Перепел - альбинос

                Перепел – альбинос.

          В Григориополе я быстро познакомился с районным охотоведом. Друзьями мы не стали, но были в хороших приятельских отношениях. Иногда вместе рыбачили, правда, никогда в одной компании не охотились. Вот на днях позвонил мне и спрашивает – Кузьмич, ты когда нибудь саблю ловил?
          -- Какую ещё саблю? – поразился я.
          -- Какую, какую? – передразнил он – рыба у нас в Днестре так называется. Вообще-то она правильно чухонь называется. Очень вкусная рыба.
          -- Не только не ловил, но даже не слышал о такой, хотя чухонь где-то на слуху.
          -- Так вот, приглашаем тебя сегодня вечером, с ночевой.
          -- А что, трудно было раньше позвонить? У меня и снасти не готовы, и наживки нет. На сборы тоже ведь время нужно!
          -- Ты уж извини, честно говоря, мы собирались втроём ехать, а потом подумали, что всю амуницию в один «жигуль» н вместить. И тут, кстати, о тебе вспомнили. Ты же сможешь на своём пирожке поехать?
          -- На каком ещё пирожке? (Дело в том, что я никак не могу привыкнуть к здешнему прозвищу «Москвича-пикапа». На Урале и в Сибири его называют «Чебурашкой», а здесь «Пирожком», а то и ещё обиднее – «Каблуком»). А-а-а, понял, понял, смогу конечно! Только заправить нужно.
          -- Об этом не беспокойся, мы здесь ведёрко плеснём. Ехать-то всего километров пять вниз по течению. У нас там место оборудовано. Снасти и наживку тоже не надо, всего этого в избытке. Только оденься потеплее, ночью пока холодновато, а палатку ставить мы не собираемся.
          -- Ха! У меня в машине два матраса и одеяла есть, хотя и тонкие, байковые.
          -- Вот и чудесненько! Ну, пока! Ждём к половине седьмого у нашей конторы на берегу…
          Когда я подъехал, меня уже ждали. Охотовед и два мужичка, чуть постарше меня возрастом, со знакомыми лицами, но неизвестными именами. Один сразу принялся заливать бензин из десяти литровой канистры, второй загружать имущество. Охотовед приволок дерюжный мешок, заполненный чем-то угловатым.
          -- Дрова – пояснил он и засмеялся. – Я сказал тебе, что остановимся в лесочке на берегу? Нет? А я думаю, почему ты не удивляешься? Не мы одни там останавливаемся, так что вокруг не только дров, но и сухой ветки не найдёшь. А без костра какая ночёвка?
          -- А какой костёр без ухи? – Захохотал его спутник, хлопая меня по плечу – я и рыбки доброй взял.
          -- Весело живёте – засмеялся я тоже – на рыбалку со своей рыбой! Однако!
          Двинулись. Впереди «Жигули», я за ними. Добрались буквально за десять минут. Лесок представлял собой небольшую рощицу, подступившую к самому берегу аккуратного заливчика с казалось бы стоячей водой. К реке вёл пологий спуск. Выше по течению – небольшая песчаная отмель. Место действительно было обжитое. Огороженное кирпичами кострище с двумя металлическими рогульками. Чуть в стороне низкий одноногий столик. Рядом место для палатки с неубранными крепёжными колышками.
         Из багажника «Жигулей» достали два рюкзака и отнесли   на стол. В одном оказалась кухонная утварь: кружки, чашки, ложки, два разнокалиберных котелка. В другом – продукты. Из этого же багажника появились четыре складных стульчика. Я только удивлялся: отдохнуть решили с полным комфортом. Из моего «Москвича» охотовед уже доставал мешок с дровами и две канистры с водой. Днестровская вода для питья и готовки была непригодная, мутная от глинистых взвесей. Я принялся доставать удочки. Друзья с недоумением уставились на меня.
        -- Удочки оставим на утро – заметил охотовед – сейчас доброй рыбы не поймать. Конечно, если желаешь поймать краснопёрку, окунька или бычка – то пожалуйста! Но зачем они нам? Сабля начинает клевать перед рассветом, вот тут-то уж не зевай! Как только поплавок поведёт, подсекать надо сразу и не давать слабину, иначе  сорвётся.
         -- Какая она из себя сабля эта?
         -- Какая, какая – почесал нос охотовед – рыба довольно крупная из семейства карповых, достигает веса до двух килограммов и длины до полуметра, но обычно ловятся экземпляры от полукилограмма до килограмма и длиной тридцать – сорок сантиметров. Чешуя мелкая, серебристая, с металлическим отливом. Плавники тоже. Тело узкое, длинное, саблевидное, как бы сжатое с боков. Вот поймаешь, сам увидишь.
          Рассказывая, он ловко и уверенно укладывал дрова пирамидкой на кострище. Достал пакетик с бумагой и стружкой, подсунул их сбоку под пирамидку.  Один его друг достал из рюкзака трёх хороших судачков, уже выпотрошенных. Разрезал их на столике, побросал в большой котелок, залил водой, посолил и подвесил котелок над дровами. Второй в это время чистил лук и картошку. Весело запылал , потрескивая, костёр.
        Я, чтобы не оставаться без дела, достал из машины сумку и раскладывал на столике продукты. Подошли друзья.
        -- Так, сказал охотовед – хлеб оставь, остальное убери. У нас на всех хватит, да ещё останется. – А это ещё зачем? – показал он на мерзавчик водки.
        -- У нас обычно наливают в готовую уху, на пол ведра – смутился я – вроде как вкус улучшает.
        Друзья переглянулись. Один даже начал поднимать руку к виску. Такое было ощущение, что он покрутить ею хочет. Международный жест!
        -- Не знаю, как у вас в Сибири, а у нас это не принято. Василь, принеси-ка.
        Василь извлёк из машины трёхлитровую бутыль с тёмной жидкостью. Поставил на стол.
        -- У нас к ухе полагается хорошее вино. Приучайся!
        Котелок (это шестилитровый-то) вовсю кипел. Василь шумовкой сбросил пену, достал кусок рыбы, попробовал – Готово! – и разложил варёных судаков по чашкам. Тодор ( третий член нашей команды оказался болгарином) немедленно опустил в кипящую шурпу картошку, лук и специи.
       -- Василь, наливай под рыбу !– скомандовал охотовед.
       Василь разлил содержимое бутыли по кружкам.
               -- Ну, за удачную рыбалку! – прозвучал тост.
               Вино оказалось несколько терпким, но приятным и по запаху и на вкус. Проголодавшиеся рыбаки накинулись на горячую рыбу.
       В это время на отмель опустились две белые голенастые, не очень крупные птицы, зашли по колено в воду и что-то там высматривали. Все перестали жевать, разглядывая их. Таких я птиц ещё не видел. Внешним обликом напоминают серую цаплю: такой же острый и длинный, н чёрный клюв, такой же излом длинной шеи. Ноги чёрного цвета, короткий разлохмаченный хвост. У одной птицы с затылка свисают два длинных пера. Намного мельче аиста и ни одного чёрного пёрышка в оперении. Вот одна резко опустила голову в воду, явно кого-то поймала, подняла голову на длинной шее, потрясла ею и что-то проглотила. Что, разглядеть не удалось, всё-таки до птиц было не менее тридцати метров.
       -- И чего это вы рты разинули? Малых белых цапель не видели? – ехидно спросил охотовед.
       Мы дружно кивнули.
       -- Вообще-то я их тоже раз шесть только видел. Появились в позапрошлом году на Днестре в нашей местности. Думал, что где-нибудь поблизости гнездятся. Расспрашивал народ на побережье, но никто ничего не знает.
Охотовед встал и громко хлопнул в ладоши. Птицы, не разбегаясь, поднялись с воды и полетели низко над водой вверх по течению реки. Болтались в полёте длинные ноги, шея изогнута на манер латинской S.
               -- Читал про них. Гнездятся только колониями на деревьях или высоких кустах, непременно у водоёмов, а здесь их видели только парой. Причём колонии у них постоянные. Всё же постараюсь узнать, где у них гнездовье.
               Вообще-то птицы, как птицы. Какими родились, такими и живут.  А мне пришлось увидеть птицу альбиноса. Все её сородичи пёстрые, а она белая!  Не далее, как в прошлом году позвонил мне друг и пригласил на охоту. Мы с ним в школе с первого по одиннадцатый класс вместе учились. Не разлей вода были. После школы наши пути разошлись. Поступили в разные ВУЗы. После окончания я приехал сюда, а его отправили под Кагул, учителем в сельскую школу…
     -- Опа, извини, что перебил – встрянул я – когда я приехал в Молдавию и пришёл устраиваться на работу в министерство лесного хозяйства, то зам. министра Бордюг предложил мне должность лесничего в Кагульском лесхозе, а конкретно в одном из сёл недалеко от Кагула. Мы с женой решили осмотреться на месте и поехали в это село. Там нашли контору лесничества и поговорили с врио лесничего, не раскрывая цели своего визита. Сразу появилось одно «НО» и оно стало причиной отказа – в селе не было русской школы. Ведь Кагул это не просто Молдавия, это ГАГАУЗИЯ. А дочери надо было идти в пятый класс. Вернулись в министерство, и я попал на прём к министру Васалатию. Тот понял мою проблему и направил в Бендерский лесхоз, а оттуда уж я попал в Григориопольское лесничество…
     -- А что? Это вполне могло оказаться как раз то село, где работает мой друг. В селе есть лесничество. – охотовед даже развеселился – Ладно, я продолжу… на чём ты меня перебил? Ага, вспомнил! Но наша дружба на этом не закончилась. Он частенько приезжал в Григориополь. Здесь у него живут престарелые родители. Мы всегда, хоть ненадолго встречались. Дважды я приглашал его на охоту на косуль, дважды на зайцев. Я тоже два раза ездил к нему зайчишек погонять, да раз мы хорошо постреляли перепелов. Между нами спокойной езды едва два часа будет, а если поторопишься, то за полтора доберёшься.
     Вот и на этот раз друг позвонил и сообщил, что у них появилась большущая высыпка перелётных перепелов. И по погоде можно предположить, что они задержатся дня на два-три, а то и дольше. Тепло, солнечно и корм есть. А как раз была пятница и я пообещал вечером приехать. Дома быстро собрал всё, что нужно для охоты и покатил. Приехал удачно, как раз к ужину. Хозяин даже вина только чуть-чуть предложил. Что ж – охота дело серьёзное. Он рассказал, что о перепелах услышал случайно от школьного сторожа, а тот довольно толково расписал место, где видел стаю этих птиц. Сегодня у него в расписании только два первых урока и сразу после них, захватив бинокль, отправился на предполагаемое место нахождения прилётной стаи. Нашёл быстро. Действительно перепелов он хорошо разглядел в оптику. Приехав домой сразу позвонил мне.
     После ужина он удивил меня, заявив, что поедут на велосипедах. Объяснил это тем, что машину оставить там негде, а велосипеды запросто спрячут в кустах. Езды же не более трёх километров и они свободно доберутся за полчаса. Осмотрели велосипеды, оружие, собрали рюкзаки  и легли спать пораньше, чтобы до рассвета выехать на место…
     И вот мы в пути. Восточная часть горизонта только начинает светлеть, но велосипедные фары неплохо освещают дорогу и проблем не возникает. Постепенно светает. Друг останавливается, снимает рюкзак, вынимает бинокль и подзывает меня.  Передаёт бинокль мне.
     -- Вот смотри. Мы ехали по дороге вдоль лесополосы. Впереди под прямым углом от неё отходит другая лесополоса поуже. Вдоль неё тоже была дорога, которая сейчас заброшена, но осталась тропа. Ты пойдёшь по ней, а я перейду на другую сторону лесополосы и пойду параллельно. Смотри дальше. Деревья как бы исчезают , остаётся только кустарник. Он тянется метров триста, потом опять появляются деревья. Кустарник – это заросли терновника. Около них я и видел перепелов. Скорее всего в эти заросли они забились на ночёвку, а сейчас начнут выходить. Так что не зевай, стрелять придётся только в лёт, на земле ты их не увидишь. Это всё. Сейчас прячем велосипеды и вперёд. Встречаемся в конце зарослей и обратно. Ну, не пуха, ни пера!
     Едва  я прошёл несколько метров по тропинке вдоль терновника, как чуть ли не из-под ног вылетел перепел и полетел низко вдоль поля. Отпустив его на некоторое расстояние выстрелил. Птица кувыркнулась в траву. Пока подбирал добычу, вылетело и благополучно скрылось ещё несколько птиц. Буквально через полчаса у меня было пять перепелов и куропатка. Со стороны друга тоже слышались выстрелы. Следующим взлетело что-то белое и непонятное. Я несколько растерялся но приклад ружья уже прижался к плечу. Выстрел, и птица падает. Подхожу, поднимаю и не верю своим глазам: у меня в руках перепел, только белый. Правда, не совсем. Сквозь белое оперение просматриваются еле заметные светло-серые  и волнистые поперечные пестрины. Но особо рассматривать некогда. Аккуратно заворачиваю птицу в газету и кладу отдельно в карман рюкзака, чтобы не испачкать. До конца терновника успеваю взять ещё двух перепелов. Здесь встречаемся с товарищем. У него семь перепелов и две куропатки. Сожалеет, что упустил фазана. Я рассказываю о странной птице и пытаюсь показать, но он возражает. Надо возвращаться. Каждый идёт обратно по своей стороне.
       На обратном пути мой напарник добыл трёх перепелов и куропатку, а я только двух перепелов. Освободили из кустов велосипеды, никто на них не позарился. Присели немного отдохнуть. Я развернул газету. Дружок вертел птицу в руках, рассматривал, что-то хмыкал.
     -- Слышал я, что изредка добывали белых перепелов, и только на осеннем пролёте, не местных, а вижу впервые. Ишь ты, альбинос! А зачем так упаковал!
             -- Хочу попробовать чучело сделать, всё-таки редкость.
             -- А умеешь?
             -- Пытаюсь, только плохо получается.
             В село вернулись около одиннадцати. Жена друга пыталась усадить меня за стол, но я сославшись на то, что в такую жару птицы могут испортиться, отказался. Причина, конечно, была  другой. Без вина бы не обошлось, и пришлось бы остаться до воскресенья,  а птицу заморозить в холодильнике. Позвонил по междугородке жене  и сказал, что выезжаю.
             Приехал в  Григориополь, когда жена только  на стол обирала. Пообедали и сразу занялись птичками. Жена на кухне, а я с альбиносом у себя в комнате. Только ничего дельного у меня не получалось. Пока снимал шкурку, извозился в птичьем жиру сам и перемазал в нём перья. Такой жирной оказалась тушка. Во время  работы с кухни сначала доносилось тихое недовольное бормотание, переросшее в злое ворчание, а затем и в грозные ругательства. Я, как был, со скальпелем в жирной руке и полуободранной тушкой в другой выглянул на кухню. Жена, с вымазанными чуть не до локтей руками и постоянно выскальзывающим из ладоней комком перьев, что-то выговаривала себе под нос. Рядом на столе лежали два засаленных полотенца. Увидев меня, чуть не расплакалась.
          -- Попробуй залить их кипятком – предложил я.
          -- Сам и заливай! – она бросил птицу в тазик, так что перья полетели во все стороны.
          Я вскипятил чайник и залил всю дичь кипятком, а когда вода немного остыла и остыла жена, мы вдвоём ощипали птиц, а я их выпотрошил. Эта же участь постигла альбиноса.
-        - Больше чтобы этих воробьёв в дом не притаскивал! – голосом жены провещал охотовед под хохот друзей.
         Поспела уха. Разлили и её, но понемногу, так как аппетит уже сбили. Застучали ложки. Ну разве можно сравнить это ароматное варево с приготовленным в домашних условиях!!
      Котелок с остатками ухи охотовед накрыл крышкой и спрятал под кустом, накрыв при этом двумя поленьями.
      -- Что ухмыляешься? – хмуро спросил, глядя на меня – Наши сороки такие же вороватые, как в Сибири, да и четвероногие обитатели не лучше. Давайте подготовимся к утренней рыбалке и спать…
          Из «Жигулей» достали складные удочки, начали разбирать, складывать. Тодор две подал мне. Готовые к рыбалке удочки составили в пирамиду.
          -- Садков у нас только два, то есть на двоих один. Складываем в них весь улов, потом разделим. Наживка вон в этих банках. Они пока будут лежать в садках. Подкормка не нужна. Фонарик есть?
          -- Откуда?
          -- Возьми в бардачке, может пригодиться. Только проверь!
          -- Кузьмич! Где матрасы? Что-то не вижу.
     С Василём подтаскиваем два матраса, потом три одеяла. Одеяла лёгкие, байковые. Ну, да ночи не холодные. Матрасы стыкуем поперёк. Вместо подушек рюкзаки, покрытые какими-то дерюжными мешками. Ложимся, примеряясь. Нормально, места вполне достаточно. Накрываемся одеялами. От костра ещё тянет теплом. Молчим. Вскоре послышался лёгкий храп. Затем запосапывали остальные. Лежу, разглядываю быстро почерневшее небо с блёстками звёзд. Незаметно засыпаю…
     И это всё. Всё, уважаемые читатели. О самой рыбалке будет рассказано позднее.