Тайная Луна Степана

Степан знал о существовании Второй Луны, сколько помнил себя – с первых лет жизни. В ранней юности ему нравилось думать, что в ночь его рождения Вторая Луна была полной, и ее холодный свет коснулся крохотного мальчика, едва покинувшего покой и защиту материнского тела, и предопределил характер и судьбу.
Вторая Луна оставалась невидимой, ее можно было только ощутить, уловить вибрации призрачной богини, услышать далекую музыку, бередившую сердце и едва различимую сквозь шум, создаваемый Вселенной и человечеством.

В пору неизбежного подросткового бунтарства и столкновений с родителями Степан утешал себя тем, что он – обитатель Невидимой Луны, попавший на Землю по воле случая или по злому умыслу врагов. Полушутя, полусерьезно Степан рассказывал о своем происхождении первой любимой девушке, однокласснице, когда по вечерам, опустошенные после занятий с репетиторами для поступления в институты, они гуляли в парке. 

- Я тоже с Невидимой Луны? - спрашивала девушка, и Степан знал, что ей очень хотел услышать утвердительный ответ. Однако он не мог солгать и сказать: «Да, конечно, поэтому я и люблю тебя», ложь оскорбила бы укрывшееся ото всех небесное создание, хрупкое и вместе с тем могущественное. Юноша отшучивался, менял тему разговора или целовал подругу, милую, земную, понятную во всех мечтах и устремлениях и поэтому неуловимо скучную.  Он уже начинал понимать, что можно любить и все же немного скучать.

Степан не стал ни поэтом, ни художником, ни музыкантом. Вторая Луна покровительствовала точным наукам, и он получил сложное образование, выбрав прикладное программирование. Степан неизменно нравился девушкам несмотря на то, что внешне ничем не отличался от ровесников: чуть выше среднего роста, темноволосый, кареглазый, любитель спорта, джинсов и авангардного рока. Таких приятных и образованных молодых мужчин было много. Но не всех их коснулась Невидимая Луна, придав глубокую душевную отстраненность, холодок. Это свойство и притягивало девушек, пробуждая в них желание увлечь именно этого парня, заинтересовать его собой, покорить.  Не получалось.

… Впервые Степан увидел Вторую Луну в ночь ракетной атаки на центр управления беспилотниками и общежитие операторов. В те времена родная страна Степана проводила военную операцию для возвращения исконно принадлежавших ей земель и защиты своих, русских, от истребления или насильственной ассимиляции в чуждую культуру. Степан уже отучился, работал и мог, в принципе, легко получить бронь от мобилизации. Мог, но не стал. Решил испытать себя. Однако на фронт, как таковой, Степана не отправили. Его ценность заключалась в другом. Он стал оператором дронов. Боевые действия становились все более высокотехнологичными.   

Атака на центр управления и общежитие оказалась массированной, прицельной, хорошо спланированной.  Позднее выяснили, что нападение стало возможным из-за предательства, передачи врагу координат целей.  Большую часть ракет перехватили силы ПВО, но для ужасающих разрушений хватило и нескольких.

Стоял тихий безлунный осенний вечер; последние несколько дней шли затяжные дожди, и Степан спросил у своего сменщика Виктора, не распогодилось ли к ночи.

Мгновение, когда Витя ответил:

- Представь, нет дождя. Сухо. Чудесный вечер.

Следующее мгновение.   

Чудовищный удар.

Мир вокруг Степана превратился в ад. Ужас, хаос, обломки стен, крошево техники, мебели, пластика, стекла, огонь. Странно повисла левая рука. Полная, ватная тишина. Оглушило, ничего не слышно.  Нестерпимо заболели уши. Степан рухнул на колени. Умер, пронеслось в сознании, я умер, меня убили, я ничего не успел.

И тогда он впервые увидел свою тайную Луну. Она возникла в проломе стены, великолепный диск цвета холодного розового золота, и повелела человеку выжить. Ее лучи сложились в дорожку, в лунную дорожку, и Степан пополз туда, куда его вел свет, а потом, шатаясь, поднялся и пошел, по-прежнему ничего не слыша. За его спиной бушевал пожар.

Степан выбрался наружу. Он не слышал глухих взрывов, воя сирен, человеческих криков. Но вспомнил о Вите. Поднял глаза к небу. Его Луна оставалась там, и Степан взмолился ей: «Помоги найти Витю, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Он сгорит, если не найду.»

Луна откликнулась, и Степан, увернувшись от спасателей, вернулся в ад. Сквозь жар и едкий дым Луна привела его к груде обломков. Нечеловеческим усилием Степан поднял и отшвырнул кусок стены. Витя был там, и он был жив, только без сознания, и Степан вытащил его, так быстро, как только мог, выволок из ада. Напоследок огонь постарался опалить смельчака, дохнул на него огненной смертью, но Луна защитила своего человека, и ожог получился только второй степени.
 
* * *

Степану очень понравилось в военном госпитале, и больше всего – сладкая рисовая каша на завтрак.  Он поправлялся. Понемногу начинал слышать правым ухом. Спина заживала. Левая рука слушалась команд через раз, пальцы то сгибались, то нет, но, главное, руку спасли.  И, согласитесь, программисту вполне достаточно правой руки. А там и левая подтянется. Жизнь прекрасна, потому что жив. И Витя жив, в другом госпитале, с ампутированной выше колена правой ногой, но жив, и его навещает любимая девушка, не бросила.

Дело шло к выписке. Степана переводили в реабилитационный центр на долечивание, а оттуда он, никому пока об этом не говоря, намеревался вернуться на службу.

Вечером за два дня до выписки Степан шел по коридору к своей палате, уже мечтая о завтраке. Он наведался на кухню и получил ответственные заверения, что на утром приготовят его любимую кашу. Гречка тоже была хороша, но рисовая…

В приятных мыслях Степан прошел чуть дальше, к окну в конце коридора. И замер. В темном небе стояла его Луна. Золотисто-розовый холодный свет, столь прекрасный, что у Степана увлажнились глаза. Он подошел вплотную к окну. Замер, впитывая любовь своей спасительницы. Время остановилось. Абсолютный, совершенный, радостный покой.

Затем Степан почувствовал, что стоит у окна не один. Открыл глаза. Медсестра из хирургического отделения.  Степан знал, что его настоящее выздоровление началось, когда появились силы обращать внимание на женщин.-медсестер, врачей.  Эта сестричка, невысокая, простенькая, тоненькая, совсем девчонка по виду, виртуозно делала ему перевязки, но ничем не зацепила. Тихая, скромная. Не от мира сего.   

Степан повернулся к ней и ахнул.

Сестричка, как и он сам только что, смотрела на Вторую Луну, прикрыв глаза, и в лучах великой колдуньи была… нет, не просто красива, а чарующе красива, завораживающе красива, сияла отраженным золотистым светом Луны, видимой и ей.

Сестричка, в свою очередь, почувствовала взгляд Степана, открыла глаза и смущенно сказала:

- Извините, пожалуйста. Вы тоже ее видите? Вы светитесь.

У Степана вновь увлажнились глаза. Не один, быстро подумал он, больше не один. И вспомнил имя медсестры – Настя. Чуть подался к девушке, чтобы лучше ее слышать


- Вижу, -ответил Степан, - во второй раз. В первый она меня спасла.

- И мены в первый раз спасла, - воскликнула Настя. – Наш медицинский конвой дроны атаковали. Водитель погиб, так я чудом смогла машину увести с дороги. Понимаете, на гражданке водить не получалось особо, а тут прямо "Форсаж" выдала.  И раненых спасла. Шок потом начался. Сайчас не верится, что получилось такое сделать. Луна помогла.

- Я вернусь туда, - негромко сказал Степан,- я- программист по образованию. Думаю, и в таком виде пригожусь.

Они помолчали, любуясь видимой только им двоим Тайной Луной.

- Как все закончится, буду поступать в медицинский институт, - Настя улыбнулась, - я медицинский колледж закончила, косметологией занималась, прошла курсы, чтобы здесь помогать. А теперь поняла, мое- это хирургия. К тому же, будут льготы при поступлении. Мне двадцать три уже, - добавила она. – Просто выгляжу моложе.

- Вы прекрасны, - горячо и серьезно сказал Степан, - поразительно прекрасны. Мы можем с вами переписываться? Меня никто не ждет, кстати. Настя, для меня вы- это серьезно.

- Можем, - застенчиво согласилась Настя, - конечно. Я тоже одна. Но давайте я вас провожу до палаты. Пора. И вы возьмете свой телефон и запишите мой номер, — строго и убедительно добавила она.

- Я не маленький, - искренне рассмеялся Степан и понял, что выздоровел. – Понимаю, что такое отбой. Идемте, Анастасия. Обещаю не писать вам часто. Каждые два часа, не более. И берите меня под руку. Прогуляемся до моей палаты.