Лёшка

Лёшка считал подзатыльники, загибая пальцы левой руки. Когда пальцев не хватало, он загибал их по второму кругу. Но ещё никогда прежде ему не приходилось делать это трижды.
В этот раз Рваный превзошёл себя. И надо было Лёшке попасться ему на глаза после уроков. Рваный с дружками курили на заднем дворе. Лёшка потянул носом и узнал отцовские папиросы. И тут же его окликнул Рваный:
— Эй, Рыжий, а ну поди сюда!
Лёшка надвинул поглубже кепку, втянул голову в плечи и шаркающей походкой подошёл к Рваному.
 — Скажешь бате про папиросы, убью. Понял?
Лёшка кивнул.
— Деньги у тебя есть?
— Так откуда? — Лёшка чуть попятился назад, и Рваный понял, что он врёт.
— А ну показывай карманы, заморыш!
В курчавой рыжей голове эхом отдавались удары. У Рваного тяжёлая рука. С раннего детства Лёшка знал эту руку и терпел. Девять лет терпел. Матери ни слова, чтобы не волновалась, а отцу и подавно: тот сам часто прикладывался к его голове. Оттого у Лёшки случались цветные пятна в глазах. Такие яркие, что невозможно было ничего разглядеть вокруг. Он жмурился и тёр глаза кулаками. Потом становилось легче, и пятна исчезали.
Лёшка продолжал загибать пальцы, как вдруг где-то в затылке сильно стукнуло, и Рваный с дружками исчезли. Очнулся в белой комнате. Над ним склонилась незнакомая женщина.
 — Сынок, — позвала она.
Но Лёшка на неё не смотрел. Он загибал пальцы левой руки и с каждым загнутым пальцем всё глубже втягивал голову в плечи.