Смерть вампира Глава 18

Глава восемнадцатая
Когда всё абсолютно прозрачно ничего непонятно и странности в пределах нормы, или вторая безуспешная попытка жить как человек

Зайдя в холл, Ванда услышала голос отца, он с кем-то разговаривал по телефону. Голос звучал где-то в районе первого этажа. Ванда, чтобы не мешать поднялась к себе. Рояля и скрипки она не нашла вместо этого нашла огромный плоский монитор небольшой системный блок и принтер. Молодой парень налаживал компьютер. Ванда кивнула, и чтобы не мешать вернулась на первый этаж.
– Привет папа, что там у меня происходит? – спросила она, заглянув на ранее запертую половину.

– Сам не знаю, но думаю, обойдется, – успокоил Борис дочь.
Ванда остановилась на пороге его кабинета.
– Приглашай, к себе, эта комната всё время под замком, тут часом не логово синей бороды? – пошутила Ванда.

– Профессиональная привычка, конкуренты, документы, но ты права, ключи от всех дверей хозяйка должна иметь. Обещаю, ключи получишь. Давай пообедаем. Через час, прибудет Виктор, займётся студией. Рояль везут из Киева, слушай выбрать, что-то стоящее невероятно сложно. Ничего, я справился. Я талантливый. А вот скрипки приедут вместе с мастером, выберешь сама. Но все это послезавтра. А сегодня мне надо уехать вернусь завтра к вечеру. Не боишься остаться одна? – спросил отец, о самом главном, его страх душил сильнее, но он не имел права показать свою заинтересованность, чтобы не разрушить хрупкое взаимопонимание.

– Нет, – уверено ответила дочь, сказав правду, она изжила свой страх и в доме ничего не боялась.

Беседа продолжилась на кухне.
– Как тебе университет? Успела завести друзей? – спросил отец, выгружая остатки салата себе в тарелку.

– Переместилась на галерку у окна, там легче дышать. Образовалось, что-то наподобие личного пространства. Здесь не так как в Америке на лекциях тишина, болтать нельзя, тогда, зачем сидеть с кем-то рядом. Сергей Харитонов ничего, такой высокий сладенький, водительское удостоверение изучил вчера, сегодня попросил подвезти в гости зазвал, конспекты за первый семестр отдал. Он нравится Аркадии, думаю уступить, – поразила откровенностью Ванда.

– Так уж и уступишь? Семья у них зажиточная, единственный сын, может, передумаешь? Его отцу принадлежит магазин спортивных товаров, здесь кругом горнолыжные курорты, товар ходовой прогореть сложно, правда и разбогатеть не разгонишься. Но сын может пойти дальше отца. Как вариант, я могу подсобить. Если мальчонка приглянулся. Мы добычу не выпускаем, – полушутя полусерьезно сказал Борис, затаив дыхание.

Борис Семёнович втайне мечтал, чтобы Ванда влюбилась, и тогда любовь сделала бы за него большую часть работы. Это относилось к одной стороне медали, другие стороны, выглядели абсолютно непривлекательно, да так, что Борис подавился своими мыслями:
«Ну, влюбится в неё какой-то парень, а что она предложит? Мои деньги? Попадется подлец, начнёт с меня качать бабло и над ней издеваться. Возраст у неё критический. С виду девочка, а душа как у старой измученной женщины. Не уверен, что дочь целовалась».

– Магазин видела, и с его мамой вчера познакомилась, чаю попили в магазине. Полина Сергеевна кажется, красивая женщина. Кстати, мы питаемся у Катерины, она передавала тебе привет и деньги за обеды с меня брать отказалась. Так ты реши вопрос, нам добавлять не нужно, если она должна одно, а если служит, мне бы не хотелось участвовать не в моих раскладах, – продолжила Ванда беседу в заявленном стиле.

Борис восхитился, учитывая короткий срок пребывания в городе, оценил размах. Потом замер и подумал:
«Она торопится жить».

– С мамой познакомилась, магазин изучила, это называется отпустить добычу? – спросил Борис и улыбнулся лукавой улыбкой.

– Очень легкая, пусть пока поплавает, поумнеет, подрастет, жирок нагуляет. Парнишка ещё никак не показался, авансы недорого стоят, – ответила дочь
– Значит все-таки «пока», – рассмеялся отец.

Он по глазам видел, Сергей ей не интересен. Но на заметку взял.

– А с Залиникосами ты случайно не знаком? – нерешительно и как бы невзначай спросила Ванда.

– Ого, на кого ты замахнулась. Прости, пошутил. Если честно, я мало о них знаю. Доктор Залиникос, замечательный врач, диагност, иногда оперирует. У него частный санаторий, на самом деле клиника. К нему ездят такие, короче хотел бы я полежать в той клинике с некоторыми. При этом за полторы сотни долларов работает в местной больнице, самозабвенно лечит всех бесплатно, мне кажется иногда даже на свои. Сходи в храм там за него спасенные молятся, в отдельно отведенном месте, - ответил Борис.

– Так ты лично знаком с доктором Залиникосом? – не остановилась Ванда.

– Поскольку, постольку, видел. Красавец невероятный весь женский персонал сходит по нему с ума. И полная тишина, никаких скандалов, одинокий, правда, где жена неизвестно. Странные до ужаса, отпрыски какого-то старинного рода, живут кланом. Кстати я с одним из них, иногда, пересекаюсь, по восстановлению замков, он архитектор, историк, консультант. Я от него такой договор получил, закачаешься. Приезжает на объект, подтянутый, сильный, красивый, борец работоспособность невероятная. Работает, молча, ни с кем не советуется. Потом отдает пакет чертежей и описания. Реставрация это по большей части домыслы, что там понастроили триста лет назад, что перестроили, а потом снесли, если документов нет, пойди, разберись. Так вот все, что имело хоть какое-то подтверждение, всегда подтверждалось. И денег, конечно, он стоит немалых. Ездит по всей Европе. Ходят слухи, что тут какие-то их корни, и они пробивают возможность выкупить один из замков, родовое поместье. Я по замкам прикинул, потом решил, купят бог им в помощь, узнаем. Скорее всего, это правда, иначе их пребывание в этой глуши не объяснишь. Работают, наверно, от скуки, – рассказал он дочери всё известное о странном семействе.

Борис и его деловые партнеры не раз обсуждали Залиникосов, но никто к ним вхож не был, а о том, чтобы получить приглашение речь вообще не шла. Семейство в высших кругах не фигурировало, по факту жили в сфере, куда просто так не войдешь, а работали просто рядом, и одновременно как бы ни существовали. И самое интересное, поговорив на досуге, все о них забывали, в кругу, где общался Борис, если кем-то начинали интересоваться, интерес утолялся полностью. И сейчас Борис удивился, что его дочь заинтересовалась именно Залиникосами.

Ванда внимательно слушала отца, согласившись, с тем, что всё абсолютно прозрачно и понятно, но полностью лишено логики.

– А почему они тебя заинтересовали? – спросил отец, так и не придумав, где пересеклась дорога Залиникоса и его девочки.

– Папа, один из Залиникосов преподаватель, - доложила Ванда.
- Ага, я рассказываю и не понимаю, зачем тебе информация о самых непонятных людях в этом городе. Они тут чужаки. Чему этот преподаватель пытается вас научить? - поинтересовался Борис.

- Преподает иностранный язык. Я договорилась с ним изучать французский и чешский языки и литературу в оригинале, хотела составить индивидуальный график, а он куда-то исчез. Вспомнила к слову, – дала логичное объяснение дочь, она любила даже ложь выстраивать в логическую цепочку.

– Найдется, они люди ответственные. Я уверен странности есть, но в пределах нормы, выучишь ты свои языки, – заверил её отец.

 Борис попытался успокоиться, из затеи ничего не получилось. Многолетняя привычка доводить все дела до логического завершения заставила его принять два решения. Первое поискать выходы на врача Залиникоса, разозлившись на себя, за то, что он сам не подумал обратиться к нему по поводу дочери. До Бориса доходили слухи о высокопоставленных пациентах, у врача без высочайшей квалификации, не могли лечиться такие люди. Второе - выяснить максимум о семье Сергея Харитонова, и в случае если его дочь все же решит встречаться с их отпрыском, быть во всеоружии. Такой вольности он не допустил бы никогда, оставить без внимания человека, заинтересовавшегося его дочерью.

Ванда промолчала. Уверенность отца в нормальности семейства Залиникосов ещё больше насторожила её. Анализируя поведение преподавателя иностранной словесности, она всё отчетливее осознавала, поведение мистера Залиникоса во время лекции, выглядело более чем ненормально. Не находилось вопросов, не то что ответов. Пределов нормы она не заметила, скорее наоборот полный беспредел, и подумала:

«Ну, вот отец опять многословен – это плохой знак. И ещё, теперь я счастливый обладатель всех городских сплетен. Но это нечего не прояснило в отношении необъяснимого поведения мистера преподавателя. Неужели не заметны такие вопиющие странности – родовое поместье на западной Украине у грека? Ну, в Крыму, куда ни шло. Даже если бы они собрались купить Херсонес, можно было бы проследить логику, а так всё запутывается окончательно».

Они не спеша доели, Борис забросил посуду в посудомоечную машину. Ванда отправилась к себе. Судя по скучающему лицу, парень давно наладил технику и ожидал, кому бы сдать работу и получить гонорар.

– Сколько денег? – спросила она.
Парень назвал сумму. Ванда при нём открыла ящик стола, за которым он только что сидел, достала деньги и отсчитала названную сумму. Он удивился, над какой кучей денег просидел весь день.

– Я так понимаю железо оплачено на фирме, – сделала правильный вывод сообразительная девушка.

 Парень кивнул и ретировался. Ванда вышла на террасу застелила одно из кресел пледом, укуталась вторым и принялась читать. Планшет ей понравился, она читала, пока не замёрзла. Услышала, как Виктор и отец о чем-то договаривались, мотаясь по пустому периметру комнаты, предназначенной для музыкальных занятий.

– Замерзнешь, - предупредил дочь заботливый отец, влетая в её комнату.
- Уже замёрзла, но не сильно, - ответила Ванда, проходя в комнату.
- А парень ушёл? Я должен с ним рассчитаться, – задал вопрос Борис, не найдя наладчика.

– Парню я заплатила и отправила, он выполнил работу и начал заигрывать, – призналась Ванда в самоуправстве.

– Виктор завтра отделает студию, а я уехал, не скучай. Послезавтра продолжим наши деловые игры. Если ты серьёзно говорила – репетиторы за тобой. Деньги за наладчика вот. Я ей монитор под два метра подогнал, а она в зеркальце смотрится, зрение портит, не поймёшь этих женщин, – шутя упрекнул дочь отец, бросил в ящик стола, приготовленную сумму.

Ванда с трудом удержалась чтобы не произнести фразу, что зрение она испортить не успеет, но вовремя осеклась.

- Я тебе благодарна, завтра освою, не могла же я читать, пока он его налаживал, - оправдалась Ванда, подошла к отцу и поцеловала.
Борис замер, такой благодарности он не ожидал. Поцелуй взрослой дочери дорогого стоил.

Ночь оказалась на удивление тихой, Ванда даже оставила приоткрытым окно. Быстро уснула. Спала без снов. Утром проснувшись, осознала, что находится одна в пустом огромном доме. Пустота и тишина прошелестели по дому, как осенние листья по чисто выметенному асфальту в сухую погоду. Ванда поёжилась от одиночества и затосковала. С одной стороны, она не планировала близкого общения ни с кем, с другой ей хотелось хоть с кем-то поговорить. Ванда дала мысленную оценку своему состоянию:

«Раскисла, расслабилась. Давай, выбери кого-нибудь в душеприказчики. Не успеешь оглянуться, как начнут жалеть поглядывать исподтишка, присматриваться к цвету лица, прислушиваться к дыханию. Хватит, в такую игру я уже играла. Жестокая игра. Лучше пусть ненавидят. Отец приедет завтра, не успею умереть от скуки».
День в университете прошёл спокойно. Ванда сидела одна.

Английский вел ректор, многие ответили себе на вопрос о специализации Владимира Петровича. Конечно, Ванда могла спросить, куда подевался преподаватель, находясь под защитой отца, легко получить ответ.

«Какой смысл спрашивать, когда мистер преподаватель появится, мы встретимся на лекции»:
Подумала Ванда. Мысль, что странный мужчина исчез навсегда, её не посетила. Ушлые однокурсники спешили ответить темы. Даже по одному занятию Ванда поняла, ректору ответить проще. Мистеру Залиникосу такое не предложишь. И все же она решила отомстить за немецкий язык. Подняла руку и ответила на высший балл. Радости получение высшего балла ей не принесло.
Занятие закончились, Ванда направилась на стоянку. К автомобилю подлетел Сергей и замер улыбаясь.

– Слушай, а я ведь в извозчики не нанималась, – пошутила Ванда.
– Ванда, ты не в духе? – мгновенно отреагировал Сергей, улыбка растаяла.
Ванда, вопреки логике ему нравилась, парень пытался убедить себя в обратном. Но на подсознании, какие-то аспекты её настроения, начал, отслеживать и понимать.
– Ты даже представить не можешь как я не в духе. Даже готова пригласить тебя в гости, – утешила она Сергея.

– Так в чем же дело? Я всегда, пожалуйста, – обрадовался парень.
Ванда краем глаза заметила Аркадию и остальных ничего не подозревающих студентов, они ждали развития сюжета. Девушка отдала Сергею ключи, потрепала его волосы и отправилась на пассажирское место.
Аркадия привычно озверела, но и это Ванде радости не добавило:
«Окаменели, соленые столпы. Ждут, пока их красавчик завалит меня. Зато оставили в покое, расчистили площадку. Смешные они, до сих пор не заметили, что от них уже ничего не зависит».

Сергей с опаской переступил порог её дома.

– А отец где? – осведомился парень на всякий случай.

– В походе. Не заметил, в гараже автомобиля не было. Моего отца не стоит бояться, он не страшнее твоей мамы. Могу покормить, – предложила она.

– Голодный, конечно, но до дома дотяну, – попытался разрядить обстановку Сергей.

– Глупость, сейчас что-то отыщем на кухне, очень любопытно, что мне приготовил страшный Борис Вайрих. Я с вечера не ела, обед не считается, Катерина старается, готовит диетическую еду, одна труха. Видна рука владыки, – Ванда опять намекнула на своего отца.

Сергей прошёл за ней на кухню, удивление зашкалило, когда он так неожиданно привел в магазин и познакомил Ванду с мамой, он много чего услышал о Борисе Семеновиче. Основное – этот злобный смотрящий из столицы мог уничтожить любого ставшего на его пути. Представить его в переднике, склонившемся над плитой не получилось, в характеристику не укладывалось.

– А у вас, что нет кухарки и домработницы? Экономите или всё так засекретили, что даже прислугу не нанимаете? – спросил парень.

– Насчёт последнего не в курсе. В остальном у нас есть договоренность, что ни кухарка, ни домработница у нас не заведутся. Это намного круче. Папа хорошо готовит. У меня великолепно получается ничего не делать по хозяйству. Приходит женщина убирать раз в неделю. Признаюсь, я её ни разу не встретила и надеюсь не встретить, – Ванда открыла ещё одну семейную тайну.

На холодильнике под магнитом висела записка. Сергей снял записку и прочёл:
 «Ванда, я так и знал. Не завтракала. Приятно, что решилась пообедать. Я вчера приготовил на два дня. Целую».

Девушка сделала два бутерброда с сыром и включила электрический чайник.
Сергей ел бутерброд, выяснить, что и как готовит отец Ванды, не удалось, девушка ничего не предложила.

– Пойдём в гостиную. К слову конспекты забирай. Они на выходе стопкой, – безразличным тоном сказала Ванда, когда они выпили чай и съели хлеб с маслом и сыром.

– Ладно, не к спеху. Ты хоть глянула? – разочарованно спросил Сергей.
– Всенепременно, изучила. Почерк великолепный. Не думай, они мне реально помогли, – успокоила его Ванда.

В гостиной она включила телевизор. Сергея одолело любопытство. Огромный дом оказался пустым. Такого он никогда не видел. Все пытались натащить хлама в огромный пустой периметр.

– А что за прикол такой? Комната почти шестьдесят квадратов и всего диван два кресла, телевизор и нет окон? – спросил Сергей однокурсницу.
– Насчёт окон не знаю, наверно есть какая-то мысль, мне отец не рассказывал, – ответила хозяйка странной гостиной.

Сергей же решил, что Вайрих опасается нападения и забаррикадировался всех меры.
Ванда заметила, Сергей решался, спрятала улыбку и замерла в ожидании момента, когда он даст повод обидеться на него. Попытки зажить нормальной человеческой жизнью начали её утомлять. Ванда не вписывалась в нормальную жизнь, не находила в ней места. И страна не имела решающего значения. Никакого значения не имели люди и язык, на котором они общались и естественно менталитет:
«Настало время закрепить успех. Предложить свои условия игры. Ну, сейчас ты отгребешь за всех замерших в ожидании псевдодрузей».

Наконец, Сергей подошёл к ней ближе. Ванда услышала его дыхание, и чуть отступила.
 
- Сергей, поведай мне, как тут всё оценивается, я на лекции хожу, почти не спрашивают, контрольных работ нет, практических нет, хоть посещения считают? - приостановила она его эротическую игру.

- У каждого преподавателя свой журнал. Потом в общую ведомость внесут. Ты об оценке на иностранном. Ректор наверно, передаст список ответивших и оценки. А что там будет дальше. Ты что, правда, волнуешься? – удивился Сергей.
- Не так чтобы, но интересно, я же из другой реальности, надо как-то ориентироваться, - продолжила любопытствовать Ванда.

- Февраль начало семестра начитка, где-то после 8 марта понесётся. Прогуляешь, плати, не напишешь, плати. Здесь контрольные страшно любят, устные ответы некуда пришить. Усадят и пиши. Так что успеешь наиграться в учёбу. В конце мая сессия где-то весь июнь. Лучше ходить и стараться сдавать, чтобы потом не рехнуться, Залиникос любит поговорить на иностранном, предмет такой,- объяснил Сергей и опять приблизился к девушке.

- Ну, теперь хоть, что-то понятно. И ещё Сергей, как ты отчитаешься о победе надо мной перед своими друзьями? Или на слово поверят? – задала убийственный вопрос Ванда.

От неожиданности Сергей выдал себя, произнеся всего одно имя:
- Аркадия.

- Нет, - ответила Ванда
- Черт, и что теперь, натравишь на меня папашу? - спросил Сергей, превратившись в маленького нашкодившего ребёнка.

- Смешной ты, зачем? - улыбнувшись, спросила девушка, – это наши игры.

- А если я скажу, что вначале мы действительно придумали шутку, это же нормально игра такая, а сейчас ситуация изменилась…, - но Сергей не договорил.

- А сейчас, ты заберёшь конспекты и пойдёшь домой, и мы будем общаться, как ни в чем не бывало, только больше не приближайся ко мне с поцелуями и прочей мурой, ещё пользуйся своим автомобилем, ладно, - спокойно сказала девушка.
- Хорошо, - промямлил парень.

- Обещаю, о нашей беседе никто ничего не узнает. Продолжай бродить следом, и помогать советами по учёбе, ухаживать, мне это нравится, - очертила она границы.
Сергей, молча, направился в прихожую, сгреб конспекты и вышел из дома.
Ванда вернулась на кухню и заставила себя пообедать, оставила посуду на столе.
«Пойду гляну, на студию. Утром Виктор что-то завозил. Интересно, отец допускает их в дом в своё отсутствие. А чего ему бояться? Дом реально пустой, его комната заперта, дверь хоть и кажется межкомнатной, бронированная. Да, сила. Вон мой ухажер, побежал штаны стирать. Возможно, он и вправду что-то во мне разглядел. Выгоду, больше ничего»:

С этими мыслями Ванда прошла в студию. Ничего особенно не изменилось. Стены были обиты каким-то материалом, девушка провела по нему рукой и подумала:
«Стоимость этих плит, скорее всего, запредельная, мечта профессионального музыканта. Пусть этот неизвестный музыкант продолжает мечтать. Денег он на такую студию и за сто лет не заработает. А мне не нужно, но у меня есть. Думаю, хоть этот неведомый Виктор не проклинает меня. И на это мне плевать».
Остаток дня она провела за чтением Эннеад Плотина, именно в русском переводе.
Утром вернулся Борис.

Ближе к обеду приехал скрипичных дел мастер. Бывший музыкант пожилой мужчина, привез три скрипки. Борис допустил первую оплошность, попросил подождать десять минут, пока привезут рояль. Прибыл грузовой автомобиль, два молодых парня занесли инструмент. В обещанные десять минут не поместились. Наконец, дело дошло до скрипок. Музыкант тихо шалел от ярости. Ванда быстро пробежала что-то, всплывшее из памяти.

– Вы неплохо играете, ваш отец спрашивал, нет ли у меня на примете репетитора, вам репетитор не нужен, найдите единомышленника и играйте. Я так понимаю, стать профессионалом, в ваши планы не входит. А скрипка хорошая можете её взять, – порекомендовал он.

Остальные две он не стал даже предлагать. Решив они достойны лучшей участи.
– Как это понять? – злобно спросил Борис.

– Это похвала, ваша дочь старательная, – ответил музыкант, едва себя сдерживая.
Проводив его, Борис вернулся в студию. Слово «старательная» достало его за живое, будучи тщеславным, он не допускал мысли, что его дочь не обидится на такой выпад.
– Ты замечательно играла, – похвалил отец дочь, ему хотелось скрасить негатив от посещения скрипичных дел мастера, бывшего музыканта.

– Я сама удивилась, как всё легко получилось, – согласилась с ним дочь.
Борис вышел из комнаты. Она взяла скрипку, доиграла сонату и мысленно приняла решение:

«Надо найти в интернете ноты распечатать и играть для себя, час в день. На рояле тяжеловато, но скрипка пока вполне по силам».
«Никогда не поверил бы, что так тяжело жить в режиме постоянных недомолвок. Как такую жизнь выдерживала Люсьена? Лучше вообще не анализировать, делать вид – ничего не происходит. Дочь права, добиваясь молчания на тему её здоровья»:
Подумал Борис, и ему захотелось выпить или хотя бы закурить, он пресек преступные желания, направился в кабинет и засел за компьютер. Недостатка в работе он не испытывал.


продолжение следует: http://proza.ru/2024/06/14/1400