На семи ветрах глава 9

Родители Дымовы и Беляевы, спустя четырнадцать лет после свадьбы Андрея и Марии сильно постарели. В жизнь своих детей они не вмешивались. Те, в свою очередь, погружённые в семейные заботы, родителей навещали редко. Жизнь впрягла их в дела и погоняла. Обменивались письмами не очень часто. Правильнее сказать – редко.
– Напишу завтра обязательно. Сегодня поздно. Рано вставать.
Деревенская, сельская жизнь не давала им расслабляться. Держались за неё кто как мог. Мужчины знали свою ответственность за семью. Накормить, одеть и, по возможности,  по способностям дать образование. Сказать и то не просто, а сделать не удаётся многим, тем более, если в семье и вовсе нет мужчин. Сколько их не вернулось с войны!
Родители Андрея были под присмотром брата Павла. Его дом стоял почти рядом. За годы отношения стали более доверительными. Внуки от Павла, Тимофей и Николай, выросли у них на глазах, и были им особенно дороги.
Андрей приезжал к родителям крайне редко, и то один. Большая размолвка у Беляевых произошла с Марией, когда она уговорила их любимого сына уехать жить в другое место. Вначале это было Раёво, потом станция Наливная в Саратовской области, потом снова их район, село Луговое. Теперь построились, район тот же, село другое, Верхние Выселки. Они жалели сына, командовала их сыном Мария, как хотела:
– Все трудности на нём! Почему бы без этих мытарств, не жить с нами в Гавриловке? Чем она плоха? И детей рожает один за другим, нет спаса. Совсем о жизни не думает, всё заботы на Андрее. Спаси и сохрани нашего сына. Работа без выходных и отпусков, с ;утра до ночи. Сама ни дня за эти годы не работала! Мать-героиня! Думать надо головой! Ей, наверно, и думать нечем! Родить семерых! Как их содержать?! Боже! Боже!
Видеть они её не хотели и внуков от неё тоже. За эти четырнадцать лет Андрей заезжал к ним по случаю, когда Мария отправляла его с каким-то поручением в Раёво. Вот и в этот раз. Договорились с сестрой Анастасией, пока сын у неё в армии, приютить Любу. Живёт одна, замуж так и не вышла. Не верилось ей, что муж погиб. Не может сердце смириться с этой мыслью. В Раёво и Гавриловке школы дают среднее образование, а в Верхних Выселках только восьмилетка.
В этот раз сын приехал в Гавриловку к обеду. Мать, Глафира Степановна, так и обмерла, увидев его из окна своего дома.
– Не может быть! Боже! – воскликнула она перекрестившись. ;
Какой худой!
Она выбежала ему навстречу, когда Андрей подходил к дому.
– Замучила его татарка! – подумала она.
Ей казалось, что только русские женщины милосердны. И почему-то обязательно она должна быть татаркой? И чем плохи татарки? Так она считала, видимо, из-за густых чёрных волос всей семьи Беляевых. Одним словом – бедный сын. А сын и в прямом и переносном смысле был действительно бедным, как миллионы других. После тяжёлой затяжной войны всем было очень трудно налаживать быт.
– Сынок, ты надолго? – обнимая сына, заголосила мать.
                37
– Утром мне на работу, – извиняющим голосом ответил сын.
– Отец с Павлом с раннего утра на покосе. Ты что же уедешь, не повидавшись с ними, сынок? А?
Она видела его уставшим после пыльной дороги.
– Пойдём, сынок, я тебе полью на руки, умоешься с дороги.
Сейчас будем с тобой обедать, сынок, – суетилась мать.
Глафира Степановна на стол расстелила праздничную скатерть. У неё сегодня великий праздник – Андрюшенька приехал. Жаль, отца нет, покос далеко, не увидит сына. Она кормила сына и, как в детстве, гладила его по голове, приговаривая:
– Сыночек мой, сынок…
Андрей вкратце рассказал, как они живут с Марией. Подробнее о Любе, почему ему и удалось приехать, отпросился на день с работы. Дочь окончила восемь классов, и теперь будет учиться в Раёво в вечерней школе и работать в трикотажном цехе. Её родной дядя Василий Дымов этому поспособствовал. Три месяца будет ученицей. С маленькой оплатой, а потом зарплата с выработки. Ей нужно учиться дальше, чтобы получить высшее образование. Она хорошо окончила школу, смышлёная, а если будет год трудового стажа перед институтом, то годы учёбы войдут ей в трудовой стаж, а младшие будут за ней тянуться.
– Какой ты у меня заботливый! Как вы с ней ладите? Она уже взрослая.
Андрей понимал, почёму мама его спросила. Щекотливую тему по поводу рождения Любы они никогда не развивали.
– У нас с ней полное взаимопонимание. Я для неё всегда – папочка. Красивая девочка, добрая и внимательная ко всем братьям и сёстрам, худенькая. Длинные две косы по пояс. Волосы светлые, как у меня, невысокого роста. Мы с ней приятели, товарищи, друзья. Мне порой кажется, что в семье для неё авторитет больше я, чем Мария.
– Вот бы на неё посмотреть, хоть разочек. Ей было год, как вы уехали.
– Приедет, она теперь рядом, – уверял сын.
Глафира Степановна сомневалась. За эти годы Люба не раз приезжала и жила в Раёво, но к ним её не отпускали.
– Ты на чём приехал, сынок?
– До Раёво на рейсовом автобусе, а к вам на попутной грузовой машине, до развилки у дубовой рощи. А оттуда на велосипеде Василия, брал его с собой, лежал в кузове.
– Это же почти пятнадцать километров, если не больше?
– Ничего. Я по вам очень соскучился. Хорошо, что стоит такая погода.
– Как вы тут поживаете? Как сама? Как отец?
– Отцу в этом году будет шестьдесят пять. Износила его работа. Часто болеет. Мне болеть никак нельзя, кто за ним присмотрит. У вас и своих дел не переделать.
– Мама, я же тебе подарок привёз, правда, небольшой, скромный. Вот голова садовая, чуть не забыл.
Андрей вышел во двор и стал отвязывать холщовую сумку. Узел не поддавался, сильно затянулся. Мама проследовала за ним.
– Оставь, сынок! Оставь!
Андрей уже доставал из сумки свёрток в газетной бумаге.
                38
– Это тебе.
Он развернул в ярких цветах шерстяной василькового цвета полушалок.
– Не знал, какой купить, чтобы тебе понравился.
– Да что ты, сынок! Он такой дорогой! Сынок!
– Нравится? – сын накрыл полушалком плечи матери и улыбался. ; Угодил.
Так хочется увидеть отца и брата!
– Останься на ночку, сынок. Завтра к первому автобусу попадёшь. К нему каждое утро от нас ходит грузовая машина. Водитель нам знакомый, отец договорится.
– Была не была! Я оставил за себя человека, надеюсь справиться. Председателя предупредил, куда уезжаю и зачем. Домой бы позвонить, что задерживаюсь. Думаю, догадаются, что завтра после обеда буду дома. Когда ещё свидимся? Каждый день неотложные дела! То одно, то другое…
– Мам, давай баньку, затопим, раз такое дело. Как я давно в ней не парился. Ноги гудят после дороги, с веничком бы. Веники есть?
– Есть, есть. И того года, и есть веники совсем свежие. Это ты хорошо придумал, сынок! Вот и славно. Баню-то мы перестроили. Теперь она у нас топится по-белому. Отец с Павлом вывели трубу на крышу и внутри всё перестроили. Всё чисто. Дух от веников там так и витает! Так и витает!
Они сидели на скамейке возле дома и не могли наговориться. Мимо проходили редкие прохожие, здороваясь, обязательно вглядывались. Кто же сидит рядом с Глафирой? Не уж-то Андрей приехал? На немой вопрос она отвечала:
– Андрюшенька приехал, сынок, – гладя концы красивого полушалка, с гордостью произносила мать.
– А полушалок? Подарок, что ли? От сына? Раньше у тебя такого не было. У нас в сельпо таких не продают. Наверно, из города?
– Дети завсегда нам радость, – улыбаясь, отвечала Глафира.
Посидев ещё немного, они прошли в баню. Мама рассказывала и показывала, что да как теперь устроено, где замачиваются веники, где нагреваются камни для пара, где взять дрова для топки печи. Затем прошли в сарай, где под навесом рядами развешены веники: дубовые, берёзовые, липовые с цветками, хвойные, травяные. От них стоял густой сладковатый духмяный аромат.
У Андрея в эти минуты куда-то исчезли все годы семейной жизни без родителей. Как мама его любит и как хотела, чтобы он был всегда рядом. Как в родительском доме уютно и спокойно. Он только здесь ощутил по-настоящему покой, на время ушли его нескончаемые заботы о детях и Марии. Отдыха у него не было давно, да и был ли он вообще? Через час баня была почти готова, но отца и Павла пока ещё не было.
– Сынок, они вот-вот подъедут. Пока ты топил баню, я приготовила тебе чистое бельё. Узнаёшь? Майка твоя любимая, синяя. А футболку с якорем на груди? Трусики.
  – Ты это всё хранила?
Взяв со стола разложенные вещи, поднёс к лицу и уткнулся в них лицом: они пахли родным домом.
– Боже! Вот это сюрприз, – обнимая мать, произнёс Андрей.
У его мамы в доме всегда был образцовый порядок. Заходи в любой день и час.
                39
Наготовлено и прибрано. Все четверо детей приучены к порядку в доме с детства, чего ему не хватало в его доме? Марии не удаётся держать дом в порядке, которого тот заслуживает. Только наведёт порядок, дети всё сделают по-своему. Она и прачка, и стряпуха… Попробуй накорми всех детей, а это три раза в день. Еду надо ещё приготовить, перемыть посуду, растопить печь. Всех перекупать, кто-то заболел… Можно перечислять долго. Спасало только лето. А переезды? А стройка? Всё кувырком. Беременности шли одна за другой. Ему было так хорошо здесь и сейчас.
«Как тихо! Какой покой! Он у заботливой мамы, как в детстве, как в юности, – думал Андрей, не замечая, как многолетний груз медленно снимается с его плеч. ; Как мне хорошо здесь! Зачем уехали отсюда?»
С этими и другими мыслями Андрей отправился в баню, прихватив с собой одежду и полотенце.
Раздевшись, замочил сначала берёзовый веник, потом из полыни в разных деревянных кадках. Тело так и просило хорошенько вымыться после дальней дороги, а потом и хорошо попариться. Купался не спеша, наслаждался тем, что мама его, как ангел-хранитель, сегодня так заботится о нём. Он, взрослый сын, за столько лет смог расслабиться именно здесь, в родном доме, там, где появился на свет. От воды, настоянной на берёзе, волосы стали шелковистыми, ещё сильнее завились барашками. Андрей сидел на скамье и не мог надышаться ароматами, которые заполнили всю баню. Дома у него есть баня, но запастись вениками никак не удаётся. Когда их время заготавливать, у него появляется то одна, то другая неотложная проблема, а потом уже и не до них.
Неожиданно в предбаннике послышались шаги и мужские голоса, по ним он узнал отца и брата. Через некоторое время открылась дверь.
Первым вошёл отец:
– Кто это у нас тут парится? – Фёдор Иннокентьевич протянул сыну жёсткую от работы руку, улыбаясь во весь рот. ; Как нам повезло, баня к нашему приходу готова. А дух какой? Чуешь, Павел?
Все трое радостно обнялись. Сюжет для картины Рафаэля под названием «Трое в бане». Широкоплечие. С крепкими торсами, сильными мышцами рук и ног, приобретёнными многолетними трудами, только голова, усы и борода у отца сильно поседели и поредели, что огорчало сыновей.
За шутками-прибаутками незаметно летело время. Друг другу от всей души намыливали и тёрли мочалками спины. Андрей парил отца, потом брата, а они его, в два веника. Обливались водой и шли по второму кругу. Братья были дружны с детства в отличие от сестёр.
– Вот бы сюда твоих сыновей, Павел, – купая свою бороду и усы, сказал отец.
Тимофей и Николай были в армии. Старший обещал после окончания службы вернуться в Николаевку осенью, а младший решил стать кадровым военным.
– Мама блинов обещала с майским мёдом и медовуху после бани, – сказал Павел.
– Она у нас знает, что нужно мужикам после парилки, – довольным голосом произнёс отец, в очередной раз на раскалённые камни выливая ковш воды. Горячий пар снова заполнил всё пространство бани.
– Ух! Ух! Хорошо! Давно я так не парился! – отдувались все трое. Настроение у всех
                40
было отличное, а тут мать ещё обещает застолье. Здорово!
Купанье близилось к концу. Горячим телам хотелось на свежий вечерний воздух. Накинув на себя полотенца, они друг за другом вышли во двор. Солнце уходило за горизонт. Небо украсила первая ночная звезда. Немного постояв, в хорошем настроении они вошли в дом.
На праздничной скатерти стояли сельские разносолы. У стола хлопотала жена Павла Наталья. На ней было праздничное, с короткими рукавами, длинное в мелкий цветочек платье, которое подчёркивало статность её фигуры. Волосы в химической завивке, стриженные по плечи, украшала заколка из белых бусин. Видно было слегка подкрашенные глаза и губы. В ней чувствовалась русская дородная красота сорокапятилетней женщины.
Павел любил свою жену. Она ему друг, жена, любовница, мать его детей, надёжный тыл, свет в окне. Всегда ждёт, всегда приголубит. Брат с отцом прошли вперёд к столу, а он стоял в дверях, любовался своей женщиной, как сзади послышался голос матери:
– Проходи, Павлуша, проходи. Вот я вам принесла из погреба холодного кваску с мятой и хреном.
Андрей поздоровался с Натальей. Улыбаясь, они пожали друг другу руки и обнялись. Отец от увиденного, произнёс:
– Ребята, а нас здесь ждали. Я, как вижу, даже очень. Здесь и медовуха, и наливочка вишнёвая, и первачок, и квасок. А закуски! Тоже на выбор! А горячая молодая картошечка посыпана укропчиком! Прошу всех к столу.
В семье Беляевых все были убеждёнными трезвенниками, но вкусно покушать любили. Фёдор Иннокентьевич особенно любил блины и блинчики по субботам, после бани, к чаю, а к ним заварка из разных духмяных местных трав. А сегодня у семьи такой праздник! Его можно сравнить с днём рождением, Новым годом, Пасхой, видно, поэтому дело до чаепития так и не дошло.