Порванные сочинения

Шёл далекий тысяча девятьсот семьдесят девятый год.
Я перешла тогда из младшей школы в старшую, в четвертый класс.
На учителя русского языка и литературы нам назначили директриссу, Анну Сергеевну.
Даму крепкую, ярую коммунистку, подругу Леонида Ильича, участницу многих партийных пленумов.
Правила и требования у нее были не просто строгие, а драконовские.
Например, медицинские сережки из проколотых нами за лето ушей, вынуть было приказано сразу же, первого сентября.
Про нательные крестики, говорить и не приходится.
Могла сорвать с шеи, если замечала веревочку или ленточку. Не знаю, но почему-то на цепочках крестики у нас носить было не принято.
Беда была в церковные праздники.
Директриса надевала красную повязку и дежурила около церкви, отлавливая пионеров и комсомольцев. Наказание было строгим. Отчитывание перед всей школой на утренней линейке с унижениями и оскорблениями.
Но мне повезло в кавычках, конечно,  больше остальных.
Лет с шести я начала писать стихи, сказки, разные рассказы и истории.
Что же в этом плохого, спросите вы и будете совершенно правы. Плохого тут ничего нет, да и не было.
Но ровно до  того момента, пока однажды, я не применила свой литературный опыт при написании сочинения по литературе.
Писали по роману Евгений Онегин.
Что-то про то, какая плохая Ольга, как недостойно поступила и так далее.
А я...
Я решила выделиться, и написала так, как считала правильным для себя.
Что и я бы так поступила, если бы влюбилась, что я не осуждаю Ольгу и так далее.
Написано было красиво, много и главное, в разрез с мнением директриссы.
Я довольная своей работой, сдала тетрадь и стала ждать оценки.
Наивная.
Я думала, что, если я честно и откровенно опишу свои чувства и свои мысли про роман Пушкина, то это будет понято....
Иванов - пять.
Петрова - четыре.
Я ждала свою фамилию, но ее как то пропустили, по алфавиту я вначале, а отметки называли уже тех, кто на Я.
Итак...
Директриса, хитро закатила глаза.
А теперь Голубева.
Хм...
Директриса подняла мою тетрадь над головой..
Кол!
Я подпрыгнула.
Что ты написала?
Вы только послушайте.
Она раскрыла тетрадь и начала цитировать мое сочинение.
"" ".... Если я полюблю так же сильно," ""
Вы посмотрите на нее.
Класс хохотал, я ревела, а Анна Сергеевна со злостью разорвала  пополам мою работу, а потом рвала еще и еще, пока от тетрадки осталось лишь некое подобие овсяных хлопьев, Геркулес...
Я пришла домой униженная, в слезах, и все рассказала матери.
Мама выслушала и сказала:
"Никогда не предавай сама себя, пиши, как чувствуешь, пиши сердцем. 
Я напилась чаю, и крепко уснула.
На следующее утро в классе меня ждала очередная позорная сцена.
Директрисса напомнила всем ребятам, что так, как Голубева, писать не нужно.
И все опять надо мной хохотали.
В этот день писали сочинение по русскому языку, что-то о профессиях, о нужности Родине.
Все писали, хочу в космос, хочу в солдаты, короче, куда партия направит, там и буду. А я...
Я написала, что хочу сочинять сказки,  родить мальчика и девочку. И ещё хочу быть любимой и счастливой.
Это сочинение так же было разорвано в клочья и предано осмеиванию.
Но я не сломалась.
Да, я научилась быть сильной.
Директриссу нам к счастью через три года сменили, Брежнев умер и власть, как  говорится стала в других руках.
Директриссу отправили на пенсию.
Пришла к нам молоденькая Леночка.
После института.
Мы с ней очень хорошо ладили.
Сочинения мои она ценила, хвалила и одобряла.
Я не стала великой писательницей и сценаристкой.
Но сына и дочку родила.
Я счастливая и любимая женщина.
Писать я не бросила, конечно , пишу в свое удовольствие.
А вот Анна Сергеевна... Жизнь с ней сыграла злую шутку.
Дочь нашей директриссы - ярой атеистки, вышла замуж за священника, и стала матушкой.
Бывшая директрисса теперь не стоит уже с красной повязкой около церкви, но и в церкви я ее что-то не встретила ни разу....