Над черностишием земли

Журнал "Добродетель" №2(51) 2024

Звени, звени, не уставая,
Струя, которая струна —
Души солома полевая,
Души колючая стерня.
Звени над временным затишьем,
Дразни, упорствуй и шали,
И вознесись над обесстишьем
И черностишием земли.
Александр Филатов

22 декабря. Праздник Зачатия праведной Анной Пресвятой Богородицы. В Никольском храме богослужение. Батюшка говорит проповедь, напоминая слова христианского мыслителя второго века Тертуллиана о том, что «тот, кто будет человеком, уже человек», о «мелочах», о значении момента соединения двух клеточек, никому невидимых, о «нежелательных» беременностях, о серьёзности мелких грехов. И его слова естественным образом увлекают к размышлению о прочих «мелочах», мешающих нам на нашем пути к великим свершениям, подчинению себе природы, к власти над миром и прочим достижениям, И приводят… в Топлинку. В деревушку в нескольких километрах от Никольского. Там сегодня престольный праздник, но службы нет…

Это старинное русское село с нежным именем, стоящее посреди лесов, на берегу речки, говорят, было самое красивое в округе. Жили топлинцы честно, мирно, размеренно. Трудились усердно, а по праздникам дружно гуляли – ставили посреди села карусели, пекли большие караваи, сладкие булочки для детей. А уж храм в Топлинке был – красавец! Колокола к службе звонили – в Белгороде слышно было.

Анно-Зачатьевский храм – один из древнейших храмов Белгородского уезда, по местным преданиям, был построен в 1786 год помещиком Иваном Алексеевичем Выродовым. На протяжении нескольких столетий храм был историческим, культурным и духовным центром села. Здесь люди крестились, причащались, учились грамоте, венчались, встречали праздники. Здесь же их провожали в последний путь, отпевали хоронили на местном кладбище. И была там церковноприходская школа. Как рассказывают архивные материалы, в «селе Богородицкое, Топлинка тож», несмотря на то, что ближайшая земская школа находилась в семи верстах, были грамотные жители, «потому что там была своя школа, где местный «поповский сын обучил несколько человек грамоте и счёту». (https://beluezd.ru).

…В интернете есть снимок: немецкие оккупанты на тягаче в поле перед зданием храма. На нём написано: с. Богородицкое.

Да, в августе 1943 года на территории Топлинского сельсовета шли одни из самых тяжёлых боёв. За восемь дней в районе Соломина и Топлинки с обеих сторон полегло около 33 тысяч человек. Около 20 тысяч – советских бойцов. Их тела захоронили в братской могиле. Скромный обелиск напоминал: здесь покоится прах павших за свою землю воинов. В начале 1970-х их останки перезахоронили в братской могиле возле топлинской школы, установили памятник.

А здание школы той было построено из кирпича разрушенного храма. В начале 50-х годов. Как рассказывала одна жительниц Топлинки тех времён Валентина Петровна Ковалёва: «Война закончилась. Постепенно жизнь стала налаживаться… Вот там, напротив была контора колхоза “Память Ленина”, мастерские, а церковь – налево. В детстве я любила в храм ходить. Тётя моя на клиросе пела…»

А потом храм уничтожили. И Валентина Петровна слышала, как это происходило. Традиционным для тех времён способом. По периметру строения сделали подкопы, туда заложили брёвна и подожгли их. Храм просел и обрушился. И его разобрали. А в селе к тому времени назрела насущная потребность в новой школе. Вот кирпичи от здания храма и пошли на возведение фундамента здания школы.

И теперь школа стала центром жизни в селе. И хоть времена были уже «не те» – безбожные стояли времена, но в Топлинке всё ещё царил какой-то особый, благодатный дух, ограждая от нервозности, от злобы, стяжательства, здесь по-прежнему правили доброта и гостеприимство.

Как писала в своё время учительница из Весёлой Лопани Раиса Маслова («Плач по Топлинке и Саше Филатову, которых уже нет», газета «Знамя», 7 мая 1994 года): «…А ещё царил здесь особый русский дух. Топлинцы – особый народ – несклочный и несуетливый. Природа ли сказывалась, или присутствие таких возвышенных душ как Саша Филатов или раньше – его учитель Аврам Кононович Рудаков – русский интеллигент в полном смысле этого понятия. Только правили в селе доброта и гостеприимство, ласковость женщин и всеобщее увлечение детей стихотворством. Поэтичные и красивые душой были жители этого села, которое следовало бы сохранить… Будто и не коснулись этого уголка наши современные суета и нервозность, озлобленность и страсть урвать для себя…»

«Саша Филатов» – это об учителе и поэте Александре Константиновиче Филатове. В Топлинке он родился в 1943 году. Здесь в шестнадцать лет стал инвалидом (от выстрела пьяного колхозного сторожа). В Топлинку вернулся после окончания института. Работал в школе учителем русского языка и литературы. Учитель Филатов был всегда в окружении людей. Его редкая физическая красота так контрастировала с его инвалидной коляской, что сжималось сердце у каждого, кто впервые встречался с ним. Но это до первого знакомства. Александр Константинович был настолько наполнен жизненными силами и поэтически-философским пониманием Бытия, что в пору было жалеть не его, а себя, завидуя его жизнелюбию. Он был учителем не только по образованию. По нравственной конституции. Он был учителем не только для детей. Всё село шло к нему за наукой, за мудрым решением. Ему доверяли, потому что видели неподдельную любовь. В родительском доме, а потом в крохотной квартирке, которую получили учителя Филатовы – Александр Константинович и Зинаида Владимировна, – всегда было шумно, многолюдно. И здесь всегда находили приют люди, болеющие душой, нуждающиеся в поддержке, понимании, в добром простом разговоре, утешении.

Но вот и школа прекратила своё существование. А вскоре не стало и самого села. Начиналось строительство водохранилища, которое, как объявили, затопит деревню. Сколько сил и энергии потратил Филатов на борьбу с непродуманным решением создавать это Белгородское море! Но восторжествовал не здравый смысл, а невежество, которое заставило жителей Топлинки оставить землю своих предков и переселиться в другие места.

«Моё впечатление от того времени осталось такое, что разрушение села было хуже войны, – говорит Валентина Петровна Ковалёва. – До сих пор сердце ноет, как вспоминаю всё это… Всё получилось само собой. Для людей создали такие условия, что им пришлось покинуть село: школы не стало, магазин и почту закрыли, автобус перестал ходить... Но мой муж Павел Алексеевич сказал, что мы никуда отсюда не уедем… А мне сказал, чтобы я здесь доживала вой век и до самой смерти ходила в Никольский храм».

Так и осталась семья Ковалёвых хранительницей Топлинки. А Валентина Петровна выполняет наказ мужа – ездит в Никольский храм.

В Никольском же похоронены умерший в 1988 году Александр Филатов, а в 2020 – и его жена Зинаида. Здесь же его именем названы улица и библиотека.

Поэт Александр Филатов, как и положено русскому поэту, прошёл путём своего народа. И – как положено чуточку впереди. И как положено – чуточку не дожил до того, что предчувствовал (как он писал «предчувствием старца»), о чём болела («чувством юнца») его душа. Не дожил до времени, когда на грани гибели оказалось уже не одно селеньице, не одна речушка, а вся огромная страна, её культура, её язык, когда на смену всему настоящему пришли суррогаты. Его лирический герой, восходя из самых глубинных времён (от былинной Руси), делает как бы последний рывок к Свету. И уже вплотную подходит к острому ощущению бессилия. К понимаю того, что трагедия Топлинки, трагедия русской деревни – это трагедия русской души, оторвавшейся от своих корней. К пониманию того, что чем настойчивей человек стремится устроить свою жизнь без Бога, тем сильнее переживает её бессмысленность и пустоту. И мука человека тем сильнее, чем светлее его устремления, чем обострённей его нравственное чутьё.

Александр ФИЛАТОВ

Не стоит ждать чуда от реформ

Фрагменты из документальной повести «А всего-то речку перейти» и очерков разных лет

…В день Зачатья Анны, или, как говорят в Топлинке, в Анны Зачатье, из окрестных сёл шли на престол. Престол обещал быть бедным: тридцать второй год был неурожайным, хлеб не мешками собирали, а горстками. Но к вечеру все расшумелись, разгуделись. Крекотень, местный гармонист, растянул меха, и улица собралась. (…)

– Судный день пришёл, не к добру распелись, на пропасть распелись, конец идёт. Всё это через коммунию. Бога забыли, в церковь не ходят, – проговорил дед Химчин. – Это не к добру. До Рождества доживём, дед Головкин вычитал в Писании. Наказание Господне за разврат придёт. И заберёт Господь самых лучших и оставит срамных да начальников на земле: «Пущай эти ещё помучаются».

– Что, дед, раскаркался? – сказал Федя Зыбин. – Ты нашу власть не тронь… Дед Головкин… Да знаешь ли, что он читает-то как? Никак! Газету кверху ногами держит и мелет что зря!

– Я ничегошеньки, – стушевался дед, – к слову всё это у меня, а так я уполне ваш…

– Ну а так – балачки не точи! А новым председателем надо своего выбирать. Чтоб за своих душой болел. Смотришь – и переживём как-нибудь… – снова сказал Зыбин.

***

…Поразительное дело. Как в последнее время люди резко размежевались на «любящих» природу и «нелюбящих». Определённая группа молодых интеллигентов считает природу – архаикой. Этакой примитивной субстанцией, «кондовинкой». Как сказал один дипломированный физтеховец. Даже находясь на турбазах и просто «выездах», балдеют они вечерами при свечах. А соловья или иволгу разряжают поп-музыкой в стиле «ретро». Пустую же посуду оставляют под кустиком при дороге: авось, местная старушенция рублёвку к бюджету добавит. Вот так-то!

А попробуйте выйдя на городскую площадь, крикнуть: «Кто против природы?» Таких – нет. Все – за…

…В отдалённых хуторах и деревушках Белгородской области ещё и сейчас сохраняются «остатки» культа Природы. Естественно, поклонения никакого, но разорить гнездо деревенской ласточки – значит, навлечь на подворье несчастье, чаще в виде пожара; выкашивая траву на мокрых лугах, сельчанин особенно осторожен бывает у кочек – как бы чибиску не подрезать. «Без чибиса трава не растёт, и облака в дождевую тучу не кучкуются…»

Конечно, и пожары не от ласточек, и дожди – не от чибисов, да и детей не аисты приносят. Но культ Природы формировал в человеке душевные качества, река детства или меловушка детства навсегда определяли отношение к понятию «Родина».

…Красоту создаёт не только сама природа. Но и человек. Мы негодуем на стихию – град, выбивший поля, вихрь, сломавший тополь или берёзу. Но это силы неразумные. Человек же – носитель разума. Морали и житейской этики. Но, видимо, быть носителем – этого мало. Надо жить и в большом, и в малом по принципам разума и верховной морали.

***

…Авраам Кононович Рудаков. Каким же недосягаемым старцем казался он тогда, ещё церковноприходской, ещё не по-человечески влюблённый в русский язык и литерату ру, дававшие ему мизерную зарплату и возможности прикрывать свою бедность бескорыстием.

…Клубилась в его избушке пацанва, книжки таскала, да и сам он не переставал возиться с нами, всякую беседу или рыбалку обращая в сторону языка. Как получалось это у него – не знаю, только ни о префиксах-сказуемых он говорил. Всё выглядело вроде бы не всерьёз, без натуги, даже как-то не по-школьному грубовато, но уже тогда слово начинало приобретать материальную оболочку: пах не бересклет, а пахло само слово, осязался не градобой, хотя и спины, едва прикрытые майками, горели от боли, а необыкновенный расклад созвучий и бесконечная гармония… И всё это – благодаря ему – первому учителю, промелькнувшему, как молния, на небосклоне малолетства.

…Не стоит ждать чуда ни от реформ, ни от детей, ни от учителей. Всё будет так или почти так: сложности и сюрпризы, хорошие программы и плохие, талантливые и рядовые, причём рядовых неизмеримо больше; важно, чтобы каждому нашлось место в жизни, достойное его времени, которое он исповедует. А произойдёт это, когда практическая педагогика перерастёт в педагогику любви и добра.

…Время в глобальной перестройке всего хозяйственного механизма требует и перестройки в сознании. Кому, как не учителю, цепляться за всё живое и новое, а потом отдавать это ребёнку и юноше? Но так ли смелы и последовательны мы бываем?

Топлинка поможет нам

…Напрасно дом готовлю к лету,
Забросив прочие дела,
И предлагаю сельсовету
Проект российского села.
Непостижимо трачу силы,
Ищу связующую нить…

Да, много печальных, правдивых строк у Филатова. И многое сбылось. Как говорят теперь, произошёл разрыв и образовался этакий провал, в который кануло много хорошего, родного, спасительного. Однако же и желания, устремления, которыми жил Поэт и Учитель, исполняются. «…И бесконечную надежду Зажечь спасительным огнём». И неудивительно. Ведь и «Но мы-то вечные с тобой» – тоже он сказал, обращаясь, прежде всего, к землякам, к потомкам.

И вот вам замечательные новости. В Никольском создан Центр молодого краеведа. Его активисты – в основном школьники – принимают участие в реализации проекта «Культурные сезоны в Никольском» (с использованием гранта Президента Российской Федерации, предоставленного Фондом президентских грантов): собирают фотографии и другие материалы для создания электронного краеведческого ресурса.

Рассказывает руководитель проекта, заведующая Никольской библиотекой Яна Мосина.

– Летопись Никольского мы ведём уже много лет, в Доме культуры большой архив фотографий, в школе есть краеведческий музей. Теперь наша задача – объединить всё на одной платформе в интернете. Снимки, видеозаписи и другие материалы будут помещены на сайт, чтобы всё было доступно всем интересующимся. На зданиях Дома культуры, библиотеки, школы и других домах разместим таблички с QR-кодами (для перехода на платформу). Планируются разделы: история села Никольского, история села Топлинка. Топлинки давно нет. Но она… есть. И живёт не только в сердцах когда-то переехавших в Никольское топлинцев. Например, я общаюсь с этими людьми, я занимаюсь изучением наследия Александра Константиновича Филатова, и для меня Топлинка стала как родная. Всё так переплетено, всё взаимосвязано. И удивляюсь, какая там у них была насыщенная, интересная жизнь, и понимаю, что не всё исчезло, и Топлинка послужит нам и поможет возродить и сохранить наше лучшее.

Александр Филатов
ПРЕДЧУВСТВИЕ
Беззвучно время потекло.
Беззвучен снег. Беззвучен иней.
И сквозь морозное стекло –
Беззвучен стон электролиний.
Всё онемело до глубин.
На шибках – кружево набросков.
Как будто с кисточек рябин
Багрянец вытравили воском.
Всё онемело. Но в глуши
Я слышу голос обновленья,
И голос родственной души,
И трав – иного поколенья.