Глава 39. Стася

— Нам придётся всё рассказать родителям, если хотим, чтобы всё было, как положено, — был логичен Стас, но меня пугала подобная прерогатива.

Это оптимальный вариант, и мы оба понимаем, что долго скрывать такое не получится, но как же страшно рассказывать маме и папе о беременности, но это половина беды, вторая заключается в неожиданном предложении Соловьёва. Одна мысль, что нам придётся стоять на пороге моего дома перед ними, вводит меня в оцепенении и панику. Возможно, я преувеличиваю, и родители отреагируют спокойно, но кто знает, чем может всё обернуться в итоге.

Очередной волной страха накрыло и то, что мы вроде как расстались, а теперь одно его слово и я снова у его ног. Почему бы мне просто не послать Соловьёва и жить своей жизнью самой без его влияния на меня? Мысли путались, одна моя часть радовалась о возможном счастливом будущем вместе со Стасом, вторая кричала, умоляла бежать прочь. Я ведь попыталась закончить наши токсичные отношения, но опять вернулась к тому, на чём остановилась. Замкнутый круг, из которого никак не сбежать.

— Я боюсь своих, они могут остро отнестись к ситуации. Мама будет вне себя от ярости, когда услышит о беременности, а про женитьбу, даже подумать страшно, — поделилась я страхами. Мне хотелось, чтобы он знал.

Стас отступил на шаг, видимо мысленно понимал меня и соглашался, но всё равно отступать не собирался. Нам и некуда. Мы в одной лодке, отныне точно. Теперь корю себя что промолчала и не сказала сразу. Всё-таки я ещё очень молода и наивна, и как справлюсь со всем навалившимся?

— Им придётся принять нас, никуда не денутся. Они твоя семья, поймут. Может, не сразу, но время поможет Стася, — приободрил меня Соловьёв, касаясь моей щеки тыльной стороной ладони.

— Ты наверняка разозлишься Стас, но прошу, давай скажем им завтра или чуть позже, я должна морально настроиться. Мне нелегко всё это переносить. Беременность не шутки, и я не хочу перенапрягать себя и ребёнка, — каждое сказанное слово, казалось таким далёким, словно всё происходит не со мной, а с кем-то очень похожим на меня. До сих пор не могу привыкнуть к мысли, что буду мамой.

— Я не разозлюсь. Скажем, когда ты будешь готова, — согласился он без лишних вопросов и упрёков. — Тогда если ты не против я бы хотел чтобы мы поехали ко мне домой. Скажем моей маме? Думаю, она обрадуется.

Что ж такого я не планировала, но раз Стас так хорошо на всё отреагировал, то можно и пойти на жертвы. Он ведь даже не стал ныть по поводу моих родителей. Я очень ему благодарна.

— Хорошо, я схожу за ключами от машины, — и покинула его на короткий промежуток времени.

Вернулась когда он стоял возле моего автомобиля и ждал. Недалеко я видела его байк, но похоже на нём ехать он не собирался. Подойдя к нему, я поторопилась открыть машину и сесть за руль, но Стас мне не позволил.

— Я поведу, садись и отдохни немного, — открыл он передо мной пассажирскую дверь.

Я неосознанно улыбнулась. Никогда раньше он не проявлял такой заботы, и вот я наконец-то дождалась. Теперь мы больше походили на пару. Приняв его ухаживания, я уселась в мягкое кресло, и за мной захлопнулась дверь. Не успев пристегнуть ремень безопасности, мне снова помог Стас. После новостей о нашем малыше он стал через-чур внимательным папочкой. Лишь бы ничего не поменялось, не сорвалось. Всё постепенно наладится, если никто из нас не свернёт с намеченного пути.

До дома родителей Стаса мы ехали молча, и только изредка он интересовался в порядке ли я. Приходилось терпеливо отвечать, что да, и тогда Стас улыбался.

Завернув во двор, в котором я уже давненько не была, Стас припарковался в самом безопасном месте. Здесь часто не следили куда едут и били чужие автомобили, поэтому Соловьёв знал такие места, где моя машина дождётся нас в целости и сохранности.

— Если ты успела передумать я пойму, — заботился о моём ментальном здоровье Стас, что раньше случалось не часто.

— Нет, всё нормально, я хочу сообщить твоей матери первой, — она-то меня в любом случае поддержит. Я хорошо успела узнать маму Стаса Светлану Викторовну, и она мне нравилась как человек.

Я собиралась покинуть автомобиль, но Стас внезапно остановил меня, легко коснувшись ладонью моего запястья. За последние полтора часа он проявил больше заботы, чем за последний месяц. Как бы там не было, я ощутила себя ценной. Словно я жемчужина на миллион долларов и меня все вокруг оберегают.

— Что такое? Ты передумал? — иначе объяснить его поведение я не могла. Зачем меня останавливать?

— Нет, — ответил он точно так же как и я, минуту назад. — Хотел кое-что спросить, перед тем как мы поднимемся в квартиру родителей.

— И что же?

Стас замялся, но всё равно взял себя в руки. Я сама не успела опомниться как он изверг новую порцию сомнений:

— Что ты испытала, когда узнала о…. Ну ты понимаешь. Блин, это так сложно сказать вслух. Я и подумать не мог, что стану.… То есть что это случится настолько скоро. Мы же следили за всем.

— Я испугалась и собиралась сделать аборт, — призналась ему честно. Скрывать такое нельзя.

— Ты же говорила, чтобы я не просил тебя о подобном, но сама собиралась. Как понимать Стась? — возмутился Стас, но всего на секунду, его гнев, не успев проснуться затих. Не думала, что моя беременность пойдёт на пользу нашему нормальному общению и его самоконтролю.

— Тогда я ещё ничего не знала, — пожала я плечами зачем-то, — бросилась в ближайшую частную клинику, где точно знала, что никто ни о чём не узнает, а оказавшись на приёме у врача, узнала правду о своём здоровье. Я не сразу приняла решение оставить беременность. На это повлиял Матвей, — и я поспешила оговориться, беспокоилась, что Стас начнёт на него быковать, — мы просто с ним друзья. Хотя после того как я узнала от тебя что он брат Кати наверное уже никто вовсе. Матвей успокаивал и обещал, что когда я расскажу тебе правду, ты поймёшь меня и будешь заботиться о нас, но я откладывала разговор. Я знала твоё отношение к созданию семьи и детям. Во мне сидел постоянный страх.

Стас прикрыл глаза и откинулся в кресле. На меня не смотрел, и я занервничала. Сказала что-то не то? Задела его? Обидела? Во мне поселилось куча вопросов, но я боялась их задавать, казалось одно невпопад сказанное слово и ниточка, образовавшаяся между нами, оборвётся.

— Стас? — всё же позвала я его, не позволяя себе лишних слов. Деликатность сейчас превыше всего.

— Я задумался о том, какой я мудак, — повернул он ко мне голову, и в глазах его читалась неприязнь. Если я правильно истолковала, он ненавидел себя в этот момент. — Ты всё это время страдала в одиночку и справлялась со всеми трудностями, а я вместо того чтобы выяснить причину твоего ухода, тупо бухал и творил фигню.

— Не говори так, тебе тоже пришлось не сладко. Ты тоже мучился. Я ведь бросила тебя, до конца не объяснив почему. Надо было сразу всё рассказать, тогда бы возможно мы не попали в ситуацию подобную этой.

— А вдруг всё обернулось бы гораздо хуже? — внезапно спросил Стас, парень сжал кулаки, а глаза опустились. — Знаешь, может ты поступила правильно. Ты ведь умная девочка Стася, ты наперёд всё просчитываешь.

— К чему ты клонишь? — меня снова накрыло волной беспочвенного колючего страха.

— Если бы ты в тот день объявила мне о беременности, боюсь, я просто убежал бы от тебя. Мы всё равно разошлись бы, но ты сумела этим коротким перерывом что-то во мне изменить. Я…. — осёкся Стас, — Я хотел бы попросить прощения. Ты меня не меняла, это я поменял тебя. Ты абсолютно права. И в который раз я убеждаюсь, что я последняя скотина.

Те слова всё ещё отдавали в моём сердце тупой болью, но спасибо ему, что извинился, это поможет мне забыть их.

Я кивнула, и всё-таки покинула автомобиль. Мы же приехали поговорить с его семьей, а не обсуждать дела минувших дней. Было и прошло, нам следует смотреть вперёд и не оглядываться, у нас теперь много новых забот.

До потрёпанного подъезда, где раньше жил Стас, мы шли как чужие люди. Он не брал меня за руку как раньше, а я не смотрела на него и не любовалась его хмурым выражением глаз. Когда он открыл передо мной тяжёлую дверь, я вошла, и собиралась подняться по ступенькам, но не позволили чужие руки. Стас подхватил меня на руки и понес, поднимаясь по ступенькам.

— Ты что творишь? Я могу и сама. Это необязательно, — старательно возмущалась я, хотя ликовала в душе. Так приятно мне ещё никогда не было. — Я тяжёлая, отпусти.

— Тебе не стоит напрягаться, — сухо пояснил Соловьёв, и поставил меня на ноги, когда мы оказались перед лифтом. На кнопку вызова нажал тоже он, видимо мне теперь и это делать нельзя.

— Я беременна, а не больна. Что сложного подняться по ступенькам? Тебе не кажется это перебором? — продолжала я играть роль недовольной.

— Это самое малое, что я могу сделать. Постараюсь дальше больше. Мы же создаём типа ячейки общества, и я собираюсь доказывать свою любовь не словами, а действиями.

Открылся лифт и он пропустил меня вперёд, как галантно. Доехали мы, споря о том, что мне можно делать самостоятельно, а что нет.

— Ты одержим Стас, — выдала я вердикт, когда мы вышли из лифта, и пошли к квартире родителей моего теперь кого? Он сделал мне предложение, можно ли называть отныне Стаса моим женихом? Кольца на пальце нет, значит стоит повременить.

— Я хочу быть полезным.

Стас позвонил в дверь, и я не успела ему ничего ответить. Светлана Викторовна открыла дверь, быстро не давая возможности поговорить с её сыном наедине.