Осуществи мечту или линия любовных пар

Начало книги можно прочитать на сайте книги:
https://ridero.ru/books/osushestvi_mechtu/

«…У вас (в Союзе), в Риге, есть любовная черта.
Там говори мечту, и все решится в твою пользу…».
Из воспоминаний Людмилы С…, посетившая Вангу в 1984 г.


Выдержки из книги:
Первые числа мая 1986 г. Предпраздничная Рига, суббота, утро. Погода по прогнозу синоптиков: солнечная, если не идет дождь.

...Юрий подходит к кассе и готов уже отдать кассирше деньги за бутылку бальзама, но вдруг оборачивается, осматривается. Очередь сзади, машинально оглядывается вслед за Юрием.

Кассирша узнает Юрия и с пониманием улыбается, увидев, что Юрий оглядывается.

Она берет Юрины деньги, пересчитывает и собирается выбить чек, но неожиданно у нее выскакивает металлический рубль и падает на пол кабинки. Кассирша извиняется, открывает дверь кабинки, выходит, оборачивается, наклоняется, подбирает с пола рубль, садится в кресло, закрывает за собой дверцу и…

…И в этот момент из «предбанника» доносится сильный, хорошо поставленный оперный голос, поющий арию князя Игоря из одноименной оперы:

«О, дайте, дайте мне свободу!

Я свой позор сумею искупить»!

Юрий замирает, смотрит на кассиршу. Кассирша смотрит на Юрия и готова уже во все горло засмеяться. Юрий оборачивается.

В «предбаннике» стоит подвыпивший мужчина в домашней одежде, среднего роста с взъерошенными волосами, мускулистый, крепкого телосложения с поднятой рукой, в которой зажата пяти рублевая бумажка.

Продавщица, услышав слова песни, обращается в зал:

— Товарищи! Пропустите, пожалуйста, мужчину к кассе. Он должок принес.

Люди расступаются и мужчина, дождавшись свободного прохода, гордо идет к кассе.

— Валентина Михайловна, надеюсь, я не заставил себя долго ждать? — обращается он к кассиру.

— Да, уж, уважили вы меня, Иннокентий Петрович. — отвечает кассир.

— Примите, уважаемая Валентина Михайловна, Спасские ворота родного нашего Кремля! — говорит мужчина.

Юрий смотрит на кассиршу, но она отвлеклась и не выбивает ему чек.

— А, разве у вас, Иннокентий Петрович, сегодня нет спектакля? — спрашивает продавщица.

Иннокентий Петрович оборачивается к продавщице.

— Сегодня, уважаемая Елизавета Андреевна, драму отменили! — отвечает Иннокентий Петрович. — Они, видите ли, модерн дают! Комедианты!!

Иннокентий Петрович выдерживает паузу и продолжает:

— А, вот, завтра!…

    А, вот, завтра Я (ударение на Я) хватаю зал!

    За чувства их, как за уздцы!

    В любостяжанья жар кидаю!

    И в страх до дрожи, синевы!

    Любовь чрез муки очищенья

    Течет из сердца, из души!

    И зритель мой (ударение на Мой), как часть молебна,

    Несет на сцену мне (ударение на Мне) цветы!

В магазине наступила тягостная тишина. Иннокентий Петрович обоснованно ожидает реакцию слушателей, а слушатели хотят скорее купить напитки и употребить их на благо ожидаемых «высших творческих начал»…

Юрий первый не выдержал. Он редко заходит в этот отдел, бальзам в основном покупает у «Сакты». Но уже третий раз, как только он у кассы, приходит этот артист с арией Князя Игоря…

«Господи! Это не случайность! Не зря мне бабуля говаривала:

    «Коль пред тобой идет артист,

     Как черный кот через дорогу,

     Не мешкая, его ты прогони,

     Иль не видать, те, счастье на пороге»»!

— Эй, Ардыст! Уйди! Не ломай комедию! Дай людям приложиться, как и ты! — громко говорит Юрий.

Народ загудел, поддерживая Юрия, но не громко, понимая, что это вызов артисту. И не просто вызов, но чуть ли не оскорбление, которое тот не будет ни терпеть, ни прощать.

Для Иннокентия Петровича эти слова, действительно, были, как удар плетью по загривку, как плевок в открытое лицо, как вызов на дуэль! И все это можно увидеть на его лице! Артист медленно поворачивается и громко, с расстановкой, спрашивает:

— Кто?… Это?… Сказал…?

— Я! — отвечает Юрий.

Люди освобождают проход от артиста к Юрию. Артист делает вынужденно грозное выражение лица, мол, «что это тут за червь сыскался?», смотрит в глаза Юрию и идет к нему, разминая руки.

По внешнему виду никогда не скажешь, что Иннокентий Петрович артист театра. Мощная грудь, выпуклые бицепсы, широкая шея… Не Арнольд Шварценеггер, конечно, но чуть ли ни…


...Свидетели конфликта видят серьезные «аргументы» артиста и в общем, осуждают Юрия за его неумение сдерживать себя…, и понимают, что сейчас будет смертельная битва во всех отношениях сильного интеллигента против непонятной выскочки...

Покупатели сжимают круг, чтобы обидчик артиста не мог убежать. Вдруг послышались приглушенные голоса: «Это Юрка Ставьтекрест».  Услышав имя, посетители начинают тесниться в другую сторону и освобождают место у витрины, обоснованно полагая, что чье-то тело непременно полетит именно туда…

Артист тоже услышал имя обидчика. На его лице промелькнула коварная улыбка. Зрители понимают, что артист приготовил нечто такое, нечто такое… чего никто еще не видел… Он подходит к Юрию, смотрит ему в глаза, как западный профессиональный боксер на ринге перед боем за звание абсолютного чемпиона Мира, выжидает.

- Да, я артист! – внезапно говорит Иннокентий Петрович и опирается рукой о кассу. – Умею рифмы применять для вразумленья речи! А ты?? Чем мне ответишь, брат?? Словами лишь зазубренных поэтов?

Свои уничижительные слова Иннокентий Петрович сопровождает наглядной жестикуляцией.

В магазине снова воцарилась тишина. Такой выпад артиста оказался совершенно непредсказуемым. Все смотрят на Юрия.

Иннокентий Петрович смакует, понимая, какой невероятной силы он нанес удар в душу этому наглецу в дорогой одежде с кулаками, подобными паре кувшинов… «За такой хук от высшей интеллигенции, и по морде получить не грех!» - заранее согласен Иннокентий Петрович.

Артист медленно обходит свободное пространство, будто бы поверженный противник лежит в центре, ожидая приговора зрителей. Если они покажут большой палец вниз, то Иннокентий Петрович добьет обидчика. Если палец окажется вверх, то милостиво пощадит или выставит на посмешище…

Юрий смотрит на слушателей. В магазине в это время находятся представители всех социалистических сословий столицы советской республики, начиная от чернорабочих и заканчивая театральной интеллигенцией.
Вдруг, Юрий резко оборачивается к артисту и так же громко говорит:
- Ты рифмы, брат,
  нам из бутылки тянешь!
  В которой утонул весь с головой!
  Бутылки нет!!
  И, что, брат, скажешь?
  Уж, лучше шлепай ты домой!

...«Иннокентий Петрович… Елизавета Андреевна… Валентина Михайловна…». – улыбается Юрий, зажатый со всех сторон.

Движение не быстрое, так что Юрий осматривает покупателей, спускающихся со второго этажа с покупками.

Все, как всегда. У кого-то покупок много, у кого-то не очень, кто-то с детьми, чтобы без очереди подойти к прилавку, кто-то без покупок… Молодежи мало, в основном те, кому за 30 и до бесконечности.

«Если понесут на второй этаж? – думает Юрий. – Пойду на второй…».
В этот момент Юрий замечает женщину, которую случайно толкнул мужчина с детьми. У нее падают на пол коробки.
Мужчина оборачивается, извиняется, но помочь женщине не может, так как его тянут за руку дети.

Юрий наклоняется за коробками, подает женщине. Мужчина мимикой благодарит и исчезает.
- Спасибо, - благодарит женщина. – Но я, видимо, не смогу пройти сквозь эту толпу.
- Идите за мной. – говорит Юрий.

Он разворачивается задом к толпе, слегка раздвигает локти, чуть приподнимает руки и с силой пятится назад, против течения. Женщина идет по освободившемуся, но быстро заполняемому за ней, коридорчику.

«Господи! Какие уродливые кулаки! Сам, вроде, ничего… прилично одет. Лет 30, не более. Интересно, знает ли он, что руки, которые он выставил напоказ, пугают и отталкивают от него нормальных женщин? Бедная его мама… такое уродство… Хотя в данной ситуации они очень кстати… Только женщины что-то бубнят, а мужчины, видя эти… фу, ты… помалкивают, не трогают его. Кольцо! Так, он женат? Трудно даже представить эту гром-бабу»!

Юрий смотрит по сторонам, чтобы не привлекать внимание женщины, которую он внимательно изучает.

«Среднего роста, лет за 35, но до предела еще далеко. Одета просто… Вероятно, предупредили, чтобы легче было отовариваться… Лицо строгое, губы почти сжаты… Недоступная тетя! Кольцо! Замужем? Каждый день видеть неприступную крепость, а любые слова оттуда, как «отвали, челядь»? Бедолага муж… Видимо, она в каких-то начальниках… Не удивлюсь, Юрий Сигизмундович, если окажешься прав… не обессудьте, Юрий Сигизмундович, …ах, благодарю, Юрий Сигизмундович»... - улыбается Юрий.