие существования себя, как отдельной единицы. Мгновением раньше оно было лишь сгустком энергии и бесформенным плевком протоплазмы. Но в этой субстанции хранилась нечто, что заставляло субстанцию совершенствоваться и развиваться, впитывая в себя новые ощущения и приобретая зачатки эмоций. С большим натягом ЭТО можно было назвать Жизнью. И с каждым мгновением, всё с большей уверенностью, в просыпающемся осознании себя, как самостоятельной единицы, рождалась ненависть к самому понятию – Жизнь.
 
 Верхние конечности, коих было ровно две, служили Существу для анализа окружающего пространства. Прикоснувшись к любому предмету, ОНО моментально делало химический анализ, а заодно и собирало информацию о энергии или отсутствия оной. Так, дотронувшись до листка мангрового дерева, Сущность сначала запускало частицы себя самого, а затем возвращало на положенное место кусочки своего "Я", забирая при этом большую часть жизненной энергии дерева. Пройденный путь, по которому шло неведомое Существо, представлял собой безжизненную пустыню. Всюду виднелись скрюченные и мёртвые, некогда стройные стволы мангры.
 
 У баобаба Сущность задержалась чуть дольше обычного. Впитать столько жизненной энергии, означало пережить вместе с деревом всё его прошлое, все те сотни смен сезонов и выхватить из окружающего пространства неуловимые следы самого Времени. Наконец, когда всё было закончено, могучий некогда ствол представлял собой выжатую и сморщенную глыбу с поникшими ветвями на макушке.

 Постепенно вырисовывалась картина ЭТОГО мира. Законы природы становились более ясными. Просыпались различные чувства, которые помогали осознанию окружающего пространства.
 
 Так в какой-то момент появился у этой неведомой Сущности слух. Вернее, сперва это было осознание колебания атмосферы, и только потом, через продолжительное время, стали различаться изменения этих колебаний. Наконец вся полифония звуков раскрылась полностью. Существо быстро научилось имитировать звуки дождя и шелест намокших листьев, бурление потоков грязной воды внизу и треск ломающихся деревьев позади.
 
 Зрением наше Существо обзавелось в одну из ночей. Тогда и появились понятия о смене интенсивности потоков электромагнитного излучения через определённые промежутки времени. Чуть позже раскрылся весь спектр излучений, включая ультрафиолет и гамма-всплески. Появилось осознание очертаний окружающих предметов. И конечно же последовали первые попытки имитации их.
 
 Со стороны, вероятно, забавно было наблюдать такую картину, когда бесформенное НЕЧТО вдруг приобретало форму баобаба в миниатюре.
 
 -Почему в "Миниатюре"? – спросите вы.

 Наверное потому, что занять больший объём в пространстве, чем являлся первоначальный сгусток протоплазмы, Сущность просто не могла. Возможно чуть позже ОНО и научилось бы увеличиваться либо уменьшаться в размерах, но в одну из ночей произошла встреча с неведомой пока формой жизни.
 
 Объекты двигались очень стремительно. Тёмные тела некоторых объектов были почти неприкрыты ничем. Но были и другие, с более светлым естественным телесным покровом. На них были предметы из  мёртвой материи, некогда бывшие растительностью, что соответствовало спектральному анализу. А в верхних конечностях были зафиксированы предметы неизвестного происхождения. При этом эти объекты, коих было четыре, издавали звуки определённого частотного диапазона. Каждое тело излучало нескончаемый поток жизненной энергии, а в верхней части части каждого из объектов пульсировал источник электромагнитного излучения, очень схожий по диапазону с МЫСЛЯЩИМИ существами, информация о которых хранилась в дальних уголках осознания СВОЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ. А это означало лишь то, что объекты обладают РАЗУМОМ. Что, в общем-то, не укладывалось в имеющейся информации об устройстве ЭТОГО мира.

 Более подробный анализ можно было получить только при прямом контакте, поэтому наша Сущность последовала следом за объектами.
 
 Двигаться так же быстро, как это делали будущие подопытные,Существо не могло. Да и не было особой надобности в более стремительном перемещении в пространстве. Ведь ведомые объекты всюду оставляли следы.
 
 Через определённый промежуток времени перед Сущностью предстали несколько десятков искомых объектов. Одни хаотично перемещались в пространстве, другие находились  без движения.
   
 Оставалось только дождаться, когда кто-то из аборигенов останется один и будет находиться в доступности для прямого контакта.
 
 Впрочем, ждать неведомое Существо могло бесконечно-долго. Ведь впереди у него была целая вечность.

 Ведь эта самая субстанция являлась Бессмертным представителем иного мира. И существование во времени и пространстве для него, было подобно наказанию.
 
 ЕГО Вселенная подчинялась совершенно другим законам. Самого понятия пространственно-временного континуума просто не существовало, ввиду отсутствия оного. Представители той Вселенной трудны для понимания в рамках наших знаний о мироустройстве. Они, по сути, и являлись частицами мироустройства. Впрочем, как в любом обществе, у них тоже была своя иерархия. Бывали и провинившиеся индивиды, которых ссылали на более низкий уровень для испытания или искупления вины. А были и те, кого просто вычёркивали из Бытия Безвременья. Таких отправляли на самый низший уровень, из которого невозможно было вернуться. Своё существование в материальной Вселенной можно было прекратить, лишь приняв собственную смерть.

 Возможно это покажется странным, но ведь любой вид энергии уничтожается путём аннигиляции при контакте с антиэнергией. И источник такой силы находился где-то поблизости. Оставалось только найти его.
 
 В проснувшемся сознании нашего Существа вдруг созрел совсем иной план. Ведь у него не было никаких данных о том, что этот мир населён разумными индивидами. Это открытие могло помочь ему вернутся к прежнему состоянию. Ведь ни в одной из известных Вселенных ничего подобного никто не находил. В том и состояла уникальность этого мира, в котором, волею случая, оказалось наше бессмертное Существо. Ну и источник антиэнергии неплохо было бы отыскать...

 ***

 Сезон дождей для племени Мачамбе был привычным явлением природы. Вся охота прекращалась в этот период и приходилось довольствоваться скудными запасами провизии. Иногда в посёлок приходили Англичане и за еду предлагали подработать проводниками. Такой шанс упускать было никак нельзя. Ведь с приходом белых жизнь племени становилась разнообразной.

 В этот раз Баако вызвался стать проводником у Английских путешественников, которые пожаловали в посёлок в самый разгар тропического ливня. Подросток прекрасно ориентировался на местности и был быстрым на ноги. К тому же новые путешественники отличались добродушием и щедростью. Провизия, которою они принесли в лагерь, была с восторгом принята племенем, а равноцветные бусы стали гордостью местных женщин. Да и ещё всяких-разных безделушек надарили Англичане, а Баако был пообещан железный нож – предел мечтаний всех охотников племени. Поэтому юноша старался изо всех сил.
 
 -Баако, – жестом подозвал его рослый белый в парусиновом плаще и высоких сапогах, – Принеси воды из ручья.

 Мистер Джон как раз и был тем человеком, который пообещал ему железный кинжал. Парень понял с полуслова просьбу англичанина, схватил две фляги и припустился по склону холма.
 
 Дождевую воду не принято было собирать у местных жителей. Цветение нескорых ядовитых растений разбрасывало пыльцу по округе. Отравиться насмерть от такой воды было нереально, но получить расстройство желудка – вполне. А на склоне холма били ключи. Поэтому вода в ручье постоянно обновлялась.
 
 Спускаясь по скользкому склону к источнику, чернокожий юноша ухватился за ветку близ стоящего дерева и наклонился к ручью. В этот момент дерево пришло в движение и своими ветвями обняло паренька...

***
 
 Как и всё ранее неизвестное, новая оболочка требовала тщательного и длительного изучения. Темнокожее тело было в прекрасной физической форме, но чтобы научиться им управлять, Существу пришлось соседствовать в нём некоторое время со старым "владельцем".
 
 Разум нового вида хранил в себе знания об окружающей среде и некоторые понятия об устройстве этого мира. Правда, некоторые моменты казались очень примитивные. Например, поклонение каким-то богам, чьё существование основывалось лишь на фантазиях и домыслах, передаваемых из поколения в поколение. Или объяснение некоторых фундаментальных законов природы укладывалось в узкие рамки, которые существенно ограничивали влияние индивида на окружающее пространство. Всё, что невозможно было объяснить с помощью скудных знаний о мироустройстве, приписывалось влиянию Богам, которые управляют окружающим пространством с помощью чудодейственных сил. Но вот предание о некоем Источнике Силы, являющимся основой всего, очень заинтересовал неведомую Сущность, ведь некоторые особенности описания той силы, имели явную схожесть с искомым источником.

 Новая оболочка была крайне недолговечна, и, кроме того, само сознание индивидов прямо взаимосвязано с жизненным сроком тела. В течении короткого промежутка времени, отпущенного законами природы, представителям этого разума надлежало познать навыки прошлых поколений, привнести своего опыта в представление мироустройства, затем передать накопленные и приобретённые знания следующему поколению. При том, что осознание собственного финала вовсе не препятствовало физическому и духовному развитию общества индивидов. Напротив, в их сообществе существовало поверье, что дух переселяется в новую оболочку, по мере физического износа старой, что позволяло надеяться на Бессмертие ментального "Я". На самом деле это поверье было лишь средством управления в их несовершенном обществе. Иерархия, основанная на подавление воли слабого индивида, более сильным. Также, возрастные критерии организмов подразумевали превосходство старых над молодыми, что не всегда соответствовало действительности. Кроме того, в этом примитивном обществе начисто отсутствовал страх перед уходом в Небытие. Инстинкт самосохранения, порой отсутствовал, если под угрозой исчезновения находился кто-то из общины. Близкие генетические особенности создавали отдельные ячейки в большом обществе. Что объяснялось родственными связями, создаваемыми для воспроизведения себе подобных для продолжения рода. И во всей этой,на первый взгляд, примитивной иерархии, чувствовалась Сила, природу которой постичь наше Существо так и не смогло. Ведь в один из временных промежутков, сознание аборигена, угнетённое и загнанное в дальние уголки организма, вдруг невероятным образом воспротивилось новому "Жителю". Пришлось покончить с ним навсегда путём уничтожения физической оболочки. Тогда оказалось, что ментальная частичка аборигена навсегда осталась где-то рядом, словно никак не хотела расставаться с представителем иного разума.
 
 Всё это несколько озадачило неведомую Сущность, но не настолько, чтобы отказаться от поиска источника Силы. Для осуществления задуманного стоило найти новую оболочку.
 
 Поиски подходящего тела увенчались успехом в одну из дождливых ночей.

 Существо с более светлым оттенком кожного покрова находилось в беспомощном положении. Углубление в горной породе не оставляло шансов ему, ведь одна из нижних конечностей, служившая для перемещения в пространстве, была сильно повреждена. Случилось это в следствии падения в ту самую расщелину, о чём красноречиво свидетельствовали следы вокруг. Жизненное пламя ещё теплилось в оболочке, но с каждым мгновением затухало. Животный страх перед уходом в Небытие был такой силы, что отчётливо чувствовался на расстоянии. В сознании неведомой Сущности возник план. Приняв обличие одной из богинь местного племени, оно предстало перед умирающим индивидом.

 Пользоваться средствами коммуникации, путём извлечения звуковых волн, Существо научилось довольно быстро. Особенности речи Белых существ оно познало за считанные мгновения. Прежде чем перейти к тактильному контакту была произнесена речь, подавившая собственное "Я" двуногого существа настолько, что слияние с плотью и разумом подопытного произошло довольно легко.
 
   - Жёлтая алчность пустила свои корни в твоём сознание, зелёная слизь зависти прилипла к твоей сущности, серая пелена ненависти нависла над глазами, а чёрная ноша страха не даёт пошевелиться твоему телу. Страх перед неизвестностью – самый сильный из всех страхов. Пройдёт несколько мгновений, и твоё «Я» растворится в пространстве и времени. Твоя сущность навсегда покинет этот мир, и за гранью не будет ничего. Ты даже не сможешь осознать, что тебя больше нет. В твоём рассудке проносятся видения из твоего прошлого. Ты пытаешься осознать все свои поступки и деяния, но изменить и как-то повлиять на свою судьбу ты уже не можешь. Всё, что совершено тобою – давит тяжёлым грузом на сознание. Ты ищешь ответы на свои вопросы, но сам и боишься этих ответов. Разве стоит твоё существование чего-то, что могло бы оправдать само пребывание в куске плоти, которая через несколько мгновений превратится в остывающий кусок мяса? Только стервятники и трупные черви смогут оценить твою плоть. Но и ты об этом не узнаешь никогда, потому что твоё «Я» просто перестанет существовать.

 "Подопытный" охотно внимал словам, и был почти что готов для слияния. Оставалось ещё немного, чтобы подавить осколки умирающего сознания, поэтому, Существо в обличии местной богини Мамламбо, продолжило:

 - В какой-то момент ты пожелал смерти, как избавление от страданий. Как телесных, так и душевных. Но ведь никто из Белых даже не представляет себе, что его ждёт за гранью. Ваши умозаключения о загробной жизни сводятся к пониманию бессмертия души. К вечной жизни Не телесного «Я», и возможности искупления грехов, совершённых в момент пребывания в телесной оболочке. Каждая религия направлена лишь на управление толпой, и цель её – подменить понятия и ценности. Каждый, кто верует в того или иного бога, сполна заслуживает по своей вере. Пожалуй, я предоставлю тебе возможность оценить и вкусить прелести бессмертия. Возможно, через несколько перевоплощений у тебя сложится настоящая картина мироустройства.

 Наконец, когда Белый был готов физически и духовно, Существо влилось в тело и сознание человека и оказалось в глубоком капкане, из которого выбраться до конца так и не удалось. Если с физической оболочкой ещё можно было покончить, что ментальная сущность индивида оказалась неотделима от собственного "Я" пришельца...


 Глава 8. День четвёртый. Возвращение


 Пробуждение иногда подобно новому рождению. Частички сознания с неохотой собираются в единое целое, а иногда происходит чудовищное неприятие реальности, которая врывается своей непредсказуемостью в разум.

 Ещё мгновение назад я всем своим естеством ощущал зловоние собственного тела.
 
 Доля секунды прошла с того момента, как чернокожая Като отправила в неизвестность мой рассудок разрядом электрошокера. Затем был свет миллионов солнц, от которого не так просто укрыться. Потом молочная пелена вселилась в каждый уголок сознания, полностью заменив собою все чувства и ощущения. И вот теперь, я был словно выхвачен из небытия белесого тумана и очнулся в куске человеческой плоти. В привычном уже теле Сергея Анатольевича Беспалова – бывшего байкера и журналиста, ставшего не так давно малоизвестным, но набирающем популярность, писателем и поэтом. И это ощущение Возвращения в привычную среду обитания появилось почти сразу, отозвалось в рассудке неприятием странной реальности, и появилось ощущение неправдоподобности собственного существования.
 
 Прежде чем приоткрыть один глаз, я прислушивался к окружающему пространству. Внизу размеренно гудел системный блок моего компьютера. Настенные часы своим тиканьем отсчитывали ход времени. За окном слышались звуки проезжающих автомобилей. Где-то этажом выше залаяла соседская собака и тут же смолкла, моментально оборванная грубым мужским голосом – "Сидеть!".

 В воздухе царила полифония запахов. Чувствовался аромат женского крема для рук, туалетной воды и шампуня. Но и они не могли заглушить едва уловимый и ни с чем не сравнимый, тонкий оттенок лаванды.

 Это означало то, что рядом со мною всё так же находилась неведомая сила в облике Моти-Вики-Оксаны-Софи. А возможно, и носительницы ещё нескольких имён и тел. И это означало лишь то, что некогда назначенное мне испытание продолжалось. Поэтому, незаметно приоткрывая один глаз, я был готов к тому, что предо мной будет снова экран монитора с напечатанным текстом моего произведения.
 
 Все мои ожидания оправдались на сто процентов. Роман заканчивался седьмой главой, в который было пояснение того, откуда взялись пресловутые Бессмертные, но не раскрывал пока тайны о том, что же за Существо это такое и из каких мест оно появилось.
 
 Странным было то, что я совершенно не помнил как печатал эти строки. Весь сюжет хранился в собственных мыслях и воспоминаниях, все домыслы и переживания крутились в моей голове, но то, как это всё было записано – напрочь отсутствовало в воспоминаниях.
 
 Впрочем, со мною не раз случалось подобное, когда во сне приходили стихи. Я их записывал "по горячим следам", и тут же опять засыпал. На утро обнаруживал текст готового произведения, что-то редактировал и сохранял. Тогда я тоже мало помнил о процессе написания, а ещё меньше я помнил о мотивах, послуживших порыву. То были коротенькие стишки. А тут – несколько глав романа.
 
 Пробегая глазом по тексту, я узнал свой стиль и узрел характерные мне опечатки и повторы слов. Либо действительно всё это было написано лично мной, либо то существо, которое сейчас стоит справа и позади меня и прокручивает колёсико компьютерной "мышки" тоненьким пальчиком с маникюром, научилось имитировать мои стиль и манеру...

 Странное чувство, когда сомнения подобного рода возникают в мозгу. Когда осознаёшь всеми чувствами, что тебя водят за нос самым наглым образом, но тебе почему-то даже немного начинает нравиться такое положение вещей.
 
 Я никогда не был параноиком, насколько помню, но всегда с подозрением относился к чрезмерной заботе обо мне. Мне казалось, что люди, идущие на контакт с моей особой, преследуют какие-то свои цели. Также всегда считал, что неплохо разбираюсь в людях и, когда просматривал корысть в отношениях, то всегда действовал на опережение. Конечно, как и все нормальные мужчины, я поддавался слабостям и делал вид что иду на поводу у представительниц прекрасной половины человечества, но откровенно водить себя за нос никому и никогда не позволял.
 
 А тут вдруг пришло осознание того, что меня не просто обманывают. Мною крутят, как хотят. Причём, даже не скрывают того, что мне известно очень многое из их игры. Ведь существо, что читает сейчас моё произведение, наверняка видело всё то, что я написал ранее. То есть, это уже походило на игру в открытую. Видимо, Сущность считала, что я уже не способен соскочить с крючка. Либо вся эта история – плод моего больного воображения. В общем, вопросов оставалось ещё много. Даже если я и предполагал ответы на некоторые из них, то сразу же возникали другие вопросы, на которые вряд ли кто-то смог ответить.

 Строчки стиха были ниже окончания седьмой главы романа. Если текст произведения и написан мною, то он хотя бы отражал те мысли и чувства, которые будоражили сознание. Но рифмованное произведение настолько отличалось от основного сюжета книги, что я усомнился в том, что написано всё это лично мною. Сюрреализм в моей поэзии проскакивал довольно часто, но то, что было выражено тут, никак не сочеталось с моим сегодняшним настроением.

 
 
Червь по имени Чу был обычным прохожим,
Он родился в навозе. Я об том не шучу.
О таких червяках никто песню не сложит,
Не напишет роман... Да и я промолчу...

Как-то раз снизошло на него вдохновенье,
Призадумался Чу, поразмыслил слегка,
Приподнялся он круто в своих самомненьях,
Отрастил два крыла и взлетел в облака.

Птицы встретили Чу с неприязнью немалой,
Но смирились – "С крылами, так стало быть – брат".
Так и реет он в дымке, как Птиц небывалый,
И никак не желает вернуться назад.

А теперь помышляет о более важном –
Звёзды влились в воображение Чу.
Тёмной ночью он видел комету, однажды,
Возомнил – "Оседлаю и вдаль улечу"...

Сколько лет уж прошло стой поры. Сколько вёсен...
Не слыхать про червя и нигде не видать.
Но уверен – стремленье своё он не бросил,
Так пойду в магазин телескоп покупать...

 Полнейшая бессмыслица была в этом стихе. Возможно, кто-то углядит какой-то подтекст во всём этом или тайный смысл, но лично для меня это было обычным графоманством, хотя и с удачным подбором образов и рифм.
 
 Стиль написания был очень похож на мой. Я бы даже сказал, что подобные вещи проскакивали в раннем творчестве начинающего поэта, Сергея Анатольевича Беспалова, в чьём теле сейчас находится мой рассудок. Ведь я неоднократно перебирал рукописи этого человека и находил в них много стихов и рассказов. Мне понравились тогда эти мысли в печатной и рукописной форме, и я решил развить способности прежнего "хозяина" плоти, а также дополнить своими размышлениями и чувствами.
 
 Неоднократно возникала мысль, что сознание Сергея до сих пор находится где-то рядом. Возможно, это было лишь наваждение или своего рода дежавю, но некоторые моменты прямо указывали на незримое присутствие постороннего человека.

 Вопросов оставалось ещё много. Искать на них ответы непременно было нужно, но именно сейчас у меня не было сил и возможностей, чтобы пускаться в неоднозначные поиски. В данный момент мне предстояло распутать тот клубок, в котором запуталось моё нынешнее сознание. Моё истинное "Я" просто требовало объяснения всему происходящему. И хоть сейчас в моём ментальном естестве было довольно много от Билла Эванса – английского миссионера по статусу, но изначальным "хозяином" разума по-прежнему оставался мистер Джон Байрон – путешественник, исследователь и этнограф русского происхождения, настоящее имя которого было Евгений.
 
 Воспоминание о той первой жизни нахлынули на моё сознание, что в какой-то момент захотелось заплакать. Вспомнилась первая и единственная любовь, которая теперь никогда не вернётся. Не осуществятся далеко идущие планы на женитьбу с той женщиной, которую любил по-настоящему. Вспомнилось имя и лицо её...

 Поэтому, когда существо, что читало с экрана компьютера мои произведения, вдруг потянуло свои пальчики к клавиатуре, я решил действовать немного иначе.
 
 -Света, я так рад снова видеть тебя, – произнёс я давно забытое имя любимой женщины.

 Я отчётливо видел, как рука дрогнула и сжалась в кулак, словно её владелице тоже было больно вспоминать это имя. Замешательство длилось всего долю секунды, но мне её вполне хватило для того, чтобы развернуться в компьютерном кресле лицом к Моте-Вике-Оксане-Софи, и посмотреть ей в глаза.

 Только сейчас до меня дошло, что я ничего не знал и, возможно, никогда до конца не узнаю о той сущности, что стояла передо мной. Казалось, в этих глазах не было ничего живого, но где-то глубоко ещё сохранилась та первозданная прелесть, и именно она заставляла прощать всё, что мы прощаем тому, кого любим по-настоящему.

 "Делать хорошую мину при плохой игре" существо не стало. Женщина находилась в замешательстве лишь малую долю секунды, затем взяла себя в руки и улыбнулась:

 -Как ты догадался, любимый мой?

 -У тебя щупальца отклеились, – съязвил я, подымаясь с кресла и молча направился в сторону кухни, – Я устал от всего этого и страсть как хочу кофе.

 -Чайник только что вскипел, – послышался голос позади.

 -Очень хорошо, – буркнул я в ответ, доставая свою любимую чашку с полки.

 -Сыру отрезать? – спросила та, что носила в этом облике имя – Оксана.
 
 -Спасибо, я не голоден.

 -Как знаешь, – привычным движением пожала плечами женщина.

 -По-моему, нам пора объясниться, – насыпая кофе и сахар в чашку, спокойно сказал я.

 -По-моему – тоже! – утвердительно кивнуло существо, присаживаясь на табурет напротив.

 Не отрывая взгляда, я смотрел на женщину и не мог сообразить – когда и как так могло получиться, что мимолётная встреча в кафе вдруг обернулась романом, который, в свою очередь, очень быстро перерос в отношения. Ведь прошёл почти год, как мы живём вместе. Конечно если учитывать те два дня, когда Ксанка пропадала на мнимой работе, то чистых полгода у нас были почти что семейные связи.

 -Как теперь прикажешь тебя величать? – наливая кипятка в чашку, спросил я.

 -А какое из имён тебе больше нравится? – вопросом на вопрос, нисколько при этом не смутившись, ответило существо в облике Оксаны.

 -Тебе очень бы подошло – Мотя, – попытавшись пошутить, улыбнулся я, – Как там полное имя? Матрёна? Матильда? Или?..

 -Не смешно, – скривила губы женщина, – Я до сих пор подсознательно ощущаю ту вонь, пока она была со мной, когда я находилась в образе бомжихи.
 
 -У меня тоже похожие ощущения, – попытался представить на своём лице улыбку понимания и добродушия, промолвил я в ответ.

 -Называй пока Оксаной. А там уже видно будет...

 Я лишь кивнул в ответ, пригубил ароматный напиток из чашки и уставился на женщину, всем своим взглядом давая понять, что я весь во внимании и готов выслушать её историю.

 -С чего начать то? – немного смутившись, заёрзала на табуретке собеседница.

 -Лучше всего – сначала.

 -Хорошо. Сейчас я только кофе себе сделаю.

 Я кивнул и потянулся к пачке. Пододвинул пепельницу и долго мял в пальцах сигарету, размышляя о предстоящих откровениях.
 
 Наконец женщина сделала себе кофе, приоткрыла форточку, выудила из пачки сигарету и прикурила.
 
 -Когда от тебя перестали приходить письма из Танзании, я собралась с духом и отправилась на твои поиски...

 -Позволь уточнить, это было в те времена, когда я под именем Джона Байрона отбыл в Африку? – перебил я её на полуслове.

 Ксанка лишь кивнула в ответ, пригубила кофе из чашки, затем затянулась табачным дымом и продолжила:

 -Я всюду искала следы твоей группы и, наконец, до меня дошли слухи о её гибели. У меня тогда не было сведений о том, погиб ли ты вместе с отрядом, либо ещё жив. Собирая информацию из официальных и других источников, тогда я убедилась в том, что тебя больше нет среди живых. Представляешь, мою опустошённость и безысходность, когда любимого человека теряешь навсегда и при всём при этом, даже не можешь придти к нему на могилу...

 Существо в облике Оксаны тяжело вздохнуло, затем затянулось сигаретой ещё раз и спросило:

 -Может по коньячку?..

 -С удовольствием. Но с тем условием, что ты не станешь ничего подсыпать в алкоголь.

 -Обещаю, – ответила женщина и открыла дверцу бара.

 Достала початую бутылку "Старого Кенигсберга" и поставила на стол. Открыла полку и извлекла из неё два бокала.
 
 -Наливай, – улыбнулась она, давая понять тем самым, что не собирается меня травить или усыплять.

 Я плеснул напиток. Ксанка сидела на табурете, сложив руки на коленях, видимо, давая мне право выбора бокала.

 Делая вид, что не придал этому особого значения, я взял ближайший из бокалов и сделал глоток. Женщина подняла оставшийся и тоже пригубила напиток. Затем поставила бокал на стол, взяла из пепельницы свою дымящуюся сигарету и продолжила.
 
 -Не знаю, стоит ли мне рассказывать о той нестерпимой боли в груди, что поселилась внутри после принятия твоей гибели, ведь это было так давно, причём тело и часть души тогда относились ко всему происходящему совершенно иначе. Но именно тогда я считала, что жизнь моя закончилась. Ведь потерять по-настоящему любимого человека для мне – означало умереть самой. И я просто молила о скором приходе смерти, лишь бы быть рядом с тобой, если есть загробная жизнь, или же перестать существовать и не чувствовать ничего, если по ту сторону грани ничего нет.
 
 -В один из вечеров я сидела в какой-то забегаловке в Моши со стаканом виски в руке. Во мне уже тогда было изрядное количество алкоголя, но, на удивление, сознание оставалось предельно ясным. Да и тело вполне подчинялось рассудку. А мене так хотелось тогда напиться до беспамятства...

 Женщина напротив меня снова глубоко вздохнула, взяла со стола бокал с коньяком, покрутила его в руках и поставила назад. Затем подняла чашку с кофе и сделала приличный глоток.

 -В один прекрасный момент я обратила внимание на компанию мужчин, сидевших за дальним столиком, – продолжила Оксанка, – Среди них был один с очень похожими фигурой и манерами. Я ловила краем глаза все жесты и всё больше убеждалась в их поразительной схожести с твоими. Мне даже в какой-то момент почудилось, что за тем столиком был именно ты. Я незаметно пересела ближе и стала вслушиваться в разговор. Тогда у меня сложилось весьма чёткое соображение того, что это был ты. Все интонации твоей речи, жесты и движения – они просто кричали о том, что я не ошибаюсь. Позже я узнала имя того мужчины...

 -Билл Эванс? – перебил я собеседницу.

 Ксанка только кивнула в ответ и снова затянулась табачным дымом.
 
 -Ты меня не видел в том баре. Я всячески старалась не привлекать к себе внимания а через несколько минут просто ушла из питейного заведения. Тогда я ещё мало понимала, с чем столкнулась, но уверенность в том, что это была неведомая сила, не покидала моё сознание ни на секунду. Я занялась слежкой за Биллом Эвансом, а заодно и поиском той силы, которая могла бы помочь объяснить происходящее. В один из таких вечеров Сила сама меня нашла...


 Глава 8. Тайны Танзании

Сила сама меня нашла, когда я уже совсем отчаялась. Вечер был похожий на все другие, но неуловимое дуновение мощи влекло мой рассудок в сторону Килиманджаро. Всеми частичками своей плоти я ощущала присутствие неведомой силы. ЭТО было повсюду. В каждом листочке мангры, в цветах вереска и полифонии цикад. Я не могла объяснить даже самой себе природу могущества. Мои провожатые, казалось, не чувствовали ничего. Когда же наконец Сила дала о себе знать, было поздно что-то предпринимать.
 
 Первым ушёл в Небытие Боипело, полностью при этом оправдав значение своего имени. (Боипело – гордый по-африкански. примечание автора). Перед чернокожим проводником разверзлась воронка в пространстве. Сжимая в руке костяной топор, он стоял и выкрикивал слова предупреждения на своём и английском языках. А потом был просто разорван на тысячи маленьких кусочков, словно взорвался изнутри.
 
 Его кровью забрызгало мои сапоги, когда я просто стояла и таращилась на прореху в воздухе. Второй проводник, кажется его звали Джитуку,схватил меня за предплечье и отдёрнул в сторону. Мгновением позже воронка пронеслась ураганом по тому месту, где мы стояли. На пути её следования оставалась голая земля.
 
 Огромный баобаб был словно выдернут с корнями из грунта и своим могучим стволом придавил Джитуку. Досталось и мне. Одна из веток дерева сломала мне обе ноги. Воя от страха и боли, я ползла куда глаза глядят, волоча за собой повреждённые конечности. А потом, в какой-то момент, я просто сообразила, что и сама уже давно желала собственного ухода из мира живых. Пусть и не таким мучительным способом, но всё же.

 Поэтому я утихомирила свой страх, перевернулась на спину и попыталась лицом встретить неизбежную кончину. Воронка была совсем рядом. Она двигалась со скоростью почтового поезда, да и мощью ничем не отличалась от последнего. Когда от неё до меня оставалось меньше ярда, я на мгновение зажмурилась и приготовилась встретить конец. С полминуты ничего не происходило. Приоткрыв один глаз я увидела мужскую фигуру перед собой. Непонятное свечение позади него не позволяло мне увидеть лица, но через секунду зазвучал голос, и тогда я поняла, что встретилась с той самой Силой, которая виновна в исчезновении  моего любимого человека.

 Мне тогда казалось, что звук исходит ото всюду, из каждого дрожания травинки или листочка. Дуновение ветра вторило словам человеческой фигуры, которые отражались от моего собственного естества и возвращались назад стремительным и напористым эхом:

 -Что прельщает в мире Живых человеческое сознание, коль оно так усердно сопротивляется Неизбежному на протяжении всей своей жизни? Какие ценности заставляют цепляться за мнимую реальность, которая обращается в Небытие лишь одним мановением руки? Всего один лишь только взмах – и вот уже нет сердцебиения в куске остывающей плоти. Умирающий разум рисует причудливые картинки, которые можно принять за Потусторонний мир, но это всего лишь бред оставшегося без кислорода мозга. Человеческое "Я" не может существовать без физической оболочки. Более того – даже сам переход за Грань навсегда останется вне понимания индивида. ТАМ не будет даже пустоты, потому что некому будет ЕЁ осознать...

 -Кто ты? – превозмогая чудовищную боль и неудержимый страх, спросила я.

 -Видимая Вселенная – лишь малая часть меня! – пронеслось в ответ, - Ткань Пространства – все её временные и пространственные образования – крохотные кусочки, из которых складывается Мироустройство. Человеческому разуму никогда не постичь малой доли того, что носит имя "Сила".

 -Что тебе нужно от меня?..

 -Почти ничего. Разве может обычный Человек как-то повлиять на Средоточие Силы? Впрочем, возникло тут небольшое затруднение, исправление которого не очень получается организовать собственными силами. Поэтому, иногда и приходится прибегать к помощи простых Смертных.

 -Ты что-то знаешь про Джона? Про Евгения, с которым мы обручены?..

 -Зачем столько имён одному индивиду, коли смертная плоть его – всего лишь временная оболочка для такого же смертного разума? – пронёсся эхом в моих барабанных перепонках, вопрос.

 Наступила мёртвая тишина, в которой слышна было пульсация крови в висках, отзывающаяся эхом в груди. Пауза длилась не менее двух минут, а потом Существо продолжило:

 -Да, нам известно многое о судьбе этого человека.

 -Он жив?..

 -Если говорить о куске плоти, в котором находилось сознание Джона-Евгения, то – нет! Его тело навсегда потеряло привычную форму и способность к жизнедеятельности. Но сознание его до сих пор находится в этой реальности. Волею случая была заключена сделка между Человеком и Сторонней Силой. В результате слияния естества нескольких индивидов, родилась новая разумная единица, которая не поддаётся управлению привычными методами. Так же ещё одно обстоятельство ставит нас в затруднение – Индивидом управляет нечто такое, что до недавних пор считалось невозможным. Кроме этого – был похищен некий артефакт, с помощью которого сравнительно легко обнаружить Источник. Если это произойдёт, то Вселенная просто прекратит своё существование. Как раз этого нам и хотелось бы избежать.

 -Конец Света? – плохо соображая от боли в ногах, спросила я.

 -Человеческими понятиями можно охарактеризовать аннигиляцию пространства Концом Света. Для нас же это означает нечто другое, что нельзя передать обычными словами. Катастрофа Вселенского масштаба не так страшна, как безысходность Небытия.

 -Ты всего лишь трясёшься за собственную шкуру, как и обыкновенные люди, – улыбнулась я Существу, выражая всю его словесную дребедень понятными словами.

 -Одна очень храбрая женщина бросила свою привычную жизнь и пустилась в опасное путешествие, чтобы узнать о судьбе мужчины. Даже когда ей вдруг становится известно о гибели физической оболочки того человека, она не останавливается перед страхом собственной смерти. Видимо, не только физическая близость объединяла двух представителей человечества. Что же это за сила, ради которой один индивид идёт на самопожертвование, ради другого?

 -Я люблю его. Но тебе этого не понять...

 -Любовь... Какое короткое и ёмкое понятие кроится в этом слове. Инстинкт продолжения рода плюс гормональный всплеск в телах, в период максимальной репродуктивной способности. Разве это можно вместить в то простое слово, которое произносится молодыми людьми в момент совокупления? Вероятно, это нечто большее. Я не не знаю истинную природу той силы, которая движет человечеством. Поэтому отношусь с уважением к той жизненной энергии, которая заставляет некоторых индивидуумов делать, на первый взгляд, необдуманные поступки. Поэтому, я предлагаю сделку.
 
 -Я должна буду продать свою душу?..

 -Не совсем так. Чтобы было немного понятнее, следует кое-что объяснить доступным для Человечества языком...

 -Вся – внимание! – превозмогая жуткую боль в ногах, попыталась улыбнуться я.

 -В создании Мироустройства изначально участвовали две противоположные, по своему значению, силы. Именно их взаимодействие привело к первородному хаосу, в котором просто не было места никакому Разуму. В какой-то момент одна из сил начала превалировать над другой. Из огня и света стал рождаться Порядок. Сторонняя Сила была вытеснена за пределы Этого Мира. Казалось, что ничего похожего на неё, никогда не сможет проникнуть в Эту Вселенную. Но произошло то, что менее всего было ожидаемо. Сгусток Сторонней Силы каким-то образом материализовался в Этом Мире. Он является, своего рода, Антиэнергией, которая при прямом контакте с Энергией породит всеобщую аннигиляцию. Сторонняя сила заключена в коконе, предотвращающим прямой контакт. Чтобы разрушить тот кокон, нужен Источник Силы. То Существо как раз и охотится за ним. Древний артефакт, который был недавно утрачен, способствует открытию Источника. Обстоятельства сложились именно так, что рассудок твоего мужчины, находясь в чужой оболочке, как раз и является ответственным за похищение артефакта. Джон Байрон совершил сделку с невероятным могуществом в обмен на Бессмертие того, что люди называю душой. Кроме того, сама оболочка, в которой он сейчас находится, практически неуязвима. С большой оговоркой его можно назвать Бессмертным. Нам во что бы то ни стало необходимо вернуть артефакт на законное место. Поэтому, со своей стороны, мы также предлагаем тебе сделку. Твоё сознание сможет беспрепятственно проникать через пространство и даже – Время. Тела, в которые придётся перемещаться, также станут малоуязвимы для некоторых внешних факторов...
 
 -Что будет, если я окажусь?..

 -Собственно – ничего. Мы прибегнем к другим методам. Возможно, нам придётся уничтожить некоторую часть пространства в пределах этой Звёздной Системы. Кроме того – твоя физическая оболочка, в данный момент, находится не в лучшей форме. С такими повреждениями нижних конечностей не выбраться к людям. Совсем скоро тело потеряет большую часть той жидкости, которая обычно вытекает из разорванных тканей при открытом переломе. Наступит смерть оболочки. Ваше сознание ещё некоторое время будет сопротивляться неминуемому уходу в небытие. Умирающий мозг начнёт рисовать причудливые картины потустороннего мира. Затем наступит та самая тьма, осознать которую ты не сможешь лишь по той причине, что Сознания не будет больше, как такового.
 
 -Что мне предстоит, если я соглашусь? – проглотив подступивший к горлу комок, вымолвила с трудом я свой вопрос.

 -Предстоит выполнить задание, в ходе которого необходимо выяснить местонахождение артефакта. Помимо этого, важна любая информация о самой природе Сторонней Силы, которая сейчас управляет сознанием твоего Человека. В данный момент произошло слияние нескольких разумов в одно целое Нечто, что не до конца поддаётся осознанию. Но и изначальный рассудок Джона-Евгения по-прежнему существует, как самостоятельная единица. Только вот ответственен за похищение статуэтки тот, кто носит имя Билла Эванса. Именно его сознанием, по большей части, завладела Сторонняя Сила. Итак, каково будет решение?

 -Вот же чёрт! – вырвалось из моих уст ругательство, – Я смогу после всего этого вновь увидеть Евгения?

 -Только его внутреннее "Я" до сих пор остаётся неизменным. Впрочем, если учитывать замкнутость Временной линии, то вполне возможно, что и оболочка того мужчины имеет место в реальности.

 -Как это всё странно и непонятно, – пожала плечами в недоумении я, затем приняла решение и ответила, – Да, я готова!

 Существо приблизилось ко мне. Тонкий аромат лаванды ударил в нос со страшной силой. Нечто горячее и, одновременно леденящее, вошло в мои плоть и сознание...
 
***

 -Часть стороннего сознания влилось в моё естество, затмевая собой волю и чувства, – продолжила женщина, носящая несколько разных имён, выуживая очередную сигарету из пачки, – Даже не стороннее сознание подселилось к моему "Я", но часть неведомой Силы проникла в мой разум, заменяя собой почти всё человеческое.

 -Мне знакомо это ощущение, – вставил в короткую паузу своё словцо я, подливая в бокалы "Старого Кенигсберга".

 -Тогда ты должен понимать, что при подселении Силы подавляется воля, а сознание начинает "работать" в другом направлении. Именно поэтому некоторые действия и поступки нельзя оценивать так однозначно, – проговорила Светлана-Оксана-Софи, прикуривая сигарету.
 
 -Если ты сейчас говоришь о тех событиях, что произошли с тобою и мною в последнее время, то знай, что я пока ни в чём тебя не виню. Просто мне очень стало любопытно – нафига был разыгран весь этот спектакль с психушкой, бомжами на свалке и прочими "чудесами"? – не переставая "сверлить" взглядом собеседницу, проговорил я.

 -Нам необходимо было удостовериться, что сознание Джона всё ещё существует, как самостоятельная единица. Как и естество Билла Эванса, кто ответственен за пропажу древнего артефакта. Ведь...
 
 -Кому это – "Нам"? – не скрывая раздражения, перебил женщину я.

 -"Нам" – это мне и той Силе, которая соседствует с моим сознанием в этой оболочке, – без тени ехидства ответила Ксанка.
 
 -Но ведь при всём этом и малая часть той Сторонней Силы с тем же успехом может соседствовать с разумом Джона и Билла – это не останавливает Вас?

 -Нисколько. Мы готовы вести игру в открытую. На кону слишком большая ставка, поэтому приходится идти ва-банк. А потом, на протяжении всего времени, пока я находилась рядом, не было выявлено никаких признаков "Сторонней Силы". При том столкновении, повлекшим уничтожение Белого Колдуна, видимо, "Вражеский" сгусток окончательно и бесповоротно отделился от твоего сознания и исчез в неизвестном направлении. Тебя же просто "выкинуло" из тела колдуна. Очнувшись в теле погибшего байкера, ты, сам того не ведая, перенёсся сквозь пространство. Даже, более того – каким-то образом твоё "Я" оказалось в другой Временной линии. Именно твоя способность проходить сквозь время и делает тебя особенным. Мне же понадобилось два столетия искать тебя, меняя при этом разные смертные оболочки...

 -И всё же я не совсем понимаю, зачем весь этот "цирк". Неужели нельзя было действовать как-то иначе?..

 -Устраивая все эти "представления", мы воздействовали на психику, тем самым выявляли кто доминирует в этой оболочке, в данный момент, – безапелляционно ответила Оксана.

 -А тот пресловутый "турнир" – это что?..

 -К нему Мы не имеем никакого отношения. Но, со всей долей вероятности, полагаем – наконец вступает в игру та самая Сторонняя Сила, которая затаилась, почувствовав могущество противостояния.
 
 -А я думал, что та Сила была уничтожена при столкновении...

 -Нет, так просто её нельзя истребить. Есть вероятность, что Сторонняя Сила также вечна, как то могущество, что повелевает этой Вселенной.
 
 -Что теперь нам предстоит? – пригубив из бокала коньяка, задумчиво спросил я.
 
 -Противоборство. А тебе ещё предстоит сделать выбор. Ведь понимания того, на чьей ты стороне, важно, в первую очередь, самому тебе.
 
 -То есть, я должен сначала сделать выбор, а уже потом вступить в "Большую игру"?

 Оксана лишь кивнула в ответ и опустила глаза.

(продолжение следует...)