Дом на улице вилледо, окончание

ГЛАВА 11.ДОМ На УЛИЦЕ ВИЛЛЕДО

Париж, с его постоянно меняющимися толпами, его узкими, шумными улочками,
его высокие, шаткие, унылые здания, его контрасты богатства и
бедности, света и тени все еще не переставали удивлять меня. Это было
чудесное место, - чудесное, по крайней мере, для меня, знавшего только
Пуатье, - и я, который сидел у камина у себя дома с Рот
разинув рот слушал рассказы моего деда-упокой Господь его душу-был
не сказать об этом, в течение первых нескольких дней поспешил с места
на место, - от Нотр-Дам до Гревской площади, от Порт Санкт -
Дени Великому Шатле, заново создавая сцены, которые были
сделал их всех такими известными, и я был рад обнаружить, что они остались
неизменными с годами. За полвека город
стоял на прежнем уровне, короля выбирают, чтобы расточать его деньги на свои войны или его радости, а не в украшении своей столицы, или погружается в
его могила, его казна пуста, его подданных отстранились, под тяжелой
Доминион мадам де Ментенон. Но я нашел его прекрасным, и в
романтике, которой я его облек, забыл о неровных улицах, о зловонии
неухоженных сточных канав, об опасности, исходящей от шатающихся стен. Это было для меня город-мечта, и, как и в мечтах, я использовал только одно свойство в отношении к нему - воображение.
Я проснулся от его грохота в ушах и с интересом уставился из своего
окна на спешащий поток экипажей и транспортных средств всех видов
которые заполонили улицу из стороны в сторону и постоянно угрожали
поглотите и сокрушите пеших пассажиров, которых швыряет туда-сюда
непрекращающаяся давка. Я с опаской наблюдал за попытками
хорошенькой женщины пересечь переполненную проезжую часть и вздохнул с облегчением, когда увидел, что она в безопасности. Стук в дверь вывел меня из задумчивости.Я открыла окно и увидела Жака, кланяющегося на пороге.
“Доброе утро, месье”, - сказал он. “Вы чего-нибудь желаете?”
“Ничего, кроме завтрака, мой дорогой Жак”, - сердечно ответил я, потому что мне понравилось его приятное лицо и восхитило то, с какой беспрекословностью
он выполнял приказы своего хозяина. “Это будет подано"
надеюсь, скоро.“Это ожидает месье", ” сказал он и повел нас на нижний
этаж.“Ты что-нибудь услышал от Ришелье?” Я спросил, когда у меня был
сидит себе за столом, а он стоял позади моего стула.
“Только сообщение от него сегодня утром, спрашивающее, благополучно ли месье добрался домой и сообщающее, что он сам без приключений добрался до Лимура
и сегодня вечером будет в Блуа, где рассмотрит его будущий курс.
“Моли небеса, чтобы это привело его в Байонну!” - Горячо воскликнул я. - Ему лучше какое-то время подальше от Парижа.” Но у меня было мало надежды, что он будет, думаю, из осторожности. “Если вы посылаете ему сообщение:” я добавил: “скажи ему, что я вполне безопасный и, что он никогда не беспокойство на мой счет”. И всё же я очень хорошо знал, что не я, а мадемуазель де Валуа могла бы это сделать де Валуа, верните его в Париж.

День был ясный и теплый, и я вышла из дома с легким сердцем.
Я подумал, что не могу придумать ничего лучше, чем зайти в салон
Мадам дю Мэн и возобновить свое предложение услуг, но этот день еще не наступил далеко продвинувшись, я задержался на набережных, где тысячи звуков
смешались в один неописуемый шум, который очаровал меня. Лодки
выполнении ими своих грузов на взлетно-посадочной мест, ряд из мальчиков сел на причалы, рыбалка, толпой кружились безостановочно взад и вперёд, и
прежде всего возник Дин вопли уличным торговцам овощей,
фрукты, рыба, молоко и не знаю что еще, ибо их непонятный
жаргон, который я тщетно пытался понять, не давал мне ни малейшего представления о товарах, которые они продавали. На каждом шагу встречались нищий, слепой мужчина или уличный музыкант. Водоносы, о которых мне говорили там, которых в Париже было не менее двадцати тысяч, несли колокола, в которые они звонили с рвением, которое, казалось, ничто не могло уменьшить. Вот женщина продавала устрицы, которые она несла в огромной корзине на спине; другая была согнувшаяся почти вдвое под огромной связкой веников; третья продавала цветы, которые были выставлены на широкой неглубокой корзины привязали к ее бедра. Мужчины кричали о самых невозможных вещах - игрушечных ветряных мельницах, шнурках для ботинок, ведрах, мехах, гравюрах и даже крысоловках. Здесь был лудильщик, несший с собой свой костер с древесным углем, наковальню и все свои инструменты ; там сапожник, который сидел у стены, в загоняю в угол от греха подальше, чиню ботинок. Один парень с громким голосом и очень красным лицом попытался продать мне билет в какой-то лотерее, а другой предложил мне бутылку волшебных чернил, которые выцветали после определенное время и не оставляют за собой никаких следов. Он сказал мне, что это имеет особую ценность и пользуется большим спросом для любовных писем, поскольку после второго дня надписи полностью исчезают и, таким образом, никого не компрометируют. Я посмеялся над ним и сказал, что мне не нужны его чернила, поскольку я никогда в жизни не писал любовных писем, которые он показал мне с атмосфера таинственности, кольцо волшебника, с которым он был готов расстаться ради пистолета, и которое, как он уверял меня, завоюет мне любовь любой женщины, к руке которой я прикоснусь, пока ношу его. Я спросил, почему это было то, что он был готов продать такое великое сокровище, и он ответил что это сделало его жизнь для него обузой, так пристально и постоянно его преследовали женщины, ставшие жертвами талисмана.Пока мы разговаривали, вокруг нас собралась толпа, и когда я отвернулся, все еще смеясь, он обратился к другим слушателям, и я не сомневаюсь, что с одним из них удалось заключить сделку. Я не стал дожидаться, чтобы увидеть, чем закончится дело, а пробрался сквозь толпу и с
немалыми усилиями добрался до другого берега реки, где я, наконец,
остановился перевести дух на улице Пули.

Ничто в Париже не поражало меня так сильно, как высота зданий.
я с интересом рассматривал те, что окружали меня. Они
вздымались ввысь на шесть, семь или восемь этажей, как будто каждое последующее поколение, которому королевский указ запрещал строить дома без стен, наконец-то обрело дом, пристроив еще один этаж.
королевским указом им было запрещено строить дома без стен.
к месту жительства предков. Поток домов, который задолго до этого
затопил стены старого города, быстро скапливался внутри
новых стен, как внутри большого водохранилища, и очередное затопление
окружающая местность не могла быть далеко удаленной. Каждый дом имел свой знак,выступающие далеко на улицу, и от каждой истории торчал носик,
который, в дождливую погоду, осажденный потоки грязной воды на
прохожие. Фасады домов были по большей части деревянными и оштукатуренными, а там, где они не были скрыты счетами, неописуемо грязными.
Многие из них, казалось, на грани падения, и были спасены от
что судьба только прислонившись к своим более удачливым соседям. Повсюду были рекламные щиты и яркие плакаты, содержащие какую-нибудь политическую
сатиру или фрагменты скандальных сплетен.

Я свернул на улицу Сент-Оноре и вскоре снова оказался в центре
такой же суматохи, как и на набережных, только здесь толпа была более
модной, и, следовательно, нищих было больше. Я знал, что никто не
в нем, таким образом, бессознательно улавливая дух места, я поспешил на
мимо Пале-Рояль, в который я бросил затяжной взгляд, интересно, если
это будет моя удача, чтобы присоединиться к толпе весело одеты
придворные и введите смело с ними. Свернув на улицу Сен-Луи,
Вскоре я добрался до Тюильри. Вход в эту часть
дворец, Павильон Марсан, занимаемый мадам дю Мэн, был почти пуст.
но лакей, который бездельничал в вестибюле, заметил мой
назвался и, вернувшись через минуту, сообщил мне, что я должен войти.
Он провел меня в маленькую комнату слева, где я нашел герцогиню и
Мадемуазель де Лоне вдвоем, увлеченно изучавших огромное количество
внушительных на вид бумаг.

“ Входите, господин де Бранкас, ” крикнула герцогиня, увидев, что я остановился на пороге.
- Вы не вторгаетесь. - Я вас не приглашаю. На самом деле, вы приходите скорее к счастью
и как раз в тот момент, когда Мадемуазель де Лоне и я желаю для
кого-нибудь вроде вас, кому можно доверять.

“Благодарю вас, мадам”, - сказал я. “Я постараюсь заслужить ваше доверие”, - и я.
вошел и поклонился обеим дамам. “Я никак не ожидал найти
вы на работу так рано”.

“Ах! мне кажется, что у нас никогда нет времени для покоя”, воскликнул
герцогиня. “Существует так много предстоит сделать, и так мало кому я могу доверить
сделай это. Но скажите мне, мсье, что стало с Ришелье? У меня не
видела его век”.

Я кратко, связанные приключения герцог и себя, заботясь о том, чтобы
что уж говорить о моем последнем разговоре с регентом, и добавив, что
поскольку Ришелье направлялся в Байонну, я счел за лучшее для него
остаться там на некоторое время.

- Да, - сказала герцогиня, задумчиво, когда я закончил: “я верю
так себе. Матч скоро будет объявлен здесь, и тогда ему придется
в любом случае быть в Байонне. Но сегодня утром, месье де Бранкас, я хотел бы
попросить вашу компанию для мадемуазель. де Лоне, у которого есть поручение, которое
не разрешает пользоваться экипажем, и который считает невозможным
передвигаться по этим многолюдным улицам без сопровождения.”

“Я буду только рад услужить”, - ответил я и по знаку
от герцогини ее спутница удалилась, чтобы подготовиться к выходу на улицу.

“Вы можете судить, в каком затруднительном положении мы оказались, месье”, - продолжала мадам.
мадам, с ноткой грусти и уныния в голосе,
впервые я услышал там: “когда я говорю вам, что мадемуазель... де Лоне
единственный, кому я могу доверить миссии, требующие
определенной смелости и изящества. Многие, это правда, предлагают
свои услуги, но ни на кого я не могу положиться так, как на эту девушку.

Я не мог придумать ничего, что не было бы банальностью, и
пока она старательно завязывала пачку бумаг, я посмотрел
на нее более внимательно. Я не был удивлен, обнаружив ее лицо бледным и
измученным, и я не сомневался, что она проводила бессонные ночи
и изматывающие дни в попытке разобраться во всех нитях этого
раскрытый и должным образом организованный заговор, - что она работала
в то время как другие просто разговаривали. Mlle. вскоре вернулась де Лоне, и герцогиня
вручила ей пачку бумаг, которые, как я видел, она раскладывала.

“Вы найдете там всю необходимую информацию, - сказала она, - и
следует помнить, что нельзя слишком сильно мотивировать необходимость спешки. Каждый
момент я боюсь, что что-то будет оказывать всяческую нашей работе
бесполезно. Ну, поторопитесь, ” продолжила она, жестом отпуская нас.
- и не заставляйте меня ждать вашего отчета дольше, чем необходимо.

“Мы не будем излишне бросаться в глаза, месье”, - сказала
моя спутница, когда мы вышли из комнаты, и она повела нас по широкому
коридору, ведущему в заднюю часть здания. Мы спустились в небольшой
двор, ограниченный с одной стороны высокой стеной, а с другой - рядом
здания, и прошла через них к воротам в стене в конце.
Она открыла ворота ключом, который достала из кармана, и заперла их
после нас. Мы оказались на узкой улочке, которая выходила
на улицу Эшель.

“ Значит, наша миссия секретная? - Спросил я, когда мы вошли на эту
улицу.

“Нет, не только это”, - ответила девушка, улыбаясь мне, “а пока это
хорошо быть осторожными. Мы собираемся, чтобы увидеть человека, который живет в
РУП Villedot. Я бывал там много раз. Но там всегда есть
дюжина полицейских шпионов, ошивающихся у входа в Тюильри, и я
избегаю их” когда могу.

“Мадемуазель, ” внезапно спросил я, - полицейское управление хорошо организовано“.
”Великолепно", - ответила она.

“Хорошо”. “Этот человек, Эро, который стоит во главе
it, гениален в своей работе, и никто не застрахован от него”.

“Значит, вы думаете, ” продолжил я, “ что планы мадам дю Мэн
ему совершенно неизвестны?”

“Я могу только надеяться на это”, - сказала она, и на ее лице отразилась тревога.
“ Но даже если бы он подозревал, этого было бы недостаточно. Он не может
знать детали наших планов, и без чего-то более определенного
чем подозрение даже регент не посмеет поднять руку против
принцесса крови. Спешим готовиться вперед
быстро, как мы можем, и надеемся, что те, чтобы нанести первый удар.
От этого зависит все, ” добавила она. “ Мы зашли слишком далеко, и
конец теперь слишком близок, чтобы повернуть назад, месье, или, возможно, мы могли бы подождать
лучших времен.

“Но успех, можете ли вы добиться успеха?” Я настаивал.

“Это несомненно”, и ее лицо озарилось энтузиазмом, “при условии, что
только нас не потревожат еще хотя бы неделю”.

Мы снова достиг оживленной части города, и шум
заглушил наши голоса. Кроме того, у меня было достаточно, чтобы думать о в
защищал свою спутницу от толпы проезжают экипажи.

“Мы должны спешить”, - плакала она, вдруг, “или мы будем захвачены в
дождь”.

Я взглянул на небо и увидел, что она была права, на берегу, облака
из которой вышел раскаты отдаленного грома был каждый миг растет,
большую угрозу. Мы поспешно свернули на улицу Фрондерс,
и через мгновение оказались в одном из беспорядочных и убогих
кварталы города. Но девушка шла вперед без колебаний и
как будто хорошо знала дорогу. Мы прошли через лабиринт
коротких улочек, разбегающихся во всех направлениях, очевидно, вразброс, и
внезапно моя спутница остановилась у углового дома.

“Это то самое место”, - сказала она. “ Человек, к которому я пришел, живет на
втором этаже. Вы видите его окно наверху. Вы ждете меня
здесь, месье де Бранкас. Я вернусь через минутку”, - и, не дожидаясь
для меня ответа, она погрузилась в темный и узкий вход.

Я с опаской оглядел улицу, ожидая услышать ее заявление
относительно эффективности полицейского управления, добавленное к моим собственным смутным опасениям
, наполнило меня тревогой, но за нами, казалось, никто не наблюдал. A
толпы бедно одетых людей проходили в обоих направлениях, и
кучка детей играла в канаве посреди улицы
, но никто не остановился, чтобы еще раз взглянуть на меня. Потемневшее
небо погрузило улицу во мрак, который сделал покосившиеся дома
угрожающими и ужасными, эффект, который иногда вызывали вспышки
грохот молнии усилился. Мгновения шли, и я нетерпеливо расхаживал
взад-вперед перед дверью, гадая, что задержало
девушку. Я как раз решил подняться по лестнице и выяснить это самостоятельно
когда услышал над собой звон разбитого стекла и крик о помощи
женский голос, который я узнал слишком отчетливо.

В одно мгновение я выскочил за дверь и, спотыкаясь, поднялся по грязной лестнице.
с обнаженным мечом, проклиная темноту, которая задерживала мое продвижение.
Я добрался до первой площадки и на мгновение остановился, прислушиваясь,
но ничего не услышал. Я подумал, что окно, на которое она мне показала, находится на
этаже выше, и осторожно поднялся, не зная, какая опасность
может быть, к которой я приближаюсь. Я снова остановился, прислушиваясь,
но по-прежнему ничего не услышал. Я напряг слух, и через мгновение мне показалось,
Я услышал стон. Я ощупал перед собой дверь. Я приложил ухо
к замочной скважине и услышал второй стон, который не мог на этот раз быть
ошибаетесь. С привязкой я бросил мое тело на дверь. Она поддалась
с грохотом, и я вылетел в соседнюю комнату. Усилием воли
Я удержался на ногах и с первого взгляда увидел в углу мужчину, склонившегося над
распростертым телом моего спутника.

Когда я вошел, он повернул ко мне испуганное лицо и наполовину начал подниматься.
но я оказался рядом с ним прежде, чем он успел выхватить оружие, и проткнул его насквозь.
одной силой своего натиска. Он упал, как бревно, но на
в момент, когда я повернулся к распростертым девушка услышала поспешные шаги по
лестницы без, и я бросился к двери, меч мой сверкающий красный
в моей руке, чтобы встретить новую опасность.




ГЛАВА XII

СОВЕЩАНИЕ С ЧЕЛЛАМАРЕ


“Что у нас здесь?” - раздался голос с лестницы. Я ничего не мог разглядеть.
из-за темноты никого не было видно, но по акценту я понял, что
говоривший не был французом.

“Входите, месье,” сказал я, понимая, что я ничего не мог сделать против
антагонист, который оставался невидимым. “Enter, и мы должны несомненно быть
возможность объяснения”.

“Ай, ай!” - закричал голос снова: “но я не знаю вас, месье.
Остановки; не перемещать”, - продолжил он, а я сделал шаг в сторону
двери. “ Я прикрываю вас двумя пистолетами и хочу, чтобы вы остались
где ты сейчас находишься. Я могу промахнуться одним, но я должен это сделать.
наверняка убью тебя другим. А теперь, умоляю, скажи мне, что ты делаешь в
этой комнате.

“Я слышал, как женщина кричала в отчаянии”, - ответил я, быстро соображая,
что констатация этого простого факта никого не может скомпрометировать и что
необходимо выиграть время. “Я взбежал по лестнице, взломал дверь
и зарубил негодяя, которого застал душащим ее”.

“И где же эта леди, могу я спросить?” - обеспокоенно осведомился голос.
тоном.

“Вон там, в углу, и я не сомневаюсь, что она очень нуждается во внимании. Но
Я начинаю уставать от этих расспросов, месье, ” и я сделал еще один
шаг к двери.

“Еще один вопрос”, - сказал мужчина. “Вы сопровождали даму сюда?”

“Да”, - ответил я без колебаний.

“Тогда все так, как и должно быть”, - воскликнул он, - "и вы оказали
мне большую услугу. Подойдите, опустите шпагу, пока я убираю пистолеты.
Дама пришла повидаться со мной. Вы поверите, когда я скажу
она - мадемуазель. де Лоне, и что она исходит от Мадам дю
Мейн”, и пока он говорил, он вошел в комнату, его пистолетами за поясом.
Я увидел, что это мужчина от пятидесяти до шестидесяти лет, с
солдатской осанкой и надменной осанкой, которую не мог скрыть темный плащ, который он носил
. Поэтому я не удивился, когда он сбросил с себя плащ
и под ним обнаружилось красивое платье кавалера. Его
усы, которые прямой линией пересекали верхнюю губу, были
слегка тронуты сединой, и из-за темноты его кожи и
по огню в его глазах я решил, что он испанец или итальянец.

“Дьявол, ” подумал я, “ неужели я втянулся в очередную любовную интрижку? IT
мне кажется, у меня и так достаточно забот”, но я продолжил свой
осмотр вновь прибывшего, не говоря ни слова.

“Пойдемте, месье,” сказал он, с улыбкой, “это очевидно, что вы делаете
не знаешь меня. Прежде чем я смогу сказать вам, кто я такой, я должен задать вам один
вопрос. Вы, наверное, знакомы с отдельным планам Мадам дю
Мейн?”

- Возможно, - ответил я.

“А вам известно, что мадемуазель де Лоне был оставить здесь какие-то бумаги?”

“Да, месье”.

“Но вы не знали, кому предназначались бумаги, не так ли?”

“Это так, месье”.

“ Что ж, я скажу вам, для кого они предназначались. Они были предназначены
Антонио Джудиче, герцогу Джованнаццо и принцу Челламаре,
послу Испании при Версальском дворе. Другими словами,
месье, они предназначались для себя”.

Я подозревала, на что шел, и она не нуждается в секунду
взгляд говорил мне, что он говорил правду.

“Ах, Месье принц,” я плакала, отправив меч в ножны, “я
действительно рад вас видеть! Но кто же тогда был парень, которого я вырубил?”

Селламаре склонился над мужчиной и заглянул ему в лицо.

“Это мой слуга!” - воскликнул он. “Месяц назад он пришел ко мне с отличными рекомендациями.
и я нанял его. Я послал его сюда, чтобы
сообщить мадемуазель, что я задержусь на несколько минут.

“Тогда, несомненно, полицейский шпион”, - сказал я. “Он не мертв, и, возможно, мы
сможем вытянуть из него что-нибудь еще. Но пойдемте, давайте закроем дверь и
посмотрим, какой вред был нанесен ей”.

Челламаре подскочила к двери и вскоре вернула ее на место, в то время как
Я опустился на колени рядом с ее телом и положил руку на ее сердце. Я был
вне себя от радости, почувствовав, что оно все еще слабо бьется. Наклонившись ближе, я увидел, что
она была без сознания, и некоторые багровые следы на шее указано
что зверюги были душит ее.

“Хорошо,” сказал Я, “Я верю, что она всего лишь потеряла сознание. Не могли бы вы принести
немного воды и вина, месье?

Челламаре вышел в соседнюю комнату и через минуту вернулся с
стаканом воды и бутылкой вина. Я окунул свой носовой платок в воду
и промокнул ей лицо. Через мгновение она открыла глаза.

“Ах, так лучше”, - сказал я, поддерживая ее голову рукой. “Теперь
выпейте немного этого, мадемуазель”, - и я наполнил второй стакан
я поднесла бокал к ее губам. Она машинально проглотила его, и я увидел, как
краска возвращается к ее лицу.

“О, что случилось?” прошептала она. “Где я?”

- В полной безопасности, уверяю вас, мадемуазель, ” ответил Челламаре, и
мы вдвоем помогли ей подняться на ноги.

Она мгновение смотрела на него.

“Ах, да, я помню”, - вскричала она, внезапно. “Я привез
документы. Где бумаги?” - и ее рука потянулась к ее талии в
хрустнули, которое я полностью разделяла. “Они в безопасности”, - сказала она.
и она достала из складок своего платья пачку бумаг, которые
Я видел, как мадам дю Мэн подарила ей это. “Возьмите их, мсье Принц”, - добавила она.
протягивая их ему, - “а теперь расскажите мне, что произошло”.

“ Расскажите сначала, что с вами случилось, мадемуазель, ” предложил я.
“ Тогда мы сможем лучше понять эту историю.

“ Ну, ” быстро сказала она, “ когда я оставила месье де Бранкаса у подножия
лестницы, ” Челламаре поклонился мне, когда она назвала мое имя, “ я побежала
быстро поднялся и постучал в дверь этой комнаты. Человек, которого я не
знаю, открыл ее. Он сказал, что его послали встретить меня по M. de Cellamare.
Он сказал мне, чтобы войти, и закрыл за собой дверь. Он отметил, что
Месье де Селламаре не сможет прийти на встречу, и что
Я должен был оставить для него все бумаги, которые у меня могут быть, и он получит их
позже в тот же день. Что-то в манере этого человека напугал меня, и я
ответил, что я не должен покидать документы, но сделал бы другой
встреча с месье принца. Я начал выходить из комнаты, когда он
бросился на меня. Я сбросил его с себя, бросился к окну, разбил его.
и стал звать на помощь, надеясь, что мсье де Бранкас услышит меня. В этот момент
Я почувствовал сильные пальцы на своем горле и больше ничего не знал ”.

Я вкратце рассказал о своем участии в приключении, и Челламаре повторил
то, что он уже рассказал мне о незнакомце.

“Возможно, он сможет рассказать нам что-нибудь еще”, - предположил я, когда Челламаре
закончил, и я подтащил распростертого мужчину к стене и прислонил его
к ней. Он застонал, когда я это сделал. “Ах, да ладно, ” сказал я, - он еще не умер“
. Давайте посмотрим, где мой меч прошел через него”.Я лишил его
дублет с его плеча и нашли кровь вырвутся из раны
которая, несомненно, пронзил его грудь, но которая еще несколько
расстояние над сердцем. “Это не убьет его, если его кровь будет
хорошо, ” заметил я и промокнул рану мокрым носовым платком.
Кровотечение постепенно прекратилось, и я туго завязал его шарфом парня.
“Посмотрим, удастся ли нам привести его в сознание”, - и, разжав
его зубы, я влил немного вина ему в губы. Он снова застонал
и на этот раз открыл глаза. Казалось, он сразу понял,
где находится, потому что перевел взгляд с меня на Челламаре и обратно, и
побагровел еще больше, если такое вообще возможно.

“Не бойся, ” сказал я, “ мы больше не причиним тебе вреда, и ты
эта маленькая рана скоро заживет, если за тобой будут должным образом ухаживать.
Теперь мы позаботимся о тебе, но только при одном условии.

Его глаза вопрошали меня.

“ Условие таково, ” продолжил я, отвечая на их взгляды, “ что вы скажете
для кого вы хотели получить эти бумаги. Вы согласны?

Он снова посмотрел на меня, а затем на Челламаре, но не смягчился.

“ Да, ” прошептал он.

“ Тогда кто послал тебя сюда?

“H;rault.” Мы все вздрогнули при этом слове, потому что, если бы Эро что-то заподозрил, никто не мог сказать, что могло случиться.
- Он сказал вам поступить на службу к месье де Селламаре?

- Да.“ - Спросил я.

“ Да.

“И снабдил вас рекомендациями?”

“Да”.

“С какой целью?”

“Наблюдать за ним”.

“Но зачем?”

“Я не знаю. Я должен был завладеть, если смогу, любыми бумагами
или корреспонденцией, которую он мог получить от мадам дю Мэн.

Мы снова обменялись взглядами.

“ И Эро сказал вам , что эти бумаги , возможно , принесет мадемуазель ? de
Лоне?

“Да”.

“Что вы должны были сделать с документами, когда вы их получили?”

“Я должен был оставить их в определенном месте”.

“Где?”

Парень колебался, но, взглянув на наши лица сказали ему, что мы хотели
берем никаких экивоков.

“С консьержкой в доме на углу Рю Жан ул.
Денис и Рю де Бове”, - ответил он, наконец.

“Принимали ли вы там какие-то бумаги, как еще?”

“Нет. Сегодня днем у меня был первый шанс заполучить что-нибудь.

Я сделал паузу, чтобы подумать.

“ Этот человек больше ничего не может нам сказать, ” сказал я через мгновение. “Давайте-ка мы
уберем его на время с дороги”.

“В соседней комнате есть кровать”, - сказал Челламаре.

Мы подняли его так осторожно, как только могли, и положили на кровать. Затем мы
вернулись в большую комнату и осторожно закрыли дверь между ними
двумя.

“ Мне кажется, мы заблудились, ” и Челламаре бросился в кресло.
лицо его потемнело от разочарования.

“ О, не говорите так, месье! ” и мадемуазель. де Лоне, который был
молчаливым свидетелем вышеизложенного происшествия, заломила руки в отчаянии.

“Но если Эро знает”, - возмутился принц.

“Возможно, он не знает”, - ответил я. “Возможно, он только подозревает,
не зная точно, что подозревать. Он, несомненно, наблюдается
что многие курьеры прошли между Посольством Испании и
суд Мадрида. Он, наверное, сказали, что Мадам дю Мэн и М.
де Селламаре обмениваются множеством сообщений. Он что-то подозревает, он
не знает, что именно, и пытается выяснить больше. Само по себе это было бы
не очень серьезно. Только, - прибавила я, - мы должны предотвратить его узнать
ничего более”.

“Возможно, вы правы, месье”, - и лицо Cellamare прояснилось в
мало. “Но помешать ему узнать что-нибудь еще ... Это будет
трудная задача”.

“Должно быть, его направили по ложному следу”.

“Что вы имеете в виду?”

“Вы слышали, как распорядились бумагами?”

“Да”.

“Что ж, сегодня вечером для месье Эро будет оставлен пакет с бумагами.
дом на улице Бове. Это будут бумаги от мадам дю Мэн
на ваше имя. Только они будут связаны не с этим предприятием,
а с чем-то совсем другим. Одним словом, это будут документы
, подготовленные специально для мсье Эро. Вы понимаете?

“ Прекрасно, ” и глаза Селламаре засверкали прежним блеском.
“ План замечательный, месье; позвольте мне сделать вам комплимент.

Я поклонился.

“Возможно, месье мог бы предложить какой-нибудь предмет, по которому переписка
была бы необходима и который при этом не носил бы характер
заговора”, - продолжила я.

“ У меня есть! ” воскликнула мадемуазель. de Launay. “Давайте подготовим много
петиций, бумаг и мемориалов с просьбой к королю Испании заступиться
за регента, чтобы он отменил указ, который отстраняет герцога дю Мэна от престола.
трон. Это был бы предмет, требующий немалой переписки,
и в то же время не было бы ничего, относительно чего регент мог бы
предпринять действия ”.

“Превосходно”, - сказал я. “Но эти бумаги должны быть подготовлены немедленно,
мадемуазель”.

“У герцогини уже есть тысяча таких”, - и девушка улыбнулась. “Она
готовила их много месяцев. Нужно будет только
свяжите их вместе. Но как мы передадим их в руки Эро?

“Я доставлю их”, - сказал я. “Меня никто не знает в Париже”.

“Хорошо. - Значит, договорились, - сказал Селламаре. “ Теперь что касается этих бумаг,
которые вы мне только что передали, мадемуазель. Давайте посмотрим, что в них
содержится.

В этот момент сверкнула ослепительная молния, и дождь,
который долго откладывался, хлынул потоками. В комнате стало совсем темно
Челламаре встал и зажег две свечи, стоявшие на
столе.

“ Эти бумаги, мсье Принц, - сказала мадемуазель. де Лоне, садясь
и снова: “содержать подробный отчет о помощи, на которую мы можем рассчитывать во Франции.
Дайте мне их на минутку”.

Селламаре бросил вопросительный взгляд в мою сторону, который девушка
перехватила.

“У нас уже был достаточным доказательством верности М. де
Здесь,” сказала она.

“Правда!” - закричал он, от души. “Простите меня, прошу вас, месье.”

“В делах такого рода,” сказал я, с улыбкой, “это необходимо для
быть осторожными. Я вполне готов удалиться”, - и я поднялся со своего стула.


“Останьтесь, умоляю вас”, и Челламаре тоже встал и прижал меня к себе.
“Ваш совет будет бесценен”.

Девушка открыла пакет и достала одну из бумаг.

“Это, - сказала она, - заявление сил, которые будут собраны для того, чтобы
оказать нам поддержку в Бретани. Как вы видите, мы можем рассчитывать почти на все
благородные дома. Вот название каждого из них и количество войск
каждый может собрать.”

“Хорошо”, - сказал Селламаре, взяв бумагу и внимательно просмотрев ее.
 “Это обещает по меньшей мере восемь тысяч человек”.

Она развернула другую бумагу.

“Вот заявление из Байонны”, - сказала она. “Город будет открыт
для испанских войск без сопротивления. Там расквартирован полк,
который находится под командованием герцога де Ришелье, присоединится к испанской армии,
и город также пообещал набрать полк.”

“Хорошее замечание”, - и Селламаре просмотрел этот документ так же, как и первый.
“Это даст нам опорный пункт на границе Франции, через который
мы сможем наступать на Париж. А над двумя полками нельзя смеяться”.

Mlle. де Лоне открыла третий документ.

“Это заявление де Месма, председателя парламента”, - сказала она.
“Он завоевал в наших интересах большинство депутатов, и поэтому
как только мы нанесем удар, парламент поддержит нас и примет
прикажите гражданским солдатам Парижа взяться за оружие в нашу защиту”.

“Ах, ах!” - и глаза Селламаре заблестели. “Это лучше всего. Мы
сможем поразить регентство в самое сердце”.

Девушка, несомненно, почувствовала энтузиазм испанца, но она
сохранила восхитительное самообладание. Что касается меня, я решил, что лучше использовать свои
уши, а не язык.

“Это заявление кардинала де Полиньяка”, - продолжила она, открывая
еще один документ. “Возможно, вы помните, что именно он в 1797 году стал причиной избрания
принца де Конти королем Польши, хотя, к сожалению,
он так и не взошел на трон. Тем не менее, поляки боготворили его, и они
помнят Полиньяка. Пять тысяч копейщиков собираются на границе
и будут готовы последовать за ним во Францию через неделю. Они
концентрируются в двух пунктах, Арлоне и Ландау.”

“Ничего не могло быть лучше!” - воскликнул Челламаре, а что касается меня, то я
признаюсь, что я чувствовал, как одно за другим ускользают сомнения, которые у меня были
относительно успеха заговора.

“Другие документы менее важны, ” заключила она, - хотя
сами по себе достаточно важны. Это, например, обязательства
поддержка маркизы де Помпадур и маркиза де Лаваля, которые
принесут нам объединенную силу Монморанси. Вот
несколько бумаг от аббата Бриго, который занимался большей частью нашей корреспонденции
при содействии шевалье де Мениля, и который
заверяет нас, что половина оставшейся знати королевства, которая
была оскорблена регентом, будет с нами. И вот десятка
другие такого же рода”.

“Все, чего бы не сделала интересное чтение для регента,” я
заметил, сухо, и Cellamare кивнул задумчиво.

“А теперь, мсье Принц, что вы сделали?” потребовала ответа девушка,
с горящими глазами. “Мадам дю Мэн желает, чтобы я превыше всего настаивала на поспешности.
что бы это ни было? Сегодняшнее дело показывает, что мы не можем терять времени”.

“Сегодня утром я получил письмо от кардинала Альберони, премьер-министра
министр Испании, - ответил Челламаре, - и он уверяет меня, что
армии Испании будут готовы пересечь границы Франции в течение
через неделю.”

“ Тогда мы разошлем инструкции всем нашим союзникам нанести первый удар.
Первый удар будет нанесен через неделю, начиная с сегодняшнего дня. Вы согласны?

“ Пусть это будет через неделю, начиная с сегодняшнего дня, ” сказал Селламаре, и руки его задрожали
с эмоциями.

“Это пятнадцатого декабря. Одну неделю От в день будет
двадцать второй. В семь утра, тогда Филиппом испанским быть
провозглашена регентшей Франции. Внесите свою лепту, месье Принц, и
Мадам дю Мэн внесет свою. Клянусь, она была самой хладнокровной из троих.

“ Решено, - и Селламаре поклонился.

“Пойдемте, месье, ” обратилась ко мне мадемуазель, “ поспешим назад и
сообщим герцогине о нашем решении”.

“А что с нашим раненым другом в той комнате?” Я спросил.

“Я уделю ему внимание”, - сказал Cellamare, “и вижу, что он хранится в
место, где он может не навреди”.

“Все устроено так”, - и мадемуазель де Лоне поспешил из комнаты
и вниз по лестнице.

Часы пробили три, как мы вышли на улицу. Небо
рассеялся, и светило солнце, а дожди были очень тяжелыми.
Улицы были заполнены водой почти до домов, а широкие
сточные канавы посередине превратились в огромные бурлящие потоки.
Поперек них тут и там были перекинуты доски, образуя грубые мостики
для удобства пешеходов. Мы пробирались по
скользким камням возле домов, мой спутник выбрал обходной путь.
маршрут, который в конце концов снова привел нас на улицу Фрондерскую, и
по ней до улицы Сент-Оноре. Здесь потоки воды с
соседних улиц сконцентрировались в идеальную реку, по которой
сновал непрерывный поток экипажей, что делало невозможным
удерживать мосты на месте.

“О, что же нам делать?” - воскликнула она, когда мы остановились на краю этого
потока. “Мы не должны оставаться здесь. Как нам переправиться?”

“Я вижу только один путь, мадемуазель”, - ответил я, и прежде чем она смогла
протестовать я схватил ее на руки и шлепая по мутной
вода. Как только я дошел до середины, проезжающий экипаж преградил мне путь.
Движение вперед было затруднено. Непреодолимое влечение привлекло мой взгляд к окну, и я
увидел там лицо Луизы Дакур. Она смотрела мне в глаза, а
презрительная улыбка чуть изогнула ее губы. Я поклонился ей, но она не сделала никакого
знака узнавания и в одно мгновение исчезла.




ГЛАВА XIII

ВО ФРАНЦУЗСКОМ ТЕАТРЕ


Я расстался с мадемуазель. де Лоне в Тюильри, пообещав позвонить в восемь
часа за бумажками, и вернулся на Рю де в Saints p;res также не
очень радует настрой. Почему Мадмуазель Дакур предпочел проигнорировать меня , потому что
проблема, которую я тщетно пытался решить, и поглощенный этой загадкой
я проталкивался сквозь толпу, не замечая ее. Жак
поужинал в ожидании моего возвращения, и, переодевшись, которая
была, к сожалению, забрызгана в переходе на улице Сент-Оноре, я
поспешила утолить свой голод. Когда я снова осталась одна перед
камином с бутылкой вина у локтя, я снова обратилась к решению
проблемы. Но во всех этих милых недоумениях женской натуры
Я был всего лишь новичком, хотя с тех пор поумнел благодаря
долгое тщательное изучение - и я без всякой цели ломал голову. Наступили сумерки.
пока я сидел, размышляя, вошел Жак со свечами.

“Месье решил, где он проведет вечер?” спросил он.

“Нет,” сказал я. “У меня назначена встреча на восемь часов, но так
держать меня не более получаса”.

“ Позвольте мне напомнить месье, что у месье ле Дюка всегда зарезервированы места
в Опере и Комедии, и что они к услугам месье.

“Тысяча благодарностей, Жак, за твою заботу!” - Воскликнул я. “ И
какая программа на этот вечер?”

“Опера будет закрыта, поскольку там готовится новая пьеса, но
в "Комедии" будет поставлена трагедия М. Вольтера "Эдип", которая
произвел такой фурор с момента своего первого представления месяц назад ”.

На самом деле, я сам видел многие объявления, извещавшие о трагедии, и
слышал разговоры об этом на улицах.

“Я пойду”, - сказал я. “Еще раз спасибо за вашу заботу, Жак”.

“Я позабочусь, чтобы место мсье Герцога было в распоряжении месье”, - ответил он.
"Спасибо" и удалился.

Я тщательно осмотрела свой гардероб и выбрала самый изысканный
костюм у меня был, как нельзя лучше подходит к модному миру
театр, в который я собирался затеять. Я слышал, семь часов
поразительно, как я закончил свой туалет, и зная, что я не успел
терять, я надел меч и вышел из дома, сокращается каретки
что Жак предложил мне, поскольку мое первое поручение должно быть сделано на ноги.
Еще не было восьми часов, когда я добрался до Тюильри и вошел
в салон, но там уже собралась обычная толпа, и несколько из
мужчин поклонились мне, когда я проходил мимо. Одним из них был шевалье де Рей,
который на мгновение остановил меня.

“Ришелье покинул город, месье?” спросил он.

“Он присоединился к своему полку в Байонне”, - ответил я.

“А, ” сказал де Рей с умной улыбкой, - значит, время пришло“.
не за горами”, - и он повернулся со своими новостями к соседней группе.
группа.

Я продолжил свой путь вперед по комнате, и встретил Мадемуазель де Лоне, как она
вошел.

“Вы не подскажете, М. де здесь”, - сказала она. “Вот бумаги”, - и
она протянула мне пакет, по крайней мере, внешне похожий на тот, что
днем она отдала Челламаре. “Я думаю, они сохранят
Эро, Дюбуа, регент занят на некоторое время”, - добавила она, с
улыбка.

“Я надеюсь, во всяком случае,” ответил Я, А я взял бумаги.

“Подождите минутку, месье”, - продолжила она, легко положив ладонь на мою руку.
когда я отвернулся. “Мадам высоко ценит ваше участие в
сегодняшнем приключении и поручила мне выразить вам особую благодарность от ее имени
. Она понимает, что, если бы не вы, наши планы уже сейчас были бы в
руках регента”.

“Я был рад быть полезным”, - просто сказал я, - “и надеюсь доказать это
много раз в течение следующих нескольких недель”.

“Я верю вам, месье”, - и она посмотрела мне в глаза. “Мадам и
я оба считаем, что можем доверять вам. Мы счастливы, что нашли такого
союзника”.

Я еще раз поблагодарил ее и откланялся, а Полиньяк подошла к нам и
завела с ней разговор, потому что мне было не по себе. Мне казалось
что меня втянули в заговор намного глубже, чем я
рассчитывали, и еще я не видел никакого способа выпутаться, однако намного
Я мог бы сделать это. И я еще яснее, чем когда-либо, осознал, что я
не создан для интриг.

Мне не терпелось поскорее выполнить поручение, и я поспешил покинуть это место
и сделал свой путь к Рю Жан-Сен-Дени, по которой я обратился, пока я
дошли до Рю де Бове. Тут передо мной возникло непредвиденное затруднение
я знал, что должен оставить бумаги консьержу в
угловом доме, но не знал, за каким углом. Поскольку улица Жан Сент
Денис закончился здесь, оставалось только два угловых на выбор, и
Я внимательно посмотрел на них. Здание справа представляло собой
красивое четырехэтажное здание, простиравшееся от улицы Бове до
улицы Фроманто, а вдоль улицы Жан Сен-Дени - соответствующее
расстояние. Я подумал, что Эро бы не было шансов выбрать
консьерж такого величественное здание в качестве хранилища для своих бумагах,
и обратил свое внимание на противоположную сторону. Угловой дом здесь
был маленький, застрял, как это было, чтобы заполнить угол, оставленные
двух примыкающих зданий. В нем было всего два этажа, первый
этаж занимало кабаре, которое, казалось, пользовалось хорошим покровительством. Я
сразу решила, что это то самое место, и, натягивая шляпу за
мои глаза и, обернув свой плащ о мое лицо, я подошла к нему.

Я огляделся, но не обнаружил никаких признаков консьержки и свернул
за угол на улицу Бове. Здесь фортуна была ко мне благосклонна, ибо
Я нашел небольшой дворик, через который можно было попасть внутрь
здания. В одном углу этого двора находилась хижина из одной комнаты с
большим окном, выходящим прямо на вход. При свете свечи внутри я увидел
маленького старичка, сидящего за столом и, по-видимому, спящего. Я открыл дверь.

“Вы консьерж?” - Спросил я, коснувшись его ногой.

Он резко проснулся и сел, моргая, глядя на меня.

“ Я спросил, не вы ли консьерж, - повторил я.

“ Консьерж? он запнулся. “ Да, да. В чем дело, месье?

“ Вы иногда получаете бумаги и письма, не так ли?

“ Иногда, месье.

“ И что вы с ними делаете?

“ Я отдаю их тому, для кого они предназначены, месье, - и
он хитро улыбнулся.

“Хорошо”, - сказал я. “Я вижу, ты мой человек. Это должно быть доставлено
этому человеку немедленно. Скажи мне первую букву его имени”.

“H, monsieur.”

“Хорошо. Вот документы”, - и я отдал ему пакет и повернулся, чтобы
уйти.

“Но ваше имя, месье?” он закричал.

“Он будет знать, от кого они исходят”, - ответил я. “ Всегда безопаснее
не называть имен, ” и я поспешил покинуть это место, так как опасался, что
пока я буду там, может появиться один из агентов Эро. Я никого не встретил,
однако, и, свернув на улицу Шантр, вскоре добрался до Пале-Рояля
.

Французский театр занимал часть левого крыла, и у
входа было полно ярко одетых людей. Благодаря Жаку, который
был до меня, я без труда занял место, отведенное
для Ришелье справа от сцены, и я огляделся вокруг, не теряя ни малейшего интереса.
мало интересом и некоторым удивлением. Зал был не очень велик и
но равнодушно осветила. Два ряда ящиков тянулись полукругом
вокруг него, окружая яму, в которой не было сидений. Зал уже был
заполнен толпой людей, которые были вынуждены вставать на цыпочки
и заглядывать друг другу через плечо, чтобы мельком увидеть сцену.
Сама сцена казалась простой полосой досок посреди
этого моря людейле, потому что по обе стороны от него стояли четыре ряда кресел,
одно над другим, обнесенные позолоченными перилами, а сзади стояли тридцать
или сорок человек, через которых актеры должны были протискивать свои
путь для того, чтобы добраться до фронта. Как и было неизбежно при таком скоплении людей,
вокруг царил настоящий гвалт разговоров. Большинство ящиков все еще были
пусты, но из ямы доносился неописуемый шум. Дин был
увеличились продажи в лимонад и сладости, которые пробивались
сквозь толпу плачущих свой товар.

Ящики постепенно заполняется, большинство из них были заняты элегантно
разодетые дамы, многие из которых были в масках. Мое внимание привлекла
группа людей особенно выдающейся внешности, которая вошла в ложу
напротив моей. Она состояла из трех дам, все в масках.

Звон колокола привлек мое внимание к сцене, и те, кто пришел
только для того, чтобы увидеть, как собирается публика, удалились и получили свои
деньги обратно, когда выходили. Мальчик задул ряд свечей, которые
служили рампой, и колокольчик ударил во второй раз. Что-то вроде
в доме воцарилась тишина, и я увидел двух джентльменов, одетых в
парижский стиль, со шпагами на поясе, точно такой же, как у каждого.
джентльмены в зале прокладывают путь сквозь толпу в задней части сцены.
выходите на авансцену. Одним из них, как говорилось в афише, был
принц Эвбеи, а другим - его друг Димас, и вступительный
куплет звенел в воздухе,--

 “Philoct;te, est-ce vous? Quel coup affreux du sort
 Dans ces lieux empest;s vous fait chercer la mort?”

С этого момента я забыл о зрителях и больше не видел того
анахронизма, который придал этой греческой трагедии все назначение
Французская современная драма. Я слышал только величие реплик, поскольку
история без перерыва перешла к трагедии, которая стала ее
кульминацией. Громы аплодисментов то и дело прерывали актеров.
Зрители нашли в первой сцене ссылку на царя, тогда
только восемь лет, и регенту. Это были хлопали в
эхо, и актеры были отозваны в конце сцены.

Когда представление закончилось, гомон голосов поднялся снова, и у меня появилось время
осмотреться. Бессознательно мой взгляд остановился на ложе напротив,
и я начал, как мне показалось, я видел, как одна из женщин в маске сделает
поманила меня веером. Я говорил себе, что, должно быть, ошибся, но
был повторен спустя минуту сигнал. Я поднялся со стула и
вопросительно посмотрел на нее, все еще не веря в свою удачу.
Она кивнула и снова поманила меня веером. На этот раз
не было никакой ошибки в том, что она имела в виду, и я поспешил из своей ложи и как можно быстрее пробрался
сквозь толпу на другую сторону театра
. С учащенно бьющимся сердцем я постучал в дверь ложи, где
сидели три дамы.

“Входите, месье,” сказал низкий голос, который я сразу узнал как, что
Мадмуазель de Valois. “ Ах, месье де Бранкас, ” продолжала она, протягивая ему
руку, “ добро пожаловать. Но мне стыдно за вас, сэр. Вы всегда
заставляете даму присылать вам три приглашения?

“Это потому, что я не мог поверить в свою удачу, мадемуазель”,
Я плакал. “ Если бы я знал, кто вы, боюсь, мне не пришлось бы ждать
даже одного приглашения.

“ Я вижу, что моя маска не маскировка, месье, ” рассмеялась принцесса, “ потому что
теперь вы, кажется, узнали меня. Умоляю, скажите, вы знаете этих других дам?

“Я знаю мадемуазель. Дакур”, - ответил я, кланяясь одному из двух других, которые
хранили молчание, очевидно, поглощенные наблюдением за толпой в партере.

“А откуда вы это знаете?” - спросила она.

“Судя по биению моего сердца, мадемуазель”, - ответил я.

Принцесса весело рассмеялась.

“Довольно комплимент, Честное слово”, - плакала она. “Давай, Луиза, ты
не собираюсь давать М. де здесь руку для поцелуя в награду?”

“М. де brancas находится слишком любит целовать руки”, - парировала она, без
смотрит на меня. “Позвольте ему найти другие, а он уже, несомненно, сделали”.

Mlle. Валуа посмотрел на меня мрачным лицом и залился еще
взрыв смеха.

“Это слишком забавно”, - плакала она. “Но сначала, мсье, позвольте мне представить
вас другой даме, о которой вам ничего не говорит ваше сердце
, - моей сестре, мадемуазель. de Chartres.”

Я поклонился даме, которая, видимо, несколько лет старше Мадемуазель
де Валуа, а кто на меня снисходительно улыбнулся. Княгиня была еще
смеется.

“О, перестаньте, мсье де Бранкас, ” сказала она, “ оставьте этот меланхоличный вид.
Вам следует радоваться, а не отчаиваться, потому что, знаете ли, Луиза
оказываю вам честь, завидуя вам. Сегодня днем мы были
на прогулке, и на улице Сент-Оноре кого мы должны были увидеть, кроме месье де
Бранкас, переходящий вброд улицу с молодой и симпатичной женщиной
он очень нежно держал ее в своих объятиях. Это заставило мою кровь забурлить, и я хотел было
подбодрить тебя из окна кареты, но Луиза удержала меня,
и через мгновение ты ушел. Я думал, это прекрасно, но она сказала, что это
безобразие, и я чуть не умерла со смеху, глядя на ее возмущенное лицо”.

“О, это уж слишком!” - воскликнула мадемуазель. Дакур, поднимаясь со своего места. “Я
я не останусь здесь, чтобы меня так оскорбляли.

“ О, не уходите, мадемуазель! - взмолилась я.

“ Да, останьтесь, Луиза, ” сказала принцесса. “Я обещаю больше не дразнить тебя
. К тому же, - лукаво добавила она, - у месье де Бранкаса, несомненно, есть объяснение, и, возможно, он не обнимал ее так нежно, как я себе представляла.
он обнял ее.
нежно.

Я бы сразу сказал им, что это был вопрос необходимости,
а вовсе не привязанности, но в этот момент прозвенел звонок, и
начался второй акт. Я забыл о своих прекрасных спутницах в интересах
трагедия. Смеющийся голос мадемуазель. де Валуа разбудил меня.

“Ах, месье де здесь, - сказала она, - видно, что вы никогда не
раньше видел ;dipe’. Сюда, сядь рядом со мной. Если вы не очень хорошо и
ответить красиво на мои вопросы я не позволю тебе сидеть рядом с Луизой, и вы
надо будет винить только себя, если не помириться с ней. Она
умирает от любопытства узнать имя этой дамы. Ты что-нибудь слышал от
Ришелье? ” спросила она, понизив голос.

“Я слышал только, что он на пути в Байонну”, - ответил я.

“И вы думаете, что он должен оставаться там?”

“Я полагаю, что пока так будет лучше всего, мадемуазель”.

“Ах, но, месье де Бранкас, ” сказала она, - предположим, вы были бы Ришелье и я“.
Луиза Дакур. Вы остались бы в Байонне? Не отвечайте мне, я вижу
по вашему лицу, что вы этого не сделаете. Послушайте. Ришелье будет в Париже
завтра вечером.”

“ Завтра вечером, ” выдохнул я.

“ Да. Он, несомненно, сначала отправится в свой отель, где вы с ним встретитесь.
Как только вы видите его передадите ему эту записку”, - и она протянула мне маленький
надушенное письмо. “Нота, я могу также сказать вам, гласит, что на десять
часов завтра вечером я должен быть в доме друга на улице
Жан Тисон, третий дом от угла улицы Байоль, на
правой стороны. Постучите три раза, и дверь вам откроют
без вопросов. Поднимитесь по лестнице на второй этаж. Луиза будет
там тоже. Вы понимаете, месье?

“Да, да”, - сказал я и положил записку в карман.

“Вы, кажется, больше не задумываетесь об опасности, которой подвергнется Ришелье
”, - лукаво заметила она.

“О, если Луиза там”, - пробормотала я.

“Вы очаровательны, господин де Бранкас”, - сказала принцесса и протянула мне руку.
очаровательная улыбка. “Теперь получи свою награду. Сядь рядом с ней и прошепчи
несколько таких фраз в ее маленькие розовые ушки. Она
скоро начнет улыбаться ”.

Конец второго акта дал мне возможность пересесть.

“Ах, мадемуазель”, - я прошептал, Как я сел рядом с ней“, - считают
меня существуют только две руки во всем мире, что я хочу
поцелуй, - те два, которые лежат у вас на коленях.”

“Кто была та леди, с которой вы были сегодня днем?” - спросила она, не удостоив меня взглядом.
она смотрела прямо перед собой.

“Mlle. де Лоне, ” ответил я.

“Mlle. de Launay?”

“Да”.

“Значит, вы ее знаете?”

“Ришелье познакомил нас. Мадам дю Мэн попросила меня сопровождать ее
сегодня днем по делу. На обратном пути в Тюильри мы нашли
путь заблокирован в затопленной улице. Она была в спешке, и как там
нет другого пути, я вынес ее. Не смотря на то задачу, я
уверяю Вас, мадемуазель”.

Она взглянула на меня, и мне показалось, я увидел признаков смягчения в ее глазах.

“ Пойдем, Луиза, ” крикнула герцогиня, “ нам нужно идти. Мы пришли сюда не для того, чтобы увидеть
‘Трубу’. Мы выполнили свою миссию и должны
возвращаться.

“ Тогда до завтра, - прошептал я Луизе, когда дамы встали, и
Мне показалось, что она слегка утвердительно кивнула головой. Я бы пошел с ними.
но принцесса махнула мне рукой, чтобы я возвращался, и я вернулся
в свою ложу, чтобы досмотреть оставшуюся часть спектакля. Это сильно взволновало меня,
и я все еще размышлял о его волнующих периодах, когда добрался до
набережных и пересек реку. Когда я сворачивал на набережную Малаквест, мне
показалось, что я услышал шаги позади себя, но когда я обернулся, никого не увидел.
На улице было очень темно, горели свечи, которые раскачивались тут и там в
фонарики в двадцати футах над проезжей частью, будучи загашено
ливень в начале вечера и не попытка после
зажечь их.

Я, спотыкаясь на неровной мостовой, как вдруг пол
десяток теней отделились от стены напротив меня, и
в то же мгновение я услышал спешащие шаги в моем тылу. Прежде чем я
успел обнажить меч или хотя бы оценить опасность, в которой нахожусь, дюжина
мужчин бросились на меня. В рот мне засунули кляп, шарф
завязали глаза, руки и ноги были связаны, и через мгновение я был
беспомощный. Кто-то обыскивал мои карманы.

“Еще кто-то из банды Картуша”, - подумал я.

“Обращайтесь с ним как можно мягче”, - услышал я голос. “Теперь двое из
поднимите его и потащите за собой”.

Меня подняли с тротуара и пронесли некоторое расстояние. Затем
Меня посадили в экипаж, который быстро покатил по
улицам. Карета прогрохотала по мосту, остановилась, и я услышал оклик часового.


“Опять Бастилия”, - простонал я про себя.

Карета поехала дальше, а затем внезапно остановилась. Меня подняли оттуда
и отнесли в комнату, дверь которой, как я слышал, закрылась за мной.

“Развяжите его”, - приказал голос, и через мгновение мои руки и ноги были
бесплатно, кляп был сделан из моего рта и шарф, взбитым с моей
глаза. Мужчина средних лет в форме офицера гвардии
стоял передо мной.

“Я впервые имел удовольствие познакомиться с вами, месье де Бранкас", - сказал он, улыбаясь.
”Я не знаю, кто вы". “Я надеюсь, мы станем хорошими друзьями”.

“Начало нашего знакомства не кажется мне счастливым”, - ответил я.
"Но могу я узнать ваше имя, месье?" - спросил я. “Но могу я спросить ваше имя, месье?”

“ Меня зовут Эро, лейтенант полиции, ” и он поклонился.

“H;rault?” - Воскликнул я.

“ К вашим услугам, - и он снова поклонился.

“ А почему меня арестовали, месье? - Спросил я.

“ Ах, не употребляйте столь грубых слов! ” воскликнул он. “ Уверяю вас, месье,
вы не арестованы, а просто задержаны. Против вас нет никаких обвинений.
Даю слово, послезавтра вы снова будете на свободе.

“Но в то же время?”

“В то же время, месье, вы будете моим гостем, и я постараюсь
сделать ваше пребывание приятным”.

Я поискал глазами по его лицу, но оно мне ничего не сказало. Вздрогнув,
Я вспомнил о встрече, и моя рука потянулась к карману. Записка
Mlle. то, что дал мне де Валуа, исчезло. В одно мгновение я понял.
Регент расставлял Ришелье еще одну ловушку.

Эро прочел на моем лице, как бы он читал открытую книгу.

“Я вижу, вы начинаете понимать, М. де здесь,” сказал он, все еще
улыбается. “Было бы неудобно, чтобы ты присутствовал на некоторых
сцены, которые происходят, скажем, двадцати четырех часов. Следовательно
вы будете Моим гостем в течение тридцати шести часов”.

Я все еще был ошеломлен открытием, из этой ловушки, и мой ум был
слепо спотыкаясь свои тонкости.

“Как вы узнали о существовании этой записки, месье?” - Спросил я наконец.
Обнаружив здесь проблему, которую я не мог решить.

“ Ах, господин де Бранкас, ” воскликнул Эро, “ именно там вы проявили неосторожность.
я был удивлен. Вы хоть на мгновение предположили, что
дама в маске, личность которой, однако, была хорошо известна, могла передать
вам записку в переполненном доме, где было двадцать моих агентов
, так, чтобы это никто не заметил? Думали ли вы, что можно говорить о
свидание в театр окно и не услышала, предоставленных полиции
хотел подслушать вас? Вы, конечно, ответите, что разговаривали вполголоса.
но позвольте мне сказать вам кое-что, месье, что может
оказаться полезным для вас в будущем. В театре, зале или в любом другом месте
где много людей и, следовательно, много шума,
один человеческий голос кажется его обладателю самым слабым инструментом в
мире. И все же, независимо от того, насколько велико замешательство, натренированные уши,
какими обладают мои агенты, могут различить этот голос и следовать за ним, как
если бы он говорил один в тишине могилы ”.

Я понимал это слишком ясно и проклинал свою собственную глупость и глупость мадемуазель.
de Valois.

“ Как я уже говорил, ” продолжал Эро, “ вы мой гость. Вы в моем доме
дом на улице Перпиньян. Но не думайте о побеге, месье.
Двадцать человек охраняют каждую дверь и все пути к отступлению. Я буду обязан
разместить шестерых в вашей квартире. Они будут полностью вооружены, а поскольку у тебя
нет даже твоего меча, ” я опустил руку и обнаружил, что
моего меча действительно нет, - ты можешь легко понять, насколько это безрассудно.
это означало бы напасть на них. У них есть инструкции убить вас, а не
позволить вам уйти, и я был бы искренне жаль, что данный инцидент
конец так несчастливы”.

Он сделал паузу на мгновение, как будто желая, чтобы его слова возымели действие, и
затем жестом пригласил меня следовать за ним. Мы поднялись по двум крутым и узким пролетам
лестницы, миновав по пути нескольких часовых, и остановились перед
дверью на третьем этаже. Эта дверь открылась, и мы вошли. Шестеро
солдаты, все вооруженные мечами и мушкетами, расхаживали взад-вперед
внутри. За открытой дверью виднелась другая комната, поменьше, в которой
стояла кровать.

“ Надеюсь, вам здесь будет удобно, месье, ” сказал Эро. “ После
все, это ненадолго. Вы чего-нибудь желаете?

“Ничего, месье”, - ответил я.

“ Тогда спокойной ночи, - и, еще раз оглядев квартиру,
чтобы убедиться, что все в порядке, он удалился. Я слышал, как он отдавал
заказы за дверью, был брошен болт, и все оставалось по-прежнему.
Шесть охранников в моей квартире продолжали маршировать взад и вперед без
сказав ни слова. Я понял, что в ту ночь ничего нельзя было сделать, и
оценив ценность сна для очищения мозга и успокоения
нервов, я разделся и лег в постель. Когда я вошел в комнату поменьше, две
один из охранников занял свой пост у открытой двери, откуда они могли
наблюдать за каждым моим движением, и я улыбнулся про себя при мысли, что
Эро, должно быть, действительно считает меня грозным.




ГЛАВА XIV

ИГРА В ПОГОНЮ За ЗАКЛЮЧЕННЫМ


Я люблю по утрам лежать в постели и размышлять над ситуацией
в которой я нахожусь, как читатель, несомненно, уже знает
если у него хватило терпения зайти со мной так далеко, и когда я проснулся
в доме месье Эро я не спешил вставать. Я смог
совершенно ясно увидеть все механизмы этой ловушки, которая была расставлена для
Richelieu. Вечером он прибудет в Париж и отправится в
свой отель. Там его ждет записка от мадемуазель. де Валуа.
его. Эро могли легко найти способ доставить его без веселого
подозрение. Ришелье могли бы задаться вопросом, в мое отсутствие, но я хорошо его знал
достаточно знать, что подозрение или даже уверенность в нечестной игре не будет
на мгновение отвлечь его от этой свидание, которое она дала
его. Затем он должен был в десять часов отправиться к дому на улице
Жан Тизон, третьему с конца, по правой стороне. Он должен был
постучите три раза, и его впустят, и мгновение спустя люди Эро
взломают дверь, завалят его и утащат в
Бастилию. На этот раз не было никакого спасения, и я содрогнулся
думал, что будет в конце.

Я соскочил с кровати. Одежда была душит меня. Это было время для
действий.

Двое охранников стояли у моей двери, внимательно наблюдая за мной. Еще четверо были в
приемной.

“Доброе утро, джентльмены”, - сказал я, подумав, что ничего не потеряю
находясь в хороших отношениях с этими людьми. “Вы, должно быть, устал времени
он смотрит всю ночь”.

“Мы заступили на дежурство всего час назад, месье”, - сказал один из них, который
казался главным. “Пока вы спали, вахты сменились”.

“И как долго вы будете дежурить?” Небрежно спросил я.

“Двенадцать часов, или до десяти часов сегодняшнего вечера, месье”, - ответил он.

“Ах, у вас много работы”.

“У нас в полиции всегда много работы, месье”.

В этот момент открылась наружная дверь, и появился слуга.
он принес мой завтрак.

“Превосходно!” - Воскликнул я, входя в соседнюю комнату и глядя на
угощение, которое действительно было изысканным. - Я вижу, у меня не будет причин для беспокойства.
пожаловаться на гостеприимство месье Эро. Вы завтракали, лейтенант?

“ Два часа назад, месье.

“ Два часа назад! Великие небеса, твой желудок должен быть тяжелым
пустота на этот раз! Садитесь, прошу вас. Этого достаточно
для двоих и еще кое-что останется для ваших людей.”

Я увидел, что мужчина действительно проголодался и посмотрел на мой завтрак с жадностью в глазах
но он покачал головой в ответ на мое приглашение.

“Ах, бросьте, месье, ” сказал я, “ почему мы должны отказываться быть вежливыми по отношению друг к другу?
только потому, что я заключенный, а вы охранник? Кажется,
меня это немного хорошего настроения заработать за день проходят более быстро
нас обоих. Даже если ты не ешь, медведь со мной, я вас умоляю, для
Я ненавижу сидеть за столом в одиночестве”, - и я мягко усадила его на стул.
а сама села напротив. Он уступил, хотя все еще с
видимой неохотой, и я поддерживал оживленную беседу, пока мы
ели, тщательно избегая любых замечаний, которые могли показаться подозрительными, и
в конце концов мне удалось немного вывести мужчину из себя. Я заказал еще одну бутылку вина
и угостил пятерых солдат по бокалу на каждого,
любезность, которую, как я видел, они оценили. Завтрак был наконец закончен,
и мы встали.

“Какой очаровательный вид!” - Воскликнул я, подходя к окну и глядя
вниз, на реку. “М. Дом эро видом Сены это
появляется”.

“Он стоит на берегу, месье”, - ответил лейтенант, который
следил за мной.

“Пойдемте, месье”, - сказал я, поворачиваясь к нему и, казалось, больше не проявляя интереса к открывшемуся виду.
“Я еще не спросил, как вас зовут”.

“Lieutenant Bernin, monsieur.”

“ Что ж, лейтенант Бернин, - воскликнул я, - я предвижу, что нам предстоит
проведите очень приятный день вместе ”, - и я снова обратился к явно
небрежному разглядыванию сцены. Я смог поймать лишь проблеск
река под окном, из которого я рассудил, что дом не только
стоял на берегу, но что с верхних этажей проектируемого по
вода, как во многих старых домах, стоящих вдоль
Сены. Через мгновение я увидел возможный путь к спасению. О падении с высоты сорока
футов на каменную мостовую не стоило и думать; но падение с высоты сорока
футов в воду было совсем другим делом. Я отвернулся от окна,
дрожа, чтобы каким-нибудь движением не выдать свою мысль. Я внимательно осмотрел
само окно, когда смог сделать это незаметно, и увидел
, что оно было обычного вида, с рамой, которую можно было легко открыть.
сломан в результате удара стулом или любым другим тяжелым предметом. Проблема
заключалась в том, чтобы держать моих охранников на расстоянии в тот момент, когда мне потребуется
пробить проход и прыгнуть в воду. Это была непростая проблема
требующая решения, и я удалился в спальню и лег на кровать, чтобы
все обдумать.

Спальня была площадью около десяти квадратных футов, без окон и с единственной
одна дверь, которая ведет во внешнюю комнату. Эта дверь была из какой-то
сила, а у Болта на внешней стороне, так что простое закрытие
это и бросание болтов они могли бы сделать меня пленницей в этой небольшой
номер. Если бы в спальне были только солдаты, а я был бы снаружи
, хватило бы мгновения, чтобы запереть дверь, и прошло бы
по крайней мере, несколько минут, прежде чем они смогли бы ее выломать, - больше времени
уж точно больше, чем мне понадобилось бы, чтобы вылезти через окно. В какой-то момент я
был мой план, и я потратил какое-то пол-часа работы все его подробности.

Остаток утра пролетел незаметно, и когда появился мой ужин
, Эро присоединился к нему.

“ Я обвиняю себя в негостеприимстве, месье де Бранкас, - сказал он.
“ но я прошу вас поверить, что это было самое неотложное дело,
которое помешало мне прийти к вам раньше. Лейтенант полиции
у него никогда не бывает времени отдохнуть или повидаться со своими друзьями.

“Я вполне могу в это поверить”, - ответил я. “ Вы собираетесь пообедать со мной,
не так ли, месье?

- Если вам угодно, чтобы у вас был компаньон.

“Ничто не могло доставить мне большего удовольствия”, - искренне сказал я, потому что действительно восхищался
человек; и как мы сели, я рассмотрел его лицо с интересом. Это был
лицо, которое, даже анимация, как в этот момент, был еще непробиваемой
в качестве стенового камня. Твердо установлено губы и агрессивным подбородком показал
мужчина, не желая в решение, и я не сомневаюсь, что эти крутые, серый
глаза могут стать двух кинжалов, когда речь шла о получении
признательные показания от заключенного.

“ Мне нет нужды говорить вам, месье, ” сказал я через мгновение, “ насколько глубоко
ваша система полицейского шпионажа заинтересовала меня. У меня уже было два
или три доказательства тщательности его работы, и мне кажется, что
замечательная организация. Вы не возражаете” если я расскажу о ней подробнее?

“Вовсе нет”, - ответил он, улыбаясь. “В
общих принципах нашей системы нет ничего секретного. Что вы хотели бы знать,
месье?

“Расскажите мне, как это организовано, как это происходит”, - ответил я.

“Именно граф д'Аржансон довел его до нынешнего состояния
совершенства”, - начал Эро. “Он был, как вы, возможно, знаете, моим предшественником
и занимал этот пост девятнадцать лет. Именно для Людовика
Великого была важна тщательная организация секретного отдела.
предпринято. Он, как вы, несомненно, слышали, очень любил
скандалы, и в течение многих лет главной обязанностью департамента было
выявление интриг и связей. Каждое утро он посвящал час тому, чтобы
выслушивать отчет полицейского управления, и ничто так не радовало
его, как подробности какого-нибудь любовного романа. Эти, его нужно
вряд ли можно сказать, он бы повторить позже в тот же день к своему двору, к
великое смешение заинтересованных сторон. Под д'Argenson секрет
агенты прошли обучение в замечательной степени совершенства, и я нашел
моя работа была готова к работе, когда я вошел в офис”.

“Значит, у вас много агентов?” - Спросил я.

“ Они повсюду, сударь, ” с улыбкой ответил Эро. “ Они
составляют око, которое все видит, и ухо, которое слышит
все, что происходит в Париже. Вы, без сомнения, скажете, что интриги
не всегда раскрываются, что преступления не всегда наказываются. Поверьте
мне, месье, это не потому, что о них не знают. Государственные соображения
иногда вступают в дело, чтобы защитить виновных; в других случаях регент
предпочитает ждать, играя с ними, как кошка с мышью, только в
конец, чтобы сокрушить их еще больше.

Я взглянул на Эро, чтобы понять, какой смысл может скрываться за этими словами.
но его лицо ничего мне не сказало. Он перевел разговор
на безразличные темы, показывая, что сказал все, что хотел
сказать о полицейском управлении, и несколько мгновений спустя поднялся, чтобы уйти.

“Время вашего освобождения приближается, месье”, - сказал он. “
Немного терпения, и когда наступит утро, вы снова будете свободны.
Вы чего-нибудь желаете?”

“Можно мне колоду карт и кусочек мела?” Я спросил. “Есть
полагаю, вы не возражаете, если месье Бернен сыграет со мной?

“ Абсолютно никаких, - ответил Эро. “ Карты будут отправлены вам,
месье. - И он ушел.

Вскоре принесли карты, и день пролетел незаметно. Бернин был
очень любил играть, и, поскольку я позволил ему выиграть несколько пистолей, которые у меня были
, он встал из-за стола в отличном настроении. Принесли ужин
со свечами. Бернин присоединился ко мне по моему приглашению, больше не делая вид, что сдерживается,
и каждый из его пятерых спутников получил по
еще по бокалу вина.

“ Вы, несомненно, жаждете мести, месье, ” сказал Бернен, когда мы
закончил, и я увидел, что он дрожит от нетерпения возобновить игру.
карты.

“Да, давайте сыграем”, - ответил я, и мы продолжили игру. Моя очевидная
покорность судьбе полностью обезоружила подозрения
мужчин, и они столпились вокруг стола, наблюдая за выпадением
карт. Прошел час, и из Нотр-Дама пробило девять. Настало
время действовать.

“ Пойдемте, месье Бернен, ” сказал я, зевая и бросая карты на стол, - это
становится утомительным. Я знаю игру получше этой. Позволь мне объяснить
это тебе.”Я взял кусок мела и огляделся по сторонам.
Стены. “Моя спальня - лучшее место”, - сказал я. “Пойдем со мной”, и я
взял одну из свечей и пошел первым. Бернин последовал за мной.

“Игра, ” сказал я, - называется ‘Погоня за заключенным’, и в нее можно играть
несколькими способами. Однако тот, который я собираюсь вам показать,
лучший”. В одной руке я держал свечу, а другой рисовал схему на стене
. “Обратите внимание, ” продолжил я, “ доска имеет форму
креста, и на верхнем конце креста изображена цитадель,
или крепость. Внутри этой крепости находится заключенный. Без него остаются шесть
охранники”, и я быстро указал их позиции.

“Да, да”, - сказал Бернин. “Я нахожу игру интересной”.

“Вы найдете ее еще интереснее, прежде чем она закончится”, - сказал я. “Охранники
ограничены в передвижении по прямым линиям и только на одной базе за раз.
Заключенный, напротив, подобно королеве в шахматах, может передвигаться по всей
длине доски, если это необходимо. Проблема заключенного заключается в том, чтобы
заставить шестерых охранников войти в замок, чтобы избежать поимки,
в то время как он сам сбегает. Если он не может этого сделать, он проигрывает. ”

“Я понимаю”, - сказал Бернин. “Заключенному необходимо использовать свой мозг. A
очаровательная игра.

Я оглянулся через плечо и увидел, что двое других охранников уже вошли в комнату.
Они с интересом рассматривали мою схему.

“Давайте теперь поиграем в игру”, - сказал я. “Стражники выстраиваются в линию
вдоль одного конца доски. Заключенный находится внутри замка. Если
они могут продвигаться непрерывной линией к стене замка, они отрезают
все возможности для побега, и пленник проигрывает. Они переходят в
атаку. Ах, но смотрите, они оставили разрыв в очереди. Заключенный
видит это. Он ждал этой возможности. Он выбегает. Этот человек
должен либо отступить, либо быть схваченным. Он отступает. Он внутри замка.
Оказавшись внутри, он не может выбраться. У пленника теперь только пять человек против
него.”

Другой охранник вошел в комнату и наблюдал за игрой.

“Снова охранники наступают”, - продолжил я. “Снова они оставляют пространство,
поскольку не могут двигаться все вместе. Мгновение, и у пленника есть
второй пленник”, - и я проиллюстрировал это слово действием.

“Действительно, - заявил Бернин, “ я никогда не видел более захватывающей игры”.

“Волнение еще впереди, месье”, - воскликнул я, и взгляд сказал мне
я сказал, что двое оставшихся охранников были в комнате. “Видите ли, здесь
сейчас на свободе только четверо охранников, хотя тем, кто находится в замке,
разрешено беспокоить заключенного столько, сколько в их силах. Но
те, кто снаружи, насторожились. Они продвигаются более осторожно. Возможно, им
все еще удастся окружить пленника и одолеть его. Ах, лазейка!
Заключенный видит это. Он в одно мгновение. У него другая пленница”.
Шесть человек были сгруппированы обо мне и я мог чувствовать его дыхание на моем
волосы.

“ Да, да, ” воскликнул Бернин, “ я понимаю. Это в высшей степени интересно.

“ Самое интересное еще впереди, месье, ” повторил я.
“Помните, что заключенный, чтобы выиграть игру, должен не только заполучить всех
охранников в замке, но и так распорядиться ими, чтобы он мог сам
сбежать ”.

“ Верно, ” кивнул Бернен. “ Но как он это сделает, месье?

“Я покажу”, - сказал я, и в этот момент, видимо
случайно, Пусть осень свеча. “Минуточку, господа!” - воскликнул я. “Я
принесу еще одну свечу и покажу вам, чем закончится эта
интересная игра”.

Я выскочил в соседнюю комнату, как будто хотел взять еще одну свечу. В мгновение ока
в тот же миг я захлопнул дверь и задвинул засов. Они поняли мою цель
и забарабанили в дверь почти прежде, чем я успел обернуться,
но в тот же миг я схватил стул и одним ударом
выбросился в окно. Я услышал, как хлопнула дверь, и охранник на
лестнице снаружи, услышав шум, отодвинул засовы на
внешней двери, чтобы войти. Как раз в тот момент, когда одна дверь открылась, а другая поддалась
Я вылез в окно, секунду повисел на подоконнике и позволил себе упасть
. Я полетел вниз со скоростью пушечного ядра, как мне показалось.
я ударился о воду ногами вперед с могучим всплеском и исчез
под ней.

Я отчаянно боролся, чтобы снова вынырнуть на поверхность, и вынырнул, как пробка. В
мрак скрывал меня, но из освещенного окна я только левая половина
выглядывали с десяток возбужденных лицах. Я слышал хриплые крики тревоги,
и кто-то разрядил мушкет в мою сторону, мяч отобрали
вода возле моей головы. Не задерживая минуту я поплыла так быстро, как
Я направился к противоположному причалу, и, добравшись до него, снова услышал позади себя крики
и увидел дюжину мужчин, держащих в руках горящие факелы,
падаю в лодку. К счастью, в этот момент я нашел пристань,
быстро взбежал по ней на набережную наверху и в одно мгновение смешался с
толпой.




ГЛАВА XV

РИШЕЛЬЕ СТОИТ НА СВОЕМ.


Я знал, что у меня нет времени, чтобы проиграть, и я быстро пошла по набережной, как
быстро, как толпа разрешения, надеясь прибыть в Отель де
Ришелье до того, как герцог покинул дом. Пробило полчаса, когда
Я добрался до места назначения, вошел во двор и постучал в дверь.
Открыл Жак.

“Ришелье здесь?” - Спросил я, переступая порог и
кивнув ему, чтобы запереть дверь за собой, за каждое мгновение я
ожидая почувствовать на плече руку одного из агентов Эро по.

“ Мсье ле Дюк покинул дом менее десяти минут назад, ” ответил Жак.

“ И куда он направился?

“ Я не знаю, месье.

“ Для него сегодня здесь была оставлена записка?

“ Да, месье. Небольшая надушенная записка.

“ И вы передали ее Ришелье?

“ Не прошло и получаса назад.

“ Кто доставил записку?

“ Человек в ливрее регента, месье.

Я громко застонал. Тогда все было так, как я и ожидал. Ливрея
бытовая Риджентс-конечно, на службе Эро. Я был на
мгновение ошеломлен.

“М. Ле Дык был сильно огорчен, не найдя вас здесь, господин”,
продолжил Жак. “Я сказал ему, что вы принимали участие в прошлом театр
ночь и уже не вернулась. Но месье насквозь промок, ” воскликнул он в изумлении
когда я вошла в круг света, отбрасываемый лампой в холле
.

“Да,” сказал я, глядя с сожалением на несколько разорение свой лучший костюм,
“Я только что вернулась из Парижа, и это не из приятных работает
по улицам в мокрой одежде на декабрьской ночью. У меня должен быть
немедленно переоденьтесь. Если мы поторопимся, я еще могу спасти Ришелье.

“ Значит, он в опасности, месье?

“ В величайшей опасности, - ответил я. “Идемте”.

Мы взбежали по лестнице, и с быстротой, которой я уже успел так
восхититься, Жак достал костюм. Через пять минут
Я был готов к выходу на улицу и, схватив меч, спустился по лестнице
перепрыгивая через три ступеньки за раз. Проходя через холл, я взглянул
на часы и увидел, что у меня есть еще двадцать минут, чтобы добраться до дома
на улице Жан Тизон. Встреча была назначена на десять часов.

Я пересек Королевский мост и, свернув на Набережную галерей дю
Лувр, где, вероятно, было меньше всего народу, миновал порт Сен-Николас
бегом и добрался до улицы Пули. Это привело меня на улицу
Байоль, которую я слишком хорошо помнил, и через мгновение я был на
улице Жана Тизона. Конец улицы был перекрыт домом,
в котором были пробиты большие ворота, и я прошел через них
и постучал в дверь третьего дома справа. Делая это, я
услышал, как на Сент-Оноре пробило десять часов. Кто-то нащупал
засовы внутри, и дверь открылась. Шум в конце улицы
Донесся до моего слуха, и я на мгновение замер на пороге. Когда я оглянулся
, я увидел приближающийся с обеих сторон отряд конных
стражников, их оружие бряцало, а цокот копыт лошадей отдавался
тысячным эхом.

“Быстро запри дверь!” - Где Ришелье? - спросил я пожилую женщину, которая стояла внутри.
держа в руке свечу. “ Где Ришелье и дамы?

“ Этажом выше, месье.

Не дожидаясь больше ни слова, я взбежал по лестнице и распахнул
первую попавшуюся дверь. В тусклом свете я увидел Ришелье, держащего
Mlle. де Валуа в его объятиях. Когда я вошел, она испуганно вскрикнула.
и отодвинулась от него.

“ Господин герцог, ” крикнул я, “ мы не можем терять ни минуты! У дверей сорок человек
стражников. Мы должны идти, и быстро.

“Клянусь душой, это де Бранкас!” - воскликнул Ришелье. “И где же
ты был весь день, мой друг?”

“ Прошу вас, не останавливайтесь для расспросов, ” выдохнула я. “ Есть ли какой-нибудь
другой выход из этого дома?

“ Я не знаю. Я посмотрю”, - и принцесса побежала к двери, где
мы слышали, как она быстро допрашивала старуху. В этот момент раздался
внизу раздался оглушительный стук в дверь и эхом разнесся по дому.

“О, месье, что происходит?” - раздался голос, заставивший меня вздрогнуть.
“Это еще одна ловушка?”

“ Очень похоже, мадемуазель. Дакур, ” мрачно ответил Ришелье.
и, нахмурившись, направился к двери.

Раздался второй стук, громче первого, от которого затрясся дом
и задребезжали окна.

“Откройте, или мы взломаем вход!” - раздался голос снаружи.

Была тишина на мгновение, и принцесса вернулась к нам, ее
лицо было белым от страха.

“Нет другого способа выбраться, кроме как через дверь внизу”, - запинаясь, произнесла она.

“Но он должен быть!” Я закричал. “Крыша... разве мы не можем сбежать через
крышу? Приходите, М. Ле Дык, я вас умоляю,” для, казалось бы, не обращая внимания на
звуки ниже, он уже ушел к любовнице и стал шептать ей на ухо.

Через мгновение он повернулся ко мне.

“Де Бранкас, ” сказал он, - я устал от этой бесконечной игры в
прятки. Я устал вечно убегать. В прошлый раз я поклялся
что никогда больше этого не сделаю. Иди, мой друг. Что касается меня, я намерен
остаться.

Я ошеломленно посмотрел на него. Он спокойно улыбался и протягивал мне свою
на меня руку.

“Но, чтобы остаться-значит быть захвачены”, - запнулся я, еще не понимая,
его. “Мы не можем победить полка, месье”.

“Возможно”, и герцог все еще улыбался.

“И Бастилия”.

“Весьма вероятно”.

“И...” но тут я сделал паузу.

“ Продолжайте, друг мой, ” спокойно сказал Ришелье, “ я прочел вашу мысль. Вы
сказали бы, что после Бастилии Гревская площадь и плаха.
Не так ли? Но головы так легко не падают, де Бранкас. Регент
дважды подумал бы, прежде чем отправить меня на растерзание.

На дверь посыпались удары, и я знал, что она скоро поддастся.
путь. Я снова посмотрел на Ришелье, но он вернулся к принцессе.

“Очень хорошо”, - пробормотал я. “Тогда, похоже, нам придется остаться в этой дьявольской дыре".
я скрестил руки на груди и угрюмо направился к двери.

Но я остановился, почувствовав легкое прикосновение к своему локтю.

“Ах, месье де здесь,” прошептала Луиза, “когда М. Ле Дык сказал нам, что он
давно не видел вас, что вы не вернулись к себе в отель после
театр вчера, но что эта записка была доставлена, я подозревал
ловушка. Я умоляла его уйти, но он и слушать не хотел.

“ Я вполне могу в это поверить, - простонала я. “ Он способен на любое безумие.

Я услышала, как дверь ниже разделения. В следующий момент солдаты
быть при нас.

“И понять наше беспокойство за вас, мсье”, - продолжила Луиза, в
низкий тон.

“ Ради меня? - Воскликнул я. “ И ты, значит, простила меня, Луиза?

“О, Джин!” - и мои руки обняли ее. “Ты думала, что эти слезы
были из-за Ришелье?”

Дверь с грохотом поддалась, и я услышал топот тяжелых ног
по лестнице.

“Пойдем, друг мой”, - сказал Ришелье, и мы вместе вышли из комнаты,
дверь которой он закрыл за нами.

Стражники были уже на полпути вверх по лестнице, но остановились при виде
о нас, стоящих там, в тени, над ними.

“Добрый вечер, джентльмены”, - сказал Ришелье. “Могу я спросить о вашем поручении в
этом доме?”

“Это Ришелье!” - раздался голос, в котором я узнал голос Эро.
“Подождите минутку, ребята”.

Он протиснулся вперед толпы.

“Наше поручение касается только вас, господин герцог”, - сказал он. “Нам
поручено арестовать вас”.

“И в чем же меня обвиняют?” - спросил Ришелье.

“ Вам было приказано присоединиться к вашему полку в Байонне, месье, ” ответил
Эро, “ и вы сейчас в Париже. Это ваше преступление.

“Это не самый лучший вариант”.

“ Но мы все равно должны арестовать вас, месье. Вы сдаетесь или
нам придется взять вас силой?

“Месье, - воскликнул Ришелье, - вы только что сказали, что ваша миссия здесь
касается только меня. Если я уеду с вами без сопротивления, я ваш
слово, что никто в этом доме будет приставал?”

“Даю вам слово, месье”, - ответил Эро, который не заметил
меня в тусклом свете зала и подумал только, что Ришелье
пытается защитить принцессу.

“О, не делай этого, мы еще можем сбежать!” Я умоляла, но герцог
заставил меня замолчать улыбкой.

“На этих условиях я сдаюсь”, - сказал он. “Я спущусь к вам,
Месье Эро”, - и он начал спускаться, но остановился, услышав
внезапный шум у двери.

“Посыльный к господину Эро!” - крикнул кто-то.

“Что это?” - спросил Эро.

Какой-то человек с трудом поднялся по лестнице и подошел к Эро.

“Бернен, - воскликнул тот, - что вы здесь делаете?”

“Я должен доложить, месье, - смиренно сказал он, - что мой пленник
сбежал”.

“Сбежал!” - воскликнул Эро. “Невозможно! Как мог один безоружный человек
победить шестерых охранников и пройти еще через двадцать?”

“Это был не человек, это был дьявол”, - заявил Бернин. “Он запер нас в
своей спальне, как стадо свиней, сначала заманив нас туда, чтобы показать
, как играть в замечательную игру. Он разбил окно и спрыгнул
на сорок футов в Сену. У нас была дверь вниз, в одно мгновение, но он был
пошли”.

“А куда он делся?” - воскликнул Эро. “Скажи мне, что Бернен?”

“Увы, я не знаю, месье”.

“Думаю, я могу облегчить ваше беспокойство на этот счет, месье Эро”, - сказал я,
спускаясь на нижнюю ступеньку. “Желаю вам доброго вечера, месье”,
и я вежливо поклонился.

Он уставился на меня с открытым ртом, словно не веря своим глазам.
Кто-то принес факел, который осветил коридор красным светом и
осветил лица солдат, смотревших на нас снизу вверх. Но он
был человеком, привыкшим к неожиданностям, и вскоре взял себя в руки
.

“ Простите мое удивление, месье де Бранкас, - сказал он наконец. “Вы,
кажется, обладаете удивительной ловкостью. Могу я спросить, как вы попали
сюда?”

“ У двери, ” ответил я, все еще улыбаясь и радуясь, что настала моя очередь.
- за мгновение до того, как ваши люди появились в конце улицы,
месье.

Он пристально смотрел на меня еще мгновение, пока я улыбалась ему прямо в глаза.

“ Пойдемте, господин де Бранкас, ” сказал он наконец, поднимаясь на ступеньку, где я
стоял, “ дайте мне вашу руку. Клянусь душой, вы храбрый человек, и я восхищаюсь вами.
вы. Ты должен когда-нибудь показать мне эту игру, с помощью которой ты обманул моих солдат
.

“С удовольствием”, - рассмеялся я. “Это превосходная игра”.

“И как она называется?” он спросил. “Возможно, я уже знаю это”.

“Я так не думаю, месье. Это называется ‘Преследование заключенного’. Если
правильно сыграть, в конце концов заключенный сбегает.”

“Что ж, вы свободны, месье де Бранкас”, - сказал Эро, все еще глядя на меня.
“Мне было приказано задерживать вас только до тех пор, пока Ришелье не будет благополучно арестован.
Как он согласился сопровождать нас, нам не нужно неприятностей в дальнейшем. Я
видите теперь, - прибавил он, - почему ему так хочется, чтобы нас никто больше здесь
приставал”.

“Это необходимо, месье?” Воскликнул я, поворачиваясь к Ришелье. “Это
единственный выход?”

“Это единственный выход”, - ответил он, а затем, повернувшись к Эро, сказал:
“Месье, вы позволите мне сказать пару слов наедине моему другу?”

“ Попыток к бегству не будет? ” поколебавшись, спросил Эро.

“ Даю вам слово, месье, ” гордо сказал Ришелье.

“ Верно, - и Эро на мгновение задумался. - Господин герцог, я отступлю
со своими людьми к подножию лестницы. Через три минуты вы спуститесь один
и без шпаги. Согласен?”

“Он согласился”, - сказал Ришелье, и Эро и его люди пошли вниз
лестницы.

“Все это ничего не значит, де Бранкас”, - тихо сказал Ришелье
. “Это регентство не продлится и недели, и поэтому худшее, что может
случиться со мной, - это неделя в тюрьме. Чего я боюсь, так это того, что Шарлотта,
переоценив мою опасность, совершит какой-нибудь нелепый поступок.
пожертвуйте ради меня. Конечно, вы не можете рассказать ей о заговоре, но
заставьте ее поверить, если возможно, что мне ничего не угрожает.

“ Я попытаюсь, месье, - запинаясь, проговорила я.

“И скажи Мадам дю Мэн”, - продолжал он быстро, - “что все
приготовленные в Байонне, и что мое отсутствие не будет иметь никакого значения. Мои люди
знают мои пожелания, городской совет готов, и город выступит
против Орлеана.

“Да, да, я скажу ей”.

“А теперь, до свидания, мой друг”, и Ришелье взял меня за руку. “У вас есть
уже творил чудеса доблести на моем имени, и что я
заключенный сейчас по моей вине, а не по твоей. Я никогда этого не забуду”.

Он выхватил меч, бросил его далеко от него, и прошел вниз по лестнице
под красное зарево факелов к захватчикам, которые ждут его
голова гордо выпрямившись, губы улыбаются. Огни отбрасывали яркие тени
в каждом углу, но их носильщики стояли в совершенном молчании, с
поднятыми лицами, восхищенные, затаившие дыхание. Если бы я мог знать, что должно было произойти
прежде чем я снова увижу эту изысканную фигуру, клянусь, даже тогда,
Я бы бросился вниз с мечом в руке и прорубил бы нам путь к свободе. Но
этому не суждено было сбыться.

Я стояла неподвижно, пока конский топот не затих вдали.
Затем я открыла дверь и вошла. - Мы все слышали, - сказала Луиза.

- Ришелье арестован. - Она повернулась к Луиз. - Мы все слышали, - сказала Луиза. “ Ришелье арестован.

“ И я здесь, ” мрачно добавила я.

“ Поверьте, мы ни в малейшей степени не виним вас, месье де Бранкас, - и
Мадемуазель. де Валуа улыбнулась сквозь слезы. “Ты сделал больше, чем любой другой
человек мог бы сделать, месье”.

“В любом случае, нет ничего более для нас, чтобы сделать здесь”, - сказал я.
“ Пойдемте. Но сначала позвольте мне сказать вам, мадемуазель, что Ришелье
умоляет вас не переоценивать опасность, грозящую ему, и не беспокоиться о его
внимание, так как он считает, он будет свободен через неделю.”

“Он пытается обмануть меня, месье”, - и она посмотрела на меня
вопросительно. “ Ты сам знаешь, как мало оснований для такой надежды.
надежда.

“Есть нечто, что я не могу сказать вам, мадемуазель,” я
ответил: “но что, несомненно, обеспечить его освобождение, если его результаты
к счастью. Это правда, поверьте мне”, - и, не осмеливаясь сказать больше,,
Я открыл дверь и первым спустился по лестнице.

Вскоре мы оказались на улице, и я проводил их до маленькой двери.
открытие на Рю де Ришелье, через которую герцог уклонился от
первая ловушка регента. Вскоре они пожелали мне "прощай", и Луиза дала моей руке
слегка надавить, как она ушла от меня, но даже это не могло поднять меня с
мрак, в который я упал. Я медленно вернулся на Рю де
Святые Пьер Бланш. Жак ждал меня, и заметно побледнел при виде меня
опустив лицо.

“Что случилось, месье?” спросил он испуганным шепотом.

“Ришелье арестован. Он снова в Бастилии”, - ответил я.

“Но вы вытащите его, не так ли, месье?” и встревоженный парень
жалобно посмотрел на меня.

“Я постараюсь, будьте уверены”, - сказала я и улыбнулась со слезами на глазах
его вере в меня.

Сон долго не давал мне сомкнуть глаза в ту ночь. Если заговор удался
, Ришелье был спасен. Но если он провалился, что тогда? Я
содрогнулся от этой мысли, потому что вспомнил последние слова регента
, обращенные ко мне, и взгляд, которым они сопровождались. Наконец я провалился в
беспокойный сон, в котором я снова увидел ту грациозную фигуру, спускающуюся
по лестнице в красном свете факелов. А затем сцена
изменилась. Там было все то же море нетерпеливых, восхищенных лиц, наблюдавших за происходящим в
затаившая дыхание тишина, но фигура, за которой они наблюдали, поднималась, а не опускалась.
на платформе, на которую она поднималась, стояла глыба
и человек в маске с топором. И красное зарево над всем этим было кровью.




ГЛАВА XVI

ДЕНЬ БЕСПЛОДНЫХ УСИЛИЙ


Утром я встал усталый и не освеженный. Мои дурные предчувствия
скорее усилились, чем уменьшились, и я решил не терять времени
сделать все, что в моих силах, в интересах Ришелье. Мрачное лицо Жака
отражало мое собственное, и я молча съел свой завтрак, потому что у меня не хватило духу
сказать ему, как мало у меня на самом деле надежды и какой беспомощной я себя чувствую.

Я вышла из дома и отправилась сначала в Тюильри. Хотя час был
еще рано Мадам дю Мэн был уже на работе, а я и не сомневаюсь, что она
бы быть, и меня провели в ее присутствии. Как обычно, Мадемуазель де Лоне
был с ней.

“Вы слышали об аресте М. де Ришелье, мадам?” Я спросил:
как только мы обменялись приветствиями.

“ Значит, герцога снова арестовали и за что? ” быстро спросила она.
с видимым беспокойством.

“Ни за что связано с твоим планом, мадам, но лишь за то, что в
Париж вопреки приказам регента.”

Я увидел, что она снова вздохнула.

“ А когда он был в Париже? ” спросила она. “ Я думала, он в Байонне.

“ Он был в Париже прошлой ночью, мадам.

“ И что он делал в Париже? ” резко спросила она.

“ Он приехал по какому-то частному делу, мадам. Его застал врасплох
отряд стражи и отвез в Бастилию.

“ Какая-то любовная интрижка, я не сомневаюсь, ” с горечью сказала она. “Ришелье
должен научиться откладывать свои личные дела, когда они вмешиваются
в дела более важные, как он, должно быть, знал, что так и будет в
этом случае ”.

Я удивленно взглянул на герцогиню, потому что это было первым признаком
я заметил в ней признаки эгоизма.

“Он специально поручил мне сказать вам, мадам,” сказал я, немного
натянуто, “что его арест не имеет никакого значения для ваших планах пока
как Байон обеспокоен. Полк и городской совет готовы
и прекрасно понимают” чего от них ожидают.

“Тогда все в порядке”, - воскликнула герцогиня.

“Простите, мадам, ” возразил я, “ но не все в порядке. Господин де Ришелье
в Бастилии”.

“Ну, он там долго не пробудет. Через неделю мы установим контроль над Парижем
и двери будут открыты для него.

“ Но если заговор провалится, мадам?

“В таком случае, месье”, - сказала герцогиня, надменно: “мы не
мы в лучшем положении, чем это М. де Ришелье в этот момент. Но кто
говорит о неудаче? Мы не потерпим неудачу. Мы не можем потерпеть неудачу ”, - и я подумал, когда
Посмотрел на нее, что с еще несколькими лидерами, такими как она, неудача была бы
действительно невозможна. Но одна женщина против всей Франции - это серьезный перевес.

“ Поверьте мне, месье де Бранкас, ” продолжала она более мягким тоном, - я ничего не могу
в данный момент ничего не могу сделать для нашего друга. Я не имею никакого влияния на регента
, и одно мое слово принесет Ришелье больше вреда, чем пользы.

Я признал справедливость ее слов и сказал об этом.

“Все, что я могу сделать, будет сделано, будьте уверены в этом”, - добавила она. “По
кстати, Месье, я буду искать тебя в моем салоне на ночь. У нас есть
нужно, чтобы все наши друзья, должны собирать для нас”.

Я пообещал быть там и удалился с тяжелым сердцем. Я помолчал, чтобы
обдумать, что делать дальше. Если бы мне пришлось отправиться в Бастилию, подумал я,
Я мог бы возможность увидеть в плен и обменять слову
комфорт с ним. Все что угодно было лучше, чем ничего, поэтому я установил
к мрачная старая тюрьма. Я достиг его в течение половины
через час я спросил часового у внешних ворот, могу ли я увидеть месье де
Мезон-Руж.

“Как вас зовут, месье?” он поинтересовался.

Я дал ему мое имя, и он позвал гонца, который вернулся через несколько
моменты говорят, что я должна была войти. Ворота открылись, и я снова в
внешний двор.

“Я знаю дорогу”, - сказал я посыльному, который направился за мной.

“Тем не менее, я должен пойти с вами, месье”, - ответил он. “Таково
правило”.

Я больше не возражал, и он провел меня к губернатору
.

“ А, месье де Бранкас, ” и он улыбнулся, когда я вошел, “ вы пришли рано, но я
ждал вас.

“Несомненно”, - сухо ответил я. “Но скажите, могу ли я увидеть Ришелье?”

“К сожалению, вы не можете, месье. Регент прислал мне
специальный приказ не позволять герцогу никого видеть и ни с кем не поддерживать связь
.

Холодок пробежал по мне при виде этого нового свидетельства намерений регента.

“ И какой вывод вы делаете из этого приказа, месье? - Спросил я.
после минутного мрачного раздумья.

Мезон-Руж пожал плечами.

“Это не для меня, чтобы сделать выводы”, - сказал он. “Я подчиняюсь приказам без
допрос”.

“И как он это делает свое заключение?”

“Кажется, он в хорошем настроении”, - и Мезон-Руж улыбнулся. “На самом деле, я
никогда не видел его другим, и он был здесь больше года, когда был
моложе. Я обращаюсь с ним настолько любезно, насколько позволяют правила. У него есть его
старая комната, которую он, кажется, предпочитает, и я разрешил ему послать в
его отель за дополнительной одеждой и мебелью. Я ничего не могу сделать
больше, сударь, даже будь я так склонен. Есть много в Бастилии
кому не так повезло.”

Больше говорить было не о чем, и я покинул это место, оставив посланца,
который ждал за дверью, провожая меня до ворот. Когда я
пройдя через него, я подумал, что, возможно, мне удастся мельком увидеть
Ришелье в окне его камеры, и я повернул направо
вдоль высокой внешней стены и глубокого рва, через который можно было подойти
с этим сложнее. Огромная тюрьма казалась неописуемо угрожающей
и мрачной даже под лучами полуденного солнца, и мое сердце
дрогнуло при мысли о множестве беспомощных людей за решеткой.
эти массивные стены; о несчастных, лежащих в темницах,
брошенных туда, возможно, королевским капризом, который забыл о
заключенный перед ним, позабывший его гнев, для которого смерть была
единственным освобождением. Воистину, есть вещи похуже смерти, и для Ришелье было бы
лучше потерять голову, чем сойти с ума в одной из этих
вонючих камер пыток.

По вершине насыпи тянулась узкая тропинка, и я пошел по ней.
по ней я добрался до конца внешней стены. Внутри было унылое
Башня дю Пюи, в которой мы были заключены, и мои глаза искали взглядом
окна камеры Ришелье и моей собственной, прямо над ней. На таком
расстоянии они казались просто отверстиями в великой стене, и из-за
тьма внутри, я обнаружил, что я не мог видеть арестанта, даже если
он стоял у окна. Но он мог бы узнать меня,
я достал из кармана носовой платок и помахал им в воздухе. Через
мгновение я обрадовался, увидев ответный белый отблеск между
прутьями окна, и я понял, что он заметил меня. Я помахал снова и
еще раз, и в этот момент услышал за спиной торопливые шаги, и чья-то рука
грубо легла мне на плечо.

“Вы пойдете с нами, месье”, - произнес чей-то голос.

Я резко обернулся и увидел троих мужчин в форме Бастилии
стражники. У каждого было по мушкету.

“Что это на этот раз?” Я спросил в изумлении.

“Месье знает или должен знать, ” ответил мужчина, “ что любые сигналы
заключенным запрещены под страхом тюремного заключения. Наденьте свой
носовой платок и следуйте за мной, месье”.

Я пошел, не сказав ни слова, но внутренне проклиная свою злую судьбу, и на
второй раз за это утро открыл внешние ворота признаться, меня это
время без вопросов. Меня провели прямо в кабинет губернатора, по бокам стояли
часовые. Мезон-Руж с удивлением посмотрел на меня, когда я
вошел и с явным нетерпением выслушал заявление охранника
который меня арестовал.

“Что будем делать”, - сказал он, как он завершил свой рассказ, и так как дверь
за ними закрылись, он повернулся ко мне. “М. де здесь, мне не нужно вам рассказывать
что твоя речь идет о серьезном преступлении, и многие люди были
сажали за гораздо меньшие”.

“Я хотел только сообщить Ришелье, что его друзья не
забыли его”, - запротестовал я.

“ Регент приказал не поддерживать с ним никаких контактов, - сурово сказал Мезон-Руж.
“ и я говорю вам прямо, месье, что
при еще одной попытке такого рода он будет помещен в камеру, где он
не только не увидит своих друзей, но и где он также никогда не увидит
дневного света. Я намерен принимать никаких шансов обидеть Регент в
второй раз”.

“Очень хорошо, месье”, - сказал я, подумав, что все лучше, чем если бы Ришелье был брошен в темницу.
“Что касается меня,
Я обещаю не проводить дальнейшее общение с ним до тех пор, пока регент
это допускает. Я тоже в плену?”

“ Нет, месье де Бранкас, ” ответил он беззлобно, “ я не собираюсь
сажать вас в тюрьму. Я просто хочу предупредить вас. Вы можете идти.

Посыльный ждал, и я покинул Бастилию во второй раз
к явному удивлению часовых у внешних ворот.
Когда она с лязгом захлопнулась за мной, я решил, что есть только одно.
я могу сделать еще кое-что: повидаться с регентом и попытаться смягчить его гнев
против Ришелье. Я откладывал это до последнего, потому что у меня было мало
надежды на успех, и, действительно, не считал маловероятным, что я должен был
покинуть его присутствие в сопровождении отряда солдат; но все
остальное меня подвело, и я повернул в сторону Пале-Рояля. В два часа
было поразительно, когда я добрался до улицы Сент-Оноре, которая была запружена
обычной толпой экипажей и пешеходов. Я протолкался сквозь
них, не встретив никого из знакомых, и вскоре добрался до дворца.

Меня провели в большую прихожую, где находилось несколько десятков человек
ожидавших аудиенции, и среди них я заметил Эро. Он был
прогуливался взад-вперед с джентльменом, которого я не знал, но который носил
форму капитана гвардии. Через мгновение Эро заметил меня.
он направился ко мне, протягивая руку.

“ Добрый день, господин де Бранкас, - воскликнул он. “ Я рад вас видеть. Я доверяю тебе
не пострадали ли вы от вчерашней вечерней ванны?

“Абсолютно никаких, месье”, - ответил я, улыбаясь, потому что мне понравилось сердечное
хорошее настроение этого человека, и я почувствовал, что оно мне нравится.

“ Господин де Бранкас, ” продолжал он, “ позвольте мне представить моего друга
Маркиза д'Ансени, капитана гвардии. Я как раз рассказывал ему
подробности вашего прыжка в Сену.

“Честное слово, это стоило рассказать”, - горячо заявил д'Ансени. “Я не знаю
ни одного другого человека, который мог бы сделать это так аккуратно, месье”.

Я поклонился в знак благодарности.

“Это было действительно ничего, - запротестовал я, - и после всего сделанного
ничего, поскольку друг, которого я хотел спасти, в этот момент находится в
Бастилии”.

“Ах, месье, чудес не бывает”, - сказал д'Ансени,
и я с удовольствием посмотрел на его улыбающееся лицо, которое напомнило мне
Ришелье. “Знаешь, ты прославился за время своего
краткого пребывания в Париже. Только прошлой ночью я слышал, как красивая женщина
рассказывала о твоих многочисленных подвигах”.

Мое сердце подпрыгнуло во мне.

“ Могу я узнать имя этой дамы, месье? Я запнулся.

“ Это была мадам дю Мен, - сказал д'Ансени, и мое сердце снова упало, потому что
Я надеялся услышать другое имя. “У нас был небольшой совместный ужин.
с полудюжиной других гостей, и герцогиня была душой всего этого. Она
замечательная женщина, только вчера вечером мне показалось, что она выглядела
измученной.

Я подумала про себя, что если бы он знал то, что знаю я, он бы не удивлялся
что она выглядела измученной.

“ Так вот, ” продолжил он, - она рассказала нам историю о вас, которая показалась
мне почти невероятной. Как ты думаешь, Эро, что это было?
спросил он, поворачиваясь к последнему. “Дело в том, что этому дьявольскому типу
вместе с Ришелье не только удалось сбежать из Бастилии
прошлой ночью, но после того, как они пришли на встречу, убили двоих или троих
из слуг регента, а затем фактически силой пробрались обратно
в свои камеры, не оставив следов своего прохождения, перед регентом
мог бы попасть в Бастилию. Когда он добрался там, они спали в
их клетки, все ворота были закрыты решетками, а не Часовой не видел их
пасс. Что вы думаете по этому поводу?”

“Это звучит как история из ‘Тысячи и одной ночи”", - и
Эро вопросительно посмотрел на меня. “Но это правда, месье?”

“Факты были во многом такими, как говорит мсье д'Ансени, хотя я никогда этого не делал.
рассказал историю”, и я улыбнулся изумлению двух мужчин.

“Но как было совершено это чудо?” - спросил Эро.

“ Ах, не спрашивай его об этом, Эро! - весело воскликнул д'Ансени. “Возможно, ему,
возможно, когда-нибудь понадобится повторить это, и что касается меня, я надеюсь,
это снова увенчается успехом ”.

“ Если бы я знал, что вы маг такого рода, месье, ” рассмеялся
Эро, “ я бы поставил в вашей комнате двадцать охранников вместо
шести. Потом было три или четыре которыми вы не могли бы
заинтересованы в том, что твоя игра”.

Он сказал бы больше, но швейцар его не прервали.

“Регент ждет Маркиз д''Ancenis и М. Эро”, - сказал он.

Оба поспешили вслед за ним и исчезла за дверью в дальнем
конце комнаты. Я ходил взад и вперед с нетерпением, ибо я знал, что никто не
еще в прихожей, и с каждой минутой я подумал, что
бизнес по значению это было что держали их так долго с регентом.
Он был в полной мере полчаса, прежде чем они снова появились, и одного взгляда на их
лица сказал мне, что столкнулись с чем-то момента. Они просто кивнул
ко мне, как они проходили, и поспешил из комнаты. Когда я размышлял над
из-за их странного поведения паж принес мне записку.

“Регент сожалеет, что не может принять вас сегодня, месье”, - сказал он.
“Он очень занят государственными делами”.

Что ж, возможно, он был занят, но я почувствовал, как мои опасения усилились, когда я
покинул дворец и медленно вернулся в отель де Ришелье. Там
больше ничего нельзя было сделать, по крайней мере, в тот день, но, возможно,
завтрашний день принесет с собой некоторую надежду. Одного взгляда на мое лицо было достаточно, чтобы понять
Жаку о плохом успехе моих усилий, но он мужественно скрыл свое разочарование.
Он сказал мне, что Ришелье прислал за некоторыми статьями. Он сказал мне, что Ришелье прислал за некоторыми статьями
одежды и мебели, на основании чего он утверждал, что его заключение
не могло быть очень строгим. У меня не хватило духу рассказать ему о своих серьезных страхах
и причинах для них, и я молча поужинал.

Следующие полчаса перед пожаром я провел, анализируя ситуацию
но, как бы я на это ни смотрел, я не мог найти в этом ничего утешительного
. Если бы заговор удался, все было бы хорошо, но
мной овладел навязчивый страх, вера в то, что регент знает об этом, и
что, используя слова Эро, сказанные накануне, он играл с нами
как кошка играет с мышью, только для того, чтобы в конце концов сокрушить нас еще больше
.

В восемь часов прозвучал как я сидел, размышляя, и я вспомнил, с
начать, что я обещал Мадам дю Мэн, чтобы присутствовать на ее салон
в тот же вечер. У меня не было особого желания смешиваться с этой веселой компанией, но
обещание есть обещание, и я вскочил со стула, добавив несколько штрихов
я отправился в свой туалет и, выйдя из дома, вскоре был в Тюильри.




ГЛАВА XVII

РЕГЕНТ ПОКАЗЫВАЕТ СВОЮ РУКУ


Место было более блестящим, чем я когда-либо видел. Зал был
из конца в конец забит толпой богато одетых людей, из
который каждое мгновение взрывался смехом после какой-нибудь остроумной реплики
- только для меня, чьи уши, возможно, были излишне критичны, этот
смех звучал натянуто и неестественно, иногда почти истерично.
Mlle. де Лоне, казалось, была везде одновременно и оставляла улыбки за собой
куда бы она ни пошла. Действительно, замечательная женщина, но мне ее
деятельность казалась лихорадочной. Герцогиня, как обычно, держала свой двор в дальнем конце зала.
толпа вокруг нее была такой плотной, что я
отчаялся добраться до нее и остановился, чтобы осмотреться. Я видел это
присутствовали все ее политические сателлиты. Полиньяк был в центре внимания
в одной заинтересованной группе Чансель декламировал свою последнюю сатиру
в другой Малесье объяснял значение греческой фразы
в третьей. Среди присутствующих было много людей, которых я никогда раньше не видел,
особенно много джентльменов, элегантно одетых, но не по последней моде
Париж, которых я сразу определил как провинциалов. Герцогиня и
ее горничная удалились прежде, чем я успел перекинуться парой слов с кем-либо из них, и
Я присоединился к группе, обсуждавшей Чансела. Но я нашел его сатиру мало привлекательной.
мне по душе, ибо это было просто жестокую тираду против регента, и
содержатся обвинения, которые я был уверен, что даже алтарь и сам знал, в
неправда.

С каждой минутой я заметил, что провинциальные джентльмены, как
также других важных персонажей присутствующих, подошел
страницы и выводили по одному в комнату, в которую Мадам дю Мен
вышел на пенсию, и что когда они снова там был огонь в их глазах
и новый интеллекта на их лицах. Только обыл ли какой-нибудь перерыв
в этом потоке людей, входящих и выходящих из кабинета. Страница
, казалось, искала кого-то, кого он не мог найти.

“Вы видели аббата Бриго сегодня вечером, месье?” Я слышал, как он
спросил джентльмена, стоявшего рядом со мной, и тот ответил
отрицательно. Он передал этот ответ герцогине и мгновение спустя
появился снова, чтобы проводить остальных присутствующих к этой таинственной двери.
Я ломал голову, пытаясь найти объяснение этому поступку, когда
ко мне подошел паж.

“Мадам дю Мэн желает поговорить с вами минутку, месье де Бранкас”, - сказал он.
сказал и, не дожидаясь ответа, направился к двери
через которую, как я уже видел, входило так много людей. Я последовал за ним, и через
мгновение дверь за мной закрылась. Княгиня и мадемуазель де Лоне
сидели за большим столом, заваленный бумагами.

“Ах, месье де Бранкас”, - воскликнула первая, когда я вошел, и я увидел, что ее
глаза блестели, а лицо раскраснелось от возбуждения. “Это, как вы
видите, собрание кланов. Сегодня вечером мы все собрались, каждый для того, чтобы
узнать свою роль в драме, которую мы собираемся разыграть. Вы, наверное,
заметили, что здесь много незнакомых людей?

“Я действительно заметил это, мадам”, - ответил я.

“А вы задавались вопросом, кто они, не так ли? Ну, я
скажу вам, месье де здесь. Это представители половины благородных домов
Бретани, которые приехали, чтобы лично заверить меня в
своей поддержке. Сегодня вечером, месье, все нити в моих руках, и
через пять дней Филипп Орлеанский перестанет быть регентом Франции.

Морщинки заботы исчезли с ее лица, сделав ее на десять лет
моложе. Ее спутница заразилась ее энтузиазмом, и ее глаза
заискрились сочувствием к герцогине.

“Я рад узнать, что все идет так хорошо”, - сказал я и почувствовал, как
мое сердце потеплело за этих двух женщин, которые так многого достигли. “У
мадам есть какие-нибудь распоряжения для меня?" Я была бы счастлива принять участие в
этой драме, пусть даже небольшой.

“ Это не приказ, а просьба, ” быстро ответила она. “ Вы можете
оказать мне большую услугу, если пожелаете, месье де Бранкас. Арест
Ришелье вынимает винтик из колеса, и для того, чтобы
машина могла двигаться с совершенной уверенностью и плавностью, я хочу, чтобы вы
заменили этот винтик. Одним словом, месье, чего я желаю, так это личного общения.
представитель в Байонне, человек, которому я могу доверять и в чье мужество
Я верю. Вы и есть этот человек, месье де Бранкас, - я поклонился в ответ на комплимент.
“ и я прошу вас поехать представлять меня в Байонне.

“Я пойду с величайшим удовольствием, мадам, - ответил я, - только
добрые люди Байон у меня же вера, которая у вас есть?”

“Вы возьмете с собой документы, которые вселят в них веру,
месье, - ответила она, - и я верю, что после того, как они познакомятся с вами поближе,
через несколько дней даже бумаги будут не нужны. Они будут переданы
сейчас же к вам, потому что я хочу, чтобы вы отправились в путь сегодня вечером. В десять часов
лошадь будет ждать вас просто без калитку на
вернуться в Тюильри, который вы уже знаете, как вы прошли через
она на днях с Мисс полиною. de Launay. Вот ключ от ворот. В
десять часов мы передадим вам документы; вы выйдете через заднюю дверь
дворца, не привлекая внимания. Вы откроете ворота и
запрете их за собой. На другой стороне вы найдете свою лошадь. Вы
сядете на лошадь и отправитесь в Байонну. Вы найдете изменения в
лошади ждут вас в Орлеане, Туре, Пуатье, Ангулеме, Бордо,
и Рионе. Где конкретно вы должны искать этих лошадей, будет
указано в письменных инструкциях, которые вам будут даны, поскольку
вы можете забыть, если я просто скажу вам. И я умоляю вас:
не щадите лошадей. По прибытии в Байонну вы сразу же отправитесь по адресу
, который найдете в газетах. Все бумаги будут
затем вскрыты и прочитаны в вашем присутствии, и вы увидите, что
содержащиеся в них инструкции выполняются. Вы понимаете,
месье?”

“Совершенно верно”, - ответил я.

“И вы согласны?”

“Да, мадам”.

“Благодарю вас, месье”, - и она очень мило протянула мне руку. “Я
знал, что не должен взывать к тебе напрасно. Adieu, monsieur. Когда мы
встретимся снова, я надеюсь, что смогу увеличить ваше состояние ”.

Он хотел, но за полчаса десять часов, когда я вернулся в
внешний номер. Я был, видимо, последним из которых герцогиня была
инструкции давать, потому что она вскоре последовала за мной, в сопровождении ее
номера. В комнате было по-прежнему многолюдно, и никто не выказал расположения
оставить. Осознание того, что время для действий не за горами
воздух был наполнен возбуждением, и мужчины смотрели на мужчин с поджатыми губами
и сияющими глазами. Не было сомнений в решимости нанести
регентству удар, от которого оно не могло оправиться, и впервые
я начал по-настоящему уверен в успехе.

“Где находится св. Aulaire?” Я слышала, как мадемуазель де Лоне поинтересовалась. "Я не приглашала его сегодня вечером", - ответила герцогиня.

"Он ничего не знает о наших планах". “Он ничего не знает о наших планах". "Я не приглашала его сегодня вечером". - Ответила герцогиня.
"Он ничего не знает”.

“Однако на него не похоже ждать приглашения”, - заметила девушка.
“Бриго тоже до сих пор не найден, не так ли?”

“Его, несомненно, задержали. У него много дел”.

Она превратилась в царедворцев, которые толпились вокруг нее, когда там
пришла немного шум у двери, и я увидел тонкую, старик, толкая его
путь через толпу. С первого взгляда я узнал ул. Aulaire.

“Ах, мадам”, - крикнул он, приблизившись к княгине, “самое удивительное
всего произошло этим вечером в Париже. Три или четыре часа
назад Эро и его люди арестовали человека по имени аббат Бри-Бри -я
забыл имя. Кто-нибудь из присутствующих случайно не знает имени некоего
авантюриста, которое начинается с Бри?” - продолжил он, обращаясь к группе.
о герцогине.

Мертвая тишина воцарилась в комнате. Почти каждый мужчина внутри
звуки Св. По голосу Олэр было известно, что аббат Бриго заинтересован
в заговоре и действительно был одним из самых доверенных лиц мадам
агенты дю Мэна в Париже, но ни один из них не произнес ни слова.
Олэр обнаружил, что смотрит в каменные лица.

“ Но ты, конечно, не знаешь, ” продолжил он через мгновение. “ Здесь никто
не узнал бы его. Тем не менее, это очень забавная история. Кажется,
у этого аббата есть секретарь, и у этого секретаря, конечно, есть
Госпожа. Вчера вечером у него назначена встреча с его любовницей, которая,
оказывается, он не сдержал, - в которую он был сильно виноват. Сегодня
утром он позвонил, чтобы извиниться, и сказал девушке, что его
хозяин не давал ему спать всю ночь, готовя кучу бумаг, которые
должны были быть отправлены в Испанию.”

При этом слове дрожь пробежала по слушателям, и герцогиня стала
в ярости. Огромным усилием воли она улыбнулась.

“Ах, хорошо, месье, - сказала она, - дальше. Мы находим эту историю очень
интересной.

“Что ж”, - продолжил Сент. Олэр, который не часто встречал столь внимательного
аудитории и которые нуждались в поощрении, чтобы продолжить, “девочка,
конечно, был агентом Эро. Все девочки этого класса. Это
цена, которую они платят за защиту полиции. Поэтому она рассказала жандарму
о переписке аббата Бриго с Испанией. Жандарм сказал
Эро, Эро сказал Дюбуа, Дюбуа сказал регенту, и вот ты здесь
. Несколькими часами позже отряд стражи окружил дом этого
аббата - который, в конце концов, похоже, на самом деле не аббат - и отвез его
в Бастилию, где он сейчас находится в комфортабельном помещении. Его документы, из
конечно, были тщательно собраны и переданы Дюбуа.”

“И это все?” - спросила герцогиня, которая кусала губы до тех пор, пока
они не покраснели от крови в попытке сохранить самообладание.

“Нет, это только начало”, - воскликнул святой. Олэр, безмерно наслаждавшийся
сенсацией, которую он создавал, и плохо понимавший, насколько глубокой она была
. “Похоже, Дюбуа и регент нашли много интересного для себя
в бумагах аббата. В Пале-Рояле, где я был всего минуту назад, говорят, что они обнаружили гранки какого-то нелепого испанского текста.
минуту назад они обнаружили гранки
сюжет, я не знаю; но, во всяком случае, они прислали Эро ареста
испанский министр, сам князь Cellamare. Есть большой игре за
вы! Они сказали мне, что он был совершенно удивлен - поверьте Эро в
этом - и не оказал сопротивления.

Сент-Олер остановился, просто не в силах отдышаться. Каждый смотрел
в лицо своему соседу.

“ Джентльмены, ” сказала герцогиня твердым голосом, - похоже, мы
опоздали. Я бы порекомендовал вам уехать отсюда как можно быстрее
поскольку месье Эро, вероятно, не станет долго откладывать визит ко мне.

Как только они повернулись, чтобы уйти, у двери послышался топот ног, и она
распахнулась, позволив увидеть вооруженных людей за дверью. Но вошли только двое мужчин
. Это были Эро и маркиз д'Ансени. Не глядя
ни направо, ни налево, с восхитительным самообладанием они двинулись вперед
прямо к герцогине по открытой для них аллее.

“ Мадам дю Мен, ” сказал д'Ансени, кланяясь, - с прискорбием вынужден сообщить вам, что
вы арестованы.

“Что, капитан?” - воскликнула герцогиня, и я не мог не восхититься тем, как храбро она приняла удар.
“Вы обедаете со мной как-нибудь вечером
и арестует меня в следующий? Не мужланом?”

“Это неприятный долг, мадам”, - ответил д''Ancenis, “но
должна быть выполнена, тем не менее. Пусть никто не покидает комнату, ” добавил он.
резко, более громким тоном, услышав движение позади себя. Но это было так.
никто не пытался сбежать, - все казались слишком парализованными, чтобы
думать об этом, даже если бы это было возможно. Это был только кардинал де
Полиньяк, интриган, лгун и отъявленный трус, который свалился в кучу
на полу, полностью охваченный ужасом. Его оттолкнули в сторону
без особых церемоний и оставили восстанавливаться, насколько это было возможно.

“ Я к вашим услугам, месье, ” гордо сказала мадам дю Мэн, и
д'Ансени снова поклонился.

Эро вернулся ко входу и приказал позвать роту
охранников, которых он расставил у всех дверей, в то время как д'Ансени приготовился
составить список всех людей, находящихся в комнате. Это заняло некоторое время, и
пока это продолжалось, я снова встал на сторону мадам дю Мэн.

“ Позвольте мне сделать вам комплимент, мадам, ” тихо сказал я, - за то, что вы
героически противостоите этому противостоянию. Это великолепно.

Герцогиня посмотрела на меня с улыбкой.

“Возможно, еще не все потеряно, месье”, - сказала она, быстро оглядевшись
по сторонам, чтобы убедиться, что никто другой не может услышать.

“Еще не все потеряно?” и я посмотрел на нее в изумлении. “Я не понимаю,
мадам”.

“Могу ли я доверять вам?” спросила она, мгновение глядя на меня. “Да, я думаю,
Могу. Сегодня в четыре часа пополудни, месье, герцог Орлеанский
в сопровождении всего трех или четырех джентльменов покинул Париж, чтобы посетить
короля в Версале, чтобы изложить ему, я не сомневаюсь, подробности
наших планов и получить его подпись под некоторыми бумагами, которые Орлеанский
возможно, и сам замедлит сама привести в исполнение без королевского утверждения. Ул.
Aulaire ошибался, говоря, что регент был в городе этом
вечер”.

“Что тогда, мадам?” Я спросил. “Признаюсь, я все еще в неведении”.

“В девять часов вечера регент должен был покинуть Версаль, чтобы
вернуться в Париж. Через два часа он прибудет на тот участок
дороги возле Сен-Клу, где она проходит через полосу леса. В
этот момент он исчезнет. Он войдет в лес с одной стороны, но
он никогда не выйдет с другой. Он исчезнет, как будто земля исчезнет.
открыл и проглотил его. Это деталь реализации плана, который до
этот момент, я замкнулась в себе, и о котором я уверен на
полиция ничего не знает. Я готовил приятный маленький сюрприз для наших
союзников, ибо теперь, когда Орлеан устранен, какое серьезное сопротивление
может быть Филиппу Испанскому? Что ж, похоже, что именно эта деталь
спасет нас и, возможно, сделает Филиппа Испанского
регентом Франции. Теперь вы понимаете, месье?

Я с изумлением смотрела на эту необыкновенную женщину, которая ничему не позволяла
встать на пути ее честолюбия.

“Но это же убийство”, - выдохнул я наконец.

Герцогиня холодно посмотрела на меня.

“Называйте это как хотите, месье де Бранкас”, - сказала она.

“ Но, мадам, на это не может согласиться ни один джентльмен.

“Ты осмеливаешься давать мне урок в честь, месье?” - спросила она,
надменно, хотя по-прежнему сохраняя низкий тон, в котором весь
беседы были проведены.

“Ах, мадам, - сказал Я, - вы не понимаете. Ваши стандарты
честь и отличаются от человека. Женщине все позволено
- почти все, потому что даже женщина не нарушит своего слова
если она благородна.

“ И что тогда, месье? ” спросила она, удивленно глядя на меня.

“Просто это, мадам”, - и я ответила ей взглядом на взгляд: “Я не даю согласия
на это убийство”.

“Вы не даете согласия?” - прошипела она, ее глаза горели гневом. “ И
скажите на милость, кто просит вашего согласия, месье? Я не вижу, чтобы это вас касалось.
вас это касается. Ты хочешь сказать, что ты, который так красиво разглагольствует о чести,
предашь меня?”

“Нет, мадам, - ответил я, “ я не предам вас, даже для того, чтобы спасти
регента от покушения. То, что вы рассказали мне по секрету, я
никому не скажу. Только я спасу регента” если смогу.

“ Если вы сможете, - усмехнулась она. “ Хорошо сказано. Без посторонней помощи, месье де
Бранкас, я бросаю тебе вызов, чтобы спасти регента.

Я снова посмотрел на нее, но ничего не сказал. Затем я отошел от нее.
Д'Ансенис все еще записывал имена заключенных. У каждой двери стояла группа
охранников. Я на мгновение задумался. Если бы я смог добраться до
лошади, которая ждала меня с десяти часов у
маленькой калитки в задней части дворца, я, возможно, еще успел бы предупредить
регента. Очевидно, это было единственное, что можно было сделать, поскольку я мог
не предать герцогиню.

Я небрежно побрел к группе охранников, которые стояли у
вход из зала, которая вела к задней части здания. Там
Их было шестеро, и они болтали между собой. Я с
удовлетворением увидел, что в холле темно. Я был в трех футах от них,
и все же они меня не заподозрили. Я приготовился к прыжку.

“ Берегитесь, господа, ” раздался пронзительный голос герцогини. - Месье де
Бранкас собирается сбежать!

Но было слишком поздно, потому что не успела она договорить, как я бросился на стражников,
отбросил двоих, преградивших путь, и исчез в темноте
зала. На мгновение они пришли в замешательство, и в этот момент
я добрался до задней двери и с радостью почувствовал, что она поддалась моему прикосновению
. Когда я захлопнул ее за собой, в коридоре раздалась очередь выстрелов.
но я был во дворе. Благословение, шанс, который заставил меня
знакомы с места, я поспешил к маленькой калитке, нашли его,
и вставил ключ в замок. Я услышал, как позади меня открылась дверь и раздался
хор возбужденных криков.

“Вот он!” - крикнул кто-то. “Он убегает! Пожар!”

Но я открыл калитку и оказался на улице за ней. Меня охватила агония
дурного предчувствия. Предположим, лошади там не должно быть. Предположим,
Я не найду ее вовремя. Да, вот оно, нетерпеливо топает ногами
в темноте. Я добрался до нее и своим мечом перерезал
веревку, которой она была привязана, как раз в тот момент, когда мои преследователи хлынули через
ворота на маленькую улочку. В мгновение ока я оказался в седле,
не тратя времени на то, чтобы вложить меч в ножны, и лошадь сорвалась с места, как
молния. Раздался грохот мушкетов, и я почувствовал острую боль в затылке.
левое плечо, но моя лошадь не сбавила хода и свернула за угол в
Rue d’Echelle. Я покачнулась в седле, но шок прошел, и через мгновение
Я уже твердо скакала верхом, мое сердце подпрыгивало от быстрого движения. И
Я стиснул зубы, решив во что бы то ни стало спасти регента
.




ГЛАВА XVIII

ПОЕЗДКА СКВОЗЬ НОЧЬ


Улицы все еще были заполнены людьми, которых, по-видимому, удерживали на улице
слухи об испанском заговоре, и я был вынужден натянуть поводья и уйти
когда я свернул на улицу Сен-Луи, я замедлил шаг. Огибая
миновав набережные и переправившись через реку, я вскоре оказался в пригороде Парижа и
в относительной безопасности от преследования. Здесь меня задержала кромешная тьма
как и толпы в более оживленной части города, но я знал
что расстояние до Сен-Клу было всего около шести миль и что
регент не мог добраться до расставленной для него ловушки в течение часа
по крайней мере. Поэтому я отдал коню его голову, уверенный, что я все же смогу
победить это последнее средство герцогини. По дороге я задавался вопросом
кому же она поручила эту отчаянную миссию, и кому
на этот вопрос я не мог найти ответа. Мне показалось предприятия
которые ни один джентльмен не предпринимать, и в которых даже разбойник
пауза, если он уже был без палева закона и с
почти нечего терять. Но что Мадам дю мэне будет опускаться до использования такой
инструмент, даже в ее крайних, не мог в это поверить. Итак, я оставил проблему
позади и занялся насущным вопросом, а именно:
добраться до Сент-Клауда вовремя.

Однажды утром в течение моей первой недели в Париже я развлекся тем, что
слонялся без дела у барьера и наблюдал за прибытием и отъездом
экипажи на Версальской дороге, и хотя я никогда не бывал на этой дороге
я почти не сомневался, что смогу найти дорогу без труда
. Поэтому на сердце у меня было легко, когда я проходил через мрачные
предместья, казалось, населенные только тенями, которые крались под
стенами домов. Только в этот момент я понял
что означал провал заговора для Ришелье, но даже после этого
вскоре я почувствовал себя спокойнее, возможно, если мне удастся спасти
при жизни регента он, возможно, был бы более склонен прислушаться ко мне.

Вспышка факела в конце улицы вывела меня из задумчивости
, я резко остановил лошадь и вгляделся в
темноту впереди. Я смутно различал барьер, и мне показалось, что мое сердце
остановилось, когда я увидел, что ворота закрыты и что двое часовых
расхаживают взад-вперед перед ними. Казалось бы, я сам попал в
ловушку.

Я соскользнул с лошади, отвел ее в боковую улицу, привязал, а затем
осторожно двинулся вперед, чтобы оценить ситуацию. Благодаря
тьма, которую я нарисовал довольно близко к воротам, не будучи обнаруженными, и
спрятался за лестничным пролетом, который выступал из одного из домов
. Как я уже видел раньше, ворота охраняли двое часовых,
и если бы они были одни, у меня, возможно, был бы некоторый шанс одолеть
их. Но из караульного помещения сбоку доносились звуки смеха
и щелканье игральных костей, и я знал, что там были и другие, которые
при первом тревожном крике бросились бы на помощь своим товарищам.
О силе, таким образом, не стоило и думать, и нужна была стратегия. Но
с помощью какой стратегии я мог надеяться убедить этих людей позволить себе
и чтобы моя лошадь прошла без вопросов, когда они, несомненно, получили
строгий приказ никому не позволять покидать город без пристального осмотра?
Здесь было препятствие, на которое я не рассчитывал. В мирное время
ворота не были заперты, и я думал, что пропускать их без
сложность, но открытию участка должно быть встревожило
органы. В любом случае, ворота были закрыты, и я не сомневался
что для их открытия необходимо было ввести какое-то пароль.

Как я cudgelling голову над этой проблемой, которая, казалось, на ее
лицом к дефлектора решение, я услышал быстрый стук копыт,
со стороны города, и мгновение спустя в поле зрения появились лошадь и всадник
. Он ехал со штрафом в размере игнорирование опасности
на рыхлом и неровном асфальте, и звук его быстрое приближение,
который проснулся тысячу перекликается по мрачной улице, обратил пяти или шести
охранники из сторожевого дома.

“ Кто там идет? ” крикнул один из мужчин у ворот. “ Встаньте, месье.

“Кто здесь главный?” - спросил вновь прибывший, обуздать свою лошадь
как раз вовремя, чтобы избежать бежит один из караульных. “Быстро! Я
нельзя терять времени”.

“Я, месье”, - ответил другой голос со стороны дома.
офицер поспешил в свет, отбрасываемый факелами над
воротами. “Что это?”

“ Вам приказ, месье. Вы сейчас же прочтете их. А теперь откройте
ворота. У меня есть дополнительные советы для регента, который находится в Версале.

“Пароль, месье?” - спросил комендант поста.

“Рокруа”, - ответил курьер. “Скорее, дайте мне пройти”.

Ворота мгновенно распахнулись, и всадник пришпорил своего коня
и исчез в темноте дороги снаружи. Ворота
были снова закрыты, и комендант удалился в дежурную часть Читать
его приказы.

В одно мгновение я увидел свой шанс. Я прокрался вдоль улицы, пока я
достиг моего коня. Быстро вскочив в седло, я повернул его в боковую улицу,
и снова вышел на небольшом расстоянии от дороги, по которой прибыл курьер
. Пришпорив свою лошадь, я пустил ее в галоп
и приблизился к воротам точно так же, как это сделал первый гонец.

“Откройте!” - Крикнул я. “ На королевской службе.

“ Простите, - проворчал часовой, - мне кажется, здесь много курьеров
проезжал здесь сегодня вечером. Должно быть, что-то затевается. Пароль, если можно.
пожалуйста.

“Рокрой”, - ответил я.

“Хорошо, друг мой, подожди минутку”, - и он положил руку на одни из
ворот и приоткрыл их, когда из дома выбежал комендант
, все еще держа в руке приказ.

“Постой, Батар!” - крикнул он часовому. “Я хочу видеть этого джентльмена”.
Мужчина остановился, все еще держа калитку приоткрытой.

“Дай-ка взглянуть”, - продолжил он, поднося бумагу к свету и
внимательно просматривая ее. “Около двадцати... серый костюм ... серый плащ ... светлый
усы... светлые волосы... верхом на вороном коне... ” он пристально посмотрел на меня.
мгновение. “ Вам не пройти, месье, - сказал он. “ Мне кажется,
что вы месье де Бранкас, которого я только что получил приказ
арестовать и удерживать любым способом. Закройте ворота, Батар.

Но я понял, прежде чем он закончил. Я вонзил шпоры глубоко в
бока лошади, и одним прыжком расстраивать парня, который до сих пор
проведение приоткрытые ворота. В то же мгновение лошадь врезалась в ворота.
от силы удара они распахнулись еще шире. Мы
мы прошли через отверстие прежде, чем охранники успели понять, что
Я убегал и нырнул в темноту без стен.
в третий раз за эту ночь я знал, что получу залп в тыл.
я низко склонился в седле, когда позади меня раздались выстрелы.
К счастью, негодяи были слишком ошеломлены, чтобы прицелиться как следует, и
пули просвистели надо мной, не причинив вреда. Но могла быть погоня, и
Я не позволял своей лошади замедлять шаг, пока барьер не остался далеко позади
.

По дороге я размышлял об этом новом вероломстве герцогини, ибо это
она была обстановка Эро описания, которые были направлены на
Версаль ворота я не сомневался, и был поражен заново дерзновение
и находчивость эта женщина, которая знала, как использовать даже своих врагов в
достижения ее целей. Наконец, поверив, что я в безопасности от преследования,,
Я остановился и огляделся. Здесь было светлее, чем на узких улицах города.
луна только-только показалась из-за горизонта,
но все равно я мало что мог разглядеть. Я задержался у барьера не менее чем на полчаса
и знал, что нельзя терять времени, поэтому пришпорил
чтобы моя лошадь снова и продолжал стремительно вперед. Через несколько мгновений я пришел
к месту, где дорога раздваивалась. Какой была дорога в Версаль,
справа или слева? Я не знал и, не видя возможности это выяснить,
наугад свернул налево и продолжил движение. Я проехал не так уж далеко, когда
Увидел на обочине дороги впереди себя тусклый свет. Когда я подошел ближе,
Я понял, что звук доносится из окна низкой и убогой хижины.
Возможно, здесь я смог бы получить информацию, которую искал. Я подъехал на своей лошади
к двери и, вытащив пистолет из кобуры, постучал
рукояткой.

На мгновение в доме воцарилась тишина, а затем дверь
медленно открылась. Когда это произошло, я с удивлением увидел, что свеча,
которая горела минуту назад, погасла.

“Что это, месье?” - спросил голос из темноты внутри.

“Это дорога в Версаль?” Я спросил.

“Нет, месье”, - без колебаний ответил голос. “Вы, несомненно,
милей назад на развилке свернули не на ту дорогу. Возвращайтесь туда, месье,
и сверните на дорогу направо. Следуйте по ней прямо, и она приведет
вас в Версаль”.

“Большое спасибо”, - ответил я и повернул голову своей лошади. Делая это, я
услышал щелчок пистолета в комнате.

“Кто едет в Версаль в такой час и для чего?” - крикнул другой.
голос, который я, казалось, узнал, но не мог вспомнить. “Подождите,
месье, - продолжало оно, “ не двигайтесь. Я прикрываю вас своим
пистолетом, а я никогда не промахиваюсь”.

В голосе прозвучала нотка хвастовства, которая освежила мою память.

“ А, это Картуш, - сказал я. “ Желаю вам доброго вечера, месье.

“А вы кто такой?” спросил он. “Вы получили от меня лучшее, месье?”

- Несомненно, - я засмеялся. “Вы встречаете так много людей, и обычно в
темно. Но, возможно, вы помните встречу несколько ночей назад с
человеком, который пропал в Париже и которого спасло от ваших негодяев только
своевременное прибытие герцога де Ришелье.

“Клянусь душой, да”, - ответил он. “У меня есть причина помнить об этом, поскольку я
потерял трех крепких негодяев. Ты тот человек?”

“ Я - это он, ” и я улыбнулся невидимой фигуре в дверном проеме,
поскольку мог представить выражение, которое должно быть на его лице, - и
Я рад возможности поговорить с вами. Ты не знаешь,
возможно, что Ришелье - узник Бастилии и что его
голове угрожает большая опасность?

“Нет, я этого не знал”.

“Тем не менее, это так. Он сказал мне, что однажды оказал вам услугу и
что вы этого не забыли.

“ Это так, месье, ” сказал Картуш.

“Возможно, теперь у вас будет возможность отплатить за эту доброту”.

“Возможно”, - согласился он. “В худшем случае спасение на
Гревской площади не является невозможным. Это уже делалось раньше.

“ И может быть сделано снова, ” воскликнул я, “ если ты сможешь собрать пятьдесят негодяев, которые
не боятся стали.

“Положитесь на меня”, - ответил Картуш, спокойно. “Я могу собрать
сотни таких случае необходимости. Но почему мсье де Ришелье в тюрьму,
месье?”

“Просто потому, что регент хочет этого”, - сказал я. “Ришелье сделал
ничего”.

“Ах!” и Картуш остался на мгновение задумался. “Хорошо, господин”,
сказал он, наконец, тоном, полным значимости: “я не считаю, что мы
нужно прибегнуть для спасения этого символа. Дело
скоро наладится само собой.

“Наладится само собой? Но как?” Изумленно переспросил я.

“Неважно”, и Картуш рассмеялся коротким сухим смешком. “ Только, месье,
если потребуется спасение, вы можете рассчитывать на меня.

“ Очень хорошо, ” сказал я. “Тогда я увижу тебя снова, если возникнет необходимость”,
и я повернул свою лошадь обратно в том направлении, откуда приехал.

“Подождите минутку, месье”, - крикнул он с добродушным смешком,
выходя из дома и поднимая пистолет. “Вы уже на пути
в Версаль. Это один из принципов нашего бизнеса.
никогда не говорить правду, если этого можно избежать. Продолжайте прямо вперед.
и вы достигнете Сен-Клу. Десятью лигами дальше находится Версаль.

Я рывком развернул лошадь.

“Ведет дорога, бегают через лес где-то рядом?” Я спросил, как у меня появился новый
держись за узду.

“Не более чем в полумиле отсюда, месье”, - ответил он удивленным голосом.
и я ушел, прежде чем он успел сказать что-то еще. Когда я оглянулся через
плечо, я увидел, что он все еще стоит и смотрит мне вслед, а затем,
как будто пораженный внезапной идеей, повернулся и исчез в каюте. Мне
нужно было спешить, так как до одиннадцати часов оставалось не так уж далеко. Но
лошадь, предоставленная мадам дю Мэн, была хорошей, и я рассмеялся, когда
Я представил себе, как она, должно быть, рвет на себе волосы при этой мысли
что это она дала мне средство спасти регента.
Луна выглянула из-за деревьев, пока я вел переговоры с Картушем
и залила местность полуденным светом. Не опасаясь никаких ловушек
на этой широкой и ровной дороге я пришпорил коня, вглядываясь вперед в поисках
леса, о котором говорил Картуш, но которого я не мог разглядеть.
Один раз мне показалось, что я слышу стук лошадиных копыт позади себя, но когда я
повернулся в седле, то никого не увидел и пришел к выводу, что это просто
эхо моего собственного. Шли минуты, и, наконец, к моему великому
с облегчением я увидел, что вдали передо мной белая дорога, казалось, исчезает
в темноте, как будто отрезанная у входа в туннель. Это,
значит, был лес, и с новым пылом, поскольку я начал опасаться, что
Картуш ввел меня в заблуждение, я поскакал к нему. Дорога пролетела мимо
под моей лошадью, как какая-то гигантская лента, и через мгновение я оказался в
тени деревьев.

Здесь я остановился. Я не знал, как далеко простирался лес, и не знал
в каком месте была подготовлена засада. Единственное, что нужно
быть сделано, очевидно, должен был ехать на другую сторону и остановить регент
и его отряд, прежде чем они вошли в него. Я двигался осторожно, пыль
заглушала стук копыт моей лошади, потому что я не знал, в какой момент
Меня самого мог бы встретить залп с обочины дороги. Наконец, далеко впереди,
в конце проспекта, я увидел дорогу, выходящую на равнину,
и в тот же момент я снова услышал топот быстро скачущих лошадей
позади меня. На этот раз ошибки в звуке не было, и когда
Я обернулся, то увидел отряд из трех или четырех человек, как раз входящий в лес. Когда я
смотрел на них, загадочные слова Картуша вспыхнули в моей голове.
Могло ли быть так, что именно ему герцогиня доверила задачу
убийства регента, и что он не подозревал о моих намерениях
пока не стало слишком поздно, чтобы остановить меня? Эта мысль заставила меня еще раз вонзить шпоры
в бока моей лошади, и в этот момент я снова услышал тот самый
чистый, резкий свист, которым Картуш однажды уже призывал своих
люди, которые нападут на меня. Еще до того, как звук исчез под деревьями
раздался вспышка огня от края дороги, а звон доклад, и мой
конь споткнулся и чуть не упал, потом медленно продолжил путь, прихрамывая
сильно. Я слышал, как лошади моих преследователей быстро приближались, и
даже в этот момент я увидел впереди на дороге еще один небольшой отряд.
со стороны Версаля приближался отряд, и я знал, что это
регент и три или четыре компаньона. Успею ли я вовремя? Вынесет ли меня моя лошадь
из леса? Отряд позади меня был в опасной близости.

“Остановитесь, месье!” - раздался голос, который, как я узнал, принадлежал Картушу.
“Остановитесь, или мы стреляем!”

Не отвечая, я бросился вперед на шею своей лошади и
снова вонзил шпоры. Я слышал, как тяжело дышит бедное животное.
он задыхался, и по дрожи его тела я поняла, что он почти закончил.
Но щадить его было некогда, и белая дорога, поблескивающая в лунном свете, была так близко впереди.
Картуш снова крикнул, чтобы я остановился, и снова я не ответил...........

лунный свет был так близко впереди...........

Я посмотрел вперед и увидел, что свита регента, очевидно, услышала
топот наших лошадей, потому что они остановились, прислушиваясь. В одно мгновение
Я выхватил пистолет из кобуры и выстрелил в воздух. Они
услышат выстрел и, по крайней мере, будут готовы встретить лицом к лицу опасность, которая
угрожал им. Когда мой выстрел прогремел в тихом ночном воздухе, я
услышал позади себя дикую ругань. Раздался грохот пистолетов, и
сильный удар, казалось, пришелся мне по голове. Я покачнулся в седле,
поймал себя на лету и удержался. Земля, казалось, закружилась подо мной.
Перед глазами заплясали странные огни. Я стряхнул их с себя
стиснув зубы; я был на улице в лунном свете; моя лошадь все еще плелась вперед.
пошатываясь. И тогда, как во сне, я увидел регента, спокойно сидящего на своем коне
посреди дороги.

“Спасайтесь, месье!” Я закричал. “Спасайтесь! Они убьют
тебя!”

Я чувствовал, что лошадь уходит из-под меня, небо почернело, то
в моей голове словно лопнуло, и я знал, больше нет.




ГЛАВА XIX

Д'ANCENIS РАССКАЗЫВАЕТ ИСТОРИЮ


Некоторое время я лежал не шевелясь, пристально глядя в окно
перед собой и смутно соображая, что произошло. Я мог
видеть, как солнце ярко освещает какой-то кустарник за окном.
Вид был остановлен стеной, и в моих ушах стоял глухой и монотонный рев, в котором я
признал городской. Я понял, что нахожусь
в постели. Белая узкая кровать. Я медленно повернул голову и огляделся
номер. Он был маленьким и просто обставленный, но казались чистыми и
комфортно. Мысль пробилась в мое сознание, что я никогда не
раньше была в этой комнате. Как же я туда попаду?

Я снова закрыла глаза, и долгое время мой мозг отказывался бороться
с проблемой. Казалось, будто возвращаешься из страны, полной
тумана, и облака этого тумана все еще висели над ним. Наконец, с помощью
величайшего усилия воли я снова открыл глаза и снова посмотрел
в окно и на комнату. На этот раз я мог думать больше
ясно. Нет, я никогда не был здесь раньше, и вопрос повторился.
как же тогда я сюда попал?

И все равно я не мог продвинуться дальше вопроса. Я услышала, как открылась дверь
и кто-то на цыпочках подошел к кровати. Я обнаружила, что смотрю
в милое, бесцветное лицо. На нем был черный платок,
и я смутно припомнила, что видела монахинь, носящих такие. Глаза
на мгновение заглянули в мои, а затем отвели взгляд. Пока я все еще
лежал, уставившись в потолок, передо мной появилось другое лицо. Это было
лицо человека, которого я не знал. Или, подождите минутку, я видел
он где-то раньше, но мой мозг, казалось, отдача на усилия по
воспоминание.

“Он прекрасно себя чувствует:” я услышал, как голос сказал. “Он скоро будет совсем хорошо.
Опасность заключалась в том, что он никогда не придет в сознание”.

Лицо снова отодвинулось, и я почувствовал, как чья-то рука под моей головой приподнимает
меня. К моим губам прижали чашку.

“Пей, ” сказал голос, мужской голос, “ это пойдет тебе на пользу”.

Я выпил послушно, почти механически. Затем меня снова опустили, и
руку убрали. Огромная тяжесть сдавила мои веки. Я не стал
бороться с ней, но с радостью подчинился ей и погрузился в сон.
страна тумана.

Когда я снова открыл глаза, солнце все еще светило за окном
; в комнате ничего не изменилось. Но голова моя казалась совершенно
ясной, и я мог думать без усталости. Что это была за комната, в
которой я оказался? Я огляделся и внимательно осмотрел ее.
маленькая комната, примерно двенадцать квадратных футов, кровать, два стула, маленький
стол и плита в углу - единственная мебель. На столе стояло
несколько бутылок и стаканов. Я поднял руку к голове
, удивленный тем, каких усилий это мне стоило, и был поражен, обнаружив
повязка на моем лбу. Что случилось? Я был ранен?

И в мгновение ока все это вернулось ко мне - арест, поездка сквозь
ночь, встреча с Картушем, сверкание пистолетов, а затем
темнота. Должно быть, я был ранен в голову. Но регент,--был
он безопасный? Ришелье, - где он был? Тысячи вопросов хлынули в мою
мозг сразу. Я приподнялся на локте и громко вскрикнул. Дверь
через мгновение открылась, и вошла женщина, то самое лицо, которое я
уже видел склонившимся надо мной.

“Значит, месье проснулся”, - сказала она, ласково улыбаясь мне, но принужденно
я осторожно откинулась на подушку. “Месье лучше”.

“Да, да, мне лучше”, - ответила я. “Но что случилось? Где я
Я? Регент, Ришелье, мадам дю Мэн...

Она приложила руку к моим губам.

“Наберись терпения”, - сказала она. “Я позову доктора”.

Она вышла из комнаты, пока я все еще лежал, погруженный в свои мысли. Она
вскоре вернулась, и с ней был мужчина, который сопровождал ее однажды
раньше, и на этот раз я узнал в нем Левау, хирурга, который
перевязывал мне плечо в кафе Procope.

“ Доброе утро, господин де Бранкас, ” воскликнул он веселым голосом, подходя
в моей постели. “Я вижу, вы делаете лихо и скоро будет на своем
ноги снова. Как вы себя чувствуете?”

“Я не чувствую никакой боли, - ответил я, - но я очень слаб”.

“ Голова не болит, а? Что ж, это хорошо. Ну-ка, дай мне взглянуть на
рану, - и он развязал повязку у меня на висках, приподнял
мою голову и, очевидно, осмотрел рану на спине. “Честное слово”,
сказал он через мгновение, снова накладывая повязку, “Я никогда не видел
ничего красивее. Ах, месье, это говорит о чистоте крови, а вы
идеальный пациент. Да ведь тот удар ножом в плечо, который вы получили, был
другой день уже ничего не осталось, кроме шрама, а через неделю этот
маленькая царапина будет перестали беспокоить вас”.

“Но что он?” - Что случилось? - спросил я, едва сдерживая нетерпение.
пока шел этот осмотр. “В меня стреляли, я знаю это; но
как я сюда попал, и где я, и что сделали с моими
друзьями?”

“ По одному вопросу за раз, месье де Бранкас, - и Левау встал, улыбаясь мне сверху вниз
. “Вас привезли обратно в Париж с того места на обочине дороги,
где вас уложила пуля, попавшая вам в голову. Это
Отель-Дье, и вы должны поблагодарить сестру Анжелику, которая ухаживает за вами здесь.
за то, что вы сегодня живы. Пуля не вошла в череп, а
просто оглушила вас - удар с первого взгляда. Однако какое-то время казалось, что
ты никогда больше не откроешь глаза. У тебя также была
пуля в плече, но это было сущим пустяком ”.

“Сколько же я здесь нахожусь?” Спросил я.

“Шесть дней, месье”, и Лево все еще улыбался.

“Шесть дней!” У меня перехватило дыхание. “ Но скажите мне, месье, что стало с
Ришелье, мадам дю Мэн и всеми остальными.

“Сейчас нет, М. де Здесь, вы получаете за меня”, - и махнул Levauбыл
его руки тот умоляющим голосом. “Не лезьте в политику. Когда ты спрашиваешь
меня о твоей травме, у меня на языке готовы ответы, но когда
ты занимаешься политикой, я в растерянности. Но подождите минутку”, - добавил он,
просьба; “я думаю, что я могу принести вам кого-то, кто расспрашивал тебя
каждый день и кто может ответить на все эти вопросы”, и он покинул
номер. Через мгновение он вернулся, приведя с собой мужчину, который бросился
к моей кровати, его лицо светилось от удовольствия.

“Д'Ансени!” Я закричала.

“Да, - Де здесь, это я”, и маркиз взял меня за руку с
сердечные застежки. “Не могу выразить, как я рад слышать, что ты
скоро поправишься. Я как раз зашел справиться о тебе, когда
Медсестра позвала Левау, и я представляла себе самые ужасные вещи.
когда он вернулся с известием, что тебе намного лучше ”.

“Спасибо, месье”, - ответила я, более тронутая, чем хотела показать,
его очевидной заботой. “Но скажите мне, где мои друзья?”

Д'Ансени вопросительно взглянул на Левау.

Тот ободряюще кивнул.

“Скажи ему, месье,” сказал он. “Он не причинит ему никакого вреда, чтобы поговорить, и
беспокойство может замедлить выздоровление, хотя последствия травмы
почти прошло. Прошу прощения, джентльмены”, - и в сопровождении
медсестры он вышел из палаты.

“ Тогда очень хорошо, ” сказал д'Ансени, придвигая стул к кровати и
снова беря меня за руку. “ Продолжайте задавать вопросы, де Бранкас.

“ Во-первых, - сказал я после минутной паузы, позволившей мне привести свои мысли в некое подобие порядка.
“ Регент в безопасности?

“В полной безопасности”, - и д'Ансени улыбнулся шире, чем когда-либо. “Та ночная поездка в
твой, мой друг, не заслуживал ничего, кроме успеха. Я
слышал, как регент рассказывал эту историю дюжину раз. Он и его спутники
сначала услышали быстрый стук лошадиных копыт. Они остановились, прислушиваясь,
когда из леса перед ними выехал всадник, вцепившийся в шею своей лошади
и выстрелил из пистолета в воздух. Позади него раздался залп
выстрелов, и было видно, как он пошатнулся и чуть не упал. Он удержался на ногах
невероятным усилием воли удержался в седле, пока не оказался в десяти шагах от
регента, крикнул ему, чтобы тот спасался, и без чувств свалился с седла.
он вскочил с лошади и откатился на обочину дороги. Все было кончено в одно мгновение,
негодяи, которые стреляли в него, оставались скрытыми в укрытии
деревьев. Регент, заподозрив какое-то предательство, немедленно
выхватил пистолеты, как и сопровождавшие его джентльмены, и отступал до тех пор, пока
на некоторое расстояние не удалился от леса, так что застать его врасплох было невозможно. Затем был отправлен
курьер из Парижа, который прибыл к нему за несколько минут до этого,
вернулся на пол-лиги в Сен-Клу за подкреплением. Как только они прибыли,
в лес вошли, но никого не нашли. Регент осмотрел
тело у дороги, и сразу узнал тебя, мой друг. Он не знал,
что с этим делать, но приказал забрать тебя и доставить обратно в
Париж. Там он услышал от коменданта версальских ворот, как
вы прошли. Чуть позже он узнал от меня, как вы
сбежали из зала и о попытках мадам дю Мэн
остановить вас, поскольку она была не так осмотрительна в этом деле, как обычно
с ней и полностью выдала себя. Регент может сложить два и
два не хуже любого мужчины, и ему не пришлось долго ждать, чтобы прийти к
вывод. Этот вывод стал уверенности, когда признание
был защищенный от одной из Картуша отморозки, которые пытались повторно ввести
Париж на следующее утро и был взят в плен. Он рассказал все подробности о
засаде и о том, как сам Картуш со своими товарищами должен был
напасть на регента, если бы тот выбрался из леса живым. Картуш
покинул Париж и к этому времени уже пересек границу. В самом деле, де
Бранкас, ” и д'Ансенис на мгновение остановился, чтобы посмотреть на меня, “ ты дьявольский человек
. Это вполне соответствовало вашему побегу из Бастилии.

“ А Ришелье? - Спросил я.

“Все еще находится в тюрьме и, вероятно, останется там еще какое-то время,
чтобы не сказать хуже. Его преступление - не что иное, как государственная измена, месье,
и регент поклялся отрубить ему голову.

Я громко застонал.

“ Этого я и боялся, ” сказал я. “Я должна встать”, и я подняла себя на
один локоть.

“Мягко, нежно, де здесь, а” д'Ancenis толкнул меня обратно, ни
я широко ему противостоять, ибо я был слабее, чем я думал. “Неужели вы
думаете, что один человек, уже полумертвый, смог бы освободить Ришелье?
Вы предлагаете взять Бастилию штурмом, я полагаю, в одиночку и
один. Я бы не удивился, если бы увидел, что ты совершаешь такой подвиг.

Я на мгновение замолчал.

“Расскажи мне остальное”, - сказал я, наконец. “Madame du Maine, Cellamare, Mlle.
де Лоне, что с ними случилось?”

“Cellamare велась из Парижа и начал Испании под
сильным конвоем на следующее утро после его ареста”, - ответил д''Ancenis. “Он
протестовал, конечно, но это было бесполезно. Бумаги, которые были
найдены в его распоряжении, раскрыли все детали заговора, который
был удивительно хорошо организован, и который почти заставляет восхищаться
герцогиня. Мадам дю Мэн очень спокойно подчинилась, пока не обнаружила, что ее должны были
доставить в цитадель Дижона, где она сражалась как тигрица,
но это было бесполезно, и ее благополучно поместили в темницу,
поклявшись сотней видов мести своим тюремщикам. Mlle. de
Лоне хотела сопровождать свою госпожу, но регент побоялся
позволить этим двум женщинам остаться вместе, поэтому мадемуазель отвели
камеру в Бастилии, как и всем другим заключенным, арестованным в
Тюильри. Мы нашли Полиньяка лежащим без чувств на полу, и он был
какое-то время впадал в истерику, заявляя о своей невиновности. Де Месм сделал
то же самое, но обоих заставили замолчать, когда они столкнулись со своими собственными
заявлениями об их участии в заговоре. Герцог дю Мэн тоже был
арестован”.

“Герцог дю Мэн?” - Но он ничего не знал об этом. Я
даже никогда его не видел”.

“Я вполне могу в это поверить”, - и д'Ансени улыбнулся. “ Мне поручили
арестовать его, и я застал его совершенно безобидно занятым осмотром
своей коллекции табакерок в Со. Он был поражен, когда я рассказала
ему о том, что делала герцогиня, и был очень
возмущенный тем, что из-за нее его отправили в тюрьму. Его отвезли в
Дурланский замок, останавливаясь у каждого святилища по дороге, чтобы
помолиться, поскольку он был твердо убежден, что регент собирается его убить
. У регента мало причин любить его, и он, несомненно, попытается
возбудить против него дело.

“ Но ему это не удастся, ” уверенно сказал я. “Там будет сотня человек
, готовых дать показания в пользу герцога”.

“Это все новости”, - заключил д'Ансени. “Париж говорит об этом
уже неделю, и тема еще не исчерпана. Должен ли я сказать вам, мой
друг, о чем они больше всего говорят? Это вашей поездки, и есть пятьдесят
красивые женщины готовы поклониться вам. В частности, была одна женщина, которая
взяла за правило каждый день спрашивать меня, как у тебя дела.

“ И кто она? - Спросила я с бьющимся сердцем.

Д'Ансени вопросительно посмотрел на меня сверху вниз.

“Это серьезнее, чем я думал”, - сказал он, смеясь. “ Там будут
многие, кто позавидует твоей удаче, де Бранкас.

“ Но как ее имя? Я спросил снова.

“Что, парень, ” весело воскликнул мой мучитель, - ты хочешь, чтобы я был
нескромным? Нет, нет. Ты должен узнать имя сам. Спроси у
леди, о которых вы думаете и видите, что она скажет”.

Я поймал его за руку, но он ускользал от меня, и весело смеялся, как будто он
оглянулся от двери.

“Поправляйся скорее, друг мой”, - сказал он. “Не заставляй ее ждать”, - и
он ушел.

Но я не на миг, вопрос ответ, мое сердце, дал мне,
и когда Levauбыл смотрел на меня некоторое время спустя, он нашел меня
просмотр так желанна, что он смеялся от удовольствия.

“Честное слово, месье, - воскликнул он, - я начинаю верить, что капитан
д'Ансенис лучший врач, чем я. Какую магию он использовал?”

Я просто улыбнулся.

“Когда я смогу выбраться из этого?” Я спросил.

“Ну, мы еще посмотрим”, - ответил он, его профессиональной воздуха
на него в одно мгновение. “Три или четыре дня расскажут историю”.

“Три или четыре дня? Чушь!” Воскликнул я. “Ну, я достаточно силен,
чтобы встать с постели сию же минуту”, - и я начал подниматься.

“Терпение, терпение, месье”, но Лево удержал меня. “ Предположим, я скажу
завтра, при условии, что ты хорошо проведешь ночь и будешь настолько окрепшим
утром, насколько я ожидаю?

“ Согласен. А сейчас нельзя ли мне чего-нибудь поесть? Я ужасно
голоден”.

“Сколько угодно”, - сердечно воскликнул Левау и поспешил прочь, чтобы
прислать мне ужин. Я отдал ему должное и получил огромное удовольствие.
потом долго лежал, обдумывая все, что рассказал мне д'Ансени,
но особенно о Луизе, и наконец заснул.

На следующее утро я почувствовал себя новым человеком. Если не считать небольшой болезненности
в затылке и плече и легкой слабости в
ногах, когда я попытался ходить, я был здоров, как никогда. Моя одежда была готова.
Мне принесли, и я прошлась по комнате, опираясь на руку Левау. Он
казался неутомимым в своем внимании, и после десяти минут этого
упражнения он заявил, что доволен моим состоянием. Завтрак
никогда не ел ничего вкуснее, чем тот, который Levauбыл ел со мной, и как
как только я проглотил его, я поспешил отойти, для Ришелье
опасность тяготила меня, и я не знал, как скоро регент
может принять меры. Рейсы в картуше из Парижа отрезала все надежды
спасение в последний момент, даже у этого негодяя были склонны к
меня помощи, которая сейчас была весьма сомнительной, и все, что должно быть сделано
должно быть сделано лично мной.

После небольшого Levauбыл Демура дал согласие на мой уход, при условии, что я бы
взять свою карету и не пытайтесь ходить. Я, конечно, согласился, и был
удивилась, когда он готов сопровождать меня.

“Получилось, что я под арестом?” Я спросил, объяснение его
предельная внимательность пришла ко мне внезапно.

“Вовсе нет, месье”, - ответил он, охотно. “ Дело только в том, что я
поклялся, что ты выздоровеешь, и что на карту поставлена моя репутация. Я не собираюсь
рисковать неудачей.

“ Я надеюсь , что когда - нибудь смогу отплатить вам за вашу доброту,
месье,” сказал я, тронутый очевидным, искренность человека. “В
сейчас я не в состоянии сделать это, не более чем поблагодарить медсестру
кем вы говорите, я обязан жизнью”.

“Не думайте больше об этом, месье де Бранкас, прошу вас”, - запротестовал он, сделав
свой привычный жест. “Пусть не будет никаких разговоров об оплате. Действительно, мне уже заплатили
лица, проявившие интерес к вашему делу, уже более чем заплатили
.

“ И кто же они были, месье? - Спросил я с некоторым удивлением.

Но он просто снова махнул рукой и повел меня вниз к экипажу, который
ждал. Поездка по Парижу, свежий утренний воздух,
и вид городской суеты, были для меня как тонизирующее средство, и я почувствовал, что мой
силы возвращались с каждой минутой. Levauбыл посмотрел на меня с явным
удовлетворение.

“Ты будешь делать”, - сказал он. “С этим цветом на щеках у меня нет
больше никакого страха за результат”.

Вскоре мы добрались до отеля "Ришелье", и трогательно было видеть радость Жака, который сбежал
по ступенькам, чтобы поприветствовать меня. Он бы приказал внести меня в дом
, но я не хотела этого и настояла на том, чтобы
дойти самой. Левау оставил меня у двери, посоветовав отдохнуть
как можно за день или два, и, чтобы вызвать его, если были
любые неблагоприятные симптомы. Жак повел в комнату на первом
этаж, где я так часто обедал. Он поставил для меня стул, принес
мне бокал вина, поставил табуретку под ноги и поцеловал бы мне
руку, если бы я позволила.

“Нет, нет, Жак,” я протестовал, как он спросил меня, в сотый
если есть что-то еще он мог сделать для меня. “Я не собираюсь
умру, мой хороший друг. Через день или два я буду здоров, как никогда, и тогда
посмотрим, что можно сделать для Ришелье ”.

“Я знал, что вы это скажете, месье!” - воскликнул он. “Я слышал о вашем
замечательном подвиге, совершенном вчера вечером. Кто в Париже не слышал об
этом? Кажется, вас ничто не остановит, месье, когда вы начнете.

Я подумал, что стены Бастилии были, вероятно, чтобы остановить
мне очень действенно, но я не хочу, чтобы сырость его доверие, так что я
только улыбнулся, и через некоторое время он оставил меня в покое, пока он ходил, чтобы дать
заказы на ужин.

Прошел час, в течение которого он заглядывал ко мне раз или два, а я
дремал у камина, когда услышал, как снова открылась дверь. Предположим,
это Жак я не перехожу, но в одно мгновение я был поражен
рука на моем плече.

“Richelieu!” - Закричал я, вскакивая со стула, моя слабость исчезла, как по волшебству.
Я схватил его за руку. “ Но что это за чудо? Ты что, парень,
сбежал средь бела дня? Ты не должен оставаться здесь. Давай, а
конь, и через час ты будешь в безопасности.

“ Ах, не бойтесь, де Бранкас! ” воскликнул он с горечью, опускаясь в кресло.
- Я в полной безопасности. - Я в полном изнеможении. У меня нет необходимости
покинуть Париж”.

Я уставился на него в изумлении. Никогда еще я не видел, что приятно
лицо такое несчастное. Его волосы были растрепаны, глаза налиты кровью,
одежда в беспорядке.

“Что это?” Спросила я с внезапным страхом в сердце. “Что случилось?"
”Значит, вы не знаете?" - и он устало перевел взгляд на меня.

“Клянусь честью, нет.” - Спросил я. "Что случилось?"

“Нет”.

“Это регент освободил меня”, - и он сделал паузу, как человек останавливается на краю пропасти, которую нужно преодолеть.
"Регент?" - спросил я.

“Регент?” Я был слишком поражен, чтобы сказать что-то еще.

“Да, регент. Но он получил свою цену. Это было не по доброте душевной
. Это было потому, что он знал, что это хуже смерти. Ты знаешь
какова его цена, де здесь? Я вам скажу. Его цена была его
дочь. Чтобы спасти меня, Шарлотта согласилась выйти замуж за герцога де Модена.
Свадьба состоится завтра утром в Пале-Рояле, и она
немедленно отправляется в Италию”.




ГЛАВА XX

ПОТАЙНАЯ ЛЕСТНИЦА


Я откинулся на спинку стула и уставился на Ришелье в безмолвном ужасе.
Это был удар, которого я не предвидел и к которому был совершенно не готов
встретить. "Регент", казалось, забил во второй раз. На самом деле, у него
, казалось, были на руках все выигрышные карты.

“Я подозревал, что ”Орлеан" попробует сыграть в подобную игру", - продолжил
герцог, помолчав немного. “Вы помните, я предупреждал, что он, де
Здесь”.

“Да, помню”, я стонала, “и все-таки я не сделал ничего, чтобы предотвратить это.”

Ришелье быстро встал и подошел ко мне.

“Поверьте мне”, - сказал он, взяв меня за руку, “я не виню тебя в
крайней мере, мой друг. Но у вас бинты в твоей голове. Значит, вы были
ранены? Простите меня за то, что я позволил своим собственным делам так ослепить меня.

Я ответил пожатием руки.

“Вы не слышали?” Быстро спросил я.

“Я ничего не слышал”, - сказал Ришелье. “Они разрешили мне принять
никого, ни с кем не разговаривать. Они даже не позволили мне помахать вам моим
носовым платком, как вы знаете. Что случилось?”

Как можно короче я рассказал ему историю ареста мадам дю Мэн
и повторил то, что я уже слышал от д'Ансени.

“ Все это очень хорошо, ” сказал Ришелье, когда я закончил, “ но вы
еще не сказали мне, как вы получили рану, де Бранкас. Иди, мой
друг, я подозреваю, еще одна из твоих сам дьявол приключения. Расскажи мне о
это.”

Так что я рассказал ему историю моей ночной езды и спасение регента.
Ришелье слушал меня с сияющими глазами.

“Это молодцы!” - кричал он. “На мое слово, я хотел бы я был там.
Вы правы, де здесь, но убийство-это то, что джентльмен не может
лицо. Я удивлен, что мадам дю Мэн зашла так далеко. Она
Должно быть, действительно была в отчаянии. Несколько мгновений он молчал,
глубоко задумавшись. “Поэтому регентом был для нас слишком быстро и все
известно,--даже в своей измене, так это должно выглядеть с ним. С Верой, я делаю
не зря он клялся мне голову. И все же, ” добавил он, - я бы предпочел, чтобы
он взял это, а не то, чтобы Шарлотта заплатила такую цену.

“Как вы узнали об этом?” Я спросил.

“Час назад, ” сказал Ришелье, “ в мою камеру вошел охранник и сказал мне
следовать за ним. Я не сомневался, что моей целью была площадь де
Греве, но тюремное заключение показалось мне настолько утомительным, что я был готов
приветствовать любые перемены, даже блок. Кроме того, я не сожалел о том, что у меня была
возможность показать регенту, как должен умирать джентльмен. Меня
отвели в офис Maison-Rouge и оставили там с ним наедине. Он
сказал мне, что регент распорядился о моем освобождении, и, поскольку я был слишком
поражен, чтобы ответить, он вручил мне записку.

‘Это от регента", - сказал он.

“Я вскрыл записку, подозревая какой-то новый удар. Вы можете догадаться о моих чувствах
когда я увидел, что это приказ присутствовать завтра утром в
Пале-Рояль, чтобы засвидетельствовать бракосочетание по доверенности Шарлотты и
Герцога Моденского. Внизу записки было написано: ‘Цена
, заплаченная за голову месье герцога де Ришелье’. Я разорвал записку на
тысячу кусочков. Я сказал Мезон-Ружу, что не приму такой цены
и приказал ему отвести меня обратно в камеру. Он только улыбнулся и
сказал, что цена уже принята регентом, поскольку мой
голова принадлежала больше не мне, а ему, и, позвав двух стражников, он
приказал отвести меня к внешним воротам, которые были закрыты за мной”.

“Держу пари, это был первый случай в истории Бастилии, когда
заключенного пришлось заставить покинуть ее”, - воскликнул я. “Ну же, месье,
не отчаивайтесь. Регент превзошел себя, освободив вас так быстро.
 Цена, возможно, и была принята, но она еще не уплачена.

“ Еще не уплачена?

“ Нет. И более того, его никогда не нужно будет выплачивать, если вы этого не хотите ”.

“Значит, у вас есть план?” - воскликнул Ришелье, и его лицо просветлело.

“Возможно”.

“ Ну же, давай сделаем это, - и он снова сжал мою руку. “ Я должен был
помнить, что у меня все еще есть твой ясный ум и верное сердце, на которые я могу положиться
.

“Ответьте мне на один вопрос, мсье герцог”, - сказал я. “Предположим, принцесса и
вы сами были в карете, мчавшейся к границе. Предположим,
ваше бегство не было обнаружено в течение восьми или десяти часов. Как ты думаешь, ты
будешь в безопасности?

“В безопасности, де Бранкас? Ну, парень, после часового старта мы должны быть в безопасности.
У меня есть дюжина лошадей, подобных которым не нашли во Франции
даже в конюшнях регента”.

“И где же эти скакуны?” Я спросил.

“В моей конюшне сюда”.

“Тогда, мой дорогой друг” - воскликнул я, вскочив на ноги, “считают
сделано. В десять часов вечера Мадемуазель де Валуа и сами будут изложены
из Парижа. За два дня вы будете в безопасности в Монс, то есть, если вы не
допускаются пересечения границы”.

“Положитесь на меня”, - сказал Ришелье. “ Тысяча пистолей способны
сотворить чудо. Единственное, чего я не понимаю, друг мой, это
как вам удастся усадить Шарлотту со мной в карету.

“Мсье ле Дюк, - спросил я, - неужели вы хоть на мгновение вообразили, что мысль
об этом браке доставляет ей удовольствие?”

“Не больше, чем мне”.

“Разве она не обрадовалась бы возможности избежать этого?”

“О, я верю в это!” - воскликнул Ришелье.

“ Что ж, поверьте мне, мсье ле Дюк, вы предоставите ей такую возможность
сегодня вечером. Но мы не можем терять времени, и у нас еще много дел. Предоставьте
детали плана мне.

“Я не понимаю, но я полностью доверяю вам, мой друг”, - сказал Ришелье.
Больше Ришелье вопросов не задавал.

Началась эстафета лошадей в Сен-Кантен, а вторая - в Компень,
чтобы дождаться прибытия экипажа с герцогом и его спутницей
. Самый легкий и комфортабельный экипаж в его конюшнях
был выведен и тщательно отремонтирован. Я сам видел, что она была
завалена подушками и оборудована всем, что могло добавить к
комфорту путешественников. Я предоставил для каждого возможного
случай, о котором я мог думать, и лично беседовали с
человек, которого Ришелье не имел, отобранных для езды, пока я не был удовлетворен тем, что
он был основательно знаком с дороги и что никакой он не трус.
Суматоха, вызванная раскрытием заговора, улеглась, и
наведя справки, я выяснил, что городские ворота снова были открыты днем
и ночью, так что у Ришелье не возникло бы трудностей с прохождением через
барьер. Мы решили, что карета должна выбрать самый прямой маршрут
и положиться на скорость, поскольку превыше всего было важно, чтобы
она достигла границы раньше любого из эмиссаров регента.
Ришелье собрал все деньги, которые у него были, и спрятал их в карете
. Я добавил шпагу, пару пистолетов, мушкет и тому подобное
снаряжение на крыше автобуса для использования водителем. К
задней части был прикреплен чемодан со сменной одеждой. Наконец я
больше ничего не смог придумать.

Все это заняло время, и вечером должны были прийти до финала
завершены мероприятий. Тогда Жак зажег свечи и
позвал нас на ужин, повестка которого мне было не жалко подчиняться, за
работа дня сильно утомили меня. Он провел праздник Великой
преобразованность на прощание своему хозяину, но Ришелье казался слишком
нервничаю, чтобы заказать его. Что касается меня, то я был настолько уверен в успехе, что я чувствовал,
не большой тревогой.

“Ну же, так не пойдет”, - запротестовал я, видя, что он просто
играет с едой. “Ты должен поесть, мой друг. Вы имеете нужду
мужество, прежде чем вы достигнете Монс, и я знаю, что ничто так не клонит
сделать трусом человека, как пустой желудок”.

“Вы правы, ” ответил он, - но если бы вы знали, какую тревогу я испытываю
в этот момент, вы бы не ожидали, что я буду есть. Вы действительно
верите, что у нас все получится?”

“М. Ле Дык”, - сказал Я, искренне, “успех во многом будет зависеть от
себя. Я согласен, чтобы привести вас в присутствии Мадемуазель de Valois. Если
ты можешь убедить ее бежать с тобой, что ж, хорошо, мы преуспеем; но
если ты не сможешь этого сделать, мы должны уйти побежденными. Пойдем, я пью за твой
успех ”.

“А я - за твою”, - ответил он. “Прости меня, де Бранкас, за то, что я снова
думаю только о себе. Я всем сердцем надеюсь, что у тебя все получится".
успех.

Я поклонилась с сияющими глазами, потому что он близко ко мне прикоснулся.

“ Может пройти много времени, прежде чем мы снова пообедаем вместе, месье, - сказала я. “ Может
Я заверяю вас в моей преданной дружбе?

“ Я не нуждаюсь в таких заверениях, - и Ришелье поднялся со своего кресла.
и встал на сторону моего. “У меня уже была сотня доказательств
этого, взамен на что я сделал так мало”.

“О, не говори так”, - и я посмотрела на этого человека, которого полюбила
с огромной нежностью. “Что бы я делала в Париже, если бы не
ты?”

И когда я посмотрела в его глаза, я поняла, что передо мной тот, чье сердце было
храбрым и преданным.

Слишком тронутые, чтобы сказать что-то еще, мы продолжили трапезу в тишине, каждый занятый
своими мыслями. Мои были Луизы Dacour, и я подумал, что
будущее для нас. Внезапная мысль пришла мне в голову.

“Mlle. Дакур может захотеть сопровождать принцессу, ” сказал я.

“ И если она согласится, вы присоединитесь к нам, не так ли, де Бранкас? ” быстро спросил
Ришелье. “ Поверь мне, друг мой, ничто не доставило бы мне большего удовольствия
быть с тобой рядом, но мне не хотелось просить тебя уехать
Париж, пока она остается здесь.

Я согласился, и было решено, что я должен присоединиться к герцогу в Брюсселе
в течение недели, если Мадемуазель де Валуа взял ее спутник с ней. И если я
добавлено себе, регент не счел нужным нанести на голове
гнев, который он, несомненно, чувствуют себя по отношению к Ришелье. Но об этом я
ничего не сказал.

“Вы уверены, что у вас достаточно сил, чтобы предпринять эту экспедицию?”
- спросил Ришелье, когда мы встали из-за стола.

Я рассмеялся над ним.

“Ты увидишь, если дойдет до использования наших мечей”, - сказал я.
И тут я вспомнил о повязке, и моя рука потянулась к голове. “Я
не могу носить это нелепая вещь, которую я должен удалить это”, и я начал
сделаем так.

“Ни на минуту!” - воскликнул герцог, вскакивая на моей стороне и, схватив мою
руки. “ Кто может сказать, какой вред это причинит тебе? Оставь это здесь, Джин,
или, клянусь, я сегодня ночью ни на шаг не выйду из этого дома.

“Но”, и я остановился. Я не мог сказать ему, что это был страх Луизы
смеющимися глазами, которые меня взволновали.

Ришелье понял в одно мгновение.

“Это благородная рана, ” сказал он, “ полученная за благородное дело.
Зачем пытаться скрыть это? Вид таких ран, как эта,
трогает сердце женщины. Они найдут твою бледную, забинтованную голову очень интересной.
Поверь мне, Джин.

И поэтому я оставила повязку там, где она была.

Пробило девять часов, карета ждала, мы сели в нее и поехали
кружным путем к задней части садов Пале-Рояль. Здесь мы
оставил его и велел кучеру медленно ездить взад и вперед, пока
его не позовут. Покончив с этим, я направился под тень
каштанов ко дворцу. Ришелье не задавал никаких вопросов, но я мог
вижу, что он был бледен от страха. Мы смонтировали низкая стена, огораживающая
маленький парк, который у нас был введен еще раньше под руководством
Мадемуазель Dacour, упал на другой бок, и повернул направо.

“Ах, ах”, - прошептал Ришелье, “я начинаю видеть. Вы надеетесь получить
вход на потайную лестницу. Но сможешь ли ты найти источник?”

“ Полагаю, что да, ” ответил я тем же тихим тоном. “ Я наблюдал за мадемуазель.
Дакур внимательно смотрела, когда открывала нам дверь, и примерно знала, где это находится
. ”Говоря это, я ощупал стену, но мои пальцы ничего не обнаружили.
“Это было недалеко отсюда. Наберись терпения, ” сказала я, чувствуя, как его рука
на моей руке дрожит от напряжения. Я снова провел рукой по стене,
слегка надавив на две или три небольшие неровности, но безрезультатно
. “Пойдем, я попробую еще раз”, - и в третий раз осмотрел стену,
на этот раз более тщательно и на большей площади. “А, у меня получилось!” Я
воскликнул, когда почувствовал, что что-то подалось под моими пальцами, и дверь открылась
внутрь.

“Вовремя”, - сказал Ришелье, потому что, когда мы вошли, другая дверь поблизости
открылась, и по дорожке зазвучали торопливые шаги, даже когда мы толкнули
дверь, закрывшуюся за нами. Мы были в кромешной тьме, но я знала дорогу,
и, держась за стену, без колебаний повернула в сторону
узкого коридора, Ришелье следовал за мной, держа меня за руку. Мы
без труда нашли коридор и осторожно пошли по нему
пока не достигли конца, и медленно ощупью поднялись по небольшому извилистому
лестница туда. Деревянная стена, которая образовывала заднюю часть заповедника
нас остановил чулан.

“Подожди минутку”, - прошептал Ришелье, когда я начала нащупывать источник
, приблизительное расположение которого я тоже видела. “Шарлотта
знает об этом визите?”

“Нет, ” ответил я. “ У меня не было возможности предупредить ее об этом, иначе я сомневаюсь, что
она не послала бы кого-нибудь проводить нас и таким образом избавила бы нас от всех этих
хлопот”.

“Но, ” возразил Ришелье, - возможно, она будет не одна; возможно, она
будет возмущена вторжением такого рода”.

“Очень хорошо”, - ответил я, немного теряя терпение от этого неожиданного
колеблясь, что было так не похоже на герцога: “Мы все еще можем повернуть назад, открыть
дверь, вернуться в экипаж, доехать до вашего отеля и получить
хорошенько выспись перед тем, как завтра утром отправиться на свадьбу.

“Прости меня, Де здесь”, - сказал Ришелье, немного погодя. “Я так
отвязали я не знаю, что я говорю. Открой дверь, если сможешь найти
пружину.

Я две или три минуты безрезультатно шарил по доскам. Это время
несомненно, показалось Ришелье вечностью, и я слышал, как он дышит
неровно и шаркает ногами позади меня.

“ Ради бога, де Бранкас, ” сказал он наконец сдавленным шепотом.
“ Поторопись! Это больше, чем я могу вынести.

Я почувствовал, что начинаю дрожать от сочувствия к нему, и рывком подтянулся
сам, признавая тот факт, что одному из нас было абсолютно
необходимо сохранить голову.

“Немного терпения”, - прошептал я. “Этот источник труднее найти, чем другой.
И здесь так дьявольски темно”.

Я снова провел рукой вверх и вниз по стене. Он был сделан из узких досок,
плотно подогнанных друг к другу. Я провел по нему рукой взад и вперед, и
как раз в тот момент, когда я начал отчаиваться, я почувствовал небольшое неравенство. Я
нажал на нее, и дверь открылась перед нами. Мы отступили с пути
и через мгновение оказались в шкафу. Дверь закрылась за нами сама по себе
.

Дверь, которая вела из чулана в соседнюю комнату, не была
плотно закрыта, и через это отверстие мы могли частично осмотреть
комнату. Насколько мы могли видеть, он был пуст, и я уже собирался
предложить нам осторожно осмотреть оставшуюся часть, когда меня испугал
звук, похожий на сдавленные рыдания.

“Что это?” - Прошептала я.

“Боже мой, неужели вы не знаете, что это?” - воскликнул Ришелье. “Это
Шарлотта, Шарлотта, оплакивающая свою грядущую жертву. Останься здесь, мой
друг”, - и прежде чем я успел что-либо предпринять, чтобы помешать ему, он открыл
дверь, шагнул внутрь и закрыл ее за собой. Я услышал испуганный возглас
принцессы, и в то же мгновение другой звук
от которого у меня по спине пробежал холодок. Кто-то поднимался по
винтовой лестнице уверенной и размеренной поступью. Шаги замерли
на мгновение за дверью послышался щелчок, дыхание
воздух и запах, как от только что погашенной свечи. Я отступил в
угол чулана, и в этот момент неизвестный человек шагнул внутрь
и закрыл за собой потайную дверь.




ГЛАВА XXI

ГДЕ ПОБЕЖДАЕТ ЧЕСТЬ


Я плотнее вжалась в свой угол и затаила дыхание в напряжении,
опасаясь, что даже биение моего сердца выдаст мое присутствие.
Вновь прибывший остановился на мгновение, чтобы сесть на фонарь, и в этом
момент голос Ришелье проник в гардероб.

“Вы не удивлены, увидев меня, Шарлотта?” он говорил. “Ты думал
на мгновение, что я позволил бы тебе подвергнуться этой участи
которая была уготована тебе?”

“ О, господин герцог! ” раздался прерывающийся от рыданий голос принцессы. - Я
всего лишь спасла вас от одной опасности, чтобы обнаружить, что вы отваживаетесь на другую. Ты не понимаешь
ненависти моего отца. Уходи, умоляю тебя, пока не стало слишком
поздно”.

“ Да, я пойду через минуту, Шарлотта, ” ответил Ришелье уже более мягким тоном.
“ и ты пойдешь со мной. В глубине сада
нас ждет экипаж, запряженный четверкой самых быстрых лошадей в королевстве
. Через час мы будем далеко от Парижа. В другой день мы найдем
мы в безопасности в Нидерландах и можем жить своей жизнью вместе ”.

На мгновение воцарилась тишина, и я услышал глубокое, взволнованное
дыхание человека, который стоял рядом со мной. Мои руки начали
дрожать от натуги, и я сцепив их за моей спиной, чтобы держать их
до сих пор. Растущее головокружение напомнило мне мою рану. В гардероб
был невыносимо близко, и мое лицо стало мокрым от пота, как и я
осознал свою слабость.

“А кого это?” - спросила Мадемуазель де Валуа, наконец.

“Неужели вы не догадываетесь?” - воскликнул Ришелье. “Это мог быть только один человек,
тот, кто нашел выход из Бастилии, кто дюжину раз вставал между мной и
опасностью, кто даже в этот момент ждет меня там, в
чулане.”

Я пригнулся для прыжка, ожидая мгновенной атаки от моего товарища
в шкафу, и решил задушить его любой ценой, прежде чем поднимется
тревога. Как раз в тот момент, когда я приготовился к борьбе, я услышал
испуганный возглас рядом со мной.

“Вы действительно здесь, месье де Бранкас?” прошептал нежный голос.

“Луиза, о, Луиза! это ты?” Я закричала, забыв осторожность от радости
и это открытие вызвало бурную реакцию, я протянул руки и
привлек ее к себе. “Я как раз собирался наброситься на вас, чтобы ваш
побег”, я добавил, смешно, радостный сердцем.

Она не сопротивлялась моим оружием, но, с долгим вздохом, положила голову на
моей груди. Кровь прилила к моим ушам, когда я наклонился и поцеловал ее.
Я почувствовал, что она всхлипывает.

“ Что случилось, любовь моя? - Что случилось? - прошептал я.

“О, неужели ты не знаешь?” - всхлипнула она. “Ты, конечно, слышал о
свадьбе, которая состоится завтра?”

“Да, - ответил я, “ но эта свадьба никогда не состоится. Автор:
завтра Ришелье и мадемуазель. де Валуа будут далеко отсюда, они будут мчаться
на север Франции”.

“ Я желаю этого всем сердцем, ” и Луиза слегка отстранилась, “ но этого
никогда не будет, господин де Бранкас.

“ Что? никогда не будет? Я плакала. “Но я говорю вам, что все подготовлено,
что все, что им остается сделать, это спуститься, сесть в
карету и дать слово кучеру”.

“И это именно то, чего Шарлотта Орлеанская никогда не сделает”, и хотя
ее голос был печальным, в нем слышались определенная гордость и достоинство.

Я был слишком поражен, чтобы ответить.

“ Господин де Бранкас, ” продолжала она, “ я знаю ее лучше, чем вы, намного
даже лучше, чем Ришелье. У женщины свои идеалы не меньше, чем у мужчины.
Но послушай, она сама ему это говорит.

В суматохе мои эмоции я не слушал: то, что было
происходит во внешней комнате, но в этот момент я услышал, как Ришелье
повысив голос нетерпеливо протеста.

“Что вы на это скажете, мадемуазель, - воскликнул он, - что вы не будете идти с
меня? И почему, позвольте спросить? Ты больше не любишь меня?”

“ Господин герцог, ” ответил ясный голос принцессы, которая, казалось,
к ней вернулось самообладание: “Мне кажется, что это больше не может быть вопросом
о моей любви, поскольку, чтобы спасти твою голову, я согласился на этот
ненавистный брак. Причина в том, месье, что я дал слово
моему отцу, и я не собираюсь его нарушать. Он мог бы не доверять
мне; он мог бы настоять на том, чтобы этот брак состоялся до того, как ты
был освобожден, и я должна была согласиться без малейших колебаний
, потому что я должна была знать, что он сохранит верность
со мной. Но он предпочел довериться мне; через час ты снова была свободна
Я дал свое слово. Это его великодушие ты обязан в вашем присутствии
сюда, месье. Моя жертва может быть больше, но я не
выбрать опускаться ниже мой отец”.

Ришелье остался на мгновение потерял дар речи. Я чувствовал слезами
на моих глазах.

“Это здорово; это благородные,” пробормотал я.

Луиза ответила пожатием руки, и я знал, что она тоже была взволнована.
Не меньше, чем я.

Тишину нарушил Ришелье.

“Дайте мне время для размышлений, мадемуазель”, - сказал он, и мы слышали, как он
шагая взад и вперед по комнате.

Что касается меня, я почувствовал, как в моем сердце зародилось глубокое почтение к этой женщине
. Как я сказал мадам дю Мэн, женщина может сделать что угодно, но не нарушить
свое слово; ни одна женщина не может сделать это с честью, не больше, чем любой мужчина, и
мое сердце затрепетало от волнения, когда я услышал, что принцесса заняла ту же самую позицию
возвышенность, - с ней, настолько превосходящей все, о чем я думал.
Я молилась, чтобы Ришелье не пал ниже нее. Луиза тихо плакала
.

“Шарлотта, ” сказал наконец Ришелье, - ты разрываешь мое сердце на части“
и все же я не хотел бы видеть тебя такой, какая ты есть. Я был дураком
думать, что ты согласишься. Но, ” продолжил он более ясным голосом, “ я
не давал никаких обещаний, моя честь не затронута. Я уже отказался
принять эту жертву. Что мешает мне подхватить тебя на руки
, открыть дверь вон того чулана и вместе с де Бранкасом за моей
спиной подбежать с тобой к экипажу и отправиться к границе?

Снова наступило минутное молчание.

“ О, нет, нет! ” воскликнула она наконец. “ Не искушай меня больше, Луи. Что
Я делаю это ради своей чести и ради Франции. Мой отец сказал мне
что Франция требует этого, что это укрепит его империю. Если вы
знал бы, как это тяжело - как я с отвращением отворачиваюсь от задачи, которую мне предстоит выполнить
- ты бы не стремился усложнять ее ”.

“ Де Бранкас, ” позвал Ришелье, “ подойди сюда, друг мой.

Я распахнул дверь и вошел в комнату. Mlle. де Валуа
полусидела, полулежала в большом кресле, ее лицо было белым от
страдания, глаза светились великим величием. Сам Ришелье был
едва ли менее взволнован. Он взглянул на Луизу, которая вышла из
гардеробной вместе со мной и стояла на коленях рядом с принцессой.

“Хорошо!” - воскликнул он. “ Я рад видеть вас здесь, мадемуазель.
Dacour. Шарлотт понадобится компаньон. Вы не сопровождать ее?”

“Я намеревался делать так, М. Ле Дык”, - ответила Луиза, аккуратно, “ли
она пошла на север или на юг”.

“ Это хорошо, - и Ришелье поклонился ей с той изысканной грацией,
которая так ему шла. - Мы с месье де Бранкасом уже познакомились.
учел этот непредвиденный случай, и он должен присоединиться к нам в Брюсселе через
неделю ”.

Я взглянул на Луизу, чтобы узнать, как она восприняла это заявление, но
похоже, она его не слышала.

- А теперь, де Бранкас, - продолжил герцог, поворачиваясь ко мне, - мы должны принять решение.
спешка. Мы уже оставалась здесь слишком долго”.

“Правда”, - ответил я. “Это ваша цель, то, чтобы силой увлечь за
Мадемуазель de Valois?”

“Поскольку она отказывается сопровождать меня, да”, - и Ришелье посмотрел мне в глаза
. “У тебя есть что посоветовать, мой друг?”

Я остановился в нерешительности, переводя взгляд с одного на другого. Я не мог выбрать.
но заговорил, чего бы это ни стоило.

“Если любовь была единственной вещью; если бы не Хайтс невесты
что любовь должна поклон”, - сказал я, наконец, и снова умолк. Я не мог идти
продолжайте. Пусть эти два сердца сами решают свое будущее. “Мсье ле Дюк”,
- Сказал я более твердым голосом, - “не мое дело давать советы. Я сделаю
все, что ты прикажешь.

Ришелье снова прошелся по комнате, его подергивающееся лицо
говорило о конфликте, бушующем в его груди. Я подошел к окну
и уставился в ночь. Луиза рыдала. Только принцесса
сохраняла спокойствие. Я молю небеса, чтобы мое сердце никогда больше не было разорвано,
как это было в тот момент.

“ Мсье ле Дюк, ” сказала она тем же спокойным тоном, что и раньше,
“услышать голос твой друг и мой голос, который, я уверен,
находит ответы хорды в вашем сердце. Если любовь была только
Я бы с тобой с удовольствием, но честь всегда перевешивают любовь в
сердца всех истинных джентльменов. Скажи мне, Луи, я не обманулся
в тебе, что ты заслуживаешь чести не меньше, чем любви.

Ришелье с рыданием бросился к ее ногам и схватил ее за руку. Я
знал, что он выиграл битву.

“ Прости меня, Шарлотта, ” прошептал он прерывающимся голосом. “ Я
вел себя как трус, а не как мужчина. Пусть будет так, как вы говорите, ваша честь и
моя превыше всего остального ”.

И при этих словах мое сердце потянулось к нему, и я поняла, что эти двое
любили друг друга любовью, в которой не было и намека на
эгоизм. Годы, возможно, притупили бы боль от раны, но для
них, как и для меня, в жизни осталось бы мало более сладких воспоминаний, чем это
священный момент. Я не могла заставить себя отвернуться от окна.
Свет снаружи был размыт моими слезами, а в моем сердце была огромная
нежность.

Принцесса была самой сильной из нас всех.

“Ты должен уйти, друг мой”, - сказала она наконец. “Друг мой, я всегда буду
почитаю тебя - моим самым близким другом, - который остался верен мне в
самый горький час моей жизни. Посмотри вверх, сюда, в мои глаза. Ты видишь
там есть какая-нибудь печаль? Печаль, возможно, была, - печаль, возможно, будет
снова, - но теперь она поглощена радостью и гордостью за тебя.

Я повернулся, чтобы посмотреть на них. Должно быть, с такими преображенными лицами
мученики шли на костер, - да, Христос шел на Свой крест.

Ее руки обвились вокруг его шеи, она склонила голову и поцеловала его.

“Это последнее”, - сказала она, - “последнее, что я охотно отдам”, - и она
мягко отпустила его руки, встала и отошла от него.

“Мы тоже должны попрощаться”, - раздался тихий голос у моего локтя, и я
вздрогнув, обернулась и увидела Луизу, стоящую там.

“Ты тоже уходишь?” Я плакал с огромным страхом в сердце.

“Да, все решено”, и она смотрела мне в глаза. “Мое место -
рядом с ней. Но моя жертва, мой друг, намного меньше, чем у нее. Я
оставив, возможно, люди, которых я люблю, но нет пропасти в конце
пути, такие как зевает перед Шарлоттой”.

“Нет”, - ответил я, “нет”, но больше я ничего не мог сказать.

“И поверьте мне, месье де Бранкас”, - продолжала она, положив обе руки
в шахте “ничего, что ты когда-либо делал-даже, что бинты О
ваш начальник, который говорит раны так благородно буду ... я доволен как
слова, которые ты сказал Ришелье. Я прочел в твоем сердце и не увидел там ничего
кроме верности и правды.”

Я смотрел в ее глаза, которые она не пыталась отвести от моих,
дрожа всем телом, слишком сильно дрожа, чтобы говорить.

“Ты можешь поцеловать меня”, - прошептала она, и я наклонился и поцеловал ее в
губы. “Теперь иди, и пусть это будет твоей наградой за рыцарский дух, который ты проявил сегодня ночью.
" О, не пытайся скрыть слезы. Я не мог
любить человека, который не имел нежное сердце”.

Она нежно подтолкнула меня от нее. Я обернулся и увидел, что Ришелье, также
поднялся и ждал.

“Пойдем, друг мой, - сказал он, - пойдем”, но он не отвел глаз
от принцессы, которая стояла, бледная, прекрасная, с видом
генерал, смертельно раненный в момент победы.

Я подошел к ней и преклонил колени, как перед святыней.

“Мадемуазель, - сказал Я, - я не могу надеяться, чтобы сказать вам, какое огромное
почтение тебе внушили, что в моем сердце Сегодня вечером, но я верю, что если
вы когда-нибудь нужен меч и верное сердце, вы будете вспоминать
я. Я не могу представить себе большей чести” чем служить вам.

“ Я запомню, господин де Бранкас, ” ответила она, улыбаясь мне сверху вниз.
и протянула мне руку. “Я знаю, что ты храбрый джентльмен и верный
друг. Не скоро я забуду его”.

Я поцеловал ее руку и встал еще раз. Было очевидно, что пришло время
уходить, и, бросив последний взгляд на мою любовь, я положила руку на плечо Ришелье
и потянула его к шкафу. Он подчинился, не сказав ни слова. Только
когда за нами закрылась дверь, он заколебался, но я подтолкнул его дальше,
вниз по винтовой лестнице, через маленький холл и через внешнюю
дверь. Он вздрогнул, когда она со щелчком закрылась за нами, и прислонился к стене
.

“О, я не могу идти дальше, де Бранкас!” - воскликнул он. “Думаю, что
судьба-я бросаю ее. Она может быть смелой, возможно, а как
дни и годы, что еще придут?”

“Это то, чего она хотела бы”, - мягко ответил я. “Пойдем, мы не должны"
оставаться здесь.

Я подвел его к невысокой стене, через которую мы перелезли во второй раз, вдоль
каштановой аллеи и на улицу за ней. Карета была
нас ждала. Я позвал кучера.

“Вы вернетесь в Отель де Ришелье”, - сказал я, и вошел после
герцог.

Путь казался бесконечно долгим, и я не осмеливался выразить что-либо еще.
Дальнейшее сочувствие раненому человеку в другом углу. Мое собственное сердце
было достаточно изранено не только его горем, но и моим собственным.

Жак встретил нас на ступеньках. Одного взгляда на лицо его мастер сказал ему,
история.

“Вы будете ездить на конюшню”, - сказал он кучеру. “Я скоро приду"
присоединюсь к вам там, - и он последовал за нами внутрь и закрыл дверь.

Ришелье на мгновение задержался на лестнице.

“ Я пойду в свою комнату, де Бранкас, ” сказал он усталым голосом. “ Я хочу
побыть один, мой друг. - и он пошел вверх по лестнице. Я наблюдал за ним
пока он не скрылся из виду, а затем повернулся в комнату на
нижний этаж.

“Пошлю ему бутылку вина, Жак”, - сказал я. “Она ему сейчас нужна, как он
никогда раньше в своей жизни”.

“Он потерял, то, М. де здесь?”

Я взглянул на его честное лицо.

“Да, в каком-то смысле он проиграл”, - ответил я. “Но он также одержал великую
победу, мой друг”.

“У него не было вида победителя, месье”.

“ Ах, Жак, ” и я довольно мрачно улыбнулся, - есть некоторые победы,
которые обходятся победителю дороже, чем побежденному. Это была одна из таких побед.
вид. Но это все равно победы, Жак, хотя и мужские.,
иногда не стоит так относиться к ним.

Я повернулся к огню и сел перед ним. Значит, это был конец.
И был ли это конец моей любви к Луизе Дакур? Когда мне следует
увидеться с ней? Что нас ждало в будущем? Я глядел в глубину
тлеющие угольки И снова увидел ее милое лицо, глядя на меня снизу вверх, ее
на глаза мои, и я знал, что во что бы это видение не будет
оставь меня. Часы пробили полночь, и, направляясь ко сну, я услышал, как
Ришелье ходит взад-вперед по комнате наверху. И огромная
волна жалости к нему захлестнула меня, когда я подумал о битве, в которой он участвовал.
драка и испытание, с которым ему еще предстояло столкнуться.




ГЛАВА XXII

В ПАЛЕ-РОЯЛЕ


На следующее утро, едва я открыл глаза, раздался стук в
дверь.

“Войдите!” - Воскликнул я.

Дверь открылась, и вошел Жак.

“ Приказ для вас, месье де Бранкас, “ сказал он, - оставлен здесь минуту назад.
один из охранников регента, ” и он протянул мне сложенный листок бумаги.

Я открыла его дрожащей рукой. Что это был за новый ход?

“Месье де Бранкас, ” прочла я, - будет в часовне Пале-Рояля“
сегодня в девять часов утра. Он будет сопровождать герцога де Ришелье,
и не уйду, пока торжественной церемонии, которая состоится в это
час был заключен. Затем он приступит непосредственно к частному
аудитория-камеры. Подписано Орлеанского, Регента”.

“Едва ли это новое бедствие, Жак”, - сказал я, видя его встревоженное лицо,
“но оно может предвещать одно. Ришелье проснулся?”

“ Он ждет вас в столовой, месье.

“ Скажите ему, что я присоединюсь к нему через минуту. - и, вскочив с кровати, я была уже на ногах.
быстро одевшись, я спустилась вниз.

Я смотрел на князя с тревогой, как я выдвинул, чтобы взять его за руку, и был
приятно отметить, что на его лице не было меньше беспорядков, чем я предполагал.

“ Ах, не выглядите таким подавленным, мой друг! ” воскликнул он, поднимаясь мне навстречу.
“ Я закончил битву, и, полагаю, вы больше не будете считать меня тем
глупым и колеблющимся созданием, каким я был прошлой ночью. По крайней мере, я буду
достаточно силен, чтобы сказать ”да" или "нет".

“Что ж, месье,” сказал я, но я взглянул на него с некоторым
беспокойство за его веселости, казалось, жар. Я счел за лучшее сказать
ничего на этот счет, впрочем, и мы сели завтракать вместе,
герцог поддержание бурный поток разговора, который пробудил во мне
еще больше беспокойства.

“ Сегодня утром я получил приказ от регента, ” сказал я, наконец,
“ приказать мне сопровождать вас в Пале-Рояль сегодня утром в
девять часов. Если вы считаете, что зрелище окажется слишком болезненно, можно
легко симулировать болезнь, месье”.

“Нет, нет”, и Ришелье росли могилы в минуту. “Я пойду, мой друг,
и докажу Шарлотте, что я не такой трус, каким она, должно быть, меня считает”.

“Но это кажется ненужным испытанием для вас обоих”, - запротестовал я.

“Регент приказал это, де Бранкас”, - спокойно ответил Ришелье.;
“и знаете, почему он приказал это? Просто чтобы причинить мне боль. Ах,
что ж, я покажу ему, что могу улыбаться, даже когда мое сердце разбито.

Он ненадолго замолчал, а затем внезапно встал.

“Пойдем, - сказал он, - мы не можем терять времени. Это будет блестящее мероприятие
собрание, и мы должны уделить немного внимания нашим туалетам. Ты должен
считать мои как свои собственные, друг мой. Всего, что у меня есть, было бы слишком мало, чтобы
выразить мою благодарность ”.

Я его поблагодарил, но отклонил его предложение. Я был разрешен для ношения нет
заемные оперение, но ехать как обычный Жан-де здесь. Ришелье
с улыбкой посмотрел на меня, когда присоединился ко мне в холле, - с улыбкой
понимание,--но он ничего не сказал. Мы вошли в вагон, который был
ждали и были изгнаны быстро через Сену. Я взглянула на него
тревожно. Он оказался более спокойным, чем я.

На улице Сент-Оноре была блокада из автомобилей, и мы могли двигаться дальше.
Но медленно. Ришелье, казалось, скорее ухаживал, чем избегал наблюдения.
он весело кивал всем, кого знал. Но у каждого путешествия
должен быть конец, и, наконец, мы остановились перед входом в
Пале-Рояль, пересекли двор и вместе поднялись по ступенькам.
Часовня была уже переполнена веселой компанией, и они, казалось, повернулись
они дружно повернули головы и посмотрели на нас, когда мы вошли. Кое-кто перешептывался
о любви Ришелье к принцессе, и всем было
любопытно посмотреть, как он перенесет это испытание. Мое сердце подпрыгнуло, когда я увидела
он приближался с высоко поднятой головой и сверкающими глазами, весело раскланиваясь направо
и налево. Это было похоже на то, как если бы я отправила храбреца на плаху. Он занял
свое место рядом с мадемуазель де Шароле, сестрой регента, в
первом ряду зрителей и завязал с ней оживленную беседу.
с ней. У меня не было его уверенности в моей способности скрывать свои чувства, и
выбрали менее заметную позицию немного сзади.

Нам не пришлось долго ждать. Внезапная тишина воцарилась в толпе, и
перед алтарем появился священник, облаченный в стихарь и белую епитрахиль.
риза. По обе стороны от него шли послушники и мальчики из хора, и даже
когда они заняли свои места, появилась свадебная процессия. Я
стоя за спиной Ришелье увидел нервной энергии, с которой он сжимал
его меч, но его губы по-прежнему улыбались, когда невеста, проведенного
регент, прошел в подвенечном наряде. Я смотрел на нее , затаив дыхание .
дыхание. Ее лицо было белым, как подвенечное платье, а глаза -
блестящими, темными и полными высокой цели. Я никогда не видел ее такой
красивой.

Мой взгляд переместился с нее на леди, следовавшую за мной, и, вздрогнув, я
узнал Луизу. Она тоже была бледна, и я видел, что губы ее
дрожали, но она храбро шла вперед, не глядя ни направо, ни налево
. Толпа придворных и напудренных дам сомкнулась за ней
и я смутно припоминаю, как кто-то сказал, что церемония должна была быть
максимально простой, что так распорядилась невеста.

Ропот толпы перешел в шепот, в глубокую тишину,
нарушаемую только голосом священника. Я почувствовал, что у меня кружится голова, а моя
рука дрожит, как осиновый лист. И тут раздался голос принцессы,
спокойный, ясный, твердый, и мои глаза наполнились слезами. Я не осмеливалась взглянуть
в сторону Ришелье. Я боялся, что он все еще может попытаться
оттащить ее от алтаря. Перекрывая биение моего сердца, раздался голос
священника,--

“Ego conjungo vos in matrimonium, in nomine Patris, et Filii, et
Spiritus Sanctu.”

И это было сделано. Я не знаю, чего я ожидал, - удара молнии с небес,
возможно - какое-то предупреждение о божественном недовольстве, - но в глубине души я так и думал
до этого момента не верил, что этому браку суждено состояться. Что
последовало за этим, я не знаю. Я услышал неясные звуки пения далеко-далеко
; запах благовоний ударил мне в ноздри. Какое-то движение в толпе
меня грубо толкнули, и люди расступились направо и налево
Я снова увидел жертву этого жертвоприношения, ее глаза стали более сияющими, ее
лицо более мертвенно-бледным, но голова не стала менее прямой, а походка - менее твердой.
Рядом с ней стоял смуглый мужчина, которого я никогда раньше не видела,
но я знал, что это представитель герцога Моденского, поскольку
брак был заключен по доверенности. Они прошли по проходу и скрылись из виду.

Я стоял как ошеломленный. Я не мог поверить в то, чему я сам был свидетелем
произошло на самом деле. Казалось, что я должно быть сплю. Прикосновение
рука возбуждала меня, и я обернулся, чтобы найти Ришелье на моей стороне.

“Пойдем, мой друг”, - сказал он, грустно улыбаясь. “Я тоже только что получил
приказ от регента. Он заключается в том, чтобы без промедления присоединиться к моему полку в Байонне
. Конный стражник ожидает меня у дверей.

“ И ты пойдешь? - Спросил я.

“Да, ” ответил он, “ я буду рад на время уехать из Парижа.
Здесь у меня нет ничего, кроме печальных воспоминаний. Вы хотите сделать свой дом
ваш дом”, - продолжил он, на полном серьезе. “Возможно, какое-то время, вы, возможно, даже
хотите присоединиться ко мне в Байонне. Прощай, мой друг”, и как бы не
сказать больше, он сжал мою руку и поспешил к двери.

Я смотрела ему вслед, пока он не скрылся в толпе, и с грустью думала о том,
что бы я делала одна в Париже. Без Ришелье и без
Луизы моя жизнь действительно была бы бесцельной и лишенной интереса. Я наблюдал
толпа постепенно рассеивалась. Не один любопытный взгляд был направлен в мою сторону.
но никто не заговорил со мной, и вскоре часовня
опустела.

Голос рядом со мной заставил меня вздрогнуть.

“У месье назначена встреча с регентом, не так ли?” - спросил голос.
Я обернулась и увидела одного из дворцовых привратников.

“Да, я забыл об этом”, - ответил я, мгновенно вспомнив приказ, который я
получил перед тем, как встать с постели.

“ Я провожу месье в зал для аудиенций, ” сказал он и, получив утвердительный жест, пошел впереди.
- Вы знаете, когда уезжает мадемуазель де Валуа?

“ Да. де Валуа уходит. - Спросил я.

“Герцогиня Моденская немедленно уезжает в Италию, чтобы присоединиться к своему мужу”.

“Верно, - пробормотала я, - она больше не мадемуазель. де Валуа”, и я молча последовала за ним.
он. Значит, я больше не увижу Луизу. В моем сердце не было места
ни для каких других мыслей. Я был раздавлен, потерял надежду. Мой проводник
открыл дверь в зал для аудиенций, который я так хорошо знал. Он
посторонился, и я вошел. Одного взгляда мне хватило, чтобы убедиться, что комната пуста.

“Регент просит вас подождать его здесь, месье”, - сказал швейцар.
и закрыл дверь.

Я опустился в кресло, совершенно усталый и обескураженный. Никогда, даже в
Пуатье, если бы моя жизнь казалась такой бесплодной. Я чувствовал, что
как потерпевший кораблекрушение человек должен почувствовать, кто остается один в эпицентре
большая потеря воды, без огонька. цепляться, без надежды
помогай,--разбитым, бессильным, на карликовых. Я смутно понимал, что я
активно боролась с силой большей, чем я понял,--а
сила, которая была шлифованный меня в сторону от своего пути, не замечая меня, - а
сила, против которой мои силенки расценено как меньше, чем ничего.

Стук открывшейся двери разбудил меня, и я встал, увидев входящего регента.

“Садись, М. де здесь”, - сказал он, любезно, сам берет большой
кресло, в котором он всегда сидел. “Это должна быть дружеская конференция,
Я верю, - и он улыбнулся мне, хотя, как мне показалось, печально. “ Это
я вижу тебя впервые с тех пор, как ты выбежала из леса с
Негодяи Картуша преследуют тебя по пятам, и я вижу, что твоя рана еще не зажила
. Поверьте мне, месье, я не лишен благодарности за доблесть, которую вы
проявили той ночью, и я ценю и уважаю чувство, которое послало
вас мне на помощь.”

“Это то, что любой джентльмен поступил бы так,” - сказал я, просто, и что
ночь, казалось, далеко.

“Это то, что любой джентльмен попытался бы сделать, возможно,” ответил
регент“, но которые мало кто мог выполнить. Не умаляю
себя, М. де здесь. Меня восхищают сильные мужчины, которые пауза на все, даже
даже если они будут против меня. Мало кто мог бы сделать то, что вы сделали с
вы были в Париже”.

“А с какой целью?” Я плакала. “Все, что я сделал, каждая надежда,
которую я лелеял, развеялась в воздухе этим утром”.

“Есть одна вещь, на которую даже самые храбрые люди нападают напрасно”, и
в манерах регента было определенное величие, которое ему очень шло. “Это
это государство. Они могут сколько угодно ломать себя против него, они
могут думать, что победа у них в руках, но в конце концов
государство стоит твердо, непоколебимо. Оно не может остановиться, чтобы исследовать каждое сердце, М.
де Бранкас. Оно должно неуклонно двигаться вперед к поставленной цели.
перед ним стоит задача. Чьи-то сердца могут быть разбиты, чьи-то жизни озлоблены, но государство
живет, и государство превыше всего”.

“Но разве государство требовало этой жертвы?” Я спросил.

“Да, месье де Бранкас, этого потребовало государство”, - и на лицо регента опустилась туча.
"Я люблю своих дочерей, месье. Я не получаю удовольствия от того, что...“. - "Я люблю своих дочерей, месье. Я не получаю удовольствия от
пытают их. Но отец должен уступить регенту, точно так же, как
мужчина должен уступить государству. Я говорю вам прямо, что никакой другой ценой
нельзя было купить голову Ришелье. Я был полон решимости, что ни один
член моего дома - правящего дома - не должен продолжать связь с
предателем. Я был полон решимости не допустить, чтобы измена распространилась
прячась за троном, готовый в любой момент низвергнуть его;
и если бы не было другого выхода, голова этого предателя должна была упасть
на Гревской площади в назидание другим предателям. Но было
другим способом, и это было достигнуто. Еще никогда не было известно, чтобы перерезанная шея заживала, месье,
но разбитые сердца не так смертельны, ибо
Время - прекрасный хирург. Я буду править Францией справедливо и
по-доброму, если смогу; но когда измена поднимет голову, я нанесу удар, и
без пощады. Превыше всего, Францией буду править я,
и никто другой. Брак моей дочери с этим итальянский принц
укрепить Франции, и ей нужна вся сила преданности ей
субъекты можете дать ей”.

Он замолчал на мгновение, облака по-прежнему на лбу.

“Вы наверняка слышали много историй обо мне, месье де здесь,” он
продолжение. “Некоторые из них-возможно, это правда, но есть одно, которое относится
неправда. Это самая чудовищная из всех. Алтарь был максимально
это в свою последнюю филиппику.”

Я знал, что он имел в виду. Действительно, я слышал, как Чансель декламировал ее в
доме мадам дю Мэн, и с отвращением отвернулся от
заявления о том, что Орлеан намеревался отравить короля и захватить трон
сам.

“Сказать вам, какая самая большая мечта в моей жизни? Она заключается в том, чтобы
передать в руки Людовика XV, когда он взойдет на трон, королевство
более великое, чем то, которому я сейчас доверяю; королевство, свободное от
долгов и злоупотреблений, которые втаптывают людей в землю. Я
иметь любовниц, М. де здесь, но никто и никогда еще не удавалось
правдиво сказать, что я доставляю королевством в свои руки, а другой
и правители больше, чем я.”

Говоря это, он встал и при этих словах встал рядом с моим креслом
и положил руку мне на плечо. Я был странно тронут. Несомненно,
в моем сердце не было вражды к этому человеку, как бы велико ни было горе
он причинил моему самому дорогому другу.

“Я не знаю, почему я говорю вам это”, - продолжил он, более спокойным голосом,
“если это будет, что я знаю, что ты храбрый и верный дворянин, с
кого я с гордостью могу измерить себя. Самый смелый поступок из всех, месье,
ты делал прошлой ночью в квартиры моей дочери”.

“Вы знали это?” Я спросила в изумлении.

“Да, я знал об этом”, - и регент улыбнулся, лицо его просветлело. “ Моя
дочь пришла ко мне после того, как вы ушли, и рассказала мне об этом, но не для того, чтобы попросить
что-нибудь для себя, месье, а чтобы попросить кое-что для кого-то другого
кого она любит. И я гордился своей дочерью, - как я не могу гордиться!
расскажу тебе, - и я пообещал ей, что то, о чем она просит, будет выполнено.
На самом деле, я уже подумал об этом до того, как она спросила.”

“Но Ришелье также заслуживает некоторой похвалы, месье”, - сказал я. “Он выбрал
более благородную роль”.

“Да, но для этого требовалось побуждение”, - быстро ответил регент.
“ Однако он получил свою награду, месье. Я намеревался изгнать его.
как смутьяна, опасного для мира в королевстве. Вместо этого, я
просто отправил его в Байонне, и скоро выйдет его даже оттуда.
Награда за другим, месье, который повел себя более благородно, по-прежнему”.

Я уставился на него в изумлении, слишком глубоком, чтобы выразить его словами, потому что это был не тот
Филипп Орлеанский, которого я знал и которого знал мир. Это был
красивый джентльмен с улыбающимися губами и блестящими глазами, мужчина,
вся внешность которого была необычайно обаятельной.

“На нашей конференции все еще не хватает одного человека”, - сказал он через мгновение.
мгновение спустя. “Эта особа скоро будет здесь. На самом деле, она уже идет”.

Я услышала, как позади меня открылась дверь, послышался шелест платья. Мое сердце подсказало
мне, кто это был. Я вскочил со стула и повернулся лицом к Луизе Дакур.




ГЛАВА XXIII

БЛАГОДАРНОСТЬ РЕГЕНТА


На ней было то же платье, в котором она последовала за принцессой к алтарю.
На ее лице были следы слез. Она направилась
прямо к регенту, не взглянув в мою сторону.

“Что случилось, месье?” - воскликнула она. “Что разлучило меня
с Шарлоттой в этот последний момент?”

“И она вам ничего не сказала?” - ласково спросил регент.

“ Она сказала мне только, что это было сделано по ее просьбе и что она
желает этого. Она попрощалась со мной у окна своего экипажа и сказала, что
вы мне все объясните.

“И я так и сделаю”, - сказал регент. “Вы хотели бы сделать то, что мой
дочь желает, чтобы вы это сделали, не так ли, мадемуазель, и то, что, как вы
знали, сделало бы ее счастливее?

“О, М. Ле Дык, можно спрашивать?”

“Нет, мне не нужно спрашивать,” а регент улыбнулся ей тревожно
лицо. “Только, прежде чем начать, я хочу заверить вас, мадемуазель,
что то, что последует дальше, действительно то, чего желает моя дочь, и что
, я уверен, действительно сделает ее счастливее. Вы поверите в это,
мадемуазель?

“ Я попытаюсь это сделать, ” Луиза удивленно посмотрела на него. Очевидно,
она, также, не был знаком с этим человеком доброе лицо и нежные
голос.

“Сядьте, затем, мадемуазель, - сказал он, - и вы, месье де здесь.
То, что я должен сказать, займет некоторое время, и я не хочу вас утомлять.

Мы сделали, как он сказал, и я посмотрел на Луизу со всей любовью в глазах,
но она не удостоила меня взглядом.

“ Сначала мы должны начать с месье де Бранкаса, ” и регент взял
какие-то бумаги, лежавшие на столе у его локтя. “ Прошу вас,
никто из вас не перебивайте меня, пока я не закончу. Этот документ, который
Я держу в руках, - рапорт маркиза д'Ансени, капитана
гвардии. В нем сообщается мне, что среди джентльменов, обнаруженных в
салоне мадам дю Мэн в ночь обнаружения
заговорщиком был некий месье Жан де Бранкас. В нем добавляется, что не может быть никаких
возможных сомнений в его причастности к заговору, что он был в курсе
всех его деталей в течение нескольких дней, что он присутствовал на совещании
между мадемуазель Дж. де Лоне и принца Селламаре, что в тот раз он
оказал сопротивление и опасно ранил одного из агентов месье Эро, которого он
впоследствии приказал доставить М. Эро предоставил ряд поддельных документов
с целью ввести его в заблуждение, и что он, одним словом,
был виновен в государственной измене”.

“ Но, господин герцог... ” запротестовала мадемуазель. Дакур. Регент остановил ее
жестом.

“Таким образом, мсье де Бранкас виновен в самом тяжком преступлении, которое только может быть"
обвинение против подданного Франции”, - продолжил он. “Все лица, которые
замышляют заговор против королевства, должны быть наказаны. Для этого не может быть никаких
исключений. Все остальные заговорщики заключены в тюрьму. Месье де
Следовательно, Бранкас должен быть заключен в тюрьму. Некоторые из других заговорщиков
должны лишиться голов. Дальнейшее наказание месье де Бранкаса также должно быть
рассмотрено ”.

Наконец она посмотрела на меня, - только взгляд, но взгляд, что заставило меня
сердце колотится.

“И вы привели меня сюда, чтобы мучить меня?” - плакала она.

“ Наберитесь терпения, - и регент снова улыбнулся, глядя в ее запрокинутое
лицо. “ Сейчас вы все узнаете, мадемуазель. Это, ” продолжил он,
взяв другую бумагу, - второй отчет, касающийся месье де Бранкаса.
В нем рассказывается, как он сбежал из салона, опрокинув двух
охранников, сел на лошадь и ускакал неизвестно куда, уклонившись от двух
залпов, которые были выпущены ему вслед. Вот третье сообщение, в котором говорится
что мадам дю Мэн пыталась предотвратить его побег и предоставила
описание лошади и всадника, которое было разослано по всем адресам города.
Париж, и особенно, по ее настоятельной просьбе, к Версальским воротам.
Этот документ представляет собой отчет коменданта Версальских ворот.
В нем рассказывается о том, как месье де Бранкас прибыл к воротам под видом курьера
, каким-то образом получив пароль; как в тот же миг
когда была предпринята попытка арестовать его, он сбил часового, заставил
открыть ворота и нырнул во внешнюю темноту. Далее в докладе говорится:
что залп из мушкетов стреляли ему вслед, но он, видимо,
сбежал невредимым, и что отсутствие лошадей предотвратить погоню.
Вот отчет Левау, главного хирурга Отель-Дье, которому
это дело было особо поручено. В нем говорится, что мсье де Бранкас был
доставлен туда с огнестрельным ранением в голову и еще одним в
плечо, что он оправился от обоих ранений и был выписан
практически здоровым ”.

Регент сделал паузу, и я поймал еще один взгляд Луизы. Она
задышала свободнее, и румянец вернулся к ее лицу. Какое
мне дело до регентши, если только она любит меня?

“Но самого важного отчета здесь нет”, - продолжил он. “Это
это мой отчет, который, однако, так и не был оформлен в письменном виде. Дело в том, что
в ту же ночь я возвращался в Париж из Версаля, куда
меня вызвали какие-то дела. Я миновал Сен-Клу, когда из
леса впереди выехал безумец, который выстрелил в воздух из пистолета, крикнул мне
, чтобы я спасался, и бездыханным покатился по дороге. В отчете будет добавлено
, что при обследовании было установлено, что этот сумасшедший - тот самый М.
де Бранкас, о котором уже написано так много отчетов.
В заключение в отчете будет указано, что заговор с целью моего убийства был
впоследствии раскрыт ”.

Регент снова на мгновение замолчал. Ах, какая радость была в моем сердце, когда
Луиза посмотрела на меня в третий раз, на этот раз почти с улыбкой.

“Другими словами, ” продолжал регент, “ цель этой безумной скачки
сквозь ночь, это преодоление стольких препятствий, это
столкновение со столькими опасностями, - короче говоря, это достижение почти
сверхчеловеческим было спасти мою жизнь от банды убийц. За это я вам благодарен
и намерен выразить свою благодарность. Это, месье де Бранкас, ”
и он взял другой документ, - право собственности на хорошенькое маленькое поместье.
в Нормандии. Он называется Арно. Я даю вам этот титул, месье,
и приказываю вам как можно скорее отправиться в свое поместье. Это
Я предлагаю заключить вас в тюрьму за ваше имущество.

Я взял бумагу, слишком ошеломленный, чтобы говорить. Имущество для меня ... для меня,
Jean de Brancas!

“Но это больше, чем я заслужил, господин”, я запнулась. Он у меня захватило дух
с жестом. Луиза восхищенно глядя на меня, и глаза у нее блестели слезы.

“Именно в этот момент”, - продолжил регент, чье лицо когда-либо росли
больше улыбаться, что “моя дочь пришла ко мне на помощь. Это было в прошлом
ночью, когда она постучала в дверь моей квартиры, и после того, как она
вошла, она рассказала мне об акте верности, перед которым я считаю
все это ничем. Она рассказала мне о мужчине, который ставил честь выше любви
и дружбы, и о женщине, которая ставила верность и честь выше любви.
Поверьте мне, месье и мадемуазель, таких немного. И в
обмен на это моя дочь предложила, чтобы я также назначил тюремщика для
Месье де Бранкаса ”.
“Но, мсье ле Дюк”, - возмутилась Луиза, “М. де здесь не нужен
тюремщик. Его простое честное слово, мне кажется, должно быть достаточно.”
Признаюсь, голова у меня шла кругом. Я не знал, что и думать.
“Так я и думал, ” ответил регент, “ и так я сказал своей дочери, но я замолчал, когда она сказала мне, кого она хочет, чтобы я назначил тюремщиком, я замолчал. Я договорился о встрече здесь. Вы увидите, что все по форме. ‘Я,
Филипп Орлеанский, регент Франции, от имени Его Всемилостивейшего
Ваше Величество, Людовик XV, король Франции, назначьте с этого дня тюремщиком месье Жана де Бранкаса для надежной охраны его поместья в Арно любыми
средствами, которые могут показаться необходимыми, некую мадемуазель. Луиза Дакур...”
Луиза вскрикнула от изумления. Я мгновенно вскочила на ноги.
Регент заставил нас обоих замолчать еще одним взмахом руки.

“Единственное условие, ’ продолжал он, “ чтобы мадемуазель. Дакур должен
сочетаться браком с заключенной, мсье де Бранкас, для того, чтобы она
могла более эффективно охранять его в любое время. Подпись: Филипп.
д'Орлеан, регент Франции. Итак, господин де Бранкас, мы выслушаем вас
сначала. Вы возражаете против этого тюремщика?

“Нет, мсье герцог”, - ответил я, не смея взглянуть на Луизу. “Видит бог,
Я бы охотно провел всю свою жизнь в такой тюрьме. Но я
прошу помощи в любви, месье, и не желает любая женщина, однако
сильно я ее люблю, обязанным жениться на мне”.
Регент посмотрел на меня с улыбкой.
“ А кто говорил что-нибудь о принуждении, друг мой? - Спросил он.
“ Конечно, не я. Выбирать остается мадемуазель. Дакур. Мне кажется, вы хотели
страдают маленькие с такого тюремщика, но если она не хочет
установки, она только отказаться от него.”

Я повернулся к Луизе. Она тоже встала, и ее лицо было розовым от
румянца и нежным с большой нежностью. Она смотрела на меня с
глаза наполнились слезами. На мгновение я ничего не понял.

“Луиза!” Я закричал: “Луиза!”

“Мсье Герцог, - сказала она с самым изящным поклоном в мире, - я верю, что
Я приму это доверие”.

В одно мгновение она оказалась в моих объятиях, и регент с улыбкой на лице
оставил нас наедине.
**************************
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО

Розы цветут вокруг меня в этом маленьком саду в Нормандии, потому что
сейчас июнь, и прошло шесть месяцев с той памятной аудиенции у
регента, шесть месяцев, которые пролетели как сон. Я был занят
осматривал свое поместье - как странно это звучит, даже сейчас, сказать “мое
имущества!”--знакомясь с моими людьми и стараются сделать их - Люби меня.

Я получил письмо из Парижа сейчас и потом, и от этих я узнаю
новости. Мадам дю Мэн все еще в Дижоне, как и другие заговорщики.
также все еще в тюрьме, но регент не злопамятен, и я верю.
скоро их освободят. Бретонцам, он не был таким милосердным, и многое другое
не один пошел к виселице. Но королевство в мире, и мы слышим
больше никаких заговоров против него.

Я закрываю глаза и снова вижу прекрасное лицо Шарлотты Орлеанской
как я видел его в прошлом и, как я люблю все, чтобы запомнить его, и я молюсь, чтобы это но может быть моя удача, чтобы служить ей. Случались и более странные вещи и, кто знает, возможно, когда-нибудь шанс представится.

А Ришелье? Ах, Ришелье приезжает на следующей неделе, чтобы быть моим гостем, и как я буду рад взять его за руку, показать ему мое поместье, снова поговорить с ним!
Когда я откладываю перо, я слышу крадущиеся шаги на дорожке позади меня,
и две мягкие руки касаются моих глаз.
“Угадай, кто это”, - кричит веселый голос.
“Мне не нужно гадать, любовь моя”, - отвечаю я. “Мое сердце подсказывает мне тоже". ”конечно", - и я притягиваю смеющееся лицо моей жены к своему и нежно целую её нежно.
*****************************