Раскинулось море широко

      Наш президент пригрозил, что на поставки оружия нашему кровному врагу мы ответим ассиметрично. Пусть поставщики, да убоятся. И вот уже в новостях появляются сообщения, что спутники зафиксировали российский военный флот где-то очень далеко от родных берегов. В чужих волнах. «Раскинулось море широко и волны бушуют вдали. Товарищ, мы едем далеко. Подальше от милой земли.» И при прочтении этого сообщения наплывает знакомая, родная, привычная, теплая, ласковая, и одновременно высокая волна высокого же патриотического подъема. Волной возносит вверх до такой высоты, что захлестнет и затушит факел на их хваленой статуе Свободы.  И пусть тушит. Зачем нам такой свет? Зачем такая свобода?

     Свобода должна быть тушенной, как овощи.  Чтобы мягче было. И зачем нам такой мир с ихней статуей свободы.  С факелом. У нас есть своя огромная статуя «Родина – мать» с мечом в руке. Это посерьезней, чем с факелом.  Зачем нам факел, когда есть меч? Зачем нам мир, в котором нет России?

    Может быть, им загнивающим извращенцам, за морями, за долами их мир и люб. И они хотели бы расслабиться и вовсе забыть о России. Но мы не дадим. Как это забыть о нас?  Наши эсминцы несут новую свободу чтобы построить обновленный многополярный мир. Многополярный, потому что, когда наши корабли исполнят, наконец, свой интернациональный долг, мир станет  другим. В нем по всей планете будет полярный круг. Выжившим будет холодно. А мы им газ перекроем. И заставим только рублями пользоваться. Пусть попробуют.
 
   Пусть боятся. И на память приходят знакомые строки: «Кто увидит нас, то сразу ахнет. Для кого-то жаренным запахнет. Кое-что за пазухой мы держим.  К нам не подходи, а то зарежем»
 
   Мы опустим следующие строки про разбойников. Это не про нас. Зато тут же припоминаются «отсель грозить мы будем шведу». Шведу, и прочим литовцам, эстонцам, финнами, датчанам мы грозим, не отходя от кассы. Легким манием руки. И флот посылать не надо. А мы можем грозить не только им. А прочим извращенцам мы припомним, как они со Вторым фронтом волынку тянули, Белград бомбили, с нашим другом Саддамом воевали, нашему другу Каддафи небо закрыли, с нашими нынешними друзьями талибами воевали, как они у нас подленько Аляску купили, и как индейцам раздавали зараженные одеяла. Как «Америка России подарила пароход. Деревянные колеса и ужасно тихий ход.» Много за ними грехов.  Мы им всю-ю-ю их подлость припомним.

   Нам нужен весь мир.  Зачем? На всякий пожарный.  Санитарная зона. Чтобы не вздумали к нам лезть. Они со своими статуями Свободы просто не оставили нам выбора. Президент сказал просто и доходчиво: будут к нам лезть - зубы пообломают.

   И, кстати, он же писал в своей автобиографии: если загнан в угол, бей первым. Это руководство к действию. Они еще сообразить не успели, а мы уже ассиметричным апперкотом.  А как иначе?  Ощущение такое, что наша страна загнана в угол.  Куда ни ткни – повсюду стена, обложили нас недружественные государства. 

    И тут приходит осознание, что людей у нас много, а земли катастрофически не хватает. И поэтому наши крейсера бороздят океаны. Ищем новые земли. Ищем новых друзей.  Там, правда, среди новых друзей, с грамотностью населения проблема.  Не хватает учителей. Многих поубивали. Но легче, чем обучить грамоте в школе, обучить нажимать на курок.  Поэтому зачем распространяться в словах, когда можно распространяться в оружии. Потеряли актуальность слова классика «Распространенье наше по планете особенно заметно вдалеке. В общественном парижском туалете есть надписи на русском языке».

    Как-то в глубинке США, в резервации индейцев я купил индейский тотем из шкуры животного.   А пригляделся, оказалось, что тотем изготовлен в Китае. Вот оно распространенье по планете.  И мы оставляем свой след!  Газ, несть, лес. И надписи в туалете. И не только в туалете. Надписи на русском языке есть и на ракетах, в арсеналах ХАМАСа, и Хесболлы. И на оружии в других самых экзотических точках мира. Вот это весомое, серьезное распространенье по планете!!!  И туалеты нужны не для того, чтобы там писать всякую непотребность, как когда-то подметил Высоцкий, а, чтобы врагов мочить, как пометил наш президент.

    Короче, «Тише, ораторы ваше слово, товарищ Маузер.» 

    И Высоцкий же и заострил внимание: «Кроме мордобития, никаких чудес». Почему никаких? А дамба в Орске разве не чудо? Аналогов нет. 

    Но застыл я в некоторой растерянности, в некотором раздвоении личности.  Только что наш президент сказал: «Кто это придумал, что Россия хочет напасть на НАТО? Вы что там? Тупые, как этот стол?» Но ведь он же на полгода раньше сказал про обламывание зубов.  Так обламывание, священная война или «кто сказал, что мы хотим напасть»?  Или крестик снимите или трусы наденьте.

   А пока плывут наши чудо-корабли за тридевять земель грозить тридевятому царству.   Шел слух, корабли станут на рейде Гаваны. Как-то еще во времена СССР наши посланцы доброй воли, носители интернационального долга в кубинские воды уже ходили. Ходили мы походами в далекие края у берега кубинского бросали якоря.  И все человечество тогда замерло в предчувствии надвигающейся многополярности. Но тогда пронесло.

    Но разрешите напоследок снова вспомнить Высоцкого: «Ох Ваня мы с тобой в Париже нужны как в бане пассатижи». Это песня шуточная.  Но если ее примерить к нашей суровой реальности, кто сказал, что пассатижи в бане - лишнее?  Вдруг поступит приказ: кому-нибудь в парилке что-нибудь чувствительное прижать. Деликатненько, щадяще.  Без эпатажа, без красной кнопки. А в чемоданчике хранятся всякие инструменты. Там рядом с вмонтированной красной кнопкой лежат наши отечественные ассиметричные пассатижи.  Их можно применить в качестве превентивной меры, открутить, чтобы не вырастало. Ох, Ваня, мы с тобой в Гаване, как пассатижи в русской бане.