Взяточничество

Новелла  от Левин Шюкинг.

В одной из западных провинций Пруссии комиссия по сбору средств совершила
поездку туда и обратно. Он обычно состоит из четырех джентльменов: генерал, прикомандированный к нему, его адъютанты,военному врачу, также специально уполномоченному для этого, и гражданскому комиссару, правительственному советнику, которому на помощь приходит сельсовет соответствующего округа.

Хотя появление комиссии теперь вызывает
не просто ужас и ужас, как в бедной стране Польши или у красных и белорусов, в главных городах округов, куда она регулярно приезжает раз в год перед первым постоялым двором; но неприятное чувство, которое она испытывает, когда приезжает, вызывает не только ужас и ужас, как в бедной стране Польши, но и у красных и белорусов.Чувство стеснения при этом слишком естественно у всех молодых людей этого круга, которых полицейский за несколько дней до этого вызвал в зловещая, наполовину напечатанная, наполовину написанная записка прилагается;теперь полюбите себя в первый раз, или как »сброшенный«, как
»Запасным резервистам« и т. Д. И т. Д. Придется столкнуться во второй или даже в третий раз. Сам по себе способ расследования
не из приятных. А что потом может последовать, прекращение работы, суровое
воспитание, которое, как злая талая
роса, падает в расцвет лет, даже это кажется некоторым матерям горьким;
сладкая привычка к существованию становится более приятной в домашнем очаге, чем в большом здании военной школы - казармах.
Неудивительно поэтому, что в глубине многих молодых умов, радующихся расцвету двадцатилетнего возраста, таится определенное нежелание, хотя они и пребывают в спокойном и не по годам развитом настроении.Мужественность, достойная нести свой жребий, и в день самого выхода,в толпе в синих халатах, объединенной совершенно ужасающе бессмысленными. Песни и пьяные крики радости очень заметно намекают на то, что на самом деле у них на сердце.
Но и неудивительно, что в наши спекулятивные времена и здесь,
и сейчас, много лет назад, уже развивалась промышленность, которая
эксплуатируя это нежелание и предлагая людям средства и способы оставаться свободными в своих самых незыблемых правах человека и »выйти на свободу.

Это занятие практиковалось сельскими умниками или даже городской
интеллигенцией таким образом, что они вызывали в
соответствующих кругах вопросы о тех, в ком
особенно ярко выражалось желание уклониться от службы, и
о физических способностях последних. время
от времени угловой врач, старый хирург, поддерживал ее усилия; она
они сами знали принципы, по которым работают военные врачи;
и поэтому они предложили свое посредничество молодым людям, состояние которых сулило им шансы
; они пообещали вести себя
дружелюбно с врачом-срочником на виду у всех, за что
, естественно, пришлось заплатить кругленькую сумму. К сожалению,
особенно в сельской местности представление о
непоколебимой честности всего, что служит государству, не так глубоко укоренилось в
умах, как должно было бы быть - самого этого государства
это просто слишком медленный и требовательный характер. А поскольку
предательство государства не считается большим грехом, эти мошенники нашли
много веры и денег!

Теперь они спокойно приступили к снятию с работы, и когда
результат того же самого стал им известен, эти разнорабочие
очень добросовестно вернули свои деньги тем, кто был признан годным и принят на работу,
»потому что, к сожалению, военный врач
оказался недоступным«; тем, кого сочли непригодными, потому что они действительно
были, похлопали их по плечам, доверительно улыбаясь - они были ее
такой же искренней благодарности, как и к деньгам тех, которые были вложены в их
Сумка осталась.

Это сделало бы участие доктора в сделке по
снятию средств неприятной вещью, если бы она не сделала этого сама
по себе. Правда, попытки подкупа с их стороны
были редкостью, хотя и это тоже не
входило в число несуществующих вещей. По крайней мере, можно было быть уверенным, что
всемирно известный, богатый и многоопытный владелец первой гостиницы
в городке, к которому только что подъехала наша выездная комиссия, был в безопасности.,
в этих отношениях он пользовался молчаливым
всеобщим доверием своих сограждан к его ловкости.




 II.


Дополнительный пост с четырьмя выходящими джентльменами остановился перед »Золотым
Левен« к Г.; Мистер Эспенбек, хозяин, статный мужчина, элегантно
одетый и уверенный в себе, принял их с
достойной любезностью и провел генерала в отведенные для него
комнаты, выходящие на городскую рыночную
площадь, очень красивые и обставленные в современном стиле. Официанты
остальные джентльмены разошлись по своим комнатам; но мистер Эспенбек тотчас
же явился и к ним, чтобы убедиться, что все к их
Удобство должно быть в надлежащем порядке.

 [Иллюстрация]

»Другие господа, « сказал он при этом в комнате штабного врача,
пока тот шел открывать окна, выходящие в сад
, и впускать свежий вечерний воздух, - другие господа
уже оказали мне честь своим визитом во время вашего прошлогоднего путешествия
... вы, наверное, впервые приезжаете в эту местность?«

»Однако, « вмешался доктор, поразительно красивый молодой человек
с тщательно уложенными густыми темными волосами с пробором и очень живыми
темными глазами, » я работаю штатным врачом всего полгода и впервые
занимаюсь выпиской ... пожалуйста,
не хотите присесть? Господин сельсовет сказал нам, что
нигде мы не будем так рады нашему путешествию, как у вас;
У вас действительно очень красивый дом, и вид отсюда на
Ее великолепный большой сад прекрасен«.

»Я рад, что вы это нашли«, - польщенный мистер перевел
Эспенбек; »Однако мой дом пользуется хорошей репутацией, и я предан
господину ландрату, если он подтвердит это; я также надеюсь,
что вы останетесь довольны; к сожалению, у меня больше нет запасов того
замка д'Икем, который в прошлом году так понравился господину генералу
, и я я в отчаянии, что мне не удалось добыть
в столице оленину, я дважды
телеграфировал об этом, но она не пришла, и, поскольку в этой
У сезона нет другого ...«

»Но вы действительно считаете нас большими гурманами, мистер Эспенбек«
, - ответил молодой врач, выражение лица которого было странно взволнованным
, в характере которого было что-то неустойчивое, беспокойное ... это, казалось
, привлекло внимание хозяина, так как он подошел к окну и теперь подошел к окну с правой стороны.
Прислонившись плечом к оконной створке, так что его черты были затенены
, он имел преимущество, имея возможность наблюдать за чертами молодого человека,
стоящего посреди комнаты, при ярком свете.

»Что касается меня, « продолжил штабной врач, » то я тоже без
Шато д'Икем и оленина очень легко удовлетворить; я
не просто избалован, мое воспитание не было таким; мой
покойный отец, который жил за счет загородной практики, не оставил мне после себя ни одного
Состояние, я бы даже не смог учиться, если бы не
поступил в Институт Фридриха Вильгельма ... Вы знаете
это, в результате я теперь связан на восемь лет - восемь лет
Военный врач - но у меня уже есть небольшая гражданская практика; помимо
профессиональной деятельности и учебы, которую можно было бы продолжить с помощью
Конечно, это требует больших усилий со стороны науки, но я не уклоняюсь
от работы; если вы бедны, амбициозны и у вас есть желание продвигаться
вперед ...«

В то время как молодой человек с некоторым напряжением в движениях и
то опуская глаза в пол, то обращаясь к хозяину, произносил все
это очень быстро, мистер Эспенбек пристально и с
превосходной улыбкой смотрел на него; он как раз собирался ответить, когда последнее
Слово доктора уже сквозило в громком возгласе: »Мистер Эспенбек, мистер
Эспенбек«, которого спешащий официант поднял в коридоре снаружи.,
он был отрезан; мистер Эспенбек поклонился и
, сказав: »Прошу прощения«, - поспешил прочь, чтобы узнать, в чем
может быть его нужда.

Снаружи, в коридоре, он, улыбаясь, потирал руки.

»Так что все ясно, с этим человеком нужно заключить сделку«, - сказал он
себе при этом. »он машет дверью сарая, чтобы осел
увидел это. Он рассказывает мне всю свою биографию, он говорит, что он
небогат, амбициозен, хочет двигаться вперед - и делает это в первую
минуту, когда видит меня - и делает это с застенчивыми, неуверенными глазами - сам
скоро покачиваясь на одной, скоро покачиваясь на другой ноге - дорогой Господь.
Штатный врач, у вас может быть гражданская практика, но в других вещах
у вас, похоже, пока не так много практики ... хотя вы уже на
пути к этому! «

Спускаясь по лестнице, ему пришло в голову, что это »
хлопанье дверью сарая«, которое молодой врач дал ему, чтобы встретить его,
указывает на то, что его репутация посредника
в некоторых сделках, уклоняющихся от света, уже получила определенное распространение,
иначе, я думаю, доктор не сказал бы ему так много; что, если бы он не был так уверен в себе, он бы не стал так много говорить. теперь ему выпало
все же немного тяжело на сердце. Мы должны быть осторожны, в конце концов! он сказал
себе.




 III.


Сад за »Золотым львом«, должно быть, и в самом
деле показался молодому врачу очень привлекательным, потому что, когда мистер Эспенбек покинул его,
он сразу же надел свою военную фуражку и поспешил выйти, чтобы побаловать
себя этим садом. Но, не заботясь о цветах, кустарниках,
газонах и чужих деревьях, он только
один раз оглянулся вокруг себя, а затем быстро зашагал по усыпанным гравием дорожкам.
Знал ли он сад, что так уверенно следовал здесь определенному направлению
? Кто мог описать его ему? Во всяком случае, он показал себя
превосходно ориентирующимся; он пошел по извилистой тропинке через
боскет в конце сада направо и, таким образом, вышел к
Павильон очень скромных размеров, застроенный деревянным каркасом и густо окаймленный диким вином
. Вот где загадка разрешилась. Между
кадками с красно-синими гортензиями, которые справа и слева украшали лестницу
этого павильона, среди низко свисающих, как после
на ее свисающих усиках был еще один цветок, флер
аниме, очаровательная молодая девушка в легком летнем платье в зеленую и белую
полоску, оживленно машущая своим зеленым зонтиком
и теперь, когда доктор был уже близко к лестнице, бросившая зонтик позади
себя и летящая вниз по ступенькам, чтобы присоединиться к нему в руки, чтобы
бросить.

»Готард! это ты?« прошептала она, глядя на него с сияющим от радости и движения
лицом.

Ему пришлось склонить голову, чтобы,
обхватив и прижав к себе миниатюрную фигурку, запечатлеть ее прелестные, по-детски выпуклые
Чтобы иметь возможность поцеловать в лоб, а затем поцеловать эти припухшие и ... такие
терпеливые губы.

»Это я, любовь моя ... наконец-то, наконец-то, наконец-то с тобой. Прошло
шесть недель с тех пор, как ты покинула наш город, Аннхен, а мне
это кажется вечностью «.

»Ах да, « вздохнула Аннхен, - и только мне!» ... «Добрый, дорогой город
и добрая, храбрая миссис Профессор ...«

»Это была твоя жена, профессор, дракон, который
так пристально следил за тобой на клубных балах на концерте, что пробудил в тебе тоску?« - подумал он
, улыбаясь.

»О, ты же знаешь, злой Готард«, - сказала она с видом, полным
Лаки смотрит на него снизу вверх: »А теперь пойдем, там, в садовом
сарае, нас никто не видит, нам сейчас есть о чем подумать«.

Он последовал за ней в беседку и сел рядом с хозяйкой,
нежно обнимая ее.

»Вы говорите, у нас есть над чем подумать? ...« он продолжил: »Разве я
не должен, как мы уже договорились в городе,
свободно поговорить с твоим отцом прямо сейчас? Я уже видел его и
разговаривал с ним; да, ты подумай ... я уже ... он мне так понравился,
он произвел на меня такое внушающее доверие впечатление, совсем как
вполне доброжелательный и рассудительный человек ...«

»Что у тебя есть? что у тебя есть? говори!« - тревожно прервала его Анна.

[Иллюстрация]

»Я уже в некотором роде начал - я совершенно
откровенно и совершенно правдиво намекал ему на мои
Отношения сделаны«.

»О, не торопись, не торопись, Готард«, - прошептала Анна
здесь с тревогой ...; »в городе мне стало легче думать о его
Получить согласие, чем с тех пор, как я вернулся сюда ... в
городе, знаешь ли, люди не думают так ужасно, в конце концов
маленький и ограниченный, но в таком маленьком гнезде, как это,
они все так слепы ко всему, что не связано с деньгами ... и отец,
увы, отец тоже так много на этом держится, и я боюсь, я боюсь,
что он уже выбрал для меня партию, и если это если бы это было так, то
нам пришлось бы очень много бороться - он может быть таким плохим, таким даже
плохим, ты его не знаешь!«

Анна обняла жениха за шею обеими руками и, заливаясь
слезами, прижалась лбом к его плечу.

»Да, это неприятные вещи, которые ты мне рассказываешь, Анна«, - сказала
Готард, прижимая поцелуй к ее макушке.

»О да, нам очень, очень плохо из-за этого, мы, бедные дети, не так ли,
Готард«, - сказала она, глядя на него с заплаканным лицом.

»Конечно, - произнес он, взволнованный и закусив губу, - но что
ты хочешь, чтобы я сделал?«

»Ничего, ничего«, - очень живо ответила она и, удовлетворив
девичью потребность в небольшой жалости к себе
, снова перешла на более спокойный тон: »Ты ничего не должен
делать; мать, ты знаешь, мать хорошая, и матери ты должен
покажись ей и порадуй ее, а потом, когда ты снова уйдешь,
я скажу ей, а потом пусть она расскажет обо всем отцу,
постепенно, ты знаешь, а потом ты вернешься, я
напишу тебе, когда придет время!«

»Но, Боже мой, ведь это бесконечно затягивает дело; и я не понимаю
твоего страха. В конце концов, что может иметь против меня отец? -- Я ...«

»Ах, ты не знаешь и не понимаешь этого, как люди здесь, -
живо вспомнила она, - ты чужой, у тебя есть другой
Веря, что ты унесешь меня в Бог знает какую даль, как только тебя
переведут ... ты тоже беден ... о, Боже, мы должны
быть готовы к очень, очень большим препятствиям! «

»К непреодолимому в конце?« - уныло подумал Готард.

»Давайте не будем терять из-за этого мужества«, - тихо сказала она,
положив сложенные руки ему на плечо и пристально глядя на него
. »Но тебе пока нельзя разговаривать с отцом ... не
так ли, ты не будешь, ты мне обещаешь?«

»Я обещаю тебе«.

»Так что давай, проводи меня через сад к дому, там есть
никто не возражает против этого; возможно, ты случайно нашел меня здесь
и обратился ко мне; мама сейчас сидит у открытого окна в своей
Сидя в садовой комнате - вот где я представляю тебя прямо сейчас, и ты
ведешь с ней небольшую безразличную беседу. -- Ты хочешь?«

»Конечно, сердце ... только обещай мне, что позже я еще
увижу тебя одну ...«

Обхватив его за руку двумя своими нежными руками
, она подняла на него глаза и с улыбкой кивнула. »Просто приди!« - сказала она. Затем, когда
они миновали ближайшие заросли кустарника и увидели перед собой дом,
увидев его, она прошептала: »Там, на фронтоне, справа, находится моя
комната ... приходи туда после десяти часов; я буду у окна«.




 IV.


Готард, полностью подчиняясь приказу Анны, провел небольшую безразличную беседу
с миссис Эспенбек, добродушной круглолицей матерью,
в то время как Анна поспешила на кухню, чтобы посвятить великому делу
приготовления супа все свое высшее образование, полученное в столице
, - для этого она, как и все богатые дочери из сельской
местности, была на одно лицо Год был отправлен в столицу провинции, на высшую
Обучалась французскому языку, музыке, изящным манерам,
но отнюдь не для того, чтобы - что, впрочем, было ее судьбой - влюбиться в
бедного штабного врача из X пехотного полка.
Сам он оказал
весьма умеренную честь суперу, к которому Анна проявляла очень рассеянную заботу; он был молчалив и
замкнут и, вдобавок ко всему, проявил редкую скромность
в преданности интеллектуальным удовольствиям, которыми генерал
приправил ужин, поскольку он очень много рассказывал анекдотов, связанных с
над другими джентльменами необычайно смеялись, как и подобает
шуткам такого высокопоставленного человека. Поэтому генерал
начал дразнить Готхарда своим молчаливым молчанием
, и другие джентльмены присоединились к этому поддразниванию
. Готард был рад, что вечерняя трапеза наконец - было уже
давно десять часов - была прекращена, и генерал удалился в свои
покои. Герр Эспенбек сам сопровождал его,
неся перед собой двуручный канделябр ... Но потом ему пришлось его
очень скоро Готард был предоставлен своей судьбе, потому что едва Готард
вошел в свою комнату и выглянул оттуда через открытое окно в сад
, чтобы убедиться, что тот совершенно пуст, как
в его дверь постучали и вошел мистер Эспенбек с подсвечником в руке
.

»Я просто хочу еще раз спросить, не хотите ли вы, чтобы вас тоже разбудили завтра утром
, мой дорогой господин доктор«, - сказал он, ставя подсвечник на
стол и очень непринужденно присаживаясь на спинку
канапе.-- »джентльмены находятся в очень утомительном
и было бы неудивительно, если бы вам потребовалось немного
дружеской встряски по утрам, чтобы вовремя
встать с постели - я полагаю, вы очень устали, и не
только такое путешествие, но и, более того, вид бизнеса требует от вас
Они утомляют, по крайней мере, это не радует ...«

»Это не так плохо, как я себе представлял, мистер
Эспенбек, - вмешался Готард, - обычно вы очень скоро
и легко понимаете, что нужно решать в ходе расследования; только
сомнительные случаи неприятны, я все еще могу быть там.
слишком скрупулезно ...«

»И, конечно, - прервал его улыбающийся мистер Эспенбек, - вы
не можете быть слишком щепетильны в этом вопросе - это часто так важно, это такой
жизненный вопрос для молодых людей, свободны ли они ...«

»Конечно, но это дело гражданских властей; если
для них это вопрос жизни, они все равно будут ...«

»О, вы, наверное, сами это уже видели -
гражданские власти, как мало они заботятся! Дружелюбный к людям
Врач по-прежнему может, даже не нарушая своих обязанностей,
он мог бы стать великим благотворителем, и, несомненно, стал бы им чаще, если бы знал
обстоятельства каждого молодого человека... Вот
, например, для завтрашнего выпуска я хотел бы привлечь ваше внимание к трем молодым
людям! Вы не придаете этому значения, не так ли?
Один - единственный сын богатой, но немного ребячливой
Шульценфрау, вдова; если у нее отберут сына, она
, несомненно, приведет весь двор в замешательство и в безвыходное положение ...
без всякого сомнения, и другой тоже ...«

Готард беспокойно украдкой посмотрел на свои часы. Неужели этот человек хотел, чтобы он
разобрался с обстоятельствами, связанными со всеми обязательствами по конспирации? --
было больше половины одиннадцатого!

»Другой, « шепотом продолжал мистер Эспенбек, - также является
наследником двора; его отец, правда, еще жив, но он пьян,
и вы понимаете, как важно в таких обстоятельствах, чтобы
наследнику не было необходимости покидать двор! Третий, наконец
, совершенно незаменим в бизнесе, крупном, только что созданном
Предприятие, ткацкая фабрика - имена людей Янсен,
Аренхевель и Хенричи, я записал их вам, так как не
могу предполагать, что они останутся у вас в памяти, здесь«.

Герр Эспенбек вытащил из кармана небольшую записку и положил ее
на стол: »Пусть вам не будет стыдно, герр доктор, если вы
будете любезны и любезны с людьми завтра на поминках!« - заключил он,
многозначительным взглядом ища глаза Готтхарда.

»О Боже мой«, - рассеянно выпалил тот, с беззастенчивой готовностью признать
мистера Эспенбека правым во всем и утвердиться в его благожелательности.
»Я не резок и безрассуден по натуре
, и мне нравится делать для людей все, что в моих силах. Завтра они увидят,
что доктор не жестокий человек и не относится к делу легкомысленно
!«

»Я рад, что мы так согласны, герр доктор,
очень рад«, - сказал г-н Эспенбек, пожимая Готарду руку, а затем
пожелал ему спокойной ночи и ушел.

Готард вздохнул, взял листок бумаги и, не взглянув
на него, разорвал его, схватил шапку и вышел,
намереваясь выйти в сад.




 V.


Как прошла встреча, какие еще свидания были
назначены, мы не знаем, но, должно быть, они носили не просто очень
приятный характер, потому
что на другой день на лбу Готтхарда появилась мрачная серьезность, когда он,
застегнув мундир, выполнял свои обязанности в большом, переполненном людьми зале
постоялого двора, в котором на верхнем конце комиссия на зеленом
Столы сидели. Справа от комиссии была открыта двустворчатая дверь -
в кабинете за ней парни должны были участвовать в расследовании.
подчиниться; после каждого из них Готард, выходя на порог
, выносил свой вердикт, который затем пара писцов заносила в свой большой, покрытый
колоннами свод дел. В полдень работа
была прервана, и они поспешно приступили к трапезе; затем она
возобновилась, и часы пролетели незаметно - было половина пятого
Смотрите, прежде чем последний из молодых людей узнает свою судьбу.

Какова была судьба Янсенса, Аренхевельса, Хенриси? Готард
не смог бы ответить на это, он так совершенно не беспокоился о
имена всех этих людей заботили - он слышал,
как тысячи имен выкрикивались и повторялись в эти дни, и те три, которые Господь
Вчера Эспенбек назвал его мимолетным, сохранив в памяти так же мало, как
и все остальные.

Все было готово - генерал и другие джентльмены вздохнули с облегчением,
бросили свои бумаги спешащим писцам, Готард
должен был подписать меморандум в колоннах; унтер уже отвез
дополнительную почту, с которой они собирались отправиться в ближайшую окружную столицу, перед
постоялым двором. Генерал, правительственный советник, адъютант отправились на
убирать свои комнаты, приводить в порядок счета и готовиться к отъезду
- наконец Готард тоже закончил и поспешил на Сену. он
подозвал официанта и потребовал счет; затем он собрал
свои вещи и ушел. Но счет не пришел ... он
позвонил еще раз - сильно - снаружи он уже давно слышал шаги
уходящих других джентльменов - наконец, после
мимолетного стука в дверь быстро вошел мистер Эспенбек.

»Пожалуйста, извините«, - поспешно сказал он шепотом. »Ваш счет
уже оплачен, доктор!«

»Уже заплатили? От кого?«

Мистер Эспенбек положил на стол квитанцию об оплате постоялого двора -
на ней лежала банкнота в сто талеров.

Готард пристально посмотрел на серо-зеленый лист, затем на чрезвычайно
дружелюбно улыбающегося мистера Эспенбека, который как раз
собирался удалиться с поклоном, когда дверь снова резко открылась
-- адъютант встал на пороге.

»Черт возьми, доктор, где вы остановились?« воскликнул он. »Генерал
уже десять минут сидит в машине и ждет«.

Если Готард за мгновение до этого обеспокоенно посмотрел на хозяина, то
он почувствовал, как вся кровь прилила к сердцу, и его разум
полностью помутился. Смертельно побледнев, он потянулся за банкнотой,
чтобы спрятать ее в нагрудный карман - это было
побуждение момента, которое овладело им - это было не
соображение, это был инстинкт ... затем он дрожащей рукой схватил
кепку - он забыл дорожную сумку - герр Эспенбек не нашел
ее поразительно, он думал, что носит его, оставив Готхарда на его усмотрение
-- так они и вышли, адъютант шагнул вперед и тоже вскочил
внизу перед домом сначала вернулся в карету; Готард
, любезно поддержанный г-ном Эспенбек, поднялся вслед за ним. Эспенбек передал дорожную
сумку почтальону на козлах, и, пока он еще
раз кланялся и желал счастливого пути, карета укатила.

Через стеклянные панели в маленькой задней комнате за
общей хозяйской комнатой внизу гостиницы несколько молодых людей,
улыбаясь, смотрели ему вслед.

»Виват штатному доктору!« - сказал Янсен, коренастый коренастый
парень, который выглядел так, как будто мог очертить деревья ... »доктор сказал,
у меня был бы варикозный перелом вены - да заберет меня дьявол, если
я сам это знал или когда-либо слышал об этом! Но он все равно должен жить,
варикозный перелом вены так же хорош, как и доктор!«

»И не в меньшей степени мистер Эспенбек, - вмешался,
смеясь во все лицо, несколько бледный и худощавый юноша, мистер Хенричи из
крапивницы. - этот проницательный доктор обнаружил во мне,
что у меня плоскостопие, и я не могу ходить«.

»Замолчите, беспечные мальчишки, « сказал им хозяин
, - если это будет мне наградой за то, что вы воскликнете это вслух,
и за бутылкой он расскажет всем, кто захочет это услышать, так что я
лучше побегу за машиной прямо сейчас и ...«

»Успокойся, чувак«, - прервал его хриплый, задыхающийся голос
Аренхевель, подающий надежды сын отца-пьяницы, »это поможет
Но не вы; доктор сказал мне что-то о пораженном
органе гортани и записал в протокол, что я свободен -
он не мог бы отменить это сейчас! Но будьте умны,
мы уже заткнемся!«

»Я прошу это у себя, « сказал Эспенбек, - вы знаете, что на нем написано,
и не пожелайте сделать несчастными ни вас, ни меня«.




 VI.


Внизу укатила карета с джентльменами из комиссии.

»Как вы заставили меня ждать, доктор! « сказал генерал, » но
что с вами, сэр, вы ведь выглядите такой бледный, как труп?«

»В самом деле, « заметил правительственный советник, - вам нездоровится,
доктор?«

Адъютант посмотрел на Готарда немым взглядом - он
ничего не сказал.

Холодный пот выступил на лбу Готтарда под влиянием этого взгляда
- он вытащил платок, заикаясь при этом:

»Это пройдет - небольшая тошнота ... может быть, от вождения!«

»Нет, это не то, что делает пыл всех людей, в котором нам
приходилось терпеть; было ужасно, что в зале царила атмосфера,
Задушить!« - заметил генерал.

»На самом деле, это оскорбительно - работать в таком воздухе
«, - пришел на ум совет; »Вам еще нужно привыкнуть к этому,
доктор!«

Адъютант упорствовал в своем молчании.

Готард был в таком состоянии духа, которое невозможно описать
словами. Его мысли кружились в беспорядке; ему было не по себе
можно было ясно уловить только одно: только одно, одно было в нем
с ужасающей ясностью: то, что он уничтожен. У него было
такое чувство, будто одно колено упиралось ему в грудь, как будто
Петля на его шее, а за ним, в его шее, в
следующее мгновение должна была бы провернуться рукоятка; тогда это был его последний
Отдышаться - он был целеустремленным, потерянным человеком. Задавать
себе определенные вопросы и искать на них ответы с самообладанием
- это было совсем не то, к чему он пришел. Кроме того, что он должен был ответить себе? Что
он мог сделать, что еще он мог сделать? Если бы он был в первом
Вспылить на мгновение и ... осудить отца Анны вошедшему помощнику
, приказать отправить его в тюрьму? Должен ли он говорить
сейчас, даже сейчас, после того, как адъютант, скорее всего, более чем
вероятно, с первого взгляда заметил банкноту
-- где этот сказал бы: ага, теперь, когда вы узнали о себе через меня
, мистер Доктор хочет разыграть честного человека!

Это было ужасно - это было поистине отчаянное положение для
молодого человека - но он снова вытащил свою ткань, чтобы
вытирая лоб - руки у него при этом дрожали; однажды он даже ткнул
генерала, который лежал, закрыв глаза, чтобы
заснуть, в руку, тот поднял глаза, некоторое время смотрел на
него сонным, безжизненным взглядом, а затем внезапно воскликнул::

»Черт возьми, доктор, вам серьезно нездоровится ... давайте остановимся
... там есть дом ... стакан воды пойдет вам на пользу!«

»На самом деле ... стакан воды пойдет мне на пользу«, - перевел Готард,
проводя рукой по шее, как будто что-то там нащупывая.
чувствовал, что ему нужно оттолкнуть ... »и, если бы они позволили
этому случиться ...«

«Постийон, стой!" - крикнул генерал зятю; а затем
, снова повернувшись к Готарду, он сказал:

»Что я должен разрешить?«

»Что я ... это было бы лучше всего ... что я мог бы выйти и
немного пройтись пешком .. обратно в город пешком ... я мог
бы попросить там в аптеке дать мне лекарство, которое я принимаю при таких
Обращения, чтобы использовать уход!«

»Вы хотите вернуться? Но, сударь, завтра вы
нам понадобитесь в Тальхаузене!«

»Конечно ... я бы уже пошел за ним; почта отправится
туда сегодня вечером«.

»Это верно, « вмешался правительственный советник, - я вам тоже советую,
сделайте это«.

»Ну, так выходите, « прервал генерал, » и собирайтесь
Ваш порошок ...«

Готард вышел и сделал слабую попытку улыбнуться,
кланяясь на прощание.

»Прощайте, дорогой доктор«, - сказал генерал, приветствуя кивком головы;
»Я надеюсь, что это не будет иметь значения, и они не
подведут нас - так что вперед, Постийон!«

Постильон ударил по лошадям, повозка укатила -
Готард глубоко и тяжело вздохнул - по крайней мере, у него была одна
Облегчение от того, что я больше не сижу среди троих мужчин в фургоне.

Среди этих трех людей, от которых его, обесчещенного, теперь
отделяла пропасть, что они стали для него существами из другого мира,
из мира, частью которого он больше не был?

Он стоял и смотрел вслед машине. Некоторое время он смотрел ему вслед с
Глаза, которые ничего не видели, с подергивающимися мозговыми волокнами, которые ни о чем не думали
... а затем сквозь эти волокна промелькнула мысль, похожая на молнию.
и как пронзительная боль ..., тихий
стон вырвался из его груди, как подавленный крик.

»Боже мой!« - сказал он себе, судорожно сжимая руки
; »Вот куда вы едете, я позволю вам поехать туда одному - сейчас
адъютант немедленно заговорит! Я безголовый человек! Я должен
был остаться - сегодня вечером мне нужно было поговорить с адъютантом с глазу на глаз
- может, он и поверил бы мне ... но теперь все потеряно!
все! Боже мой, все!«

Он повернулся и пошел торопливыми шагами только что покинутого
Город снова закрылся.

В вагоне унтердес действительно разговаривал с адъютантом.

»Этот бедный дьявол из булыжной мостовой, « сказал генерал, » что
у него может быть?«

»Душевное движение«, - вмешался адъютант со злобной улыбкой
.

»Движение ума? И почему?«

»Я, по крайней мере, верю!«

»Он ведь тоже был таким тихим и замкнутым вчера вечером во время
супера«, - вмешался правительственный советник.

»Я встречался с ним ранее, - продолжил адъютант, - во время беседы
с нашим хозяином ...«

»Ну, в конце концов, он не будет так потрясен этим счетом!«
- Воскликнул генерал.

-А может быть, о том, что он вел счет без хозяина, -
продолжал адъютант, понизив голос, чтобы Постийон его не понял
. »У хозяина есть всеми любимая дочь, которая
жила на пенсии у профессора в столице; там у нашего
Доктор влюбляется в нее, как я слышал от его коллег
-- в высшей степени серьезно и тщательно - возможно, он
воспользовался возможностью и теперь претендует на нее ...«

»И получить корзину?« - подумал генерал.

»Наверное, не от девушки, а от отца!« - прошептал адъютант.

»Я, почему ... доктор, я имею в виду, может быть достаточно хорош для такого хозяина
!«

»О, конечно, не для мистера Эспенбека, - ответил
правительственный советник, - он надменен и жесток, несмотря на все свои
изысканные манеры ... он честолюбив, богат, не хочет навязывать себя
духовенству, взяв зятя из
другой конфессии ... нет, нет, я бы так и поступил с мистером Эспенбеком«. добрый доктор
предсказал! Для него нет надежды!«

»Девушка великолепна!« - сказал помощник. »Я
танцевал с ней пару раз прошлой зимой; и к тому же она была ловкой маленькой ведьмой!«

»Бедный доктор!« - сказал генерал; »Я просто надеюсь, что завтра утром он заступит
на дежурство в нужное время«.

При этом он снова откинулся в угол вагона и закрыл
глаза.




 VII.


Готард отступил в город - сначала нетвердым
шагом, затем поспешно, затем медленно, крадучись. Но чем ближе он
подходил к ней, тем тверже и ровнее становилась его походка, тем стремительнее
и тверже его шаг. Это был шаг человека, который
больше не находится в неясном и запутанном противоречии с самим собой, который достиг твердого
Он принял решение и сознавал, что это решение совпадает с
неумолимой необходимостью, железной и неукротимой необходимостью
; что судьба, определяя его волю, поступает с
ним как с безвольным, направляя его к единственному оставшемуся у него выходу
из его положения.

Оказавшись в городе, он направился прямо к аптеке.

»Дайте мне два или три грана амигдалина«, - сказал он, входя
, тихим, но спокойным голосом.

Белокурый юнец-фармацевт, который был временным управляющим, и Эбен
закупорив безвредную смесь пищевой соды, он вопросительно посмотрел на странного мужчину с
бледными напряженными чертами лица; затем он дал ему безвредный
белый порошок.

»Теперь дайте мне немного эмульсина - около десяти капель«.

Фармацевт исполнил его желание; так почему бы ему не ...
Эмульсин - такой же яд, как и амигдалин; оба невиновны
Вещи - и все же они убивают на пятно, мгновенно, если их
собрать ~ вместе~.

Добавление водорода мгновенно превращает их в синильную кислоту.

Молодой фармацевт, казалось, не знал, не думал об этом;
он дал то, что просили, и взял деньги за свой товар.

Готард ушел.

Мгновение он стоял снаружи на лестнице перед аптекой,
словно размышляя - как: куда теперь идти? взывая к себе ... затем
он спустился по ступенькам и тем же твердым шагом, каким шел
до аптеки, направился теперь через рыночную
площадь к стоящему напротив »Золотому льву«.

Он не хотел, чтобы его смерть оставалась загадкой для Анны; он
хотел сообщить ей, что изгоняет его из мира; она должна
знать, что это была безнадежность; что это было бесчестие;
чтобы это стало для него непреодолимой необходимостью; чтобы она
не осуждала его; чтобы она помнила его, прощала его и
несла это, как неотвратимую судьбу!

В садовой беседке вон там он хотел это записать - беседка
показалась ему достаточно заброшенной и тихой для этого - он хотел остановиться на этой
Место, где он был счастлив в последний раз в своей жизни, тогда
его жизнь закончится!

Под въездом в ворота »Золотого льва« сидел слуга, который только
что отполировал латунные дощечки на старом конском уздечке; он увидел
удивленный, он снова увидел перед собой одного из джентльменов в форме, который
уехал полчаса назад, выросшего как из-под земли
.

»Я вернулся, - сказал Готард, - потому что мне нужно срочно
отправить письмо отсюда ... принесите мне письменные принадлежности,
в сад, в беседку ... послушайте ... скорее! немедленно!«

Готард шагнул вперед, а слуга, воскликнув »Да, господин!«,
Медленно поднялся и направился в сад - бросился за ним, и вскоре
его нога коснулась первых ступенек лестницы, с которой он спускался до того, как так
еще через несколько часов Анна вылетела ему навстречу.

Дверь отворилась, как и вчера; вечерний
ветер тихо шевелил опадающие виноградные лозы - вокруг царила глубокая тишина
в заброшенном, глубоко затененном уголке сада, где
клубился сырой и спертый воздух - из
ближайшего куста напротив открытой двери вылетел черный дрозд и, словно
испуганный, издал пронзительный крик выключен.

Готард вошел - чтобы, остановившись на пороге, как пораженный молнией,
снова отступить:

»Боже мой, Анна ... ты здесь?« - воскликнул он.

Анна сидела на заднем плане за маленьким столиком, который, поскольку у него было всего три
ножки, был придвинут к стене для крепления. Она сидела
там в своем платье в зеленую и белую полоску, склонившись над бумагой,
которую поспешно нацарапала. Это было письмо, которое она написала, настолько
сбитая
с толку, что даже не заметила приближающихся шагов по мягкому гравию; письмо Готарду, письмо
, полное горя и боли, с сообщением о том, что в переполненности
своего сердца она уже призналась матери во всем и что результат
это было именно то, что она предсказала Готарду вчера вечером, предварительно
сделав первые намеки матери - матери,
которая в остальном была так добра и снисходительна к ней, - она показала себя совершенно преображенной
и --

Анна подъехала к этому месту своего письма - она увидела Готарда
, стоящего перед ней, и в ужасе воскликнула::

»Ты, Готард? это ты ... ты возвращаешься?«

Готард не был силен ни в одном слове. При виде Анны все его чувства вспыхнули.
Энергия, все его мужское мужество вместе взятое; словно раздавленный тяжестью
навалившегося на него ужасного груза, он рухнул на
Он повернулся на стуле, положил руки, голову на
стол и разразился ужасным рыданием - настоящим рыданием.
Поток слез.

Анна стояла, словно окаменев, глядя на это зрелище. Затем она несколько раз брала
Задыхаясь, как бы борясь с удушьем, она обеими
руками обхватила его голову и, приподняв его, прижимая к себе, закричала::

»Боже мой, что такое, что случилось? О, Готард, Готард, так
говори же!«

Он оторвался от нее и, снова прижав ее лицо к своим рукам,
снова позволил своим слезам течь потоком.

К ужасу Анны присоединилось чувство беспомощности перед
этим странным существом Готтарда, затем что-то похожее на гнев, почти гнев
, и, снова обхватив его голову руками, чтобы
выровнять ее и посмотреть ему в лицо, она закричала:

»Готард ... но так говори же, я хочу знать, что случилось,
если ты не заговоришь, я причиню тебе зло, зло навсегда ... я
~ хочу~, чтобы ты наконец заговорил!«

Ее брови нахмурились, ее маленькая ножка топнула по полу
, и при этом слезы сами потекли у нее по щекам. Готард
наконец ему пришлось открыть рот, он говорил отдельными восклицаниями,
предложениями, которые Анна понимала едва ли наполовину; ей стоило больших усилий, пока она
не выложила все, пока она не узнала все.

Теперь она стояла перед ним, мелово-белая, с дрожащей губой
и сурово сдвинутыми бровями.

»Так значит, это правда, что люди говорят, что отец
делает такие вещи!« - прошептала она. »Это разрешено так же, как разрешена контрабанда
, и исповедь вам не нужна, - говорят они. Разве это не то же самое, что
загонять человека на смерть с помощью этого? Нет, это гнусно.,
довольно гнусно. И Отец больше не будет этого делать; и он должен
искупить это ... он должен искупить это!«

Она замолчала и поднесла обе руки к вискам, как бы
сжимая их, как будто так она
могла бы крепче схватить или обострить мысль, которая там работала; а затем
, внезапно вскочив и повернувшись, она схватила руку Готтхарда.

»Давай, давай ... ты сейчас же пойдешь со мной, Готард ... такой, какой
ты есть ... и давай сюда свой яд, мерзкий, бессердечный,
ужасный человек!«

»Куда ты хочешь пойти?«

»Ты увидишь это - и ты последуешь за мной«.

В ней было что-то властное, что-то порабощающее, это юное
создание в свои восемнадцать лет.

Готард последовал примеру руки, которая так судорожно сжимала сену
.

Она бросилась через сад, через дом, в семейную комнату, выходящую в
сад. мать не была на своем обычном
Он сидел, закуривая
сигару, верхом на стуле, лицом к задней стене
комнаты, и это несколько странное положение объяснялось
тем, что на этой стене находился птицевод с
Генфлингу, которому г-н Эспенбек написал мелодию из Оффенбаха
Предварительный просмотр »Орфея в подземном мире« ... очень без понятия, в какой
Преисподняя, в какую бездну он
должен был заглянуть в следующее мгновение.

»Отец, отец, - воскликнула Анна, в то время как герр Эспенбек
запрокинул голову и широко раскрытыми глазами посмотрел на
доктора, выглядевшего таким безгранично встревоженным, и на покрасневшее от гнева лицо его
дочери, которые оба оказались позади него так внезапно, как будто
их занесло снегом... «Отец, что ты наделал! Какой ужасающий
Вот такая история, ужасная для вас, для вас больше всего, а потом
и для всех нас ... смотрите, вот этими каплями яда Доктор
хотел убить себя, а вы, вы будете арестованы, вы попадете в
тюрьму, на долгие годы в тюрьму «.

Герр Эспенбек - в этот момент его следовало бы называть осиновым
листом, такая дрожь пробежала по его конечностям - он
побелел как мел, открыл рот, но не произнес ни слова.

»Как это возможно, как это возможно, что вы только и делаете, что делаете что-то подобное -
подкупаете, хотите подкупить человека чести, такого как доктор ...«

»Но, Боже мой, - запинался мистер
Эспенбек, - я ведь не хотел его обидеть, я не имел в виду ничего подобного, я просто ...«


»Как будто тебе мало того, что ты имел в виду, - продолжала ревновать Анна
, - адъютант действительно вошел в комнату и увидел банкноту
, а теперь ...«

»Адъютант ... видел это?« - с трудом выговорил мистер Эспенбек
хриплым дрожащим голосом, при
этом он нащупал спинку стула, с которого вскочил.

»Так оно и есть, - тихо сказал Готард, - и вот через них моя честь
когда я уничтожен, мне ничего не остается, как положить конец своей
жизни«.

»И тебе, отец, тебе уготована тюрьма«.

Мистер Эспенбек с душераздирающим выражением отчаяния
поднял руки - он схватился за голову, как бы
удерживая ее, чтобы она не сошла с ума.

Анна же, приблизившись к нему на шаг, яростно схватила одного из его
Схватив его за руки и притянув к себе, как притягивает к послушанию злого ребенка, она воскликнула:»Здесь нет спасения - только одно - только я могу спасти тебя,и я хочу этого. Я хочу выйти замуж за доктора - как можно скорее
, и о том, что мы помолвлены, должно быть объявлено в местечке в этот же час
! Есть только один, только один способ, с помощью которого кажется
невинным поступком давать деньги Доктору;
только один способ немедленно прекратить все подозрения. Мы должны
Будучи невестой, ты отдала деньги Доктору из моего приданого на
наше учреждение
Мистер Эспенбек глубоко-глубоко вздохнул; он еще раз глубоко вздохнул,
а потом он сказал, и слезы выступили у него на глазах, когда он это сделал:
О, моя добрая, добрая Анна, ты хотела это сделать? - Но, ты права,
да, ты права, только так я могу спастись... о, мое дорогое
дитя, какой у меня ангел в тебе!«

Мистер Эспенбек обнял свою дочь; он разразился рыданиями и едва мог говорить, когда, протягивая доктору руку, сказал:А вы, вы, доктор?
Готард всмотрелся в лицо Анны, на котором было чудесное сочетание
гневного неповиновения, триумфа и счастья.

»Вы можете спросить?« он заикался в неописуемом замешательстве, и
интересно, спит он или бодрствует ... »Я, Боже мой, я
бы хотел упасть на колени перед вашей дочерью, чтобы поблагодарить ее за то, что она вернула мне жизнь - и какую жизнь, полную счастья!« -- --

Было бы лучше, если бы Готард не стал преклонять колени перед Анной;
ведь она нуждалась в его ходьбе, стоящей высоко в этом
Мгновение: иначе она не смогла бы броситься ему на грудь и припасть к
нему лицом ... и все же она должна была это сделать, какое-то
непреодолимое желание заставило ее поднять это пылающее, возбужденное лицо с
все, что было в нем злобы и стыда, тревожного замешательства и
счастья, было спрятано на груди Готтарда.

Мать вошла в комнату и, словно окаменев, посмотрела на группу.
Герр Эспенбек, все еще путаясь и с трудом разбирая слова, путаясь под влиянием пережитого момента, рассказал ей все.
В высшей степени обеспокоенная, маленькая женщина посмотрела на него. То, как она смотрела на Анну, наверное, поняла бы только последняя, если бы могла видеть ее сейчас.»  Ты ничего не говоришь?« воскликнул Эспенбек.

- Я уже давно сказала, что однажды ты попадешь в беду, - сердито перебила маленькая матрона. И это было все,что она сказала. Кроме того, она весь вечер хранила поразительное молчание,но через полчаса очень охотно
подошла к пастору старой церкви за руку с мужем, чтобы поприветствовать Готтарда и Анну.Приказ есть приказ.
Готард взял дополнительную почту поздно вечером, чтобы ночью отправиться за джентльменами из Комиссии по изъятию. Когда он прибыл в пункт назначения,
в столовой гостиницы он обнаружил, что адъютант все еще стоит за бутылкой
сидя - он встретил старого товарища, капитана А. Д.,и два джентльмена все еще не могли расстаться, несмотря на поздний час.

»Ах, доктор, слава Богу, доктор!« - воскликнул адъютант, вскакивая, когда увидел Готтарда; в своем блаженном настроении он сердечно заключил его в объятия - и продолжал кричать:»Позвольте мне обнять вас за то, что вы здесь - свежие и здоровые - мы все, черт возьми, боялись, что завтра
вы будете скучать по нам, и мы пролежим здесь, в этом гнезде, целый день
должны были бы, не имея возможности ничего сделать. Я должен немедленно отправиться к генералу,чтобы сообщить ему об этом - он приказал это сделать, хотя уже давно был в постели!«Готард смотрел вслед удаляющемуся с раскрасневшимся от радости лицом. Было очевидно, что адъютант ничего
не заметил в банкноте! --