На семи ветрах глава 5

Глава пятая

Внезапно налетел студёный порывистый ветер. Поднимая снежинки с верха сугробов, ломая их, он силой закручивал весь поток в снежную карусель и норовил полностью засыпать только что расчищенную грейдером дорогу. Временами казалось, холодное серое небо опускается всё ниже и ниже над пустынной зимней дорогой. И только санная повозка семейства Дымовых тёмным пятном, неспешно, удалялась от Раёво. За кучера в обратный путь был сам глава семейства Фёдор Иннокентьевич. На нём длиннополая шуба с высоким воротником, тулуп, высокие, за колено валенки, шапка-ушанка из рыжей лисы. На руках меховые рукавицы поверх двух пар варежек. Сидел вальяжно, со знанием дела правил повозкой. Лошадь бежала размеренно, не останавливаясь, но кучер, хлопая вожжами по крупу, на всякий случай повторял раз за разом:
– Ну, пошла, ну, пошла…
Обе женщины, Глафира Степановна и Мария также были одеты в тулупы на длинные шубы. На них были шерстяные кофты и чулки, связанные из шерсти, пуховые платки и меховые рукавицы. Малышку Любу везли в большой корзине, застеленной полушубком деда Ивана Фёдоровича, укутанную в пуховый платок бабушки Степаниды  Ильиничны, детское тёплое одеяло. От ветра и снега всех троих укрывала большая шаль Глафиры Степановны. Морозная тишина заполняла всю округу, и лишь изредка слышался скользящий скрип полозьев. На сене и соломе было тепло и уютно. Дорожная дремота расслабляла, окутывая всё семейство покоем. Вскоре дорога с открытой местности перешла в смешанный лес. Ветер заметно стих.
Зимняя ноябрьская стужа стремительно вошла в жизнь всех соседних сёл и деревень. Печи в избах стали топиться дольше по времени, выгоняя из них эту самую стужу. Двери старались как можно реже открывать. На улицу выходили по самой необходимости: накормить скотину, убрать снежные завалы, за дровами для топки и совсем редко – в магазин. Запасы на зиму в основном хранились в амбарах. Дополнительно: в избах, под полом, в небольшой яме. Жители из половиц вырезали люк размером метр на метр. Снизу отрезанные части досок скреплялись, а к верху такого люка прибивалось кольцо, чтобы удобно было открывать подполье. Здесь хранили картошку, тыкву, свёклу, морковь и другие овощи, консервирование.
Лестница, как правило, не предусматривалась, и в основном эта работа выполнялась в семьях детьми по очереди.
День постепенно переходил в вечер. Родители Андрея обещали быть часам к шести, стрелки на часах показывали ровно пять. Он отложил в сторону газеты и книгу, которую уже заканчивал читать и пошёл растапливать печь. Огонь никак не хотел разгораться, хотя дрова были сухими. Вспыхнул он только после добавления в растопку берёзовой коры.
Через минуту красно-жёлтые языки пламени жаром облизывали поленья. На таинство огня можно смотреть часами, в нём сгорало время, события, но не печаль. «Короткое счастье с Марией было случайным, – подумал он, ; насильно мил не будешь. Пора готовить ужин. Приготовлю отварную картошку, а может, похлёбку с грибами? Пожалуй, нет, сушёные грибы будут долго вариться, нужно было предварительно их замочить. Отварю картошку».
Почистив её, разрезав на две равные половинки, посолив, закрыв подходящей
                26
 алюминиевой крышкой от кастрюли, поставил варить в чугунке на открытый огонь. Время приближалось к шести. Интересно, какие привезут новости? Нужно ещё вскипятить большой чугун воды, не забыть…
От живого огня исходил какой-то радостно-мистический покой, своим светом он озарял пространство всей комнаты и через окно уходил во двор.
Андрей решил на время прилечь на кровать. Запах Марии, оставленный на подушках, так и манил к себе. Он утыкался в них носом и вдыхал, вдыхал. «Может быть, нужно было поехать с родителями на свадьбу, увидеть её? Нет, нет и нет», – как-то уже неуверенно он повторял. Уронив голову на подушку, он и не заметил, как заснул. Проснулся, когда услышал голос матери:
– Андрюша, где ты?
Андрей сонный вышел на голос и остановился посреди комнаты. В дверях стояла мама. Отец с Марией входили следом, внося большую корзинку, стараясь поставить ближе к печке. Оторопевший сын и муж не мог понять. Как будто проснулся… и в то же время как сон.
Отец своим басом, обращаясь к сыну:
– Ну?
Он стоял, не двигаясь. Мария улыбнулась, шагнула навстречу и положила свои руки ему на плечи. Он только и смог спросить:
 – Замёрзла? И снял её руки с плеч, чтобы удостовериться.
Мария продолжала улыбаться.
– Посмотри, кто у нас в корзине…
Оттуда послышался слабый писк. Проснулась его любимая малышка. Из-за того, как она была укутана, виднелись только синие глазки. На неё было накручено с десяток обёрток. Андрей взял её на руки.
– Ребёнка нашёл в капусте. Это про нашу Любоньку.
Девочка была тёплой, но мокрой.
– Нужна пелёнка.
– В санях, в белом узле, – сказала Мария.
Андрей, накинув фуфайку, которую использовал при работах, вышел вслед за отцом. Через короткое время они внёсли ещё корзину поменьше с гостинцами, мешки с картошкой и пшеном и два узла. Следом, не сговариваясь, они вышли во двор. Через окно было видно, как отец и сын какое-то время о чём-то говорили, потом Андрей сел в сани и уехал. Отец долго стоял и смотрел ему вслед.
– И что это за любовь такая?
Сняв в сенцах свой тулуп, отряхнув от снега, занёс его в избу для просушки, бросив на палате к двум другим, что были в дороге. Фёдору Иннокентьевичу давно за пятьдесят, высокого роста, стройного телосложения. Светло-русые волосы чуть тронула седина, он был широкоплеч, в нём чувствовалась природная стать и сила. Бороду и усы не носил, а потому выглядел моложе своих лет.
– Ну что, хозяюшки, как дела?
Старшая хозяйка стояла с ухватом у печки, доставая чугуны.
– Заснул сынок, вода чуть вся не выкипала. Сделаем пюре. Сейчас подаю козу, добавим в картошку парного молока, будет вкусно.
                27
Мария, перепеленав дочь, кормила её, сидя на супружеской кровати.
– Отец, доставай гостинцы, я пошла доить козу.
Розоватого цвета, с пурпурным отливом тонкая полоска зарева показалась на горизонте. По народным приметам, такой цвет на завтра обещает крепкий мороз. Андрей, погоняя лошадь, смотрел на горбатые безлюдные заснеженные дали, но видел перед собой только любимую. Он не мог поверить в то, что сегодня рядом с ним Мария, может обнять её, быть с ней в одной постели. Вскоре закончилась улица деревни, показалась конюшня, почти вся до крыши в снегу. Поблагодарив конюха за предоставленную надёжную в дороге лошадь, рассчитавшись деревенской валютой, Андрей, меряя по колено снежные заносы, нахлобучив пониже шапку-ушанку, укрываясь от северного ветра, с радостным настроением приближался к родному очагу. В окнах горел свет…