Иноагент штокман

               
— По какой же надобности едете в наш хутор на жительство?
— Я слесарь, хочу мастерскую открыть. Столярничаю.
Федот недоверчиво оглядел его крупные руки, и пассажир, уловив этот взгляд, добавил:
— К тому же я являюсь агентом от компании «Зингер» по распространению швейных машин.
— Чей же вы будете по прозвищу? — поинтересовался Федот.
— Моя фамилия Штокман.
— Не русский, стало быть?
— Нет, русский. Дед из латышей происходил.
За короткое время Федот узнал, что слесарь Штокман Иосиф Давыдович работал раньше на заводе «Аксай», потом на Кубани где-то, потом в Юго-восточных железнодорожных мастерских. Помимо этого, еще кучу подробностей чужой жизни выпытал любознательный Федот.
(…)
— Как у вас житье? — спросил Штокман, подпрыгивая и качаясь на сиденье.
— Живем, хлеб жуем.
— А казаки, что же, вообще, довольны жизнью?
— Кто доволен, а кто и нет. На всякого не угодишь.
— Так, так… — соглашался слесарь. И, помолчав, продолжал задавать кривые, что-то таившие за собой вопросы: — Сытно живут, говоришь?
— Живут справно.
— Служба, наверное, обременяет? А?
— Служба-то?.. Привычные мы, только и поживешь, как на действительной.
— Плохо вот то, что справляют все сами казаки.
— Да как же, туды их мать! — оживился Федот и опасливо глянул на отвернувшуюся в сторону женщину. — С этим начальством беда… Выхожу на службу, продал быков — коня справил, а его взяли и забраковали.
— Забраковали? — притворно удивился слесарь.

— Кого привез из станицы? — спрашивали у Федота соседки, выждав его у ворот.
— Агента.
— Какого такого Агела?
— Дуры, эх, дуры! Агента, сказано вам, — машинами торгует.
Красивым так раздает, а дурным, таким, вот, как ты, тетка Марья, за деньги.
— Ты-то, дьявол клешнятый, хорош. Образина твоя калмыцкая!.. На тебя конем не наедешь: конь испужается.
— Калмык да татарин — первые люди в степе, ты, тетушка, не шути!.. — уходя, отбивался Федот.

                ***

— В чем дело? — Штокман махнул сложенной вдвое шляпой, указывая на черную, впитанную землей кровь у дверей весовой.
— Хохлов били, — мирно ответил безрукий Алексей и подморгнул щекой и глазом.
— Да за что били?
— За очередь. Не залазь наперед, — пояснил Подкова, выступая вперед, широким взмахом вытирая красную соплю под носом.
(…)
— Хохлы, они огромадно сердитые, — усмехнулся Афонька Озеров.
Человек махнул шляпой в его сторону.
— А ты кто?
Тот презрительно цвиркнул через скважину щербатого рта и, проследив за полетом слюнной петли, отставил ногу.
— Я-то казак, а ты не из цыганев?
— Нет. Мы с тобой обое русские.
— Брешешь! — раздельно выговорил Афонька.
— Казаки от русских произошли. Знаешь про это?
— А я тебе говорю — казаки от казаков ведутся.
— В старину от помещиков бежали крепостные, селились на Дону, их-то и прозвали казаками.
— Иди-ка ты, милый человек, своим путем, — сжимая запухшие пальцы в кулак, сдержанно-злобно посоветовал Алексей безрукий и заморгал чаще.
— Сволочь поселилась!.. Ишь поганка, в мужиков захотел переделать!

С давних пор велось так: если по дороге на Миллерово ехал казак один, без товарищей, то стоило ему при встрече с украинцами (слободы их начинались от хутора Нижне-Яблоновского и тянулись вплоть до Миллерова на семьдесят пять верст) не уступить дороги, украинцы избивали его. Оттого ездили на станцию по нескольку подвод вместе и тогда уж, встречаясь в степи, не боялись вступить в перебранку.
— Эй, хохол! Дорогу давай! На казачьей земле живешь, сволочуга, да ишо дорогу уступать не хочешь?
Несладко бывало и украинцам, привозившим к Дону на Парамоновскую ссыпку пшеницу. Тут драки начинались безо всякой причины, просто потому, что «хохол»; а раз «хохол» — надо бить.
                ***

Я-то взял на совесть, над кроватью для памяти повесил, вижу — борода седая на патрете и собою подходимый человек, навроде из купцов, а сотник, стал быть, доглядел и спрашивает: «Откель взял этот патрет, такой-сякой?» — «Так и так», — говорю. Он и зачал костерить, и по скуле, да ишо, стал быть, раз… «Знаешь, орет, что это — атаман ихний Карла…» — вот, запамятовал прозвищу… Э, да как его, дай бог памяти…
— Карл Маркс? — подсказал Штокман, ежась в улыбке.
— Во-во!.. Он самый, Карла Маркс… — обрадовался Христоня. — Ить подвел под монастырь… Иной раз так что к нам в караульную и цесаревич Алексей прибегает со своими наставленниками. Ить могли доглядеть. Что б было?
— А ты все мужиков хвалишь. Ишь как тебя подковали-то, — подсмеивался Иван Алексеевич.
— Зато десятку пропили. Хучь за Карлу за бородатого пили, а пили.
— За него следует выпить, — улыбнулся Штокман и поиграл колечком костяного обкуренного мундштука.
— Что ж он навершил доброго? — спросил Кошевой.
— В другой раз расскажу, а сегодня поздно. — Штокман хлопнул ладонью, выколачивая из мундштука потухший окурок.
В завалюхе Лукешки-косой после долгого отсева и отбора образовалось ядро человек в десять казаков. Штокман был сердцевиной, упрямо двигался он к одному ему известной цели. Точил, как червь древесину, нехитрые понятия и навыки, внушал к существующему строю отвращение и ненависть. Вначале натыкался на холодную сталь недоверия, но не отходил, а прогрызал…
                *** 

Так черви – иноагенты, профессиональные революционеры-разрушители и подточили Российскую империю. Вот Штокман, персонаж «Тихого Дона», где только не бывал и везде его задача была разрушение; вон чуть запахло конфликтом между казаками и украинцами, так Штокман уже тут, как тут; бесовской нюх. В хуторе он тоже везде поспевает, ищет недовольных и разжигает недовольство по большевистскому принципу «Из искры разгорится пламя». Та же задача у нынешних сбежавших иноагентов * и их агентов в России: поджечь наш Дом. Мы же все вместе, власть и народ, должны искать и тушить очаги возгорания (сбрасывать бомбы-зажигалки с крыш); опыт двух Катастроф показывает: нам не выстоять без Объединения. Народ и власть должны сблизиться и тогда начнется рождение самой лучшей страны мира.
Вот сейчас на слуху проблема мигрантов.** Почему бы власти не поработать над этой проблемой вместе с народом? С чего-то ведь надо начинать это сближение.
 Часто журналисты обозначат какую-то проблему, возмутятся и дальше в поиски новостей. Но почему бы им не обращаться к власти через открытые письма? Может быть стоит вспомнить о референдумах и об Общественной Инициативе…   
 Вернемся к иноагенту Штокману. Ладно, он чужой дом поджигал, но вроде бы свои, вроде бы не глупые, а туда же… Цветаева пишет кому-то в письме, что страстно мечтает дожить до революции; но это ведь все равно, что мечтать о поджоге своего дома.
Или вот: «Петр вообще не стеснял раскольников. Отчасти ему не было времени этим заниматься – он был поглощен войной, отчасти же смотрел практически и извлекал из них выгоду, обложив особой податью «за раскол». Лишь в 1714 году он переменил к ним отношение, когда узнал из донесения митрополита Питирима, что в нижегородских лесах раскольников до двухсот тысяч, что они государственному благополучию не радуются, а радуются несчастию, что за царя они не молятся и так далее».
                М. Пришвин, «В краю непуганых птиц»

«Они государственному благополучию не радуются, а радуются несчастию»; видимо, поэтому богачи, вышедшие из раскольников, жертвовали деньги на революцию. Если вглядеться в историю России перед Катастрофой, то просто поразишься, как много было людей, желавших своей («своей») стране несчастья; и удивишься, как было расколото общество во многих местах. Наверно, началось это с распада Орды. Шульгин, в «Трех столицах», говорит, что «варяжскую Русь» сменила «Русь монгольская». Естественно, сменилась модель управления. Варяжская Русь была демократической и там не было пропасти между властью и народом. У скандинавов важные вопросы решало народное собрание – тинг, а у русичей – вече. Иго научило русских князей ордынскому самодержавию, где хан – это всё, а народ – ничто; вот тут уже пропасть. Когда Орда распалась многие монголы - чиновники пошли на службу к русскому царю и сформировалась губительная для страны система, когда даже русский по крови став чиновником превращался в баскака, а «родная» страна для него становилась лишь объектом сбора дани. Здесь же истоки крепостного права. Известно, что монголы угоняли в рабство ремесленников, поскольку своих у них не было. При крепостном праве «монголы – помещики» собирали с крестьян дань и тратили ее в Европе, где были хорошие ремесленники. Чиновники – баскаки не были явными врагами, но становились «делюжниками» («делюж» - «потоп» на французском), а это враг не менее опасный, чем внешний или внутренний активный. Когда в Японии закончилась трехсотлетняя власть военных, сёгуната, многие самураи остались без работы и шли работать полицейскими или чиновниками. Кодекс чести самурая не позволял обманывать и государству они служили так же честно, как хозяину. Вот вам и истоки подъема Японии в супердержавы. Без этого не обойтись и России. Сход должен договориться, что больше никто не будет воровать и все вместе мы начнем создавать самую лучшую страну мира, а иначе снова проиграем внутри, погибнем и погубим весь мир.   

* Немецкий генерал Людендорф писал в воспоминаниях, что из всех групп большевиков за границей они выбрали Ленина, потому что он больше всех ненавидел Россию. Похоже нынешние иноагенты соревнуются в ненависти к России, чтобы выбрали самого лучшего и сделали из него Ленина.

** У Стешина, в «Комсомолке» хорошая статья о том, как появилась проблема мигрантов.

Кстати, возвращаясь к казакам; они ведь тоже не связывали себя с Россией. Считалось, что они служат российскому царю, но не России и когда царя не стало, казаки растерялись, раскололись, а в итоге и сами пострадали (расказачивание), и стране прибавили страданий. Каждый народ России должен понять: только привитый на старый крепкий ствол, он будет цвести, а отдельно засохнет.

Есть мудрейшая русская поговорка: «Кто старое помянет, тому глаз вон, а кто забудет, тому два». Странно, но я довольно долго знал ее в обрезанном виде («Кто старое помянет, тому глаз вон»), а это, как машина без двух колес. Мстить не надо, но и забывать нельзя, вот чему учит поговорка в целом виде.

 18 мая 1978 г.
(В. Астафьев - В. Г. Летову)
Рад, что дела более или менее идут и ты не сорвался пока с места – всему свой час. Обживетесь, оглядитесь, оперитесь, и может, чего и в России подвернется. Прибалтика ведь, особенно Эстония, поражена национализмом, и из азиатского национализма да в полунемецкий национализм!? Хотя русские прусских всегда бивали, но прусские никогда сего не забывали…

Вот честный и зоркий человек, Виктор Астафьев, уже в 1978 году говорит о среднеазиатском и прибалтийском национализме, но никак не о дружбе народов. Надо это помнить? Надо. Зачем? Чтобы не питать иллюзий и быть готовыми ко всему. И не повторять ошибок, которые привели к Катастрофе; ведь Россия тогда долго тратила силы ради чужих интересов и закончилось это печально. Советская Россия эту линию продолжила и это стало одной из причин развала Союза. Постсоветская Россия, в какой-то мере, эту проблему сохраняет; например, есть установка для силовиков: в конфликте чужих и своих становиться на сторону чужих. Это несправедливость, а несправедливость, как сорняк забивающий культурные растения.       

                КОМУ КАМЮ

Настала пора российским правителям всех мастей рядом с портретом Путина вешать портрет Камю. Последний, в своей повести «Посторонний», показал, чем может закончиться резкое сближение двух разных культур. Напомню сюжет: алжирский француз приезжает в гости к друзьям на побережье. Во время вечеринки он решает прогуляться по берегу. На тумбочке у входа валяется чей-то револьвер, и француз автоматически берет его с собой. Около небольшой речки он неожиданно сталкивается с умывающимся арабом и когда тот распрямляется, француз, вдруг, стреляет в него. Сейчас мы видим это и в Европе, и в России. Там «револьвер чаще в руках арабов», но бывает и обратное (остров Утойя; новозеландская мечеть…). В России «револьвер в руках басурман», но западные кукловоды спят и видят его также в руках русских; вот тогда в России началась бы реальная смута. Ленин выслал из России корабль мыслителей, а Гувер выслал из США корабль смутьянов, иноагентов Штокманов, благодаря чему Штаты благополучно вышли из смуты в тридцатые годы ХХ века. Теперь нечистая сила США сеет семена смут не только в других странах, но даже в «своей» стране. Маск сказал об одном видном представителе этой нечистой силы: «Сорос враг западной цивилизации, он хочет разрушить ее». Сорос (беру его как символ этой нечистой силы) хочет уничтожить человечество, а не одну западную цивилизацию. Бог создал человека, и враг Бога хочет доказать Ему, что он зря тратил на это силы. Про нынешних европейских лидеров говорят, что они птенцы гнезда Сороса и птенцы такие, что для них даже чтение Милна – невыносимая умственная нагрузка, а Камю для них верная смерть от кровоизлияния в мозг. Поэтому они допустили мигрантский кризис в своих странах, который сотворили США сея хаос на Востоке. К проблеме мигрантов в России эта нечистая сила тоже приложила лапу; например, есть английская программа по переселению среднеазиатов в Россию. Слушайте, мы ведь прекрасно понимаем, что любые англосакские действия направлены во вред России; но тогда почему эта программа работала? Может быть провести журналистское расследование и выяснить, кто предал страну?
Мне кажется, в миграционной проблеме решение одно: давайте дружить домами, но не надо переселяться к нам всем своим домом, да еще и со своим национализмом и средневековьем (по словам Стешина).