52 Образы поэтов

2 августа 2015 г. Снится сон: группа людей, связанных с Петей Старчиком и Леной П. выступает в каком-то помещении, а потом туда впускают газ. Я поняла, что нас убивают. Преодолевая страх смерти, я закричала: «Слава тебе, Господи!». Я ощущаю запах газа, постепенно теряю сознание, начинаю умирать. Потом мы все оказываемся живыми.

Приезжала Алёна П. за деньгами. Ей надо купить необходимое для двух сыновей. Она привезла мне полантины, пахнущие приятными духами. Её сыновья любуются в армии необыкновенными закатами, Иноша Старчик пишет маме письма, полные любви.

Я погуляла немного, попросила у пижмы разрешения сорвать пижму. Она избавляет от моли.

3 августа. Сегодня первый за лето тёплый вечер. Была в парке, радовалась жизни, любовалась детьми, ко всем чувствовала расположение. Писала стихи.

Я не люблю его, лишь думаю о нём,
Хочу делиться жизнью, вдохновеньем,
Но тщетно всё. Неужто он умён,
Меня не видя? Или он не гений?

Тщеславный мальчик, всё ему никак
Не растолкую: самость так опасна.
Не надо отражаться в облаках,
Чтобы понять — всё было не напрасно.

Итог печален, снисхожденья нет.
Меня не понимает пан-поэт.

Сама себе читала наизусть стихи Лермонтова. Как он прекрасен и глубок.

Была передача о Чарли Чаплине, всю жизнь ему предсказала по руке женщина, владеющая знаниями по хиромантии — он будет жить 88 лет, у него будет четыре жены, он обретёт богатство.

4 августа. Во сне я что-то исправляла, не мной сделанное. Такого рода сны мне снятся эпизодически.

Слушала по радио чудесную прозу поэта Саши Чёрного, актёр Александр Ширвинд читал очень хорошо.

Слушала «Анну Каренину». Про голос актёра Сергея Безрукова можно сказать, что он гениален.

В гости ко мне приходила Данута. Пока я учила французский, она сидела в кресле и ждала конца урока. Я расспросила Дану о её родных. После чая, когда я немного понервничала, так как не могла сосредоточиться на вопросах Даны и приготовлении еды, мы гуляли по парку. Мы побеседовали около часовни о молитве. Лицо у Даны посветлело и стало одухотворённым. Я проводила её до метро.

5 августа. Сон о хаотичности каких-то репетиций. Я в окружении каких-то женщин.

Я была в гостях у Веры Малый, играла сонаты Гайдна, мне доселе неизвестные, потом те сонаты Моцарта, что я учу дома. Сын Веры сидел и всё время слушал меня. Я удивилась.

Пришла  Ирочка, моя подруга. Она раньше брала уроки вокала у Веры, я их познакомила и мы втроём очень подружились. Была чудесная трапеза, Вера очень хорошо готовит. Беседовали о Пушкинских местах, о монастырях в городе Суздаль. Настоятельница Покровского монастыря бывший врач.

Очень хорошо, тихо и мирно, тепло было мне в доме Веры. Этот визит как-то хорошо повлиял на состояние моей души к лучшему. Дошли до метро Фрунзенская.

Ирочка мне подарила сумку из Суздаля. Завтра пойдём с ней на балет. Билеты очень дорогие, Ира пригласила меня.

В интернете было интересно.
 
6 августа. Слушаю по радио «Анну Каренину». Гениальный Лев Николаевич. Я плачу, слушая передачу. За автора читает Олег Табаков.

7 августа.

Осень близится. Реки вечерней
Огоньки зигзагами стремятся.
К берегу. Я по нему иду,
Видя небо, трав дремучих облик,
Думая о нём. Но как некстати
Все мои порывы и желанья.
В тридесятом царстве лихолетий
Не нужна ему душа моя,
Ни стихи, ни книги — не нужны..

Очень красиво поставлен балет Прокофьева «Ромео и Джульэтта». Прекрасные мастера балета, дивные костюмы и декорации. Были с Ирочкой.

8 августа. Сегодня родился Петя Старчик. Я звонила ему под Нижний Новгород, поздравила. Он бодрым голосом сказал, что у него гости и говорить со мной он не может. Я пожелала ему здоровья, молодости и красоты. «Ты что, не знаешь, сколько мне лет?», - удивился Петя.

Парк. Пони по имени Туча. Кормить пони и лошадей в парке не полагается, я поговорила с девочками, которые на пони катают детей.

Я не Феано, он не Пифагор.
Освободите, Боги! Тихий взор
Несовместим с реальностью обычной.
Принять придётся спесь и твой укор,
Все назиданья, гневные слова.
Ты прав всегда ли, друг? Я неправа?

8 августа 2010-2015 г.

9 августа. Три часа лежала на траве в относительно тихом месте парка и читала «Детство» Вадима Андреева. Он старший сын Леонида Андреева, брат Даниила Андреева, умер 74 лет, жил в Америке и Швейцарии. Похоронен в Париже. Трагедия Леонида Андреева, трагедия его старших детей. Леонид умер от сердечного приступа в 48 лет. Его мама Анастасия обожала его, у неё было при этом много детей. Когда Леонид умер, она не хотела жить. Она сказала: «А я думала, что он бессмертный».

Я наблюдала за окружающим миром, слышала, как звучит мат в семье, расположившейся недалеко от меня. Там было двое детей.

Иногда по радио раздаётся разухабистое пение попсы, оно на грани пошлости. Или же бездарные мелодии на неинтересные тексты сочетаются с  невыразительными голосами. Как такого рода певцы становятся певцами?

10 августа. Я побывала у сестры Марины. У нас с ней общий предок Алексей Васильевич Волынский, но разные прабабушки, так как предок был вдовец. Мама сестры была добрейшей моей тётей.

Мы погуляли в лесу. Он погибает. Масса поверженных, гниющих деревьев. Их надо убирать, но лесничества нет, всё брошено на произвол судьбы и времени.

11 августа. По радио в течение дня происходят рекламные медицинско- террористические передачи, пугают миллионами ослепших, многократно, просто до одури, повторяя номера телефонов. В передачах участвуют журналисты в роли ведущих.

Вечером спонтанно с приятелем поехали навестить больного нашего друга А.Кн.-Б., были в его доме долго. Я, спросив разрешения, прочитала три молитвы, потом стихи Есенина. «Это мои любимые стихи», - сказал мой друг, потом произнёс: «Ты можешь идти. Когда придёшь?». Я подержала руку на его лбу. «Хорошо», - отозвался он.

Поэт прислал мне хорошее человеческое письмо. «Вы поэт и этим всё сказано», - написал он. Ничего не ждать. Я ответила подробно.

12 августа. Мой собеседник в ответ на мои рассуждения написал, что я с ним спорю, что я противоречу ему. Я пришла в ужас. Я, вероятно, должна сделаться его тенью, отражением, отказаться от своих мыслей. Это невозможно. Такое диктаторство мне претит. Он считает, что поэты не дружат. Я привела ему примеры того, кто из поэтов дружил.

“N: «Вы поэт, Галя, и этим всё сказано. Нужны ли поэту друзья? Возможно. Но не друзья-поэты. Поэту нужны читатели.
 
Я: Радость получить от Вас письмо, и очень хорошее письмо. Благодарю Вас.
Поэту нужны все. В том числе и друзья. Зачем тогда существовали бы различные поэтические цеха и группировки, зелёные лампы и проч.? Обогащая друг друга, мы творим себя.
 
Сегодня в метро с карандашом в руках я читала трёхстишия моего знакомого поэта Льва Ионовича Болеславского. Я нашла у него гениальные мысли, я отмечала на полях удачные строки — с мыслью о Вас: «Вот бы показать N: эти стихи!». Делиться жизнью своей, расширять свой мир, добавляя в него все поэтические миры - «Это ли не цель желанная?» (Гамлет) Это моё кредо. Исчерпаем человек в своём мире. Соединяясь с мирами другими, он неисчерпаем.

N: Как относятся поэты друг к другу? Уважают, ценят, оберегают, помогают. Но не дружат. Я не помню, чтобы у Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама, Пастернака были друзья.

Я: Есенин дружил с Анатолием Мариенгофом, с Николаем Клюевым. Ахматова дружила с поэтом Лидией Корнеевной Чуковской, с поэтом Михаилом Лозинским, с Осипом Мандельштамом. Пастернак дружил с грузинскими поэтами.

N: Кто-то из поэтов мог приютить Ахматову, когда ей негде было жить.

Я: Арсений Тарковский дружил с Георгием Шенгели, с переволчиком Андреем Сергеевым. У Тарковского часто бывал в гостях Левон Мктрчан, переводчик Андрей Сергеев. Я дружила с Арсением Александровичем в юности. Он знал, что я пишу стихи. Он выступал с нашей Студией художественного слова, мы вместе выступали на телевидении. Он говорил мне: «Вы вызываете чувство обожания, когда читаете стихи... Неужели Вы думаете, что я написал бы хоть одну строчку, если бы я не думал, что я велик?» Он дарил мне свои книги. Он написал на одной из них: «Милой Гале, чтобы помнила, кого надо».

N: Пастернак разговаривал со Сталиным по телефону, умолял выпустить
Мандельштама из заключения. Но дружить, в том смысле, как все люди понимают дружбу, они вряд ли могли.
 
Я: Как я понимаю дружбу: делиться всем, чем хочется поделиться. Если в
одном городе живём, то не бросать ни в беде, ни в радости.

N: Поэт - самодостаточная личность. Ему нужен мир собственных стихов, а не чужих. И свой мир он ревностно оберегает. Он его сам придумал и построил.
Жить в нем поэту уютно и счастливо. Нужен ли там другой поэт со своим другим миром? Допустим. Но только если он перестанет быть поэтом и станет читателем.
Но возможно ли это?
 
Я: Возможно стать читателем, оставаясь поэтом. Три поэта, любившие и понимавшие друг друга: Пастернак, Рильке, Марина Цветаева. Эпистолярная дружба, подарившая людям много ценного.
 
Тарковский был знаком с Мариной. Я расспрашивала его о ней. У неё были
волосы, как пшеница. «Я воевал», - сказал он мне в ответ на мои расспросы о
Марине. После ранения он перенёс восемь операций, ногу отняли. Он ходил с костылями. Мы их не видели, мы видели поэта. Иногда он прыгал на одной ноге.
Он был тёплый человек, невероятно обаятельный, прелестный, если так можно
говорить о мужчине.

N: Известна дружба Бродского с Рейном и Барышниковым.
Но Рейн тонко понимал натуру Бродского, знал, что к нему ни с советами, ни со
спорами соваться не следует. И свои стихи навязывать нельзя. Барышников же вообще был далёк от поэзии. Думаю, потому, что поэт - не совсем обычный человек.
Даже так: не совсем человек.
 
Я: Да, возиожно, что поэт больше, чем человек.

N: Это заповедник большой души, обложенной по периметру красными флажками. Вторгаться туда другому поэту со своим стилем, знаниями, умениями и философией нельзя. И со своими стихами нельзя.
 
Я: Пока не понимаю, почему нельзя.
 
N: Потому поэту нужен читатель, а не другой поэт.
 
Я: У меня иное мнение. Поэту нужен понимающий читатель, а не просто читатель. Мой мир многое вмещает в себя. Мне только польза от общения со многими людьми, желательно умными.
 
Однажды я беседовала с Иосифом Бродским. Я долго убеждала его в одном деле. Выслушав меня, он сказал: «Ты победила».

N: Читатель и поэт находятся на разных полюсах. Между ними ни споров, ни
трений быть не должно. Читатель безоговорочно принимает поэта и не даёт ему
рекомендаций. (Разве что: "Простите, Вы при наборе текста буковку пропустили во второй строфе").

Я: Отнюдь не все стихи читающий воспринимает, как нечто безусловно
прекрасное. Если он имеет вкус, то даже у великих он может найти то, что ему
может показатся не совсем приемлемым. Я знаю такие случаи.

Хороший читатель, это поэт, который не может писать стихи, но он может
понимать стихи и наслаждаться ими.

N: У Вас, Галя, есть свой обширный круг читателей.
 
Я: О, нет. Мало читателей у меня, мало рецензий тех, кто понял мою стихию. Много глупостей я иногда получаю. Люди сами не знают, что они пишут.

N: У меня свой небольшой тоже есть.
 
Я: Слава Богу у Вас хватает читающих. А то, что Вы всем хорошо отвечаете,
меня радует, иногда веселит, более того, Вы стали моим учителем в плане
отвечаний на рецензии, я Вам невольно подражаю, начитавшись ответов. У Вас
восхитительное чувство юмора.
 
N: С читателями я всегда шучу, иронизирую. Это потому, что люблю их - они ведь среди других выбрали меня, читают и пишут мне.
 
Я: Они читают и других поэтов.

N: Других авторов я тоже читаю, среди которых поэтов практически не встречаю.
 
Я: Тут я почти согласна с Вами, тьма бездарных версификаций, болтовни, виршей. Но есть Кирилл Ривель, Яков Верховский, Наталья Филатова и другие — неплохие поэты. Очень интересен Владимир Мальчевский. Я открыла его несколько ранее Вас и написала ему, что после его стихов никого читать не могу. Такое было у меня тогда восприятие.

N: На каждого автора трачу не более нескольких минут. Для чего? Не столько оценить их "творения", сколько находиться в курсе того, как сейчас люди мыслят и о чем думают, что их вообще волнует. А волнуют из в основном пустяки.
 
Я: Правда Ваша. Ерундой люди живут, мыслителей мало.

N: Знаете, Галя, была у меня однажды "читательница", которая по простоте
душевной пыталась меня свести и познакомить с другими авторами, которые, как ей казалось, тоже пишут хорошо. Меня разбирал смех. Зачем? Чтобы я чему-то у них научился?  Но мои учения давно окончены, я сам учил и учу писать. Но тех, кто только начинает. Сложившегося поэта ни учить, ни поучать нельзя. Это даже опасно!
 
Я: Чем опасно? Сильного, уверенного в себе поэта не сбить поучениями, если он не прочь учиться дальше. Совершенства достичь нельзя, но стремиться к нему можно и нужно, иначе всё остановится. Бог тоже всё время меняется и развивается вместе с нами.  Я всегда учусь всему, что будет всем на благо.

N: А мои учителя - все классики и давно умерли. Я повторю свою первую фразу: Вы поэт, Галя, и этим всё сказано.

Я: Милая, дорогая Душа! Спасибо за беседу».

фотография рыцаря, о нём здесь не упомянуто, но в прочих Образах о нём много интересного