Кабан мне не навредит

Вот и последний рассказ из моих «Записок охотника». В нем я коротко расскажу о самом  промысловом звере, добываемом в основном ради мяса. Если говорить об охоте по всей стране, безусловно, это кабан. В 70-е годы прошлого века в журнале «Охота и охотничье хозяйство» однажды я прочитал статью, где мясо дикой свиньи называлось  «высококачественным мясом». По-другому и быть не может, если учесть то, что она ест.
В рацион кабана входит в основном растительная пища: корни трав, клубни, луковицы, орехи, ягоды, желуди, дикие яблоки, груши, сливы. Конечно же, она с удовольствием ест насекомых и их личинок, саранчу, яйца из кладок птиц, червей, мышей, лягушек, рыбу. Дикая свинья особенно любит поживиться тем, что выращивает человек на своих сельскохозяйственных угодьях. У нее хорошая память, она хорошо помнит, что где росло, и потому даже зимой часто жирует на бывших картофельных полях.
В канун Года желтой земляной свиньи я решил написать для нашей газеты рассказ об одной своей встрече с кабаном и примерами подтвердить мою уверенность в том, что свинья мне не навредит.
Пока же несколько слов о том, как в пору моей молодости дикие свиньи совершали набеги на колхозные картофельные поля у нас в горах. Дело до того дошло, что летом и осенью колхозники по очереди ходили ночью охранять картошку от кабанов. Ходил и я вместе с другими молодыми сельчанами. Цель этих ночных дозоров в основном была разогнать кабанов. Молодежь же имела и другую цель: убить кабана и на природе организовать шашлыки .
Помню я, как однажды мы ходили в местечко «Алавчар» на окраине села.  Туда каждую ночь кабаны из ближайшего леса совершали набеги. Мы, человек пять-семь., поздно вечером вышли в дозор. У меня была старая отцовская двустволка с одним вздутым стволом (о нем я и раньше писал),  у Тайгиба Халиковича, (это он организовал ночной дозор) - ржавая одностволка 16-го калибра. У остальных наших товарищей были топоры, ножи, палки…. У одного горе-охотника были даже деревянные вилы, и он, как бы шутя, говорил, что у него тоже двустволка.   Вот Тайгиб Халикович спрашивает у Амирбека Гасановича – учителя нашей сельской школы, своего товарища: «Почему ты не показываешь свое оружие?». «У моего ружья четыре ствола», - говорит Амирбек Гасанович и поднимает вверх чересчур уж грязные от навоза железные вилы.
Раздался громкий смех, и я решил, что табун кабанов, идущих лакомиться молодой картошкой, услышав этот смех, точно повернул назад. И, действительно, в ту ночь кабаны на жировку не пришли. Зато в следующие ночи они, видимо, ходили на картошку систематически, и мы не смогли в том году спасти от кабанов колхозный картофель. Вот так почти каждый год.
Я слышал, что только один человек у нас в стране мог охранять от кабанов колхозный картофель в горах Дагестана. Это был Иосиф Сталин. Он сидел в своем кабинете далеко в Кремле, но его зоркий глаз видел все и в наших горах. Об этом мне один старый урахинец говорил. «А нынешние большие начальники наши уничтожили колхозы, - сказал он под конец с негодованием.- Да что там колхозы? Они развалили всю нашу огромную страну, тот великий, могучий Советский Союз, который нам оставил Сталин».
- А почему кабан не мог тебе навредить?- спросите вы. – Ты же ходил на охоту, а там всякое могло случиться.
- Да потому что, по восточному гороскопу, мы с ним родственные души. Я родился в год желтой огненной свиньи, и у меня с кабаном много общего. Характер наш почти одинаковый. И главное, я, так же, как и он, очень доверчивый, и меня запросто могут обмануть. По китайскому гороскопу, тем, «кто родился в год свиньи, иногда крупно везет: к примеру, они могут выиграть в лотерею крупную сумму денег» сказано в одной из статей, что прочитал я в Интернете, намереваясь написать этот рассказ. «Не  зря же и копилки имеют форму свиньи»,- говорится там. Я и этому поверил, потому и решил купить дюжину лотерейных билетов: может быть, мне и повезет в наступающем году желтой земляной свиньи.
Как вы уже знаете по другим моим охотничьим рассказам, я ходил на охоту с юношеских лет. Были у меня и охотничьи собаки. Много было и друзей-охотников. Нам с друзьями был важен сам процесс охоты, а не то, что мы от  охоты имели.
Мы были молоды и потому никого и ничего не боялись. Скажу честно: в медведя я ни разу не стрелял. Я несколько раз слышал, что раненый кабан намного опаснее медведя. Знал, что он ударом клыка может ногу человеку сломать и даже вывалить кишки из его живота. Раненый кабан прямо на охотника идет, может даже погнаться за ним. Даже зная все это, я ни разу на охоте не подумал оставить свой номер, будь он хоть на открытой, обдуваемой всеми ветрами местности, где негде было спрятаться в случае опасности. И все друзья мои были такие.
Помню случай, как на моего старого друга Кадыра навалился кабан с огромными клыками, и чуть было не искалечил его. Кабан, им же раненный,  пошел на него, а друг мой все стрелял и стрелял. А последний выстрел сделал, приставив ружье впритык к телу кабана. Ружье испортил: разорвались оба ствола. Сам же, как говорится, отделался легким испугом.
Помню и такой случай. Однажды на охоте в ущелье Кумли-када к нам подошел охотник из соседнего района. Пошел разговор об охоте на кабана. Он и говорит: «Каждый раз, стоя на номере, я молю Всевышнего, чтобы он не послал кабана на  мой номер». «Почему же ты тогда ходишь на охоту? Сидел бы дома, не подвергая себя никакому риску»,- говорит удивленный мой друг  Абдуллабек. «А мясо?- говорит тот.- Кто мне домой мясо кабана принесет? А здесь на охоте я в любом случае получаю свой кусок». Вот такие охотники тоже бывают, но они не из числа моих друзей.
Мне никогда не приходила в голову мысль, что кабан может напасть на меня, ранить меня. Это потому, наверное, что я родился в год свиньи. Вот и пример, доказывающий правдивость моих слов. 
Думаю, что это случилось в 1983 году, в год желтой водяной свиньи. В последний воскресный день декабря мы, трое друзей-охотников, Асадулла, Салих и я, пошли на охоту в лес за селом Гунакари. У нас там было одно место, где мы наверняка могли достать зайца на новогодний ужин (отметить Новый год мы намеревались вместе).
С нами были наши собаки, за спиной рюкзаки с обедом и….  Стоя на полянке над пещерой Чянгуя, мы отпустили собак вверх по склону. Очень скоро раздался их лай. Правда, не там, куда мы их пустили, а на противоположном склоне ущелья, над которым мы стояли. Салих первым побежал туда, Асудулла ушел прямо вниз, под пещеру к речке.  Я все еще стоял, прислушиваясь к лаю. По лаю собак я определил, что они уже далеко от нас, под Шадни (село  такое есть в нашем районе). И когда они вернуться?
Вдруг – выстрел на том склоне. Еще один, другой, третий и четвертый. И снизу голос Асадуллы «Сейчас уж точно убит душман Аллаха!». И я побежал на тот склон в обход пещеры. Минут через пятнадцать-двадцать   уже бегу по узкой тропинке на почти отвесном склоне букового леса. Не будь этой звериной тропы, я вряд ли мог бы ходить по глубокому залежалому снегу. Наконец, вижу своего друга Салиха, сидевшего на другом конце тропы. Здесь я вспомнил Эрнеста Хемингуэя, сказавшего когда-то знаковые для меня слова: «Над головой мужчины должен быть пороховой дым или табачный» (из-за этих слов я почти пятьдесят лет назад начал курить). Теперь же и над головой Салиха  вился густой от частых затяжек табачный дым, а пороховой уже  рассеялся.
Я тоже закурил сигарету и сел рядом с ним. Тогда Салих сказал следующее:
- Сегодня меня кабан чуть не убил. Слушай, друг мой, как это было. Ты видел, как я побежал на этот склон. Я сразу заметил, как собаки наши погнали наверх целый табун кабанов. Не успел я пожалеть об этом, как на тот конец тропы, туда, откуда ты сейчас шел, вышел огромный кабан-секач и идет в мою сторону. То ли он не видел меня, то ли еще что, но он шел прямо на меня. Когда я сделал два первых выстрела, он побежал в мою сторону. Я опять выстрелил, еще и еще. Только в последние секунды прыгнул с тропы вниз,  иначе… не знаю, что бы он со мной сделал. Давай, я покажу тебе моего несостоявшегося убийцу.
Прислонившись к стволу толстого бука, спиной к нам, на животе, уткнувшись мордой в снег, лежал огромный кабан с клыками в пядь. Как бы выражая удивление его размерами, я два-три раза ударил кабана ногой по заду и рукой провел по холке. Он не вздрогнул. Потом мы поднялись на свою тропинку и стали ждать товарища. Наконец, появился Асадулла, и, как увидел кабана, пошел на него с ножом в руке, видимо,  хотел прирезать. Не прошло и минуты, как он с криками «Стреляйте! Стреляйте!» побежал к нам  наверх. Кабан  стоял неподвижно. Я побежал к кабану и с трех метров выстрелил в его бок. Он даже не вздрогнул. И только тогда, когда мы несколько раз выстрелили в него, кабан упал, как подкошенный, и покатился вниз.
По рассказу Асадуллы, когда он схватил кабана за клык и приподнял голову с намерением провести ножом по шее, тот вскочил и махнул головой. Это было его последнее движение, но он успел  порезать пару  штанов нашего друга и оставить на ноге неглубокую рану. Мы налили туда водки.
Вот думаю я теперь, почему умирающий кабан напал на моих друзей, и не сделал никакой попытки чем-либо навредить мне. Это, наверное, потому, что родился я в год Свиньи.