Глава XIV

      Нужно понимать, что главная цель, есть
передача будущим поколениям знания о истинной
вере. Вере, таинство которой заключается в
познании Духа Истины. Поэтому мы должны
просвещать и очищать их разум и мышление
всеми доступными средствами, опираясь на всех
учителей древности.
      Нужно понять, что одно из главнейших правил
для настоящего, положительного человека — это
совесть и порядочность. Порядочность возможна
при любой власти. Порядочному, имеющему совесть
не обязательно быть бесстрашным мучеником или
выдающимся героем. Главное для порядочного — не
делать подлости, исключить зависть и ложь.

      Дмитрия, после выхода с изолятора встречали всем лагерем. У нас в проходе собиралось много гостей. Но Кравцову нельзя было принимать пищу, так как он на протяжении пятнадцати суток держал голодовку и пил только воду. Теперь он тянул только бульон из кубиков, которые подгоняла ему братва.
     Мне тоже неоднократно приходилось держать голодовку, поэтому я отлично понимал Дмитрия. После длительного голодания выходить нужно очень осторожно.
     Прошу обратить внимание для незнающих, что осознанный голод очень полезен. Голод — это укрепление силы-воли человека и личных качеств, в том числе развитие умственных способностей; это само-дисциплина и очищение всего организма от болезней и шлаков; это уничтожение в себе похотливого животного, не знающего меры и развитие чистых нравственных способностей порядочного человека; наконец, это достижение и борьба за идею. Однако, прошу заметить, что голодать нужно обязательно опираясь на Господа — Духа Истины во имя каких-либо идей или разумных целей, чтобы не навредить себе. Нужно отчётливо понимать, что когда принимаешь какое-либо жизненное решение, что тебе нужно на самом деле, и понимать, что именно необходимо для достижения цели, какие вещи необходимы, а без каких вещей можно покамест обойтись.
     Если кто-либо из людей думает, что многое познал в жизни или думает, что многое знает, то на это с полной уверенностью можно утверждать, что если этот человек не  прошёл через испытания голодом, то он ничего не знает, как должно знать. Ибо только через испытания голодом человек может отчистить себя, свою совесть, а также познать и отчистить в себе все звериные инстинкты, которые живут в каждом человеке. Неизбежно то, что голодовка открывает человеку очень многое и научает разумно вести борьбу с внутренними паразитическими желаниями человека, усиливая свой дух и разум в добрых, благородных поступках и чистых помыслах.

     Тем временем в лагере разгорается эпидемия чахотки с всё возрастающей силой. Уже умерло не один десяток людей... Тонешь и задыхаешься в массе мелочей, с которыми ты не в состоянии ничего поделать.
     Сук становиться всё больше и больше с каждым днём. У них отдельное питание, они кучкуются возле столовой. Многие из них проживают в самой столовой. Их уже более пятидесяти человек. В суки идут те, о которых даже невозможно было подумать. Они живут по идее. «Волк не станет околевать с голоду, когда поблизости пасётся стадо овец. Зубы псов не так жестоко кусают, как зубы голода».
     Постепенно устанавливается надзор за лакалками. Лакалки на ночь закрывают, там дежурят около пяти сук, которых поддерживают легавые, препятствуют свободному перемещению по лагерю. Любые встречи с суками нагоняют тоску. Довольно одной случайной встречи с ними, чтобы всё так долго созидаемое душевное спокойствие разлетелось прахом,— и вот я опять не знаю, куда деваться от тоски.
     Ляжешь было спать, но заснуть не удаётся. Тысячи голодных вшей и клопов облепляют тело. Поворочаешься, поворочаешься два-три часа, всё равно не заснёшь.
     Я очень часто вспоминал слова выдающегося русского писателя Льва Толстого, который в своё время говорил пока в России было рабство, что единственное место приличному честному человеку в том государстве, в котором узаконивается и покровительствуется рабство, есть тюрьма.
     «Да, единственное приличествующее место честному человеку в Казахстане в теперешнее время есть тюрьма!» — думал теперь я.
     Я хочу искренне ответить себе на вопрос: боюсь ли я?.. Нет, и мне это очень странно. Я не представлял себе раньше, как можно жить окружённым ненавистью; когда я видел больных и изувеченных, мне порою приходила в голову мысль: неужели и со мною может когда-либо случиться подобное?  Теперь же я представляю себе всё это очень ясно — и только вздыхаю. Я вновь и вновь пытаюсь собрать мысли в кучу, чтобы проанализировать происходящее, но они опять отклоняют приглашение.
     Светало. В бараке было тихо, и только слышно было, как порывисто дышал Костян. Лицо его стало серо свинцового цвета, сухие губы чернели под редкими усами. И зачем он плюёт кровавыми сгустками на одеяло, когда ему подставляют горшок? Иногда он приподнимает голову с подушки и вдруг устремляет на меня блеснувшие глаза,— большие, грозные и испуганные...
     Костян неподвижно лежал на спине, закинув голову. Между чёрными, запекшимися губами белели зубы. Тусклые глаза, не моргая смотрели из глубоких впадин. Иногда рвотные движения дёргали его грудь, но Костян уже не выплёвывал... Он начинал дышать всё слабее и слабее. Вдруг зашевелил ногами, горло несколько раз поднялось под самый подбородок, Костян вытянулся и замер; по его лицу быстро пробежала неуловимая тень...
     Я решил привстать и когда взглянул на Костяна мне вдруг показалось что всё вокруг меня завертелось. Я опёрся, схватился за тумбочку, чтоб не упасть... Перехватив руку Костяна я почувствовал, пульса у него уже не было.
     Я стоял, прикусив губу, и неподвижно смотрел на Костяна. Лицо его стало ещё наивнее. Как будто маленький ребёнок увидал неслыханное диво, ахнул, да так и застыл с разинутым ртом и широко раскрытыми глазами.
— Что с ним? — спросил Дмитрий.
— Острый туберкулёз — чахотка!..  Всё, кранты,— и помолчав добавил: — Счастлив человек, который всего этого не замечает и относится ко всему равнодушно... Нет, Дима, ты скажи мне, что можно с этим поделать?  Что? Когда всё это закончится? Где найти ответ?
— Ответ есть, и притом исчерпывающий,— Дмитрий разрезал воздух выразительным жестом.— Всего этого ужаса не будет когда человек перестанет быть рабом, когда будет уничтожен новый буржуазный строй и вместе с ним все беды нашей жизни.
     Я ходил по бараку и давил в себе неистовую ненависть к властям и к всему происходящему. Я вышел во двор, присел на лавку, закурил сигарету. На сердце было одно чувство,— тупое, бесконечное отвращение ко всей окружающей мерзости, рвоте, грязи. Кругом десятками умирают люди, смерть самому тебе заглядывает в лицо,— и ко всему этому относишься совершенно равнодушно: чего они бояться умирать? Ведь это такие пустяки и вовсе не страшно.
     После утренней проверки я сидел и курил на скамейке, как вдруг вокруг меня всё поплыло и закружилось, и я почувствовал что проваливаюсь в какую-то чёрную, пустую пропасть.

     Очнулся я в сан-части. Открыв глаза увидел очень светлую комнату, с очень белым потолком. В комнате никого не было.  Около стены стоял большой белый железно-стеклянный шкаф с медикаментами, рядом небольшой столик и стул.
     Я лежал на кушетке. Рядом со мной на железной подставке висел бутыль, по которому поднимались пузырьки. Я скользнул взглядом в низ и обнаружил, что лежу под капельницей. Так продолжалось некоторое время.
     Ну вот в комнату вошёл прапорщик Ерёменко.
— А-а, Геннадий Сергеевич, я вижу вы очнулись,— сказал он.— Вам крупно повезло... Хорошо, что вчера завезли глюкозу... Уж сколько я хлопотал,— вздохнул врач.
     В лагере, вся администрация, как высшего офицерского состава, так и самого мелкого, включая и сук, обращались ко мне исключительно по имени отчеству. В начале меня это бесило или льстило. Ведь мне было всего двадцать семь лет, а многие кто обращался ко мне по имени отчеству были на много лет старше меня, потом привык. Братва же, называла меня по имени, так как погоняла у меня не было, в основном Геша.
     Мировоззрение прапорщика Ерёменко состояло в том, что всё в мире живое, что мёртвого нет, что все предметы, которые мы считаем мёртвыми, неорганическими, суть только части огромного органического тела, которое мы не можем обнять. И потому он считал преступлением уничтожать всё живое: был против войны, казней и всякого убийства не только людей, но и животных. По отношению к браку у него тоже было своё умозаключение, состоявшее в том, что размножение людей, тем более частое совокупление есть только низшая функция человека, высшая же состоит в служении уже существующему живому.
     Доктор подошёл ко мне и добавил на системе подачу, пузырьки побежали быстрее.
— Вам бы Геннадий Сергеевич побольше сейчас маслица со сметанкой и витамина В, то есть побольше лука и чеснока,— полушёпотом как-бы про себя промурлыкал он.— До звонка то ещё далеко?
— Девять месяцев,— ответил я.
— Ещё прилично... Совсем отощал... У тебя поди тубик? — cпросил врач.
— Не знаю, но кашель иногда бывает.
— Не понимаю я вас... Чего вы с Кравцовым добиваетесь. Постоянно суёте голову на плаху. Ты пойми, никто в этом мире не сможет сложить за тебя твою песню или твоих стихов,— тихо пропел прапорщик.— Запомни, жизнь непредсказуема и красива.— Это потрясающее приключение, которое не перестаёт нас удивлять на каждом шагу... Ты взгляни, народ раболепствует, привыкает к своему рабству, среди него образовались приёмы жизни, свойственные вымиранию,— жёсткая, тяжёлая работа, двенадцати-часовой рабочий день, непосильная работа женщин, недостаток пищи для всех. И так понемногу приходит народ в это положение... Ты думаешь, что народ сам не видит всего своего ужаса?.. А потому и мы считаем, что положение это естественное и таким и должно быть.
     Слушая прапорщика я испытал чувство, подобное тому, которое должна испытывать лошадь, когда её оглаживают, чтобы надеть узду и вести запрягать.
— Ты сам подумай: менты люди — люди, судьи люди — люди, прокуратура люди — люди, Акимы люди — люди, и заметь, все хотят жить хорошо. А правда ваша никому не нужна, всем насрать и растоптать, каждый думает о своём личном обогащении. Поэтому-то за всем стоит коррупция и беспредел. И за каждым делом стоят эти же люди... Так что же вы хотите доказать?.. И кто может что-либо доказать этим людям?  Им лишь бы сесть в своё кресло, чтобы влиться в общую банду беспредельщиков, чем выше тем лучше...
— Поэтому, молодой человек, существует правило: соблюдайте внешнее приличие!  Прячьте изнанку своей жизни, выставляйте на показ только свои достоинства. Сдержанность, это девиз разумных людей, да будет и вашим девизом. Великие люди совершают почти столько же низостей, как и презренные негодяи; но они совершают их в тайне, а на показ выставляют свои добродетели: и величие их не поколеблено.
     Маленькие люди расточают свои добродетели в тайне, а на показ выставляют своё убожество: их презирают. Вы утаили своё величие и обнажили свои язвы. Вы бросили вызов требованиям власти, требованиям света и лишились уважения, которое свет оказывает тому, кто повинуется его законам!  Измените свою тактику: щеголяйте красотой, изяществом, остроумием, поэзией. А ежели не обойдётесь без мелких низостей, пусть знают о них одни лишь стены: тогда никто не обвинит вас в том, что вы — тёмное пятно на декорации великого театра, именуемого высшим светом.
     Я слушал и почти не понимал того, что говорил пожилой доктор, потому что всё моё внимание было поглощено большой тёмно-серой вошью, которая ползла между лопаток.
— На всё есть высшая воля,— прошептал я.
— Скоро в зону должна прийти машина,— сказал прапорщик.— Будем делать флюорографию всему контингенту,— шепнул мне врач и удалился.
     Я лежал под капельницей и мрачные мысли кружились в голове... Господи, Господи! Что же это,— сон ли тяжёлый, невероятный, или голая правда?.. Не стыдно признаться,— я в эти минуты, когда рассуждаю, плачу, как мальчик...
     Нужно умирать. Не смерть страшна мне: жизнь холодная и тусклая, полная бесплодных угрызений,— Бог с нею! Я об ней не жалею. Но  т а к  умирать!.. За что ты боролся, во имя чего умер? Чего ты достиг своею смертью?  Ты только  ж е р т в а,  жертва бессмысленная, никому не нужная... И напрасно всё твоё существо протестует против обидной ненужности этой жертвы: так и должно было быть...
     Жизнь прошла даром, и смерть приближается,— такая же бессмысленная и бесплодная... Да, но какое я имею право ждать лучшей и более славной смерти?
     Я вдруг вспомнил, как попал за решётку в первый раз. И за долю минуты вся прошедшая жизнь прошла перед глазами. Теперь, познав многое в лагерной жизни я понимал, что для настоящих патриотов своей страны тюрьма это отдых, успокоение, переосмысление ценностей. Другие же, живут в вечной тревоге в постоянном страхе и в материальных лишениях. Но как тяжело объяснить тот нравственный шок, который получаешь когда попадаешь в первый раз и мечешься по камере словно медведь.
     Вдруг в голове мелькнула только что сказанная мысль врача о ментах, судьях и Акимах.
     Теперь я отлично понимал, что всем им свойственна наивная вера в законность и порядок, который они сами же и устанавливают. Вера куда более истовая, чем у обывателя, которому они призваны служить. Ведь порядок, законность — это тот волшебный источник, откуда они черпают свою власть — личную власть. С другой стороны, в них всегда тлеет обида на тех, кому они призваны служить. Обыватель для них одновременно и подопечный и жертва, ибо народ неблагодарен, груб и придирчив.
     Теперь всякая власть или же те кто находится при какой-либо власти в Казахстане установили новый буржуазный порядок. Порядок основывается на характере потребления, определяется в конечном счёте взаимозависимостью спроса и предложения товарного производства, вызвал к жизни и дух потребительства. Потребительство;— итог нового зрелого капитализма, его психология, его внутренняя цель. Заразительная сила потребительства громадна. Она подавляет и подчиняет себе все другие устремления людей находящихся при власти. Рост потребностей в этих условиях не идёт на пользу народу, напротив, огрубляет и обедняет жизнь. Престиж потребления у находящихся при власти настолько высок, что люди перестают стеснятся друг перед другом в обнаружении своих ненасытных желаний, страстей. Сокращается сфера постыдного. Скрывать начинают отсутствие желаний и средств удовлетворения, недостаток оперативности в добывании благ, в опережении других. Потребительский дух не создаёт ничего, он рождает лишь жажду потребления, но не способен дать ни насыщения, ни удовлетворения.
     Исходя из этого отчётливо видна цель богатых людей находящихся при власти — стать самым богатым покойником на кладбище.
       Теперь для каждого здравомыслящего ясно, что задача каждого человека — понять, почувствовать, осознать требования своего времени и в соответствии с ними определить свою нравственную позицию.
     Быть сыном своего времени, служить своему народу и всему человечеству, любить людей и содействовать их счастью и нравственному возвышению — более высокого призвания нет и быть не может. Человеческое братство, солидарность — источник самого большого удовлетворения в жизни. Нужно глубокомысленно осознать, что только истинное, святое понимание человеком слова братство имеет истинный, действительный смысл в жизни; всё остальное же есть иллюзия. Подлинное осуществление человеческого назначения личности может состоять только в служении общему благу, в служении людям.
     Теперь, после разговора с прапорщиком Ерёменко я отчётливо понимал, как служители мира сего сбивают человека с пути. Я осознал, что ежели человек не будет постоянно питать свой разум истинной духовной пищей, то ослепнет и духом и разумом. Ибо  с л у ж е н и е  неразумной, подлой, продажной власти, а также церковным идолам, включая сюда прихвостней мира сего — есть начало и причина и конец всякого зла.
 
                Сковали братья нас болезни
                И круто навалился страх,
                Закован в цепи разум наш,
                И бытие — из опасений и тревог.

                Известна многим расчётливость ума
                И пробегает мыслей вихрь мгновенно,
                И понимаем мы тогда друзья,
                Что жизнь всего лишь краткое мгновенье.
 
                Но что поможет нам вернуться на свободу,
                Осознанность — высокий уровень души.
                Терпение. Так видимо угодно Богу,
                Прогоним страхи, те, кто веру обрели.

     Через пару часов я вновь возвратился в барак. Встречали меня Дмитрий с Максом. Теперь мы жили втроём.
— Ну ты братуха нас напугал! — приветствовал меня Дмитрий при встрече.
     Сразу со всех сторон к нам в проход подтянулась братва, заварили чифирь. Многие стали засыпать меня вопросами, но мне общаться не хотелось совершенно. Поэтому, как только чифирь был выпит толпа рассосалась, Дмитрий вежливо попросил всех удалиться, чтобы я мог отдохнуть.
     Максимка за последнее время сильно похудел. Прошло около двух месяцев, как он заехал в лагерь. Теперь пришлось ему перешивать всю одежду. В брюки, в которых он ходил теперь можно было поместить двух Максимов. Шкура у него на заднице и на животе висела почти до колен. Самое интересное было то, что когда мы встретимся спустя много лет на свободе, я удивлюсь, что он больше не потолстеет, видимо в организме произойдёт какая-то важная функция, возможно, что на нервной почве.
      В этот же день после обеда вывесили списки на получение посылок, здесь была и моя фамилия. Ближе к вечеру я получил посылку от отца. Он жил в Ридере ВКО и занимался пчеловодством. Как сейчас помню в посылке было две бутылки мёда, пару кг сухого молока, хороший шмат сала, несколько луковиц, десяток пакетов китайской лапши, чай и сигареты. Так мы с братвой решили отметить моё второе рождение.
     В скором времени в нашей лагерной жизни сыграл свою роль и Максимка, особенно после того, как к нему на свидание приехала матушка.
     Максимка, на самом деле оказался очень интересным и весёлым парнем, хотя и был трусоват. Из его рассказов мы поняли, что он мечтал стать «добропорядочным», интеллигентным жуликом, в крахмальном воротничке. Максимка мечтал, чтобы приятели говорили о нём — вор-джентльмен. Ибо он днём будет ходить в роскошном костюме и обедать в крутых заведениях, вечером же приступает к своему основному занятию — ограблению квартир. Мать его — весьма богатая, почтенная дама, проживающая в роскошном, большом особняке. У него есть жена в каждой области и подруги-невесты по всем населённым пунктам, телевиденье и газеты, непрестанно вещают о неуловимом жулике и его страстях.
     Когда к Максиму приехала матушка на кратковременное свидание, он попросил её чтобы она развела с легавыми и затянула меня на свидание, для того чтобы я помог вытащить баулы с гревом, ибо Макс сильно боялся вертухаев и того, что его хорошо ощипают легавые.
     В комнату свидания я зашёл в самом конце, когда всех уже собирались выводить. Здесь в лагере, на коротком свидании я был впервые. Ко мне если и приезжала мама, то она всегда брала длительное, на двое суток, короткое у меня было один раз на тюрьме, после приговора. На тюрьме короткое свидание проходило через стеклянную перегородку. Здесь же всех собрали в одной большой комнате.
    В этот день на коротком свидании было несколько человек. Но вот поднялся вертухай и объявил, что время свидания подошло к концу и пора расходиться. Я подошёл к матушке Максима, после того как Макс представил меня, я взял баулы и простившись с матерью, Максима, заверив её, что всё будет в порядке отошёл к двери.
     Граждане родители, всё, пора,— ещё раз повторил надзиратель вставая.
     Требование надзирателя вызвало у осужденных и их родителей бурное оживление, но никто не собирался расходиться. Некоторые стали прощаться и рыдать, некоторые встали и говорили стоя. Мать Максима услыхав, что надо прощаться, кинулась ему на шею и беззвучно зарыдала, громко всхлипывая носом. Причитания родственников прощавшихся со своими сыновьями и мужьями не прекращались.
— Граждане родители!.. Всё, пожалуйста, расходитесь!.. Не вынуждайте меня принять строгие меры,— говорил вертухай.— Пожалуйста, ну же, пожалуйста!.. Я последний раз говорю, осужденные прошу на выход.
 
     После того как приезжала на свидание к Максиму матушка и, как она увидала в каком состоянии находился её сын и, как он похудел и отощал, она просто забросала Макса посылками. Каждую неделю в лагерь залетали посылки по два, а то и по три раза, так, что мы вообще перестали посещать столовую, ходили только чтобы снять кровняжку, то есть тюху, в тех редких случаях, когда предоставлялась такая возможность.
     Мы стали понемногу отъедаться и тем самым расслабляться. И здесь я вдруг сделал для себя ещё одно очень важное открытие. Человеку нельзя обжираться и сильно расслабляться. Ибо чтобы жить полноценной жизнью человеку необходимо преодолевать трудности, вести активный образ жизни. Если человек живёт в постоянном достатке, в комфорте, он постепенно деградирует, теряет разум.
     Человек должен постоянно участвовать в жизни, преодолевать трудности, потому что мозг требует напряжения. Если мозг расслабился, мало работает, то он деградирует, равно как и весь организм. Поэтому нужно быть активным постоянно, в любой ситуации, чтобы быть счастливым, нужно много двигаться, нельзя расслабляться.
     После того, как Макс вышел со свиданки, он затянул приличную сумму денег и предложил мне чтобы я начал катать, но я отказался, решив окончательно покончить с игрой. Да и деньги эти били для меня непонятные, вместо привычных рублей, какие-то тенге. И как ими распоряжаться и как сними управляться для меня было неведомо.
     Вначале июля в лагере произошло ужасное происшествие. В зону пришёл этап  около тридцати осужденных. Легавые приняли решение, что все должны в лагерь теперь заходить только подписав лохматину о сотрудничестве с администрацией. На киче были устроены пресс хаты, в которых сидели суки. И эти суки по научению лагерных начальников решили опускать тех, кто будет держать стойку до конца отказываясь сотрудничать с администрацией. Мы все были уверенны, что всё это было сделано с подачи хозяина зоны.
     И вот, по лагерю прошёл слух, что весь этот этап подписал соглашение о сотрудничестве с администрацией. Не подписали только двое бродяг, которых суки в пресс хатах опустили и они в лагерь вышли сразу в гарем. Это происшествие навело ужас на весь прибывший этап, а в последствии и на всю зону. Такого жестокого беспридела никто не мог предвидеть. Какие только слухи не ходили. На всех навалился жуткий страх, теперь никто больше не хотел рамсовать с администрацией лагеря. Говорили, что в последующем этапе опустили ещё троих или четверых.
     После этого происшествия Дмитрий уже не о чём кроме побега думать не мог.

     В июле 1996 года в лагерь заехала машина делать всем осужденным снимки, на предмет заболевания туберкулёзом. После проведения общей флюорографии, выяснилось, что у меня и у Дмитрия тубик.
     Происшествие это накрыло нас внезапно. Однажды вечером зашёл завхоз отряда и сообщил нам:  Геша, Дима, у вас тубик.
     Я, не знаю, почему то воспринял это происшествие совершенно спокойно, но Дмитрий был в очень возбуждённом состоянии, на которое я сразу не обратил внимание, потому что был увлечён той информацией, которая касалась меня самого.