ЕСТЬ ТОСТ

Хочу предложить вам сегодня навестить одну семейную пару, очень хороших моих знакомых. Возможно, они знакомы и вам - семья Лучининых, справлявших свой первый юбилей - годовщину совместной жизни по паспорту - ситцевую свадьбу. Хотя у молодоженов - Альберта и Анжелы (так зовут нашу счастливую пару), за плечами было уже шесть лет совместной жизни, Анжела к этой дате относилась с особым трепетом. Заворожено и восторженно она ждала той минуты, когда проснувшись на заре улыбнется новому дню и, встав на цыпочки, потянется к губам своего Альбертика, нежно его поцелует и ласково прошепчет: «С годовщиной, милый». А окончить этот замечательный день Анжела хотела непременно ужином, ужином торжественным с бургундским вином при свечах и экзотическими явствами. Но дело в том, что Анжела души не чаяла в грече, а потому и в этот торжественный день решила не отказываться от своего любимого блюда, но привнести в него некоторую изюминку, чертовщинку, так сказать, а именно: приготовить гречу по особому рецепту, с ананасами и курицей. Но, так как Анжела по феншую была вегетарианкой и отказывалась есть все, что когда-то бегало, прыгало, летало и ползало, то со свойственной ей стремительностью она внесла в этот кулинарный изыск изменения, переделав рецепт, скаченный с интернета во вполне себе веганское блюдо. Здраво рассудив, что вкуснючие грибы, тушеные в сметане никогда не бегали, не прыгали, не летали и не ползали, Анжелика решила именно из грибов создать для греченьки нечто особенное и припудрить это все ананасовой стружкой. К тому же, фамилия обязывала придумать особенное название праздничному блюду. Анжела взмахнула ресницами, подняла глаза к небу, что-то там увидела и, довольно хмыкнув, решила назвать эксклюзивную гречу – «Лучинистый Версаль».

Альберт, в отличии от многих забывчивых мужей, про дату торжественного бракосочетания со своей благоверной помнил, хотя для себя считал, что женат на Анжеле все шесть лет, которые ему выпало с ней прожить. И так как он очень любил свою жену, то старался ни в чем ей не отказывать, тем более в такой малости, как торжественный ужин. Стоит отметить, что он поддерживал супругу во всех ее начинаниях, в каких бы сферах Анжела не разводила кипучую деятельность. Будь то приготовление к далекому путешествию, или внезапно окрылившие ее планы по домашнему обустройству, или даже если она решила веселой песенкой поздравить своих подруг. В этот момент, будьте уверены, ее Альбертик где-то рядом весело хлопает в ладоши, улыбаясь от умиления. Взор Альберта, направленный на свою Анжелику, всегда являл гремучую смесь обожания и еле сдерживаемого вожделения. Возможно, в этом и был секрет их любви и взаимопонимания на протяжении стольких лет. Супруги Лучинины являли собой, если так можно выразится, идеальную пару. И как только Лучинин узнал, что вечером их с женой ждет торжественный гречнево-веганский ужин, то он сразу решил сделать встречный ход конем, или правильней сказать - ход крупой. И в противовес жениной грече сварить себе вполне мужненый рис. Ну и конечно, рис просто обязан быть с мясом, а лучший рис с мясом - это плов! Но так как мяса в холодильнике не было, Альберт извлек куриное филе и, отодвинув ананас в сторону, погрузился в процесс приготовления плова, самозабвенно и до самоотречения. По-кошачьи дико и довольно урча, Альберт остро наточенным ножом нарезал тонкие ломтики куриного мяса и отправлял их в свой импровизированный керамо-гранитный и вполне цивилизованный казан. Рядом с Альбертом, звонко щебеча, легкой пташкой, маленькой и яркой, словно тропическая колибри, над ананасовыми дольками порхала его Анжелика.

Так весело и с кулинарным огоньком они готовились встретить годовщину своего союза. И вы, конечно, знаете, что ничто так не сближает романтически настроенных супругов, как совместное приготовление раздельного торжественного ужина на две персоны. Надо заметить, люди они были уже не юные, и для каждого из них это был второй брак. В багаже от первого брака у них были нажиты дети, приобретен немалый житейский опыт. Кроме того, каждый из них выковал в своей душе неубиваемое чувство оптимизма, слитое теперь в совместный монолит неистребимого жизнелюбия.

И если вы меня спросите, а почему персоны всего две, если ужин настолько торжественный, а за плечами столько лет плодотворного жизнелюбия? А я вам скажу. Это совсем не потому, что они нелюдимы и им совсем некого позвать на свое торжество. Очень даже нет, люди они были добродушные и открытые. Но так в жизни иногда бывает, что обрели они свое счастье далеко от родственников и друзей, поселившись в небольшом городке, вдали от шумных магистралей и огромных мегаполисов. И хоть местечко, в котором они теперь осели после всех житейских бурь и выпавших на их долю испытаний, было не многолюдным, однако людьми они в нем были очень даже узнаваемыми. А на профессиональном поприще так и вовсе каждый из супругов был погружен в пучину многосложных человеческих взаимоотношений и кипучих страстей маленького городка. Прожив в этом городке уже полных шесть лет, друзей они так не нажили. Видимо, так случилось с ними из-за того, что уж больно пристально вглядывались они друг в друга, и совсем забывали глядеть по сторонам во время их немногочисленных прогулок, когда романтически настроенная Анжелика брала под руку своего ненаглядного Альбертика. Они любили бродить по предзакатным улицам просто так, что бы посмотреть на небо и плывущие по нему облака, вдохнуть свежести и прохлады среди тенистых аллей, послушать птичьи трели среди парков и скверов. Или просто в задумчивости посидеть на набережной, растворившись взором в струях фонтана, вдыхать запах открытой воды со сладкой примесью сосновой смолы, приносимой ветром из городского парка. И от всего этого, трепетные сердца супругов еще более влюблялись друг в друга, заливая сладкой патокой любви их столь тонкие и ранимые натуры в единении с природой. Еще более желанными делала совместные прогулки их нерегулярность, в силу чрезмерной занятости и неистребимой ленности в минуты выпадавшего для них досуга. Зачастую, встречающиеся им по пути люди считали нужным непременно поздороваться с этой замечательной парой, спросить о неведомых пустяках и учтиво раскланяться. В свою очередь и Лучинины отпускали встречные любезности, но пройдя пару шагов, недоуменно переглядывались, спрашивая друг у друга: «Ты их знаешь? Нет? И я нет». После чего, весело хихикая, шли дальше. Так скажите мне, откуда у таких растворенных друг в друге людей могут появится друзья?

Хищно запустив в открытую баночку томатной пасты чайную ложку, Альберт трижды извлек ее содержимое и смачно плюхнул в обжариваемую с морковью и луком курицу. Паста бодро зашкварчала, вздымаясь раскаленными пузырями в щедро разлитом по казану подсолнечном масле. Анжелика неодобрительно смотрела на кулинарное священнодейственное святотатство своего Альбертика. И поскольку, по всей видимости, в прошлой жизни Анжелика жила на планете бабочек, питаясь медоносным нектаром, то и в этой жизни готовила себе особенную еду. Завтракала она исключительно соком петрушки и шпината. Пригубливая эту зеленую жижу, Анжелика, закатывла от наслаждения глаза, причмокивала и блаженно шептала: «Все витамины мира в одном стакане смузи!» Днем перекусывала авакадой, фаршированной фруктами и ягодами, и лишь вечером позволяла себе запарить немножко греченьки с салатом из тертой моркови, приправленной нерафинированным растительным маслом. Перед сном пила чай из травяного сбора в прикуску с ложечкой солнечного текучего меда. А то, что творил сейчас ее Альбертик, стоя у плиты, называется не иначе, как настоящая крамола против канонов ЗОЖа и вегетарианства. Но сегодня, в этот праздничный день, Анжелика решила не пугать своего Альбертика муками мясоедческого ада. И потому аромат надвигающегося общего праздника неумолимо разливался по кухне.

Заходящее летнее солнце катилось по крышам домов, совершенно невидимое за ежедневными проливными дождями. Плотной серебристой кисеей дожди изливались за окном и звонкими каплями барабанили в стекло. А на столе, стоящем перед окном вечер зажигал свечи. Альберт центровал на обеденном кухонном столе три массивных деревянных подсвечника, купленных им когда-то в одном из переходов метро, в той прошлой жизни, в которой еще не было его Анжелики. Но он как будто знал, что однажды они ему обязательно пригодятся, не зря он тогда в раздумьях так долго стоял перед ними, решая: брать или не брать? Решил – брать! И теперь он водружал на эти подсвечники красивые витые разноцветные свечи. Чиркал спичкой и поджигал их одну за другой. По полу, стенам и потолку кухни заплясали неровные тени, наполняя пространство вокруг таинственной загадочностью, руша привычную геометрию помещения. Кухня заиграла новыми красками, обволакивая наших героев теплом и уютом. Из пламени мерцающих огоньков свеч и пляшущих теней, для наших героев соткалось покрывало любви и повисло облаком обоюдной нежности и сладкого обожания. Анжелика уже успела переодеться в нарядное платьишко, купленное накануне специально для этого случая, и уже порхала внутри этого облака с тарелками приготовленных супругами яств, ставя их на стол. Альбертик достал из дальнего угла буфета купленный на восьмое марта, но так и не допитый молодой четой, армянский коньяк. На матовом темно-зеленом стекле точно по центру бутылки, едва различимой на просвет линией, угадывалась их способность и предел к совместным возлияниям. Закончив сервировать стол, Альберт и Анжела уселись напротив друг друга. На четверть наполнив фужеры сверкающей в пламени свечей жидкостью цвета темного янтаря, Альбертик встал, мысленно приладил к своему голосу кавказский акцент и, глядя в глаза своей ненаглядной произнес - Ест тост! . И Альбертика понесло… «Любимая! Вдохни аромат этого благославенного напитка… чувствуешь ли ты в его запахе ветер, гуляющий среди вершин и ущелий кавказских гор? Слышишь ли ты пронзительный крик орла и шелест его перьев, когда он парит выслеживая свою добычу? Когда я смотрю на тебя, любимая, я как тот орел, что парит высоко в небе, и ты мое солнце, моя удача и мой полет! За тебя моя радость!» Произнеся это все на одном дыхании, Альбертик опрокинул в себя содержимое фужера выращенного в Араратской долине. Анжелика, опустив глазки, произнесла: «Спасибо», и лишь пригубила напиток. На секунду возникла пауза… Но вот зазвенели по тарелкам вилки, супруги, с едва сдерживаемой жадностью поглощали приготовленный ими «Парадный ужин». Наступила очередь Анжелики говорить тост на их совместном торжестве.

Я тоже встану, «есть тост», - передразнивая мужа сказала Анжелика, поднимая бокал. «И знаешь, что я скажу тебе мой милый. Я так благодарна Вселенной за то, что ты есть у меня. Мне даже страшно подумать, какой бы была моя жизнь, если бы тебя не было в ней». Она задумчиво помолчала и тихо добавила: «Я была бы гораздо несчастней, если бы у меня не было тебя. А самое ужасное, что я бы даже этого не понимала. Как хорошо, что мы нашлись друг для друга – за нас!»
Согласно моменту, супруги наполнились сдержанным пафосом и по-королевски приложились к бокалам. И, поскольку они уже наскоро утолили голод, то теперь восседали чинно, и даже с некоторой ленцой орудовали вилками в своих тарелках. Вечер потек неспешно, они переговаривались, обсуждали новости по работе, делились друг с другом планами, обсуждали домашние хлопоты, озвучивали друг другу свои «хотелки»…

Хочу новый миксер, - говорила Анжелика, - а то мой совсем старый, он помнит даже моего первого мужа. Скажи милый, как ты можешь это терпеть и не задыхаться от ревности? Давай подарим мне новый…
Да, да… вот бы нам аквариумную стойку с рыбками поставить в коридоре, - мечтательно говорил Альбертик. Они улыбнулись друг другу, и Анжелика с едва уловимой грустью произнесла: «Видишь дорогой, как «много» у нас гостей, что даже тост сказать некому…». Глаза Альбертика вспыхнули дьявольским блеском. Они вспыхивали у него так всегда, когда его Анжелика впадала в грех уныния из-за того, что у нее чего-то нет, а могло бы быть, и, с точки зрения Альбертика, это БЫТЬ он ей мог доставить не особо напрягаясь. Для этого нужна была только его любовь к ней, желание все исправить и немножко чувства юмора, которым Альбертик не был обделен. Бешено вращая зрачками, он обвел пространство вокруг себя, встал и торжественно произнес:
Пришла Снежана, хочет говорить!
Снежаной звали его дочь от первого брака, с которой у него были, наверное, даже не столько родственные отношения, какие обычно представляются между отцом и дочерью, сколько дружеские. Его девочке было уже около тридцати лет, но в телефоне у Альберта, ее номер был подписан «Цветок сирени». Это имя он ей придумал, когда она была еще маленькая, и глаза ее беззаботно смотрели в мир, чистые, как цветы нежной сирени. Конечно, никакой Снежаны рядом не было. Ну и что, думал Альберт, он вспомнил манеру говорить и тональность голоса Снежаны, что- то там у себя в голове переключил, разлил по фужерам коньяк, поднял напиток и с интонацией дочери произнес:

– Есть тост! Батька. Анжела! Я пришла к вам по зову сердца… если честно, то я и не хотела сначала идти… Но передумала, родственички как ни как! Я рада, что вы обрели тут друг друга… Что вы тут сидите и удивленно смотрите на меня? Рада. Конечно рада, что у моего папочки все хорошо. Пусть и дальше будет так! Живите счастливо!

Хлоп, и Альбертик опрокинул коньяк в себя. Анжелика весело засмеялась. Глаза ее радостно заблестели, и она решила поддержать игру, предложенную супругом.

- А теперь пришла моя сестра - Ильза!

И она стала говорить так, как если бы стала говорить Ильза, которая жила от них за тысячи километров. «Есть тост! Дорогие мои, Анжела и Альберт. Я от всей души поздравляю вас с годовщиной вашей свадьбы. Берегите, цените, жалейте друг друга!» Хлоп, и забывшись, Анжелика, не в свойственной себе манере, выпила коньяк до дна. Альбертик удивился, но оценил задор своей благоверной. Весело хохотнув он вновь наполнил фужеры янтарным напитком и с глубокомысленными паузами, пародируя манеру говорить мужа Ильзы, умудренного жизненным опытом, неторопливого Германа, произнес: «Есть тост… Я рад нашему знакомству… Рад что мы все-таки прилетели к вам на торжество… Альберт, ты знаешь, я боюсь летать… Вы такие красивые… Такая импозантная пара… Такой праздник… Я желаю вам счастья… Выпьем…» Хлоп! И Альбертик неторопливо занюхал коньяк кружочком ананаса. Супруги счастливо засмеялись. Альбертик громогласно хохотал и от удовольствия аж прихрюкивал, а Анжелика смеялась в голос. Отсмеявшись она произнесла: «Регину забыли, Регину!» Регина - дочь Анжелики от первого брака, жила с ними, но каждое лето улетала в Сибирь, на берега Чулыма, к родственникам погостить на месяц-два, чтобы повидаться с отцом и кузиной, а так же тетей Ильзой и ее мужем Германом.

- Ты что, возразил Альбертик, она еще маленькая, ей всего четырнадцать, ей нельзя коньяк!

- Точно, - спохватилась Анжелика, схватила стакан и плеснула в него сок.

Говорить тост за Регину было сложно, Регина была не многословна, видимо пошла вся в отца, тот тоже общался с дочерью кратко, сухо и емко: «Да, заяц», «Ок, заяц», «Пока, заяц». Анжелика подняла стакан с соком, задумалась, но потом отринув от себя набежавшую тучку произнесла слова Регины: «С годовщиной!»

Давно погашены свечи, по стеклу отбарабанили капли летнего дождя, который по обыкновению в этой местности начинается в апреле и заканчивается в ноябре, покрывая не просыхающие лужи белым пушистым снегом. Где-то высоко в небе над вечно ползущими тучами, ярко сияют звезды и светит белым перламутром карамелька-луна. В доме Альберта и Анжелики спят его обитатели. Спят влюбленные «молодожены», трогательно обнявшись. Спит в своей комнате, вернувшаяся из летнего турне по родственникам, Регина. Спят два кота, поделившие хозяев и квартиру по-братски: один - рыжий и наглый, свернулся колачиком в ногах у девочки, другой - цвета тумана барственно-величественный, намяв своими лапками подушку над головой у «мамы», заснул в изголовье Анжелики. В коридоре на шкафу прихожей, спит домовой по имени Апанас, сладко улыбаясь во сне и мирно похрапывая, среди груды шоколадных конфет - хозяйских подношений за спёртые, а затем отданные домочадцам вещи. А на кухне за столом сидит ОблакоИхЛюбови - любовь Альберта и Анжелики. Она никогда не спит, только ждет их пробуждения, чтобы снова обволакивать своих избранников тихой нежностью, восторженной страстью и бесконечным обожанием.

Мы же с вами не потревожим их сон, а тихо на цыпочках покинем дом, и затворив за собой дверь весело произнесем: «Есть тост!»

04.11.2023 Raskrashen@list.ru